Библиотека Михаила Грачева

предыдущая

 

следующая
 
оглавление
 

Добролюбов А.И.

Власть как техническая система:

О трех великих социальных изобретениях человечества

 

Минск: Навука i тэхнiка, 1995. – 239 с.

 

Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания

 

ГЛАВА 2. ИЕРАРХИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ ВЛАСТИ

 

2.1. Наука и власть

 

Приступая к весьма трудной и серьезной теме научного анализа механизма власти, позволим себе вначале порассуждать о столь сложных и важных объектах и понятиях, как “человек”, “государство”, “наука”, “власть”, “война”, “свобода” и др. Об этих объектах и понятиях можно сказать, что они насколько общеизвестны, настолько и непознаны. Для оправдания желания свободно порассуждать вспомним слова Сократа о том, что рассуждения,, вопросы и диалоги – это необходимый этап познания, в частности познания человеком самого себя н своего времени.

История науки – это история приобретения человеком знаний. История техники – это, вообще говоря, история создания на основе науки орудий труда и войны. История науки и техники всегда была тесно связана с историей государств и межгосударственных войн, и то, что с развитием орудий войн изменялся и преображался их характер, известно всем. Простое сравнение фактов истории и развития науки сегодня дает основание сделать вывод: чем выше уровень науки, тем более жестоки и губительны войны. Объяснение этой закономерности является чрезвычайно простым, ее сущность выражает ставшее крылатым изречение английского ученого Ф. Бэкона “Knowledge is Power” (знание – сила), которое можно также перевести как “знание – власть”. Войне нужна сила, которую дают наука, знания, поэтому война и заставляет науку служить себе. “Царь войны” всегда имел в лице “царя науки” эффективного помощника. В этом факте уже заключен парадокс, требующий объяснения. Царь науки и просвещения всегда был подчинен царю войны и жестокости и служил ему вольно или невольно. Между ними всегда [c.36] существовала и существует неравноправная зависимость. Царь войны всегда мог вызвать к себе царя науки и дать ему задание. Царю науки полагается все понимать, объяснять и исполнять, а царю войны – приказывать. Значит, и здесь, среди царей человечества, нет равноправия. Не отражает ли это неравноправие царей войны и науки некий более общий закон неравноправия и неравенства людей – служителей войны и науки? Может быть, здесь дело в самой природе (“физике”) понятий “война” и “наука”, и наука призвана подчиняться войне? Н. Макиавелли считал такую подчиненность науки войне “естественной”, соответствующей склонностям человека решать свои проблемы военным путем. Он писал: “Мудрецы давно заметили, что ученость никогда не занимала первого места, – оно отведено военному делу, и в государстве появляются сперва военачальники, а затем уже философы”12.

Но наука вездесуща, и она была бы недостойна называться наукой, если бы ей не было свойственно стремление познать все, в том числе (самое трудное!) познать самое себя, а также своего “начальника” – войну. Наука давно стала задавать “ненужные вопросы” о том, почему, в силу каких законов она подчиняется войне, стала пытаться ставить на научную основу отношения царства науки с царством войны, старалась обнаружить тот “гвоздь”, на котором держатся их отношения, искать, где “зарыта собака” извечного неравенства прав науки и войны. Известный тезис “познай самого себя” наука применила к себе и к своим отношениям с войной. Наука, как всегда, выступила в своей обычной роли: понять непонятное, докопаться до корней. Давайте, читатель, последуем за наукой в ее благородном, актуальном, но небезопасном стремлении понять или хотя бы сделать предметом обсуждения вопрос: почему царь войны главнее царя науки, и выяснить, “по рождению” или “по заслугам” такое неравноправие?

Наука всегда стремилась изучать натуру (“физику”), объективную сущность явлений, понять их природу и выразить, в конце концов, их сущность на языке математики. “ Учение о природе может быть названо наукой в собственном смысле слова лишь о той мере, в какой может быть применена виси математика” (И. Кант). Под математикой в современном смысле слова не следует понимать лишь формулы, уравнения и сложные [c.37] вычисления. Математика – это язык точного описания и анализа сложных явлений и зависимостей, инструмент мышления человека. Математические истины можно выразить не только языком формул и уравнений, но и при помощи геометрических построений и образов, графиков, логических рассуждений, физических моделей и аналогий.

Математика возникла вместе с цивилизацией и всегда была наиболее объективной и “здравой” частью человеческой культуры. Математика иногда ошибалась, но никогда не пользовалась репутацией узурпатора, конъюнктурщика или фантазера. Этого нельзя сказать о других науках, таких, как, например, история, социология и даже философия. Мы имеем здесь в виду в первую очередь ложные “историю по заказу” или “философию по заказу”, лжеисториков и лжефилософов, которых в мире всегда было больше, чем настоящих. Но и независимые от властей исторические и философские науки часто в отличие от математики изменяли свои утверждения и взгляды на противоположные. Известен жестокий приговор, который Бертран Рассел вынес философии: “Философия с древнейших времен претендовала на большее, а достигла меньшего, чем любая другая область знания”13. Этого нельзя сказать о математике, физике, технике и других точных науках. Эти науки, начав с малого и заранее не претендуя на великое, достигли фантастических результатов, о которых сегодня знает каждый школьник и которые преобразили нашу жизнь. Благодаря физике и математике человек понял, как движутся Земля и другие планеты, построил самолеты и корабли, проник в космос и микромир, создал радио, телевидение, компьютеры. Триумф математики, других точных наук и техники действительно велик. Математика оказалась не только инструментом анализа, которому подвластно точное описание материальных осязаемых понятий, предметов и сред, таких, как масса тела, вес, сила, размер, объем, электрический заряд и т.п., но и инструментом, способным проникать в воображаемый человеком невидимый “бесплотный” мир электромагнитных волн, полей гравитации, квантовой механики, неэвклидовой геометрии, четырехмерного пространства-времени, невидимый мир элементарных частиц, “ черных дыр” и т. п. Математика оказалась самым достойным помощником человеческого разума в его [c.38] извечном поиске истины, она имеет репутацию неподкупного поборника и искателя истины и ее верного служителя.

Правда, математике, как и всякому авторитету, часто предъявляются обвинения, в частности в ограниченности ее выводов и неприменимости их к некоторым областям человеческих знаний. В этом есть, конечно, большая доля правды. Существуют области, где математика господствует безраздельно, где без нее просто нельзя обойтись (астрономия, теоретическая физика, большинство областей техники и др.), но есть области, куда математика пока “не вхожа” (например, история, живопись, многие ремесла и т. п.). Математика как язык, переводящий интуитивные знания человека в точные выводы и оценки, сопутствует разуму человека на его пути в незнаемое и поэтому она всегда находится на границе известного и неизвестного, познанного и непознанного, так сказать, на линии огня. И поскольку сама эта граница движется, постоянно наступая на неизвестное, фронт действия и компетенция математики, постоянно расширяясь, движутся вперед, отвоевывая у интуиции и опыта все большие области. Этот процесс бесконечен, как и бесконечны области знаний и незнаний человека. Из сказанного следует, что математика наступает, захватывая, беря под свой контроль все большие области человеческих знаний. Примером недавно захваченных математикой областей являются, например, генетика, некоторые области творческого труда инженера (конструирование, расчеты, дизайн и т.п.), многие экономические знания и др.

Нас интересует вопрос: способна ли современная математика сказать свое слово в общественных науках, то есть в науках об отношениях людей? Способна ли она проанализировать область отношения отдельных людей и коллективов, отношений государства и его граждан и отношений между собой различных государств? Отсюда уже недалеко и до поставленного нами “крамольного” вопроса: как объяснить, почему царь науки всегда и везде подчинен царю войны? Что это – закон природы, незыблемый постулат или “наследственная несправедливость”? Достиг ли сегодня движущийся вперед фронт науки, и в частности математики, той стадии, когда стал возможным научный анализ постулата, сформулированного немецким ученым А.Шопенгауэром14 [c.39] о первичности власти (воли) и вторичности разума (идеи) в человеческом обществе?

Приступая к анализу того или иного сложного явления, наука всегда начинает с некоторых простых и понятных явлений и объектов, которые, по ее убеждению. лежат в основе изучаемого сложного явления. Разбиение сложного явления на простые – излюбленный прием научного (в частности, математического) анализа сложных явлений. При этом настоящая наука должна быть совершенно свободна в выборе способов поиска истины и действовать по своему усмотрению. Она не должна руководствоваться никакими инструкциями, нормами или подсказками извне. В своем поиске истины наука не может подчиняться указаниям и подсказкам кого-то, кто сам не знает, в чем истина заключается.

В своем стремлении постичь истину в науке часто используют приемы и методы, кажущиеся лишенными здравого смысла, выводы науки нередко признают не правдоподобными или неверными. Новые выводы науки часто вначале не могут принять как истину даже специалисты. Известны многие факты, подтверждающие сказанное. Понадобилось около ста лет, чтобы идеи Коперника о гелиоцентрической структуре нашей Вселен ной внедрились в умы людей и чтобы человечестве “смирилось” с тем, что казалось вначале бессмысленным и противоестественным: что Земля – не центр Вселенной, а одна из ее малых частиц. К сожалению, новые научные идеи часто признаются лишь “следующим поколением” ученых, а не современниками. Один из основоположников квантовой механики Макс Планк писал что новые научные идеи редко побеждают путем пере– убеждения их оппонентов. “В действительности дело происходит так, что оппоненты постепенно вымирают а растущее поколение с самого начала осваивается с новой идеей”15.

Несмотря на то, что понятие власти общеизвестно, сегодня нет его строгого определения, пригодного для количественного анализа. Например, в социологической литературе существуют такие определения власти: власть – это “в общем случае способность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью какого-либо средства – авторитета, права, насилия (экономическая, политическая, государственная, семейная и др.)”16 [c.40] “Предпосылкой отношения господства является присвоение чужой воли”17. Или неявное определение: “Государство – это суверенная форма политической публичной власти”18. Однако, несмотря на интуитивную ясность таких определений, они не могут быть использованы как количественная мера власти.

Приступая к количественному анализу сложного явления – механизма власти одних людей над другими, мы начнем издалека, с анализа одной интересной математической структуры, называемой иерархической, познакомим читателя с этим понятием и опишем его основные черты и закономерности, а затем попытаемся обосновать правомерность их использования для анализа рассматриваемого нами явления.

В современном математическом словаре “иерархия (греческое ierarci (от iero – священный и arc – власть) – классификация тех или иных математических объектов в соответствии с их сложностью”19. В этом общем и довольно туманном определении для нас, пожалуй, наиболее интересно то, что слово, а значит, и понятие “иерархия” берут начало в науке о человеческих отношениях – о власти. Затем это слово и понятие перекочевали в область математики и точных наук. Этот факт, по-видимому, также говорит об очень древнем “генетическом родстве” идей, относящихся к общественным и естественным наукам. Под иерархическими системами в современной технической науке понимают сложные неоднородные системы, элементы (части) которых сгруппированы по уровням, причем нижние уровни всецело зависят от верхних. Понятие иерархической системы мы в дальнейшем поясним и уточним на примерах по ходу изложения материала.

Как всегда, при изучении сложного и непонятного явления мы попытаемся расчленить его на простые, желательно “элементарные”, т.е. такие, которые нам знакомы и понятны. Такое разбиение сложного изучаемого явления на простые известные компоненты – наиболее важный и ответственный шаг, от которого зависит дальнейший анализ. Разбивая сложное явление на простые компоненты, исследователь руководствуется, как правило, интуицией и опытом, пониманием “физики” исследуемого явления. В нашем случае при анализе иерархических систем интуиция и опыт подсказывают, что в основе этих систем лежит неравенство и [c.41] неравнозначность элементов, их несимметричная (неравноправная) соподчиненность: нижние этажи подчиняются верхним, а верхние нижним не подчиняются. Чтобы построить иерархическую систему из некоторой совокупности элементов, первое, что нужно сделать, – это присвоить каждому элементу некоторый ранг (вес, уровень, звание, номер этажа и т.п.), а затем элементы с более низким рангом подчинить элементам с более высоким. Без такой “декларации неравноправия” иерархическую систему не построишь. Вспомним хотя бы армейские системы, “элементы” которых (военнослужащие) строго разделены и соподчинены по рангам (званиям) и объединены в соответствующие “единицы” разных уровней – роты, полки, дивизии и т.д.

Нас далее будут интересовать, элементарные понятия, связанные с неравенством и неравнозначностью предметов и явлений, так сказать, “физика неравенства” элементов иерархических систем и законы соединения (взаимодействия) неравноправных элементов в таких системах. Поэтому здесь далее пойдет речь об элементарных понятиях, знакомых каждому человеку,– о неравенстве предметов и явлений, связанных с этим неравенством зависимостях элементов друг от друга, причинно-следственных связях между явлениями и процессами.

При описании и пояснении этих разнородных по своей природе, не имеющих, на первый взгляд, ничего общего между собой понятий и явлений мы будем пользоваться методами аналогий, моделей, арсеналом физических, математических, инженерных, кибернетических средств анализа. Пользуясь правом аналогий, будем иногда переносить полученные нами выводы и закономерности из физических и инженерных областей в области человеческих взаимозависимостей, в частности обществоведения и социологии, и попытаемся обосновать приемлемость таких обобщений в свете признанной сегодня тенденции слияния идей общественных и естественных наук. Мы покажем, что многоступенчатое (иерархическое) неравенство и соподчиненность явлений и процессов существуют и в макро– и в микромире, начиная от космоса н кончая биологическими, техническими и другими системами, и попытаемся выяснить, имеется ли здесь какая-то аналогия с общественными (человекосодержащими) иерархическими системами. [c.42]

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

12 Макиавелли Н. История Флоренции. – Л., 1973. С. 175.

Вернуться к тексту

13 Цит. по: Клайн М. Математика: Поиск истины. – М., 1988. С. 11.

Вернуться к тексту

14 Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. – СПб., 1880.

Вернуться к тексту

15 Планк М. Избранные труды. – М., 1975. С. 594.

Вернуться к тексту

16 Философский энциклопедический словарь. – М., 1983. С. 85.

Вернуться к тексту

17 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. С. 491.

Вернуться к тексту

18 Батурин Ю.М., Лившиц Р.З. Социалистическое правовое государство: от идеи к осуществлению: Политико-правовой взгляд. – М., 1989. С. 27.

Вернуться к тексту

19 Математический энциклопедический словарь. – М., 1988. С. 223.

Вернуться к тексту

 

предыдущая

 

следующая
 
оглавление
 

Сайт создан в системе uCoz