Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Человеческое искусство (искусство, при помощи которого Бог создал мир и управляет им) является подражанием природе как во многих других отношениях, так и в том, что оно умеет делать искусственное животное. Ибо, наблюдая, что жизнь есть лишь движение членов, начало которого находится в какой-нибудь основной внутренней части, разве не можем мы сказать, что все автоматы (механизмы, движущиеся при помощи пружин и колес, как, например, часы) имеют искусственную жизнь? В самом деле, что такое сердце, как не пружина? Что такое нервы, как не такие же нити, а суставы – как не такие же колеса, сообщающие движение всему телу так, как этого хотел мастер? Впрочем, искусство идет еще дальше, имитируя разумное и наиболее превосходное произведение природы – человека. Ибо искусством создан тот великий Левиафан, который называется Республикой, или Государством (Commonwealth, or State)³, по-латыни – Civitas, и который является лишь искусственным человеком, хотя и более крупным по размерам и более сильным, чем естественный человек, для охраны и защиты которого он был создан. В этом Левиафане верховная власть, дающая жизнь и движение всему телу, есть искусственная душа, должностные лица и другие представители судебной и исполнительной власти – искусственные суставы; награда и наказание (при помощи которых каждый сустав и член прикрепляются к седалищу верховной власти и побуждаются исполнить свои обязанности) представляют собой нервы, выполняющие такие же функции в естественном теле; благосостояние и богатство всех частных членов представляют собой его силу; salus populi, безопасность народа, – его занятие; советники, внушающие ему все, что необходимо знать, представляют собой память; справедливость и законы суть искусственный разум (reason) и воля; гражданский мир – здоровье; смута – болезнь, и гражданская война – смерть. Наконец, договоры и соглашения, при помощи которых были первоначально созданы, сложены вместе и объединены [c.6] части политического тела, похожи на то “fiat”⁴, или “сотворим человека”, которое было произнесено Богом при акте творения.

Чтобы описать природу этого искусственного человека, я буду рассматривать:

Во-первых, материал, из которого он сделан, и его мастера, т.е. человека.

Во-вторых, как и путем каких соглашений он был создан, каковы точно права и власть или авторитет суверена и что сохраняет государство и что его разрушает. В-третьих, что такое христианское государство. Наконец, что такое царство тьмы (kingdom of darkness). В отношении первого пункта в последнее время широко пошла в ход поговорка, что мудрость приобретается чтением не книг, а людей. Вследствие этого те лица, которые по большей части не могут представить никакого другого доказательства своей мудрости, рады показать, что они, по их мнению, вычитали в людях, немилосердно порицая друг друга за глаза. Есть, однако, другая поговорка, которую в последнее время перестали понимать и следуя которой указанные лица, если бы постарались, могли бы действительно научиться читать друг друга. Это именно афоризм nosce te ipsum⁵, читай самого себя. Смысл этого афоризма сводится не к тому, чтобы, как это стало теперь обыкновением, поощрять людей власть имущих к варварскому отношению к людям, стоящим ниже их, или подстрекать людей низкого происхождения к дерзкому поведению по отношению к людям вышестоящим, а к тому, чтобы поучать нас, что в силу сходства мыслей и страстей одного человека с мыслями и страстями другого всякий, кто будет смотреть внутрь себя и соображать, что он делает, когда он мыслит, предполагает, рассуждает, надеется, боится и т.д., и по каким мотивам он это делает, будет при этом читать и знать, каковы бывают при подобных условиях мысли и страсти всех других людей. Я говорю о сходстве самих страстей, которые одинаковы у всех людей, – о желании, страхе, надежде и т.п., а не о сходстве объектов этих страстей, т.е. вещей, которых желают, боятся, на которые надеются и т.п., ибо последние различаются в зависимости от индивидуального устройства человека и особенностей его воспитания и легко ускользают от нашего познания, так что буквы человеческой души, загрязненные и запутанные обычно притворством, ложью, лицемерием и ошибочными учениями (doctrines), разборчивы только для того, кто ведает наши сердца. И хотя при наблюдении действий [c.7] людей мы можем иногда открыть их намерения, однако делать это без сопоставления с нашими собственными намерениями и без различения всех обстоятельств, могущих внести изменения в дело, все равно что расшифровывать без ключа, и в большинстве случаев это значит быть обманутым или в силу слишком большой доверчивости, или в силу слишком большого недоверия в зависимости от того, является ли сам читатель в человеческих сердцах хорошим или плохим человеком.

Впрочем, как бы превосходно один человек ни читал в другом на основе его действий, он это может осуществить лишь по отношению к своим знакомым, число которых ограниченно. Тот же, кто должен управлять целым народом, должен постичь (to read) в самом себе не того или другого отдельного человека, а человеческий род. И хотя это трудно сделать, труднее, чем изучить какой-нибудь язык или отрасль знания, однако, после того как я изложу то, что читаю в самом себе, в методической и ясной форме, другим останется лишь рассмотреть, не находят ли они то же самое также и в самих себе. Ибо этого рода объекты познания не допускают никакого другого доказательства. [c.8]

³ В Гоббсовой концепции государства как бы перекрещиваются две традиции – органистическая, широко распространенная в античности (Платон, Аристотель, стоики), и более новая, индивидуалистическо-механистическая. Последняя тоже имела в античности видных представителей (в особенности атомистов Демокрита и Эпикура), но большую влиятельность приобрела в Новое время. Сам Гоббс, как подчеркнуто во вступительной статье к данному изданию, – один из главных творцов именно второй концепции, хотя известную силу сохраняет у него и первая, что выражается главным образом в уподоблении государства человеческому организму. Такое уподобление встречалось и у клерикально-роялистских авторов эпохи Гоббса, например, у Салмазия в “Защите короля” (Dеfеnsiо Rеgiа). Голова, божественное начало в таких аналогиях – это монарх, а тело с его множеством членов – народ. Государство в целом, таким образом, как бы человек огромных масштабов (едва ли не впервые эта идея проведена в платоновском “Государстве”). Гоббс прибегает к такой аналогии, по-видимому, прежде всего под влиянием изучения физиологии (которая была весьма продвинута открытием в 1628 г. кровообращения соотечественником Гоббса Уильямом Гарвеем), чему он интенсивно предавался в парижский период своего научно-философского развития (в эмиграции). Именно такое изучение толкнуло Гоббса к механистической трактовке человека, а тем самым и государства как искусственного человека. Левиафан (т. е. изгибающийся или скручивающийся) – библейское чудовище (см. прим. 24 к с. 249). – 6. [c.626]
Вернуться к тексту

⁴ Сотворим человека (лат). – 7.
Вернуться к тексту

⁵ Латинский перевод широко известного древнегреческого изречения γνωθι σεαυτόν (познай самого себя), высеченного на колонне храма в Дельфах и ставшего основополагающим принципом философской позиции Сократа. – 7. [c.626]
Вернуться к тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление