Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Теперь обратимся к драматической истории поселения и жизни на необитаемом острове в Тихом океане небольшой группы людей. Это история высадки на остров в 1789 г. взбунтовавшейся команды английского судна “Баунти”, скрывающейся от английских властей. Она подробно описана в исторической, географической и художественной литературе и интересна для нас как уникальный социальный эксперимент, как пример зарождения и жизни небольшого сообщества людей, изолированного от остального мира и поэтому лишенного внешнего влияния на их жизнь. В принципе этот пример в какой-то мере поможет составить представление о проблемах общественной жизни, возникавших на заре первобытнообщинной жизни людей. Эта экзотическая история интересна и ценна также как “подлинная фотография” событий тех далеких времен, происходивших на противоположных сторонах земли – в Англии и Полинезии.

При изложении этих сколь экзотических, столь и трагических событий, связанных с жизнью поселенцев на острове Питкерн, мы будем пользоваться материалами книги известного датского путешественника, этнографа и писателя Фальк-Ренне Арне “Слева по борту – рай”⁶⁴.

Небольшое парусное английское судно “Баунти” во главе с капитаном Уильямом Блаем было отправлено королем Георгом III на остров Таити в Тихом океане. Целью экспедиции было приобретение на этом острове саженцев хлебного дерева. Команда “Баунти” в момент отплытия 23 декабря 1787 г. состояла из 46 человек, среди которых было лишь несколько профессиональных моряков.

“Лишь несколько человек из 46 членов команды, отправившейся из Англии на “Баунти”, нанялись на судно, добровольно: достаточно вспомнить, что 32 человека дезертировали, пока судно “Баунти” дожидалось попутного ветра в английских водах. Причиной дезертирства были не столько телесные наказания и отвратительное питание – в пище находили червей и клещей, – сколько ничтожное жалованье и то обстоятельство, что простым матросам не предоставляли увольнения на берег и они не могли попасть домой на законном основании. Единственным [c.138] путем покончить со службой было ранение, болезнь, смерть или же дезертирство... Простой матрос и мечтать не мог о собственной семье, всю жизнь оставался рабом грубых и жестоких офицеров. Ему не разрешали появляться на задней палубе, кроме как для несения службы; на обращение старших по званию он должен был отвечать “слушаюсь, сэр” и прикладывать руку к головному убору. На кораблях свирепствовали болезни, а за малейшую провинность назначали телесные наказания или заковывали в кандалы”.

“Когда, по вахтенным журналам Блая, за кормой осталось 26 тысяч морских миль, а с момента выхода из Англии прошло десять месяцев, судно взяло, наконец, курс на синеющие вдали горы Таити и 26 октября 1788 г. бросило якорь в бухте Матаваи. Розги и непогоду моряки сумели снести, но теперь их ждала встреча с таитянками; здесь им суждено было найти свою судьбу и уже не изменить ее до конца дней своих”.

“Как сильно эта земля отличалась от Англии! Тут не было разграничения между джентльменом и простолюдином, между офицером и рядовым матросом. Приветственный бой барабанов доносился с суши еще до того, как появились первые каноэ, и, хотя на веслах в больших деревянных лодках сидели мужчины, приветствовать чужеземных моряков посылали молодых женщин...”

“Остров Таити времен 1790 г. был поделен на владения различных вождей; каждый вождь обладал властью над своей долиной, простиравшейся от побережья до гористых, незаселенных внутренних районов острова. Условия жизни островитян отнюдь не соответствовали той идиллической обстановке (по Руссо), в которой европейские авторы тех времен обычно стремились изобразить любое примитивное общество. Вожди обладали неограниченной властью над своими подданными, а придворный этикет на некоторых островах был настолько строг, что, если пришедший на аудиенцию в обращении к полинезийскому вождю употреблял не подобающие случаю слова, ему тут же могли размозжить голову. Простой таитянин при встрече с вождем должен был оголять верхнюю часть тела; лицам низшего сословия не разрешалось находиться на одном уровне со знатью... Власть вождей передавалась по наследству. Считалось, что они ведут свое происхождение от богов, наградивших их мaной – священной силой... Интересы мелких правителей [c.139] ограничивались войнами и развлечениями. Поскольку не существовало ни судебных инстанций, ни полиции, вождям при нападении на селения соседней долины приходилось решать междоусобицы с оружием в руках. На долю представителей низшего сословия падала вся черная работа”.

Капитан Блай и его экипаж пробыли на Таити пять месяцев. На корабле была построена теплица, куда были высажены побеги хлебного дерева. На рассвете 4 апреля 1789 г. на “Баунти” были подняты якоря и судно покинуло Таити, увозя на борту 1015 саженцев хлебного дерева. Несколько дней спустя на “Баунти” вспыхнул мятеж.

“Причиной мятежа, конечно, было то, что в результате почти полугодового пребывания на Таити среди экипажа появилось достаточно людей для осуществления мятежа. Моряки узнали, что существует иная, более привлекательная жизнь, чем рабские будни на борту английских военных кораблей”.

Дальше события развивались так. Капитана Блая и 18 оставшихся верными ему членов экипажа мятежники высадили на весельный баркас и оставили их на произвол судьбы в открытом океане, а мятежный корабль “Баунти” возвратился на Таити. Возглавлял мятеж второй штурман “Баунти” Флетчер Крисчен.

Мятежники понимали, что им нельзя оставаться на Таити: английские власти рано или поздно узнают о мятеже и снарядят карательную экспедицию. Поэтому было решено найти в океане никому неизвестный, пригодный для жизни остров и навечно поселиться там. Не все мятежники поддерживали этот план: большая часть команды по разным причинам решила пренебречь опасностью быть возвращенной в Англию и осталась на Таити. Их надежды не оправдались: капитан Блай с небольшим числом своих спутников, преодолев неимоверные опасности и трудности, возвратился в Англию и через два года английский карательный корабль “Пандора” появился на Таити и в кандалах увез оставшихся там мятежников в Англию. Там они были преданы суду и трое из них повешены.

Девять мятежников с “Баунти” 23 сентября 1789 г., захватив с собой шесть полинезийцев-мужчин и тринадцать женщин, ушли в открытый океан в поисках пристанища, взяв курс на восток. Через три с лишним месяца [c.140] они причалили к необитаемому острову Мата-ките-ранги, известному как остров Питкерн. “Баунти” посадили на мель и предали огню. Поселенцы стали жить на острове. Зародилась новая колония, изолированная от внешнего мира. Таким образом, там был проведен уникальный социальный эксперимент, относящийся к жизни небольшого человеческого сообщества, изолированного от внешнего мира.

Нас интересует дальнейшая жизнь колонии Питкерн с позиций наблюдателя или экспериментатора, изучающего механизмы взаимоотношений людей при отсутствии каких-либо юридических норм, законов и судей.

Мятежниками с “Баунти”, поселившимися на Питкерне, были второй штурман Флетчер Крисчен, гардемарин Эдвард Янг, младший канонир Джон Милз, кузнец и матрос Джон Уильямс, младший садовник Уильям Браун, матросы Уильям Маккой, Мэтью Кинтал, Александр Смит (он же Джон Адамс) и Айзек Мартин.

“После того как “Баунти” сожгли, Крисчен и его восемь товарищей провели в пещере совещание, на котором они поделили Питкерн на девять участков – по одному на каждого европейца. Что же касается шести полинезийцев, то было решено, что они будут работать на моряков как своего рода безземельные крестьяне”.

“Такова была предпосылка жизни колонистов на острове. Вскоре, однако, возникла и другая, не менее важная проблема. Денег ни у кого не было, а труд ценился невысоко, и поскольку женщины были единственным, в чем люди испытывали недостаток, то их благосклонность и право общения с ними вскоре стали “твердой валютой” среди немногочисленных колонистов...”

Не будем описывать трагические подробности дальнейшей жизни на острове этого микрообщества из 28 человек, читатель может их найти в книге “Слева по борту – рай”. Изложим лишь главные вехи “социально-политической истории” этого сообщества. На острове начались конфликты, которые некому было рассудить и погасить: ведь у колонистов не существовало никаких общественных, а тем более юридических или полицейских органов власти. Население острова разделилось на группировки и начались междоусобные конфликты как межнационального, так и внутринационального характера.

“В сентябре 1793 г. разразился бунт. Во главе [c.141] полинезийцев стоял Титахити, которого поддерживал Янг. Уильямса застрелили на его собственном участке. Следующим застали врасплох Айзека Мартина. “Мы позабавимся игрой “охота на кабанов”, – заявили бунтовщики, уперев мушкеты ему в живот. Ничего не понимающий Мартин расхохотался, но смех перешел в страшный хрип, когда мушкеты были разряжены прямо в него.

С наступлением темноты из европейцев в живых остались только Янг, Адамс, Кинтал и Маккой. Адамса поразили в затылок, но он сумел укрыться неподалеку от дома. Кинтал и Маккой нашли убежище в горах, а когда третьего октября они вернулись в поселок, оказалось, что женщины... прикончили всех полинезийцев”.

“Теперь на острове было много женщин, зато иссякли запасы рома. Вскоре Уильям Маккой нашел новую “разменную монету”. Еще юношей он работал на заводе по производству виски в Шотландии. На острове ему удалось найти растение, из корней которого можно было гнать спирт. Под руководством Маккоя котел и несколько металлических труб с “Баунти” переделали в дистилляционный аппарат, и прошло совсем немного времени, как самогон стал литься рекой. Менее чем за год Маккой окончательно спился и в приступе белой горячки бросился со скалы в воду. Но Мэтью Кинтал оказался способным учеником: он продолжал гнать самогон и постоянно находился в состоянии опьянения”.

“Ни одна из женщин не пожелала переехать в дом к Кинталу. А так как он всюду их преследовал, Янг и Адамс сговорились с ним разделаться. Кинтала заманили на пирушку, и Адамсу удалось раскроить ему голову топором. Таким образом, в живых остались лишь двое из девяти мятежников.

В небольшой колонии воцарилось спокойствие, но здоровье Эдварда Янга ухудшилось, он был болен астмой и ему было трудно дышать. Свои последние годы Янг потратил на то, чтобы научить грамоте Джона Адамса и многочисленных детей, родившихся на острове. В 1800 г. он скончался, и Джон Адамс остался единственным взрослым мужчиной на Питкерне”.

Джон Адамс прожил на острове до 1829 г., став легендарной личностью. Его могила на острове является сегодня местом паломничества, его высказывания цитируются и передаются из поколения в поколение. В 1923 г. остров стал колонией Англии. [c.142]

Трудно взять на себя ответственность сделать какие-либо выводы и обобщения из этой столь драматической и экзотической истории. Здесь, как в некой микромодели человеческой истории, спрессовались почти все присущие человеку и человеческому обществу качества – стремление к свободе, отвага, мужество, эгоизм, борьба за власть, предательство, любовные драмы, преступления, убийства, самоубийства... Даже самогоноварение возникло на бывшим необитаемом острове, что не замедлило привести к болезням и гибели поклонников этого зелья. Нас эта модель микрообщества интересуют с позиций анализа общественных отношений, построения системы, которая была бы призвана обеспечить мирную жизнь и безопасность членов общества. Наша цель – попытаться найти научное объяснение трагического процесса, приведшего к междоусобной войне, к захвату единоличной власти одним человеком и гибели всех остальных участников борьбы, и решить: случайным или закономерным был такой исход?

Очевидно, что из анализа жизни общины на острове Питкерн можно сделать такой вывод: поселенцы не смогли организовать жизнь общины таким образом, чтобы предотвратить гибельную междоусобную войну между ними. Цепная реакция борьбы между членами общины привела к гибели всех претендентов на господство, кроме одного. Все взрослые мужчины на острове стали врагами, временно объединявшимися в процессе борьбы в отдельные группировки. Лишенная каких-либо правил или юридических норм, пущенная на самотек “борьба с выбыванием побежденных” быстро подошла к логическому концу, когда потерпели поражение все бойцы, кроме одного.

В чем причина трагического исхода жизни замкнутой общины и, казалось бы, свободных, не зависящих друг от друга людей? Как можно было предотвратить эти ужасные драмы в общине, состоящей всего из 28 человек? Наш ответ на эти вопросы может показаться парадоксальным: община погибла потому, что не сумела создать из своих членов иерархическую пирамиду власти. Другими словами, община развалилась, как команда корабля, где нет капитана и где все равны. Как ни протестует разум просвещенных и стремящихся к равенству современных людей против такого вывода, мы должны признать, что, если бы община на острове Питкерн [c.143] догадалась учредить иерархическую структуру, основанную на неравенстве, она избежала бы гибельной междоусобицы. Если бы общину возглавил верховный лидер (вождь, глава, капитан и т. п., суть не в названии), чья власть беспредельна, который бы имел в своем распоряжении двух-трех “наместников” (второй уровень иерархии), владеющих властью и в первую очередь оружием общины, а второму уровню подчинялся бы третий, который могли составить “рядовые граждане”, также разбитые, например, на пятерки во главе с “бригадирами”, то при такой недемократичной структуре община бы не погибла. Но община на Питкерне пребывала в состоянии догосударственного (“домонархического”, или, что тоже самое, “доиерархического”) устройства, она не сумела построить упорядоченную многоступенчатую структуру единовластия (конечно, члены общины не понимали, что в создании такой структуры – их спасение). Далее стихийный ход “борьбы с выбыванием” после гибели всех бойцов привел к единовластию на острове одного человека – Эдварда Янга.

С позиций излагаемой в настоящей книге теории иерархических систем власти община на острове Питкерн не сумела самостоятельно понять и осуществить на практике “первую модель” правления человеческого общества – модель абсолютной монархии, то есть модель, к необходимости построения которой пришли независимо друг от друга человеческие общества, начиная с первобытных общин, древних государств, царств и княжеств во всех без исключения частях света. Мы уже не говорим, что община на Питкерне, конечно, не могла прийти и ко “второй модели” организации демократического (республиканского) общества, где правящая вершина иерархии периодически обновляется путем некой регламентированной избирательной системы. Человечество шло веками от первой ко второй модели и сейчас еще продолжает свой путь. О “второй” (“демократизированной иерархической”) модели организации общества и государственной власти мы расскажем в главе 4. [c.144]

64 См.: Фальк-Ренне А. Слева по борту – рай: Путешествие по следам “Баунти”. – М., 1981. С.223.

Вернуться к тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление