История политических и правовых учений:

Электронная хрестоматия

Составитель: М.Н. Грачев

Конфуций

Китайская философия создала самобытное представление о человеке и мире как созвучных реальностях. Начало китайского философского мышления, подобно тому как это было позже в Древней Греции, уходит своими корнями в мифологическое мышление. В китайской мифологии мы встречаемся с обожествлением неба, земли и всей природы как реальностей, образующих среду человеческого существования. Из этой мифологизированной среды выделяется наивысший принцип, который правит миром, сообщает существование вещам. Этот принцип иногда понимается персонифицированно как наивысший правитель (шан-ди), но чаще он представляется словом “небо” (тянь).

Вся природа одушевлена – каждая вещь, место и явление имеют своих демонов. Таким же образом обстоит дело и с умершими. Почитание душ умерших предков привело впоследствии к образованию культа предков и содействовало консервативности мышления в Древнем Китае. Духи могли открыть человеку завесу над будущим, воздействовать на поведение и деятельность людей. Корни древнейших мифов уходят в глубь II тысячелетия до н.э.

В это время в Китае получила распространение гадательная практика с использованием магических формул, общения с духами. Для этих целей с помощью пиктографического письма наносились вопросы на кости крупного рогатого скота или черепаший панцирь (вторая половина II тысячелетия до н.э.). Некоторые из этих формул или по крайней мере их фрагменты мы находим на бронзовых сосудах, а позже – в Книге перемен. Собрание древнейших китайских мифов содержит Книга гор и морей (Шань хай цзин), относящаяся к VII-V вв. до н.э. Особенностью развития китайской философской мысли является влияние так называемых мудрых мужей (мудрецов) (первая половина I тысячелетия до н.э.). Их имена неизвестны, но известно, что именно они начали выходить за пределы мифологического видения мира и стремились к его понятийному осмыслению. На мудрецов, которые создают линию связи между мифом и понятийной онтологией, будут впоследствии часто ссылаться китайские философы.

Общинная организация общества, были ли это родовые общины или общины раннего феодализма, сохраняла общественные отношения. Отсюда и интерес к проблемам управления обществом и государственной организации. Постановка он теологических вопросов, таким образом, определялась философско-антропологической направленностью, которая проявилась, особенно у неоконфуцианских мыслителей, в разработке проблем этической и социальной иерархизации и обосновании консервации опреденных общественных отношений, способствующих образованию государства.

Китайская философия внутренне необычайно стабильная. Эта стабильность основывалась на подчеркивании исключительности китайского способа мышления, на основе которого сформировались чувство превосходства и нетерпимость ко всем другим философским взглядам.

Классические книги китайской образованности

Эти книги возникли в первой половине I тысячелетия до н.э. и в период ста школ (VI–II столетия до н.э.). Целый ряд этих книг содержит древнейшую поэзию, историю, законодательство и философию. В основном это произведения неизвестных авторов, написанные в разное время. Особое внимание им уделяли конфуцианские мыслители, и начиная со II столетия до н.э. эти книги стали основными в гуманитарном воспитании китайской интеллигенции. Знание их было достаточной предпосылкой для сдачи государственных экзаменов на должность чиновника. Все философские школы в своих рассуждениях вплоть до XX в. обращались к этим книгам; постоянные ссылки на них были характерны для всей культурной жизни Китая. В I в. до н.э. после обнаружения этих книг, отличающихся от текстов, написанных так называемым новым письмом, начался спор об интерпретации их содержания, о смысле старых и новых текстов. Создатель ортодоксального конфуцианства как государственной идеологии Дун Чжуншу считал автором классических книг самого Конфуция. Однако сторонники старых текстов отводили Конфуцию лишь роль интерпретатора. Спор о происхождении и интерпретации классических книг вспыхивает вновь и вновь вплоть до начала XX в.

Книга песен (Ши цзин – ХI–VI вв. до н.э.) является сборником древнейшей народной поэзии; содержит также культовые песнопения и, согласно мнению некоторых комментаторов “Книги перемен”, мистическое объяснение происхождения племён, ремёсел и вещей. Она стала образцом для китайской поэзии в её дальнейшем развитии.

Книга истории (Шу цзин – начало I тысячелетия до н.э.) – известна также как Шан шу (Шанские документы) – является собранием официальных документов, описаний исторических событий. Имела большое влияние на формирование позднейшей официальной письменности.

Книга порядка (Ли шу – IV–I вв. до н.э.) включает три части : Порядок эпохи Чжоу (Чжоу ли), Порядок церемоний (И ли) и Записки о порядке (Ли цзи). Заключает в себе описание правильной организации, политических и религиозных церемоний, норм социальной и политической деятельности. Идеализирует древнейший период китайской истории, который считает образцом и мерой дальнейшего развития.

(Книга) Весны и осени (Чунь цю) вместе с комментарием Цзо (Цзо чжуань – IV в. до н.э.), является хроникой государства Лу (VII-V вв. до н.э.), впоследствии служила в качестве образца и меры для решения этических и формально-литературных вопросов.

Книга перемен (И цзин – ХII–VI вв. до н.э.), с нашей точки зрения, является наиважнейшей. В ней содержатся первые представления о мире и человеке в китайской философии. В её текстах, написанных в разное время, прослеживается начало перехода от мифологического изображения мира к его философскому осмыслению. В ней нашли отражение древнейшие решения онтологических вопросов, разработан понятийный аппарат, используемый последующей китайской философией. Мир, однако, в ней не понимается как мир рациональных манипуляций.

Конфуцианство

Конфуцианство не является цельным учением. Отдельные его элементы тесно связаны с развитием древнего и средневекового китайского общества, которое оно само помогало образовывать и консервировать, создавая деспотическое централизованное государство. Как определённая теория организации общества, конфуцианство сосредотачивается на этических правилах, социальных нормах и регулировании управления, при формировании которых оно было весьма консервативным. Конфуций сам о себе говорил: “Излагаю старое и не создаю нового”. Характерным для этого учения было также то, что вопросы онтологического характера были в нём второстепенными.

Конфуций (551–479 гг. до н. Э.), или Кунцзы,– китайский мыслитель, политический деятель и педагог. В своей стране его звали Кун Цю, где Кун – фамилия, а Цю – имя. Латинизированное имя Конфуций органически вошло в западную культуру. Отец его по древней традиции мог считаться представителем аристократии, сам же Конфуций был беден и по необходимости с юных лет занимал чисто хозяйственные должности. Однако, говоря современным языком, он активно занимался общественной деятельностью, выступив, по сути, ее родоначальником. Пытаясь служить правителям, он встречал с их стороны непонимание, подвергался гонениям. Мудрость Конфуция привлекла к нему многих последователей, а созданное им учение более чем на две тысячи лет стало духовной основой китайской империи.

Первые идеи учения возникли у Конфуция, когда ему было семнадцать лет. Он основывает школу, в которой правитель подобно идеальному царю прошлого находился вне земной иерархии и которая стала своеобразным государством в государстве. В школе усматривали серьезную политическую силу, как и в самом ее создателе. Став политиком, моралистом, психологом, Конфуций в не меньшей степени ощущал себя сакральной личностью. Его этические и политические взгляды принципиально двойственны: за земными заботами в них угадывается неземной интерес.

Учение Конфуция проникнуто своеобразным космизмом, который необходимо иметь в виду, чтобы не превратить китайского мудреца в скучного резонера. Обращая внимание на божественную и естественную стороны происхождения власти в своем главном труде “Лунь-юй” (“Беседы и суждения”), изречения из которого печатаются ниже, Конфуций обосновывает ее существование как механизма поддержания порядка и общения между людьми, регулирующего отношения управляющих и управляемых. Он следует патриархально-патерналистскому пониманию власти и уподобляет иерархическую власть императора над подданными отеческой власти старшего главы семьи или рода над младшими его членами. Конфуцианство, на котором зиждилась официальная феодальная идеология в Китае, и поныне пользуется определенным влиянием.

ИЗРЕЧЕНИЯ

Глава 1. Учиться

– Правя уделом, способным выставить тысячу боевых повозок, надо быть тщательным в делах, правдивым, любить людей, экономить средства и побуждать народ к труду в соответствии со сменой сезонов.

– Если править с помощью закона, улаживать, наказывая, то народ остережется, но не будет знать стыда. Если править на основе добродетели, улаживать по ритуалу, народ не только устыдится, но и выразит покорность.

– Можно ли привлечь Чжун Ю к правлению? Учитель ответил:

– Ю человек решительный. С чем он не справится по службе?

– Цы человек понятливый. С чем он не справится по службе?

– Цю многое умеет. С чем он не справится по службе?

2. Чжунгун спросил о том, что такое человечность. Учитель ответил:

– Это когда ведут себя на людях так, словно вышли встретить важную персону, руководят народом так, словно совершают важный жертвенный обряд; не делают другим того, что не хотят себе; не вызывают ропота в стране, не вызывают ропота в семействе.

– Я хоть и не сметлив, позвольте мне заняться исполнением этих слов.

7. Цзыгун спросил о том, в чем состоит управление государством. Учитель ответил:

– Это когда достаточно еды, достаточно оружия и есть доверие народа.

– А что из названного можно первым исключить в случае необходимости? – спросил Цзыгун.

– А что из остающегося можно первым исключить в случае необходимости? – снова спросил Цзыгун.

– Как быть? Нынешний год неурожайный, и на покрытие расходов не хватает средств.

– А почему бы не взимать налог в размере лишь одной десятой части.

– Я сейчас взимаю две десятых, и мне их не хватает. Как же я обойдусь одной десятой? – возразил князь.

– Как может Вам недоставать, когда будет хватать народу? Как может Вам хватать, когда народу не хватает?

11. Князь Великий из удела Ци спросил Конфуция о том, в чем заключается управление государством. Конфуций ответил:

– Да будет государем государь, слуга – слугой, отцом – отец и сыном – сын.

– Отлично! Воистину, если не будет государем государь, слуга слугой, отец отцом и сыном сын, то, пусть бы даже у меня был хлеб, смогу ли я его вкушать? – ответил князь.

14. Цзычжан спросил о том, в чем состоит управление государством. Учитель ответил:

17. Благодетельный из Младших спросил Конфуция о том, в чем заключается правление.

18. Благодетельный из Младших был обеспокоен воровством и спросил совета у Конфуция.

19. Благодетельный из Младших, беседуя с Конфуцием об управлении государством, спросил:

– Что, если казнить беспутных ради сближения с теми, у кого есть путь?

– В Ваших руках бразды правления, зачем же Вам казнить? Вам стоит лишь увлечься самому хорошими делами, и весь народ тотчас же устремится ко всему хорошему. У благородного мужа добродетель – ветер, у малых же людей она – трава; склоняется трава вслед ветру.

– Каким должен быть ученый муж, который мог бы называться выдающимся?

– А что, по-твоему, значит “выдающийся”? – спросил Учитель.

– Всегда быть прославляемым в стране, всегда быть прославляемым в семействе, – ответил Цзычжан. Учитель возразил:

– Это прославленный, а не выдающийся. А выдающийся бесхитростен и прям, он любит справедливость, вникает в то, что люди ему говорят, и изучает выражение их лиц, заботится о том, чтобы поставить себя ниже других. Он непременно будет выдающимся в стране и выдающимся в семействе. Кого же прославляют, тот внешне проявляет человечность, а поступает вопреки ей, и так живет, не ведая сомнений. Вот он и будет непременно прославляемым в стране и прославляемым в семействе.

1. Цзылу спросил о том, что значит быть правителем.

Когда Цзылу попросил дальнейших разъяснений,

2. Чжунгун стал управляющим у Младших и спросил о том, что значит быть правителем. Учитель ответил:

– Будь примером для своих подданных, не вини за малые проступки, выдвигай достойных и способных.

– А как узнать достойных и способных, чтобы их возвысить? – спросил Чжунгун. Учитель ответил:

– Вэйский государь ждет Вас для дел правления.

– Вы так считаете? – возразил Цзылу.-Это слишком заумно. Зачем их исправлять?

– Как ты необразован, Ю! Благородный муж, наверное, промолчал бы, услышав то, чего не понимает. Ведь если не подходит имя, то неуместно его толкование, коль неуместно толкование, не может быть успеха в деле; а без успеха в деле не процветают ритуал и музыка; но если ритуал и музыка не процветают, то наказания бьют мимо цели, когда же наказания бьют мимо цели, народ находится в растерянности. Поэтому все, что называет благородный муж, всегда можно растолковать, а что он растолковывает, всегда можно исполнить. Благородный муж лишь избегает в толковании небрежности.

9. В поездке в Вэй с Учителем был Жань Ю, который правил повозкой.

– Когда их много, то что еще следует сделать?

– Их обогатить, – ответил учитель. Жань Ю снова спросил:

– А если станут и богаты, то что еще следует сделать?

– Воистину, как верно сказано, что если власть в стране в течение ста лет будет принадлежать хорошим людям, то они смогут справиться с насилием и обойтись без казней!

– Даже когда приходит к власти истинный правитель, человечность может утвердиться лишь через поколение.

– Когда ты исправляешь сам себя, то с чем не справишься в правлении? Когда не можешь сам себя исправить, то как же будешь исправлять других?

14. Когда Жань вернулся с заседания, Учитель спросил:

– Обсуждали одно государственное дело, – ответил ученик.

– Это дело не могло быть государственным. В противном случае я слышал бы о нем, хотя нигде и не служу.

– Можно ли одним высказыванием привести страну к расцвету?

– Этого нельзя достичь высказыванием. Но люди говорят: “Трудно быть правителем и нелегко быть подданным”. Если поймешь, как трудно быть правителем, то разве не приблизишься к тому, когда одним высказыванием приводят государство к процветанию?

– А можно ли одним высказыванием погубить страну? – спросил князь.

– Этого нельзя достичь высказыванием. Но люди говорят: “Мне доставляет радость быть правителем лишь то, когда не возражают на мои слова”. Если то, о чем он говорит, прекрасно, разве плохо, что ему никто не возражает? Но если сказанное дурно и никто не возражает, то разве не приблизишься к тому, чтобы одним высказыванием погубить государство?

16. Князь Шэ спросил, что значит управление государством. Учитель ответил:

17. Когда Цзыся стал управителем Цюйфу, он спросил о том, как должен действовать правитель.

– Не рассчитывай на скорые успехи и не соблазняйся малой выгодой. Поспешишь – и не добьешься цели, соблазнишься малым – и не сделаешь великого.

19. Фань Чи спросил о том, что составляет человечность. Учитель ответил:

– Каким надо быть, чтобы могли назвать ученым мужем?

– Ученым может называться человек, стыдливый в своем поведении, способный с честью выполнить приказ правителя во время миссии в чужом краю.

– Названный в роду почтительным к родителям, названный в деревне чтящим старших.

– Им будет, несомненно, малый человек. Чьи речи всегда искренни, а действия решительны. Он ограничен и упрям, но его тоже можно считать “следующим”.

– А каковы те, кто в наши дни занят правлением?

– А... мелкие людишки! Они не могут идти в счет!

1. Когда Младший решил выступить против владения Чжуаньюй, Жань Ю и Цзи Лу встретились с Конфуцием и сообщили:

– Младший решил начать боевые действия против Чжуаньюя.

– Но в этом не ты ли, Цю, и виноват? Царь-предок в прошлом сделал Чжуаньюй ответственным за жертвоприношения горе Дунмэн, к тому же данное владение находится на территории нашего княжества и защищает его алтари. Зачем же выступать против него?

– Наш господин желает этого, а мы оба, его подданные, не хотим.

– Цю, у Чжоу Жэня есть высказывание: “Когда ты можешь проявить свои способности, то оставайся на посту, а не способен – уходи”. Зачем слепому поводырь, который не поддерживает его в опасном месте и не помогает встать, когда он падает? Ты говоришь неверно. Кто виноват, когда из клетки убегает тигр иль носорог или ломаются в шкатулке панцирь черепахи и нефрит?

– Городские стены во владении Чжуаньюй крепки, и оно находится недалеко от Би,– сказал Жань Ю.

– Если сейчас не захватить, то в будущем наверняка доставит беды сыновьям и внукам Младшего.

– Цю, благородный муж не любит, когда не высказывают прямо своих побуждений, лишь стараются найти им оправдание. Я слышал, что того, кто правит государством или возглавляет знатный род, тревожит не отсутствие богатства, а его несоразмерное распределение, тяготит не малочисленность народа, а отсутствие благополучия. При соразмерности нет бедности; когда царит гармония, нет недостатка в людях; где утверждается благополучие, там не бывает потрясений. Так-то вот. Поэтому, коль непокорны жители далеких местностей, их привлекают тем, что совершенствуют образование и нравственность; когда же привлекают, то делают их жизнь благополучной. И вот вы оба, Ю и Цю, хотя и ходите в помощниках у господина, но жители далеких местностей ему не покоряются, и он не может их привлечь; в стране раздоры и разброд, а он не может ее уберечь, да еще замышляет выступить с оружием внутри страны. Младшим Суням, боюсь, надо опасаться не владения Чжуаньюй, а самих себя.

1. Ян Хо хотел, чтобы к нему явился Конфуций, но Конфуций не приходил. Тогда он послал Конфуцию в подарок поросенка. Выбрав время, когда Ян Хо не было дома, Конфуций отправился к нему с визитом, но неожиданно встретил его по дороге.

– Подойди ко мне, – обратился к нему Ян Хо, – я хочу с тобой поговорить.

– Может быть назван человечным тот, кто, затаив за пазухой драгоценность, спокойно наблюдает, как его страна сбивается с пути? Не может. А может быть назван умным тот, кто стремится поступить на службу, но уже много раз упускал эту возможность? Не может. Дни и месяцы уйдут, с ними годы нас покинут.

– Согласен, я пойду служить,– ответил Конфуций.

– Плохо, когда фиолетовый цвет затмевает ярко-красный; плохо, когда мелодии удела Чжэн портят возвышенную музыку; плохо, когда краснобаи губят государство.

– О! Ты, Шунь! По преемству, установленному Небом, выбор пал на тебя. Держись твердо незыблемой середины. Если народ в пределах четырех морей будет терпеть лишения, то благословение Неба навсегда тебя покинет.

– Я, ничтожный Люй, осмеливаюсь принести в жертву черного быка и с трепетом докладываю Великому Владыке, что не смею миловать свершивших преступления и прикрывать Твоих, Владыка, слуг; пусть Твое сердце само сделает выбор. Если я виновен, не карай всех остальных; если виновны остальные, то за них меня подвергни каре.

Чжоуский дом одаривал щедро, и стали богаты хорошие люди.

“Хотя есть близкая родня, ей не сравниться с людьми, обладающими человечностью. Если виноват народ, его вина на мне одном”.

Он произвел проверку мер длины, объема, веса, восстановил отброшенные должности, и правительственные распоряжения стали всюду выполняться. Он возродил погибшие уделы, угаснувшие поколения, возвысил тех, кого несправедливо отвергали, и все простые люди Поднебесной выразили ему с радостью свою покорность.

Чему он уделял особое внимание, так это простым людям, обеспеченности продовольствием, обряду траура и жертвоприношениям.

Великодушие покоряет всех, правдивость вызывает У людей доверие, сметливость позволяет достигать успеха, а беспристрастность радует.

– Каковы условия участия в правлении страной?

– Если относиться с почитанием к пяти достоинствам и устранять четыре недостатка, то можно принимать участие в правлении.

– Что значит пять достоинств? – спросил Цзычжан.

– Благородный муж, оказывая милость, не несет расходов, не вызывает злобы у людей, когда заставляет их трудиться; его желания несовместимы с жадностью; он полон величавости, но чужд высокомерия; он грозен, но в нем нет свирепости.

– Что значит: “оказывая милость, не нести расходов?” – спросил Цзычжан.

– Благотворить народу, используя все то, что приносит ему выгоду, – то ли не милость, не требующая расходов? Если для людей, которых заставили трудиться, выбирать посильный труд, то у кого из них возникает злоба? Когда стремятся к человечности и добиваются ее, откуда может взяться жадность? Благородный муж не смеет проявить пренебрежение, имеет ли он дело с многочисленным или немногим, великим или малым,– это ли не величавость без высокомерия? Благородный муж носит надлежащим образом шапку и платье, его взор полон достоинства, он так внушителен, что люди, глядя на него, испытывают трепет,– он ли не грозен без свирепости?

– Что значит четыре недостатка? – спросил Цзычжан.

– Казнить тех, кого не наставляли, значит быть жестоким; требовать исполнения, не предупредив заранее, значит проявлять насилие; медлить с приказом и при этом добиваться срочности, значит наносить ущерб; и в любом случае скупиться, оделяя чем-либо людей, значит поступать казенно.

Библиотека Михаила Грачева

предыдущая

следующая

содержание