Библиотека Михаила Грачева

 

Предыдущая
публикация
Алфавитный указатель
сочинений И.В. Сталина

 

Содержание тома 8
сочинений И.В. Сталина
Следующая
публикация

Сталин И.В.

О социал-демократическом уклоне в нашей партии:

Доклад на XV Всесоюзной конференции ВКП(б)79

1 ноября 1926 г.

 

Источник:

Сталин И.В. Cочинения. – Т. 8. – М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1948. С. 234–297.

 

Примечания 79–93: Там же. С. 385–387.

 

Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания

 

I. Этапы развития оппозиционного блока

 

Товарищи! Первый вопрос, которого нужно коснуться в докладе, это вопрос об образовании оппозиционного блока, об этапах его развития и, наконец, об его начавшемся уже развале. Эта тема является, по-моему, необходимой темой, как введение в существо вопроса о тезисах об оппозиционном блоке.

Еще на XIV съезде партии Зиновьев дал сигнал к подтягиванию всех оппозиционных течений и к объединению их в одну силу. Товарищи делегаты конференции должно быть помнят эту речь Зиновьева. Не может быть никакого сомнения, что такой призыв не мог не найти отклика в рядах троцкистов, которые с самого начала придерживались той мысли, что группировки должны быть более или менее свободны и они должны более или менее объединяться для того, чтобы вести борьбу против той основной линии партии, которая Троцкого давно уже не удовлетворяет.

Это была, так сказать, подготовительная работа по сформированию блока. [c.234]

 

1. Первый этап

 

Первый серьезный шаг по сформированию блока был предпринят оппозицией во время апрельского пленума ЦК80, в связи с тезисами Рыкова о хозяйственном положении. Полной сговоренности между “новой оппозицией” и троцкистами тогда не было еще, но что блок в основном был уже готов – в этом нельзя было уже сомневаться. Товарищи, читавшие стенограмму апрельского пленума, поймут, что это совершенно верно. В основном обе группы успели уже сговориться, но были оговорки, из-за которых им пришлось внести к тезисам Рыкова не общие для всей оппозиции поправки, а два параллельных ряда поправок. Один ряд поправок, исходивший от “новой оппозиции”, во главе с Каменевым, и другой ряд поправок, исходивший от группы троцкистов. Но что в основном они били в одну точку, и что пленум уже тогда говорил, что они реставрируют в новой форме Августовский блок, это – несомненный факт.

В чем же состояли тогда эти оговорки?

Вот что говорил тогда Троцкий:

“Недостатком поправок тов. Каменева я считаю то, что в них дифференциация деревни поставлена, как бы, до некоторой степени независимо от индустриализации. Между тем, значение и социальный вес крестьянской дифференциации и ее темпа определяется ростом и темпом индустриализации по отношению к деревне в целом”.

Оговорка немаловажная.

В ответ на это Каменев в свою очередь делает оговорку в отношении троцкистов:

“Не имею возможности, – говорит он, – присоединиться к той их части (т.е. части поправок Троцкого к проекту резолюции [c.235] Рыкова), которая оценивает прошлую хозяйственную политику партии, которую я на 100 процентов защищал”.

“Новой оппозиции” не нравилось, что Троцкий критикует хозяйственную политику, которой руководил Каменев за предыдущий период. А Троцкому в свою очередь не нравилось, что вопросы дифференциации крестьянства отрываются “новой оппозицией” от вопроса об индустриализации.

 

2. Второй этап

 

Второй этап – это июльский пленум ЦК81. На этом пленуме мы имеем уже формально сколоченный блок, блок без оговорок. Оговорки Троцкого сняты, сданы в архив, так же, как оговорки Каменева сняты и сданы в архив. У них теперь имеется уже общая “декларация”, которая всем вам хорошо известна, товарищи, как документ антипартийный. Таковы характерные черты второго этапа в развитии оппозиционного блока.

Сколотился блок и оформился он в этот период не только на почве взаимного отказа от поправок, но и на почве взаимной “амнистии”. Мы имеем за этот период интересное заявление Зиновьева насчет того, что оппозиция, ее основное ядро в 1923 году, т. е. троцкисты были правы в вопросе о перерождении партии, т. е. в главном вопросе о практической позиции троцкизма, вытекающем из его принципиальной позиции. Мы имеем, с другой стороны, не менее интересное заявление Троцкого о том, что его “Уроки Октября”, направленные специально против Каменева и Зиновьева, как “правого крыла” партии, повторяющего теперь октябрьские ошибки, – являются ошибкой, что начало правого уклона в партии и [c.236] перерождения надо отнести не к Каменеву и к Зиновьеву, а, скажем, к Сталину.

Вот что говорил Зиновьев в июле этого года:

“Мы говорим, что сейчас уже не может быть никакого сомнения в том, что основное ядро оппозиции 1923 года, как это выявила эволюция руководящей линии фракции (т.е. большинства ЦК), правильно предупреждало об опасностях сдвига с пролетарской линии и об угрожающем росте аппаратного режима”.

Иначе говоря: недавние утверждения Зиновьева и резолюция XIII съезда82 о том, что Троцкий ревизует ленинизм, что троцкизм является мелкобуржуазным уклоном, – все это было ошибкой, недоразумением, что опасность не в троцкизме, а в ЦК.

Это есть беспринципнейшая “амнистия” троцкизма.

С другой стороны, Троцкий в июле месяце заявляет:

“Несомненно, что в “Уроках Октября” я связывал оппортунистические сдвиги политики с именами Зиновьева и Каменева. Как свидетельствует опыт идейной борьбы в ЦК, это было грубой ошибкой. Объяснение этой ошибки кроется в том, что я не имел возможности следить за идейной борьбой внутри семерки и во время установить, что оппортунистические сдвиги вызывались группой, возглавляемой тов. Сталиным против тт. Зиновьева и Каменева”.

Это значит, что Троцкий открыто отрекся от своих нашумевших “Уроков Октября”, дав тем самым “амнистию” Зиновьеву и Каменеву в обмен за ту “амнистию”, которую он получил от Каменева и Зиновьева.

Прямая и открытая беспринципная сделка.

Итак, отказ от апрельских оговорок и взаимная “амнистия” за счет принципов партии, – вот те элементы, которые определили полное оформление блока, как блока против партии. [c.237]

 

3. Третий этап

 

Третий этап в развитии блока – это открытые выступления оппозиции против партии в конце сентября и в начале октября этого года в Москве и Ленинграде, это тот период, когда лидеры блока, отдохнув там, на юге, и набравшись сил, вернулись в центр и пошли в прямую атаку на партию. Раньше чем перейти от нелегальных форм борьбы против партии к открытым формам борьбы, они здесь, в Политбюро (меня не было тогда в Москве), оказывается, говорили: “Мы вам покажем, мы пойдем на рабочие собрания, и пусть рабочие скажут, кто прав, мы вам покажем”. И они стали путешествовать от ячеек к ячейкам. Но результаты этого выступления оказались, как вам известно, плачевными для оппозиции. Вы знаете, что они потерпели поражение. Из печати известно, что как в Ленинграде, так и в Москве, как в промышленных районах Советского Союза, так и в непромышленных районах оппозиционный блок получил решительный отпор со стороны партийных масс. Сколько голосов они получили, сколько высказалось за ЦК, я повторять не буду, это известно из печати. Ясно одно, что расчеты оппозиционного блока не оправдались. С этого момента начинается поворот оппозиции в сторону мира в партии. Поражение оппозиции не прошло, очевидно, даром. Это было 4 октября, когда оппозиция внесла в ЦК заявление о мире и когда впервые, после ругани и наскоков, мы услышали от оппозиции слова, напоминающие слова партийцев: пора прекратить “внутрипартийную распрю” и наладить “совместную работу”.

Таким образом, оппозиция, потерпев поражение, оказалась вынужденной прийти к тому, к чему ее [c.238] неоднократно призывал ЦК, – к вопросу о мире в партии.

Естественно, что ЦК, верный директивам XIV съезда о необходимости единства, охотно согласился с предложением оппозиции, хотя он и знал, что предложение оппозиции не вполне искренно.

 

4. Четвертый этап

 

Четвертый этап – это период, когда было выработано известное “заявление” лидеров оппозиции от 16 октября этого года. Обычно его квалифицируют как капитуляцию. Я не буду давать резкой квалификации, но ясно, что заявление это говорит не о победах оппозиционного блока, а об его поражении. Истории наших переговоров я рассказывать не стану, товарищи. Переговоры велись при стенографических записях и вы имеете возможность познакомиться с этим делом по стенограмме. Я хотел бы остановиться только на одном инциденте. Оппозиционный блок предлагал в первом абзаце “заявления” сказать, что они остаются при своих взглядах, и остаются не просто, а “полностью” на своих старых позициях. Мы убеждали оппозиционный блок не настаивать на этом. Почему? По двум причинам.

Во-первых, потому, что если они, отказавшись от фракционности, отказались вместе с тем от теории и практики свободы фракций, отмежевались от Оссовского, “рабочей оппозиции”, группы Маслова – Урбанса, то это значит, что оппозиция отказалась тем самым не только от фракционных методов борьбы, но и от некоторых политических позиций. Можно ли после этого говорить, что оппозиционный блок остается “полностью” при своих [c.239] ошибочных взглядах, при своих идейных позициях? Конечно, нельзя.

Во-вторых, мы говорили оппозиции, что ей самой невыгодно кричать о том, что они, оппозиционеры, остаются, да еще “полностью” на старых позициях, ибо рабочие с полным основанием скажут: “значит оппозиционеры хотят драться и впредь, значит мало им наклали, значит надо их и впредь бить”. (Смех, возгласы: “Правильно!”) Тем не менее они не согласились с нами и приняли лишь предложение исключить слово “полностью”, сохранив фразу о том, что они остаются на старых позициях. Пусть теперь они расхлебывают кашу, которую они тем самым заварили на свою голову. (Голоса: “Правильно!”)

 

5. Ленин и вопрос о блоке в партии

 

Зиновьев говорил недавно, что у ЦК нет оснований ругать их блок, так как Ильич одобрял будто бы вообще блоки в партии. Я должен сказать, товарищи, что заявление Зиновьева не имеет ничего общего с позицией Ленина. Ленин никогда не одобрял всякие блоки в партии. Ленин стоял лишь за принципиальные и революционные блоки против меньшевиков, ликвидаторов, отзовистов. Ленин всегда боролся против беспринципных и антипартийных блоков в партии. Кому не известно, что Ленин три года боролся против Августовского блока Троцкого, до полной победы над ним, как против антипартийного и беспринципного блока. Ильич никогда не стоял за всякие блоки. Ильич снял только за такие блоки в партии, которые являются принципиальными, во-первых, и, во-вторых, которые преследуют цель укрепления партии [c.240] против ликвидаторов, против меньшевиков, против колеблющихся элементов. История нашей партии знает опыт такого блока ленинцев с плехановцами (это было в 1910-1912 гг.) против блока ликвидаторов, когда сформировался против партии Августовский блок, куда входили Потресов и прочие ликвидаторы, Алексинский и другие отзовисты, и во главе которого стоял Троцкий. Был один блок, блок антипартийный, Августовский блок, беспринципный, авантюристский, и был другой блок, блок ленинцев с плехановцами, т. е. революционными меньшевиками (тогда Плеханов был революционным меньшевиком). Вот такие блоки Ленин признавал, и мы все признаем такие блоки.

Если блок внутри партии повышает боеспособность партии и ведет ее вперед, то мы за него, за такой блок. Ну, а ваш блок, уважаемые оппозиционеры, разве он, этот самый блок, повышает боеспособность нашей партии, разве он, этот самый блок, является принципиальным? Какие принципы вас объединяют, скажем, с группой Медведева? Какие принципы вас объединяют, скажем, с группой Суварина во Франции или Маслова в Германии? Какие принципы объединяют вас самих, “новую оппозицию”, которая считала еще недавно троцкизм разновидностью меньшевизма, с троцкистами, которые считали еще недавно лидеров “новой оппозиции” оппортунистами?

И затем, разве ваш блок направлен в сторону и в пользу партии, а не против партии? Разве он повысил боеспособность и революционность нашей партии хотя бы на йоту? Ведь весь мир знает теперь, что за 8 или 6 месяцев существования вашего блока вы старались тащить партию назад, к “революционной” фразе, к [c.241] беспринципности, вы старались разложить партию и довести ее до паралича, до раскола.

Нет, товарищи, оппозиционный блок не имеет ничего общего с тем блоком, который Ленин с плехановцами заключил в 1910 году против Августовского блока оппортунистов. Наоборот, нынешний оппозиционный блок напоминает в основном Августовский блок Троцкого как своей беспринципностью, так и своей оппортунистической основой.

Организуя такой блок, оппозиционеры отошли, таким образом, от той основной линии, которую Ленин старался проводить. Ленин всегда говорил нам, что самая правильная политика есть принципиальная политика. Оппозиция, сколотившись в одну группу, решила, наоборот, что самая правильная политика есть политика беспринципная.

Поэтому оппозиционный блок не может существовать долго, он должен неминуемо распасться и разложиться.

Таковы этапы развития оппозиционного блока.

 

6. Процесс разложения оппозиционного блока

 

Чем характеризуется теперь состояние оппозиционного блока? Его можно было бы охарактеризовать как состояние постепенного распада блока, как состояние постепенного отпадения от блока его составных элементов, как состояние разложения блока. Только так можно охарактеризовать нынешнее состояние оппозиционного блока. Оно так и должно быть, ибо блок беспринципный, блок оппортунистический в рядах нашей партии долго существовать не может. Мы знаем уже, что группа Маслова и Урбанса отпадает от оппозиционного блока. Мы слышали уже вчера, [c.242] что Медведев и Шляпников отказались от допущенных ими грехов и отходят от блока. Известно, кроме того, что внутри блока, т. е. между оппозицией “новой” и оппозицией “старой”, тоже имеется размолвка, которая должна будет сказаться на этой конференции.

Выходит, таким образом, что блок-то они сформировали и сформировали его с большой помпой, а результат получился обратный тому, чего они ожидали от блока. Конечно, с точки зрения арифметики они должны были получить плюс, ибо сложение сил дает плюс, но оппозиционеры не учли того, что, кроме арифметики, есть еще алгебра, что по алгебре не всякое сложение сил дает плюс (смех), ибо дело зависит не только от сложения сил, но и от того, какие знаки стоят перед слагаемыми. (Продолжительные аплодисменты.) Получилось то, что они, сильные по части арифметики, оказались слабыми по части алгебры, причем, складывая силы, они не только не увеличили свою армию, а, наоборот, довели ее до минимума, довели ее до развала.

Чем была сильна зиновьевская группа?

Тем, что она вела решительную борьбу против основ троцкизма. Но коль скоро зиновьевская группа отказалась от своей борьбы с троцкизмом, она, так сказать, оскопила себя, лишила себя силы.

Чем была сильна группа Троцкого?

Тем, что она вела решительную борьбу против ошибок Зиновьева и Каменева в октябре 1917 года и против их рецидива в настоящем. Но коль скоро эта группа отказалась от борьбы с уклоном Зиновьева и Каменева, она оскопила себя, лишила себя силы.

Получилось сложение сил оскопленных. (Смех, продолжительные аплодисменты.) [c.243]

Ясно, что из этого не могло получиться ничего, кроме конфуза. Ясно, что честнейшие из группы Зиновьева должны были отойти после этого от Зиновьева так же, как лучшие люди из троцкистов должны были покинуть Троцкого.

 

7. На что рассчитывает оппозиционный блок?

 

Каковы перспективы оппозиции? На что они рассчитывают? Я думаю, что они рассчитывают на ухудшение положения в стране и партии. Сейчас они свертывают свою фракционную работу, так как времена нынче “трудные” для них. По если они по отказываются от своих принципиальных взглядов, если они решили остаться на старых своих позициях, то из этого следует, что они будут выжидать, ждать “лучших времен”, когда им можно будет, накопивши силы, вновь выступить против партии. В этом но может быть никаких сомнений.

Недавно один из оппозиционеров, перешедший на сторону партии, рабочий Андреев, сообщил о планах оппозиции интересную вещь, которую необходимо, по-моему, отметить на конференции. Вот что об этом рассказывал нам тов. Ярославский в своем докладе на октябрьском пленуме ЦК и ЦКК:

“Андреев, который вел в течение довольно долгого промели работу в оппозиции, в конце концов пришел к убеждению, что он не может больше работать с ними. Его привело к этому, главным образом, то обстоятельство, что он услышал от оппозиции две вещи: первая – то, что оппозиция натолкнулась на “реакционное” настроение рабочего класса, а вторая – то, что экономическое положение оказалось не так плохо, как они думали”.

Я думаю, что Андреев, бывший оппозиционер, а ныне партиец, высказал то, что у оппозиции на душе, [c.244] и чего она но решится сказать открыто. Чувствуют они, очевидно, что экономическое положение теперь лучше, чем они предполагали, а настроение рабочих но так плохо, как они хотели бы. Отсюда политика временного свертывания “работы”. Ясно, что если потом несколько обострится экономическое положение, – в чем оппозиционеры убеждены, – и в связи с этим ухудшится настроение рабочих, – в чем они тоже убеждены, – то они не замедлят развернуть “работу”, развернуть свои идейные позиции, от которых они по отказались, и пойти на открытую борьбу с партией.

Вот каковы, товарищи, перспективы оппозиционного блока, который распадается, но еще но распался и, пожалуй, не распадется скоро без решительной и беспощадной борьбы со стороны партии.

Но раз они готовятся к борьбе и ждут “лучших времен” для того, чтобы возобновить открытую борьбу с партией, то и партии зевать не полагается. Отсюда задачи партии: вести решительную идейную борьбу против ошибочных взглядов оппозиции, на основе которых она остается, разоблачать оппортунистическую сущность этих идей, какими бы “революционными” фразами они ни прикрывались, и вести дело к тому, чтобы оппозиция была вынуждена отказаться от своих ошибок под страхом окончательного разгрома.

 

II. Основная ошибка оппозиционного блока

 

Перехожу, товарищи, ко второму вопросу, к вопросу об основной ошибке оппозиционного блока в основном вопросе о характере и перспективах нашей революции. [c.245]

Основной вопрос, разделяющий партию с оппозиционным блоком, – это вопрос о том, возможна ли победа социализма в нашей стране, или, что то же, каков характер и каковы перспективы нашей революции.

Вопрос этот не нов, он более или менее подробно обсужден, между прочим, на апрельской конференции 1925 года, на XIV конференции. Теперь, в новой обстановке, он снова всплыл, и нам придется заняться этим вопросом вплотную, причем, так как на недавнем объединенном заседании пленумов ЦК и ЦКК Троцкий и Каменев бросили обвинение в том, что в тезисах об оппозиционном блоке неправильно переданы их взгляды, я вынужден привести в своем докладе ряд документов и цитат, подтверждающих основные положения тезисов об оппозиционном блоке. Заранее извиняюсь, товарищи, но я вынужден так поступить.

Перед нами стоят три вопроса:

1) Возможна ли победа социализма в нашей стране, учитывая то обстоятельство, что наша страна является пока единственной страной диктатуры пролетариата, что пролетарская революция в других странах еще не победила, что темп мировой революции замедлился.

2) Если она, эта победа, возможна, то можно ли назвать такую победу полной победой, окончательной победой.

3) Если такую победу нельзя назвать окончательной, то какие условия необходимы для того, чтобы она, эта победа, стала окончательной.

Таковы три вопроса, которые объединяются в общий вопрос о возможности победы социализма в одной стране, т.е. в нашей стране. [c.246]

 

1. Предварительные замечания

 

Как марксисты решали этот вопрос раньше, скажем, в 40-х годах прошлого столетия, в 50–60-х годах, вообще в период, когда монополистического капитализма не было еще, когда закон неравномерного развития капитализма не был еще открыт и не мог быть открыт, когда в связи с этим вопрос о победе социализма в отдельных странах не ставился еще в той плоскости, в какой он был поставлен впоследствии? Мы все, марксисты, начиная с Маркса и Энгельса, придерживались тогда того мнения, что победа социализма в одной, отдельно взятой, стране невозможна, что для того, чтобы социализм победил, необходима одновременная революция в ряде стран, в ряде, по крайней мере, наиболее развитых, цивилизованных стран. И это было правильно тогда. Для характеристики этих взглядов я хотел бы привести одну характерную цитату из набросков Энгельса “Принципы коммунизма”, ставящую вопрос в самой резкой форме. Этот набросок послужил потом основой “Коммунистического Манифеста”. Он написан в 1847 году. Вот что говорит Энгельс в этом наброске, опубликованном всего несколько лет тому назад.

“Может ли эта революция (т.е. революция пролетариата. – И. Ст.) произойти в одной какой-нибудь стране?

Ответ: Нет. Крупная промышленность уже тем, что она создала мировой рынок, так снизала между собою все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого. Затем крупная промышленность так уравняла общественное развитие во всех цивилизованных странах, что всюду буржуазия и пролетариат стали двумя решающими классами общества и борьба между ними – главной борьбой нашего времени. Поэтому [c.247] коммунистическая революция будет не только национальной, но произойдет одновременно во всех цивилизованных странах, т.е., по крайней мере, в Англии, Америке, Франции и Германии. В каждой из этих стран она будет развиваться быстрее или медленнее, в зависимости от того, в какой из этих стран более развита промышленность, больше накоплено богатств и имеется более значительное количество производительных сил. Поэтому она осуществится медленнее и труднее всего в Германии, быстрее и легче всего в Англии. Она окажет также значительное влияние на остальные страны мира и совершенно изменит и чрезвычайно ускорит их прежний ход развития. Она ость всемирная революция и будет поэтому иметь всемирную арену” (Ф. Энгельс, “Принципы коммунизма”. См. “Коммунистический Манифест”, Гиз, 1923 г., стр. 317; курсив мой. – И. Ст.).

Это написано в 40-х годах прошлого столетия, когда монополистического капитализма не было еще. Характерно, что тут нет даже упоминания о России, Россия вообще отсутствует. И это вполне понятно, так как России с ее революционным пролетариатом, России, как революционной силы, не было еще тогда, да и не могло быть.

Правильно ли было то, что сказано здесь, в этой цитате, в условиях домонополистического капитализма, правильно ли это было в тот период, когда Энгельс писал об этом? Да, правильно.

Правильно ли это положение теперь, в новых условиях монополистического капитализма и пролетарской революции? Нет, уже неправильно.

В старый период, в период домонополистического капитализма, в период доимпериалистический, когда земной шар не был еще поделен между финансовыми группами, когда насильственный передел уже поделенного [c.248] не являлся еще вопросом жизни и смерти капитализма, когда неравномерность экономического развития не была и не могла быть столь острой, какой она стала потом, когда противоречия капитализма не были еще доведены до той степени развития, когда они превращают капитализм цветущий в капитализм умирающий, открывая возможность победы социализма в отдельных странах, – в этот старый период формула Энгельса была, бесспорно, правильной. В новый период, в период развития империализма, когда неравномерность развития капиталистических стран превратилась в решающую силу империалистического развития, когда неизбежные конфликты и войны между империалистами ослабляют фронт империализма и делают возможным его прорыв в отдельных странах, когда закон о неравномерности развития, открытый Лениным, превратился в исходный пункт теории о победе социализма в отдельных странах, – в этих условиях старая формула Энгельса становится уже неправильной, в этих условиях она неизбежно должна быть заменена другой формулой, говорящей о возможности победы социализма в одной стране.

Величие Ленина, как продолжателя Маркса и Энгельса, в том именно и состоит, что он не был никогда рабом буквы в марксизме. В своих исследованиях он следовал указанию Маркса, неоднократно говорившего, что “марксизм есть не догма, а руководство к действию. Ленин знал это и, строго различая между буквой и сутью марксизма, никогда не считал марксизм догмой, а старался применить марксизм, как основной метод, в новой обстановке капиталистического развития. В том именно и состоит величие Ленина, что он открыто [c.249] и честно, без колебаний, поставил вопрос о необходимости новой формулы о возможности победы пролетарской революции в отдельных странах, не боясь того, что оппортунисты всех стран будут цепляться за старую формулу, стараясь прикрыть именем Маркса и Энгельса свое оппортунистическое дело.

С другой стороны, было бы странно требовать от Маркса и Энгельса, какими бы они ни были гениальными мыслителями, чтобы они предусмотрели в точности за 50–60 лет до развитого монополистического капитализма все возможности классовой борьбы пролетариата, появившиеся в период монополистического, империалистического капитализма.

И это не первый случай, когда Ленин, исходя из метода Маркса, продолжает дело Маркса и Энгельса, не цепляясь за букву марксизма. Я имею в виду другой аналогичный случай, а именно – случай с вопросом о диктатуре пролетариата. Известно, что по этому вопросу Маркс высказал ту мысль, что диктатура пролетариата, как слом старого государственного аппарата и создание нового аппарата, нового пролетарского государства, является необходимым этапом развития к социализму в странах континента, допустив исключение для Англии и Америки, где, по заявлению Маркса, милитаризм и бюрократизм слабо развиты или вовсе не развиты и где, поэтому, возможен другой путь, “мирный” путь перехода к социализму. Это было совершенно правильно в 70-х годах. (Рязанов: “И тогда не было правильно”) Я думаю, что в 70-х годах, когда милитаризм в Англии и Америке не был так развит, как впоследствии развился, – это положение было совершенно правильно. В том, что это положение [c.250] было правильно, вы могли бы убедиться по известной главе брошюры тов. Ленина “О продналоге”83, где Ленин считает не исключенным развитие социализма в Англии 70-х годов в порядке соглашения между пролетариатом и буржуазией в стране, где пролетариат составляет большинство, где буржуазия привыкла идти на компромиссы, где милитаризм был слаб, бюрократия была слаба. Но это положение, будучи правильным в 70-х годах прошлого столетия, стало уже неправильным после XIX столетия, в период империализма, когда Англия стала не менее бюрократической и не менее, если не более, милитаристической, чем любая другая страна континента. В связи с этим тов. Ленин говорит в своей брошюре “Государство и революция”, что ограничение Маркса насчет континента отпадает теперь84, потому что наступили новые условия, делающие излишним допущенное для Англии исключение.

В том именно и состоит величие Ленина, что он не отдавал себя в плен букве марксизма, умел схватывать сущность марксизма и, исходя из нее, развивать дальше учение Маркса и Энгельса.

Вот как обстояло, товарищи, дело с вопросом о победе социалистической революции в отдельных странах в период доимпериалистический, в период домонополистического капитализма.

 

2. Ленинизм или троцкизм?

 

Из марксистов Ленин был первый, который подверг действительно марксистскому анализу империализм как новую, последнюю фазу капитализма, по-новому поставил вопрос о возможности победы [c.251] социализма в отдельных капиталистических странах и разрешил его в положительном смысле. Я имею в виду брошюру Ленина “Империализм как высшая стадия капитализма”. Я имею в виду статью Ленина “О лозунге Соединенных Штатов Европы”, вышедшую в свет в 1915 году. Я имею в виду полемику между Троцким и Лениным о лозунге Соединенных Штатов Европы или всего мира, когда Ленин впервые выставил тезис о возможности победы социализма в одной стране.

Вот что писал тогда Ленин в этой статье:

“Как самостоятельный лозунг, лозунг Соединенные Штаты мира был бы однако едва ли правилен, во-первых, потому, что он сливается с социализмом; во-вторых, потому, что он мог бы породить неправильное толкование о невозможности победы социализма в одной стране и об отношении такой страны к остальным. Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическою производство, встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств” …Ибо “невозможно свободное объединение наций в социализме без более или менее долгой, упорной борьбы социалистических республик с отсталыми государствами” (см. т. XVIII, стр. 232–233).

Так писал Ленин в 1915 году.

Что это за закон неравномерного развития капитализма, действие которого в условиях империализма ведет к возможности победы социализма в одной стране? [c.252]

Говоря об этом законе, Ленин исходил из того, что капитализм старый, домонополистический, уже перерос в империализм; что мировое хозяйство развивается в условиях бешеной борьбы главнейших империалистических групп за территории, за рынки, за сырье и т.д.; что раздел мира на сферы влияния империалистических групп уже закончен; что развитие капиталистических стран протекает не равномерно, не так, чтобы одна шла за другой или параллельно другой, а скачкообразно, путем оттеснения одних стран, ушедших ранее вперед, и выдвижения новых стран на первый план; что такой порядок развития капиталистических стран неизбежно вызывает конфликты и войны между капиталистическими державами за новый поредел уже поделенного мира; что эти конфликты и войны ведут к ослаблению империализма; что мировой фронт империализма становится в связи с этим легко уязвимым для его прорыва в тех или иных странах; что ввиду этого становится возможной победа социализма в отдельных странах.

Известно, что еще совсем недавно Англия шла впереди всех других империалистических государств. Известно также, что впоследствии Германия стала перегонять Англию, требуя для себя места “под солнцем” за счет других государств и, прежде всего, за счет Англии. Известно, что империалистическая война (1914–1918 гг.) возникла именно в связи с этим обстоятельством. Теперь, после империалистической войны, Америка забежала далеко вперед, оставив позади как Англию, так и другие европейские державы. Едва ли можно сомневаться, что это обстоятельство чревато новыми большими конфликтами и войнами. [c.253]

То обстоятельство, что империалистический фронт был прорван в связи с империалистической войной в России, это обстоятельство говорит о том, что в современных условиях развития капитализма цепь империалистического фронта будет прорываться не обязательно в той стране, где промышленность более всего развита, но там, где эта цепь слабее, где пролетариат имеет серьезного союзника, например, крестьянство, против империалистической власти, как это имело место в России.

Вполне возможно, что в будущем цепь империалистического фронта прорвется в одной из таких стран, как, скажем, в Индии, где пролетариат имеет серьезного союзника в лице мощного революционного освободительного движения.

Говоря о возможности победы социализма в одной стране, Ленин полемизировал, как известно, прежде всего, с Троцким так же, как и с социал-демократией.

Как реагировал Троцкий на статью Ленина и тезис Ленина о возможности победы социализма в одной стране?

Вот что писал тогда Троцкий (в 1915 г.) в ответ на статью Ленина:

“Единственное сколько-нибудь конкретное историческое соображение, – говорит Троцкий, – против лозунга Соединенных Штатов было формулировано в швейцарском “Социал-Демократе” (тогдашний центральный орган большевиков, где и была напечатана вышеупомянутая статья Ленина. И.Ст.) в следующей фразе: “Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма”. Отсюда “Социал-Демократ” делал тот вывод, что возможна победа социализма в одной стране и что незачем поэтому диктатуру пролетариата в каждом отдельном государстве обусловливать созданием Соединенных Штатов Европы. Что капиталистическое развитие разных стран неравномерно, это [c.254] совершенно бесспорное соображение. Но самая эта неравномерность весьма неравномерна. Капиталистический уровень Англии, Австрии, Германии или Франции не одинаков. Но по сравнению с Африкой и Азией все эти страны представляют собой капиталистическую “Европу”, созревшую для социальной революции. Что ни одна страна не должна “дожидаться” других в своей борьбе – это элементарная мысль, которую полезно и необходимо повторять, дабы идея параллельного интернационального действия не подменялась идеей выжидательного интернационального бездействия. Не дожидаясь других, мы начинаем и продолжаем борьбу на национальной почве в полной уверенности, что наша инициатива даст толчок борьбе в других странах; а если бы этого не произошло, то безнадежно думать – так свидетельствуют и опыт истории и теоретические соображения, – что, например, революционная Россия могла бы устоять перед лицом консервативной Европы, или социалистическая Германия могла бы остаться изолированной в капиталистическом мире” (см. т. III соч. Троцкого, ч. 1, стр. 89–90; курсив мой. – И. Ст.).

Так писал Троцкий в 1915 году в парижской газете “Наше Слово”85, причем эта статья была перепечатана в России впоследствии в сборнике статей Троцкого под названием “Программа мира”, вышедшем впервые в августе 1917 года.

Вы видите, что в этих двух цитатах Ленина и Троцкого противопоставляются друг другу два совершенно различных тезиса. В то время как Ленин считает, что победа социализма в одной стране возможна, что пролетариат, захватив власть, не только может удержать ее, но он может пойти еще дальше, экспроприировав капиталистов и организовав социалистическое хозяйство для того, чтобы оказать действенную поддержку пролетариям капиталистических стран, – Троцкий, наоборот, считает, что если победившая революция [c.255] в одной стране не вызовет в самый ближайший срок победы революции в других странах, то пролетариат победившей страны не сумеет даже удержать власти (не говоря уже о том, что он не сможет организовать социалистическое хозяйство), ибо, говорит Троцкий, безнадежно думать, что революционная власть в России может устоять перед лицом консервативной Европы.

Это две совершенно различные точки зрения, две совершенно различные установки. У Ленина пролетариат, взявший власть, представляет активнейшую и инициативнейшую силу, организующую социалистическое хозяйство и идущую дальше на поддержку пролетариев других стран. У Троцкого, наоборот, пролетариат, взявший власть, превращается в полу пассивную силу, требующую немедленной помощи в виде немедленной победы социализма в других странах и чувствующую себя как на бивуаке, под страхом немедленной потери власти. Ну, а если не подойдет немедленная победа революции в других странах, – как тогда? Тогда сворачивай работу. (Голос с места: “И в кусты”) Да, и в кусты. Это совершенно правильно. (Смех.)

Могут сказать, что это расхождение между Лениным и Троцким представляет область прошлого, что потом это расхождение в ходе работы могло дойти до минимума или даже совершенно стереться. Да, могло дойти до минимума и даже стереться. Но, к сожалению, не произошло ни то, ни другое. Наоборот, это расхождение осталось во всей своей силе вплоть до самой смерти тов. Ленина. Оно продолжает существовать и теперь, как видите сами. Наоборот, я утверждаю, что это расхождение между Лениным и Троцким и полемика на этой почве продолжались все время, причем [c.256] соответствующие статьи Ленина и Троцкого появлялись одна за другой, и скрытая полемика продолжалась, правда, без наименования лиц.

Вот некоторые факты на этот счет.

В 1921 году, когда мы ввели нэп, Ленин вновь ставит вопрос о возможности победы социализма уже в более конкретной форме, о возможности построения социалистического фундамента нашей экономики на рельсах нэпа. Вы помните, в 1921 году, при введении нэпа, одна часть нашей партии, особенно “рабочая оппозиция”, обвиняла Ленина в том, что он, вводя нэп, сворачивает с пути социализма. Видимо, в ответ на это Ленин несколько раз заявлял тогда в своих выступлениях и статьях, что, вводя нэп, мы имеем в виду не отход от нашего пути, а продолжение его в новых условиях на предмет построения “социалистического фундамента нашей экономики”, “вместе с крестьянством”, “под руководством рабочего класса” (см. “Продналог” и другие статьи Ленина на тему о нэпе).

Как бы в ответ на это Троцкий в январе 1922 года печатает “Предисловие” к своей книге “1905 год”, где он сообщает, что строительство социализма в нашей стране вместе с крестьянством представляет вещь неосуществимую, ибо жизнь нашей страны будет протекать по линии враждебных столкновений между рабочим классом и крестьянством, пока не победит пролетариат на Западе.

Вот что говорит Троцкий в этом “Предисловии”:

“Пролетариат, взявший власть, придет во враждебные столкновения (курсив мой. – И. Ст.) не только со всеми группировками буржуазии, [c.257] которые поддерживали его на первых порах его революционной борьбы, но и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришел к власти”, что “противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране с подавляющим большинством крестьянского населения смогут найти свое разрешение только в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата” (Троцкий, “Предисловие” к книге “1905”, написанное в 1922 г.).

И здесь, как видите, противопоставляются друг другу два различных тезиса. В то время как Ленин допускает возможность строительства социалистического фундамента нашей экономики вместе с крестьянством и под руководством рабочего класса, у Троцкого, наоборот, выходит, что руководство крестьянством со стороны пролетариата и совместное строительство социалистического фундамента – вещи неосуществимые, так как политическая жизнь страны будет протекать во враждебных столкновениях между рабочей властью и большинством крестьянства, а эти столкновения могут быть разрешены лишь на арене мировой революции.

Далее. Мы имеем выступление Ленина на пленуме Моссовета спустя год после этого, в 1922 году, где он еще раз возвращается к вопросу о построении социализма в нашей стране. Он говорит:

“Социализм уже теперь не есть вопрос отдаленного будущего, или какой-либо отвлеченной картины, или какой-либо иконы. Насчет икон мы остались мнения старого, весьма плохого. Мы социализм протащили в повседневную жизнь и тут должны разобраться. Вот что составляет задачу нашего дня, вот что составляет задачу нашей эпохи. Позвольте мне закончить выражением уверенности, что, как эта задача ни трудна, как она ни нова по сравнению с прежней нашей задачей, и как много трудностей она нам ни причиняет, – все мы вместе, не завтра, [c.258] а в несколько лет, все мы вместе решим эту задачу во что бы то ни стало, так что из России нэповской будет Россия социалистическая” (см. т. XXVII, стр. 366).

Как бы в ответ на это или, может быть, в разъяснение того, что было сказано Троцким в вышеупомянутой его цитате, Троцкий печатает в 1922 году “Послесловие” к своей брошюре “Программа мира”, где он говорит:

“Несколько раз повторяющееся в “Программе мира” утверждение, что пролетарская революция не может победоносно завершиться в национальных рамках, покажется, пожалуй, некоторым читателям опровергнутым почти пятилетним опытом нашей Советской республики. Но такое заключение было бы неосновательно. Тот факт, что рабочее государство удержалось против всего мира в одной стране, и притом отсталой, свидетельствует о колоссальной мощи пролетариата, которая в других, более передовых, более цивилизованных странах способна будет совершать поистине чудеса. Но, отстояв себя в политическом и военном смысле, как государство, мы к созданию социалистического общества не пришли и даже не подошли… До тех пор, пока в остальных европейских государствах у власти стоит буржуазия, мы вынуждены, в борьбе с экономической изолированностью, искать соглашения с капиталистическим миром; в то же время можно с уверенностью сказать, что эти соглашения, в лучшем случае, могут помочь нам залечить те или другие экономические раны, сделать тот или иной шаг вперед, но что подлинный подъем социалистического хозяйства в России станет возможным только после победы (курсив мой. – И. Ст.) пролетариата в важнейших странах Европы” (см. т. III соч. Троцкого, ч. 1, стр. 92–93).

И здесь, как видите, противопоставляются друг другу два противоположных тезиса Ленина и Троцкого. В то время как Ленин считает, что мы уже протащили социализм в повседневную жизнь и что, несмотря на трудности, имеем все возможности из России [c.259] нэповской сделать Россию социалистическую, Троцкий, наоборот, полагает, что мы не только не можем сделать Россию нынешнюю Россией социалистической, но мы не можем даже добиться подлинного подъема социалистического хозяйства до победы пролетариата в других странах.

Наконец, мы имеем записи тов. Ленина в виде статей “О кооперации” и “О нашей революции” (против Суханова), данные перед смертью Лениным и оставленные нам в виде его политического завещания. Эти записи замечательны в том отношении, что в них Ленин вновь ставит вопрос о возможности победы социализма в нашей стране и дает такие формулировки, которые не оставляют места для каких бы то ни было сомнений. Вот что говорит он в записях “О нашей революции”:

“…До бесконечия шаблонным является у них (у героев II Интернационала. – И.Ст.) довод, который они выучили наизусть во время развития западно-европейской социал-демократии, и который состоит в том, что мы не доросли до социализма, что у нас нет, как выражаются разные “ученые” господа из них, объективных экономических предпосылок для социализма. И никому не приходит в голову спросить себя: а не мог ли народ, встретивший революционную ситуацию, такую, которая сложилась в первую империалистическую войну, не мог ли он, под влиянием безвыходности своего положения, броситься на такую борьбу, которая хоть какие-либо шансы открывала ему на завоевание для себя не совсем обычных условий для дальнейшего роста цивилизации”…

“Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков этот определенный “уровень культуры”), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы”… [c.260]

“Для создания социализма, – говорите вы, – требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?” (см. Ленин, т. XXVII, стр. 399–401).

А вот что говорит Ленин в статьях “О кооперации”:

“В самом деле, власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т.д., – разве это не все что нужно для того, чтобы из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали, как торгашескую, и которую с известной стороны имеем право третировать теперь при нэпе так же, разве это не все необходимое для построения полного социалистического общества? Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения” (см. Ленин, т. XXVII, стр.392; курсив везде мой. – И. Ст.).

Итак, мы имеем, таким образом, две линии в основном вопросе о возможности победоносного строительства социализма в нашей стране, о возможности победы социалистических элементов нашего хозяйства над элементами капиталистическими, ибо, товарищи, возможность победы социализма в нашей стране означает не что иное, как возможность победы социалистических элементов нашего хозяйства над элементами капиталистическими, – линию Ленина и ленинизма, во-первых, и линию Троцкого и троцкизма, во-вторых. Ленинизм решает этот вопрос положительно. Троцкизм, [c.261] наоборот, отрицает возможность победы социализма в нашей стране на основе внутренних сил нашей революции. Если первая линия есть линия нашей партии, то вторая линия является приближением ко взглядам социал-демократии.

Поэтому и говорится в проекте тезисов об оппозиционном блоке, что троцкизм есть социал-демократический уклон в нашей партии.

Из этого же вытекает тот несомненный факт, что наша революция является революцией социалистической, что она представляет не только сигнал, толчок и исходный пункт мировой революции, но и базу, базу необходимую и достаточную для построения полного социалистического общества в нашей стране.

Итак, мы можем и должны победить капиталистические элементы нашего хозяйства, мы можем и должны построить социалистическое общество в нашей стране. Но можно ли назвать эту победу полной, окончательной? Нет, нельзя назвать. Победить наших капиталистов мы можем, строить социализм и построить его мы в состоянии, но это еще не значит, что мы в состоянии тем самым гарантировать страну диктатуры пролетариата от опасностей извне, от опасностей интервенции и связанной с нею реставрации, восстановления старых порядков. Мы живем не на острове. Мы живем в капиталистическом окружении. То обстоятельство, что мы строим социализм и революционизируем тем самым рабочих капиталистических стран, – не может не вызывать ненависть и вражду со стороны всего капиталистического мира. Думать, что капиталистический мир может равнодушно смотреть на наши успехи [c.262] на хозяйственном фронте, успехи, революционизирующие рабочий класс всего мира, – это значит впадать в иллюзию. Поэтому, пока мы остаемся в капиталистическом окружении, пока пролетариат не победил, по крайней мере, в ряде стран, мы не можем считать свою победу окончательной, следовательно, какие бы успехи ни оказали в своем строительстве, мы не можем считать страну диктатуры пролетариата гарантированной от опасностей извне. Поэтому, чтобы победить окончательно, нужно добиться того, чтобы нынешнее капиталистическое окружение сменилось окружением социалистическим, нужно добиться того, чтобы пролетариат победил, по крайней мере, еще в нескольких странах, Только тогда можно считать нашу победу окончательной.

Вот почему победу социализма в нашей стране мы рассматриваем не как самоцель, не как нечто самодовлеющее, а как подспорье, как средство, как путь для победы пролетарской революции в других странах.

Вот что писал на этот счет тов. Ленин:

“Мы живем, – говорит Ленин, – не только в государстве, но и в системе государств, и существование Советской республики рядом с империалистскими государствами продолжительнее время немыслимо. В конце концов либо одно, либо другое победит. А пока этот конец наступит, ряд самых ужасных столкновений между Советской республикой и буржуазными государствами неизбежен. Это значит, что господствующий класс, пролетариат, если только он хочет и будет господствовать, должен доказать это и своей военной организацией” (см. т. XXIV, стр. 122).

Из этого следует, что опасность военной интервенции существует и будет еще существовать долгое время. [c.263]

Другой вопрос, могут ли сейчас капиталисты предпринять против Республики Советов серьезную интервенцию. Это еще вопрос. Тут многое зависит от поведения рабочих капиталистических стран, от их сочувствия стране пролетарской диктатуры, от степени их приверженности делу социализма. Что рабочие капиталистических стран не могут сейчас поддержать нашу революцию революцией против своих капиталистов, – это пока что факт. Но что капиталисты не в состоянии поднять “своих” рабочих войной против нашей республики, – это тоже факт. А воевать со страной диктатуры пролетариата без рабочих нельзя по нынешним временам без опасности подвергнуть капитализм смертельному риску. Об этом говорят бесчисленные рабочие делегации, приезжающие в нашу страну для проверки нашей работы по строительству социализма. Об этом говорит то громадное сочувствие, которое питает к Республике Советов рабочий класс всего мира. На этом сочувствии и базируется теперь международное положение нашей республики. Без него мы имели бы теперь ряд новых попыток интервенции, перерыв нашей строительной работы и отсутствие периода “передышки”.

Но если сейчас капиталистический мир не в состоянии пойти военной интервенцией против нашей страны, то это еще не значит, что он никогда но будет в состоянии сделать это. Во всяком случае капиталисты не спят, и они принимают все меры к тому, чтобы ослабить международные позиции нашей республики и создать предпосылки для интервенции. Поэтому нельзя считать исключенными как попытки интервенции, так и связанную с ними возможность реставрации старых порядков в нашей стране. [c.264]

Ленин прав поэтому, когда он говорит:

“Пока наша Советская республика останется одинокой окраиной всего капиталистического мира, до тех пор думать... об исчезновении тех или иных опасностей было бы совершенно смешным фантазерством и утопизмом. Конечно, пока такие коренные противоположности остались, – остаются и опасности, и от них никуда не убежишь” (см. т. XXVI, стр. 29).

Вот почему говорит Ленин, что:

“Окончательно победить можно только в мировом масштабе и только совместными усилиями рабочих всех стран”” (см. т. XXIII, стр. 9).

Итак, что такое победа социализма в нашей стране?

Это значит завоевать диктатуру пролетариата и построить социализм, преодолев, таким образом, капиталистические элементы нашего хозяйства на основе внутренних сил нашей революции.

Что такое окончательная победа социализма в нашей стране?

Это значит создание полной гарантии от интервенции и попыток реставрации, на основе победы социалистической революции, по крайней мере, в нескольких странах.

Если возможность победы социализма в одной стране означает возможность разрешения внутренних противоречий, вполне преодолимых для одной страны (мы имеем в виду, конечно, нашу страну), то возможность окончательной победы социализма означает возможность разрешения противоречий внешних между страной социализма и странами капитализма, противоречий, преодолимых лишь силами пролетарской революции в нескольких странах. [c.265]

Кто смешивает эти два ряда противоречий, тот либо безнадежный путаник, либо неисправимый оппортунист.

Такова основная линия нашей партии.

 

3. Резолюция XIV конференции РКП(б)

 

Впервые эта линия нашей партии получила свое официальное выражение в известной резолюции XIV конференции по вопросу о международном положении, стабилизации капитализма и строительстве социализма в одной стране. Я думаю, что эта резолюция является одним из важнейших партийных документов в истории нашей партии не только потому, что она представляет величайшую демонстрацию в пользу ленинской линии в вопросе о строительстве социализма в нашей стране, но и потому, что она является вместе с тем прямым осуждением троцкизма. Я думаю, что было бы нелишним отметить важнейшие пункты этой резолюции, принятой, как это ни странно, по докладу Зиновьева. (В зале движение.)

Вот что говорится в этой резолюции о победе социализма в одной стране:

“Вообще победа социализма (не в смысле окончательной победы) безусловно возможна в одной стране”86 (курсив мой. – И. Ст.).

По вопросу об окончательной победе социализма в резолюции сказано:

“…Наличие двух прямо противоположных общественных систем вызывает постоянную угрозу капиталистической блокады, других форм экономического давления, вооруженной интервенции, реставрации. Единственной гарантией окончательной [c.266] победы социализма, т.е. гарантии от реставрации, является, следовательно, победоносная социалистическая революция и ряде стран”87.

А вот что сказано в резолюции по вопросу о построении полного социалистического общества и о троцкизме:

“Из этого отнюдь не вытекает, что невозможно построение полного социалистического общества в такой отсталой стране, как Россия, без “государственной помощи” (Троцкий) более развитых в технико-экономическом отношении стран. Составной частью троцкистской теории перманентной революции является утверждение, что “подлинный подъем социалистического хозяйства в России станет возможным только после победы пролетариата в важнейших странах Европы” (Троцкий, 1922 г.), – утверждение, обрекающее пролетариат СССР в нынешний период на фаталистическую пассивность. Против подобных “теорий” тов. Ленин писал: “До бесконечия шаблонным является у них довод, который они выучили наизусть во время развития западноевропейской социал-демократии и который состоит в том, что мы не доросли до социализма, что у нас нет, как выражаются разные “ученые” господа из них, объективных экономических предпосылок для социализма” (Заметки о Суханове). (Резолюция XIV конференции РКП(б) “О задачах Коминтерна и РКП(б) в связи с расширенным пленумом ИККИ”88.)

Я думаю, что эти основные пункты резолюции XIV конференции не нуждаются в пояснениях. Невозможно выразиться более ясно и определенно. Особое внимание обращает на себя то место резолюции, где между троцкизмом и сухановщиной ставится знак равенства. А что такое сухановщина? Мы знаем из известных статей Ленина против Суханова, что сухановщина есть разновидность социал-демократизма, меньшевизма. Это особенно необходимо подчеркнуть для того, чтобы понять, почему Зиновьев, защищавший на [c.267] XIV конференции эту резолюцию, отошел потом от нее, примкнув к точке зрения Троцкого, в блоке с которым он состоит теперь.

В связи с международным положением резолюция отмечает, далее, два уклона от основной линии партии, могущие создать опасности для партии.

Вот что говорится в резолюции об этих опасностях:

“В связи с сложившимся на международной арене положением нашей партии в данный период могут угрожать две опасности: 1) уклон к пассивности, вытекающий из чрезмерно расширительного толкования наметившейся кое-где стабилизации капитализма и замедленного темпа международной революции, отсутствие достаточного импульса к энергичной и систематической работе над построением социалистического общества в СССР, несмотря на замедленный темп международной революции, и 2) уклон к национальной ограниченности, забвение обязанностей международных пролетарских революционеров, бессознательное пренебрежение к теснейшей зависимости судеб СССР от развивающейся, хотя и медленно, международной пролетарской революции, непонимание того, что не только международное движение нуждается в существовании, упрочении и усилении мощи первого в мире пролетарского государства, но и диктатура пролетариата в СССР нуждается в помощи со стороны международного пролетариата”. (Резолюция XIV конференции РКП(б) “О задачах Коминтерна и РКП(б) в связи с расширенным пленумом ИККИ”.)

Из этой цитаты видно, что XIV конференция, говоря о первом уклоне, имела в виду уклон к неверию в победу социалистического строительства в нашей стране, распространенный среди троцкистов. Говоря же о втором уклоне, она имела в виду уклон к забвению интернациональных перспектив нашей революции, имеющий некоторое распространение среди некоторых [c.268] работников по линии международной политики, сбивающихся иногда на позицию установления “сфер влияния” в зависимых странах.

Заклеймив оба эти уклона, партия в целом и ее Центральный Комитет этим самым объявили войну опасностям, идущим по линии этих уклонов.

Таковы факты.

Как могло случиться, что Зиновьев, защищавший резолюцию XIV конференции в специальном докладе, отошел потом от линии этой резолюции, являющейся вместе с тем линией ленинизма? Как могло случиться, что он, отходя от ленинизма, бросал вместе с тем по адресу партии смехотворное обвинение в национальной ограниченности, прикрывая свой отход от ленинизма этим обвинением, – об этом фокусе я постараюсь рассказать вам, товарищи, сейчас.

 

4. Переход “новой оппозиции” к троцкизму

 

Расхождение нынешних лидеров “новой оппозиции”, Каменева и Зиновьева, с Центральным Комитетом нашей партии по вопросу о строительстве социализма в нашей стране впервые приняло открытую форму накануне XIV конференции. Я имею в виду одно из заседаний Политбюро ЦК накануне конференции, где Каменев и Зиновьев попытались защищать по этому вопросу своеобразную точку зрения, не имеющую ничего общего с линией партии и совпадающую в основном с позицией Суханова.

Вот что писал на этот счет Московский комитет РКП(б), в ответ на известное заявление бывшей ленинградской верхушки, в декабре 1925 года, т.е. спустя 7 месяцев: [c.269]

“Не так давно Каменев и Зиновьев защищали в Политбюро ту точку зрения, будто бы мы не сможем справиться с внутренними трудностями из-за нашей технической и экономической отсталости, если только нас не спасет международная революция. Мы же, вместе с большинством ЦК, думаем, что мы можем строить социализм, строим и построим его, несмотря на нашу техническую отсталость и вопреки ей. Мы думаем, что это строительство будет идти, конечно, гораздо медленнее, чем в условиях мировой победы, но тем не менее мы идем и будем идти вперед. Мы точно так же полагаем, что точка зрения Каменева и Зиновьева выражает неверие во внутренние силы нашего рабочего класса и идущих за ним крестьянских масс. Мы полагаем, что она есть отход от ленинской позиции” (см. “Ответ”).

Я должен, товарищи, отметить, что это заявление Московского комитета, напечатанное в “Правде” во время первых заседаний XIV съезда, Каменев и Зиновьев не попытались даже опровергнуть, молчаливо признав тем самым, что обвинения, выдвинутые Московским комитетом, соответствуют действительности.

На самой XIV конференции Каменев и Зиновьев признали формально правильность партийной линии по вопросу о строительстве социализма в нашей стране. Они были вынуждены к этому, видимо, тем обстоятельством, что точка зрения Каменева и Зиновьева не нашла сочувствия среди членов ЦК. Более того, как я уже говорил, Зиновьев даже защищал в специальном докладе на XIV конференции известную резолюцию XIV конференции, являющуюся, как вы имели возможность убедиться в атом, выражением линии нашей партии. Но последующие события показали, что Зиновьев и Каменев защищали партийную линию на XIV конференции лишь формально, по внешности, оставаясь на деле на своих позициях. [c.270] Появление в свет книги Зиновьева “Ленинизм”, в сентябре 1925 года, представляет в этом отношении “событие”, проводящее водораздел между Зиновьевым, защищавшим на XIV конференции линию партии, и Зиновьевым, отошедшим от партийной линии, от ленинизма – к идейной позиции троцкизма.

Вот что пишет Зиновьев в своей книге:

“Под окончательной победой социализма следует понимать, по крайней мере: 1) уничтожение классов и, стало быть, 2) упразднение диктатуры одного класса, в данном случае? диктатуры пролетариата”… “Чтобы еще точнее уяснить себе, – говорит дальше Зиновьев, – как стоит вопрос у нас и СССР в 1925 году, надо различать две вещи: 1) обеспеченная возможность строить социализм, – такая возможность строить социализм вполне, разумеется, может мыслиться и в рамках одной страны, и 2) окончательное построение н упрочение социализма, т.е. осуществление социалистического строя, социалистического общества” (см. “Ленинизм” Зиновьева, стр. 291 и 293).

Вы видите, что тут все перепутано и перевернуто вверх дном. По Зиновьеву выходит, что победить, в смысле победы социализма в одной стране – это значит иметь возможность строить социализм, но не иметь, возможности построить его. Строить, будучи уверенным, что не построишь. Вот что называется, оказывается, у Зиновьева победой социализма в одной стране. (Смех.) Что касается построения социалистического общества, то он спутывает его с вопросом об окончательной победе, демонстрируя тем самым полное свое непонимание вопроса в целом о победе социализма в нашей стране. Строить социалистическое хозяйство, зная, что не построишь, – вот до чего докатился Зиновьев. [c.271]

Нечего и говорить, что такая позиция не имеет ничего общего с основной линией ленинизма в вопросе о строительстве социализма. Нечего и говорить, что такая позиция, ослабляя волю пролетариата к строительству социализма в нашей стране и тормозя тем самым развязывание революции в других странах, опрокидывает вверх дном самые основы интернационализма. Это есть та позиция, которая прямо подходит к идейной позиции троцкизма и подает ей руку.

То же самое нужно сказать о выступлениях Зиновьева на XIV съезде в декабре 1925 года. Вот что он говорил на XIV съезде, критикуя Яковлева:

“Вы посмотрите, до чего, например, договорился т. Яковлев на последней Курской губпартконференции. “Можем ли мы в одной стране, – спрашивает он, – будучи окружены со всех сторон капиталистическими врагами, можем ли мы в таких условиях в одной стране построить социализм?”. И отвечает: “На основе всего сказанного мы вправе сказать, что мы не только строим социализм, но что мы, несмотря на то, что мы пока что одни, что мы пока единственная в мире советская страна, советское государство, – мы этот социализм построим” (“Курская Правда” № 279 от 8 декабря 1925 г.). Разве это ленинская постановка вопроса, спрашивает Зиновьев, разве здесь не отдает душком национальной ограниченности?” (Зиновьев, заключительное слово на XIV партсъезде; курсив мой. – И. Ст.).

Выходит, что Яковлев, защищавший в основном линию партии и ленинизма, заслуживает обвинения в национальной ограниченности. Выходит, что защищать линию партии, закрепленную в известной резолюции XIV конференции, – значит впасть в национальную ограниченность. Это и называется у нас: [c.272] докатился! В этом, собственно, и кроется весь фокус, разыгрываемый Зиновьевым и состоящий в том, что свой отход от ленинизма он старается прикрыть смехотворными обвинениями по адресу ленинцев в национальной ограниченности.

Поэтому тезисы об оппозиционном блоке говорят сущую правду, утверждая, что “новая оппозиция” перешла на сторону троцкизма в основном вопросе о возможности победы социализма в нашей стране, или – что одно и то же – в вопросе о характере и перспективах нашей революции.

Несколько особое положение занимает в этом вопросе формально Каменев, что должно быть здесь отмечено. Это факт, что Каменев, вопреки Зиновьеву, заявил открыто как на XIV партконференции, так и на XIV партсъезде о своей солидарности с линией партии в вопросе о строительстве социализма в нашей стране. Тем не менее XIV съезд партии не принял всерьез заявление Каменева, не поверил ему на слово, отнеся его в своей резолюции по отчету ЦК к группе лиц, отошедших от ленинизма. Почему? Потому, что Каменев не захотел и не счел нужным подкрепить свое заявление о солидарности с линией партии делом. А что значит подкрепить свое заявление делом? Это значит порвать с теми, которые ведут борьбу с линией партии. Партия знает немало примеров, когда люди, заявлявшие словесно о своей солидарности с партией, продолжали, вместе с тем, политическую дружбу с элементами, ведущими борьбу против партии. Ленин в таких случаях обычно говорил, что такие “сторонники” партийной линии хуже ее противников. Известно, например, что Троцкий в эпоху империалистической войны заявлял [c.273] неоднократно о своей солидарности и преданности принципам интернационализма. Однако Ленин его называл тогда “пособником социал-шовинистов”. Почему? Потому, что, заявляя о своем интернационализме, Троцкий не хотел в то же время рвать с Каутским и Мартовым, Потресовым и Чхеидзе. И Ленин был, конечно, прав. Ты хочешь, чтобы твое заявление было принято всерьез, – тогда подкрепи свое заявление делом и прекрати политическую дружбу с людьми, ведущими борьбу против линии партии.

Вот почему я думаю, что заявления Каменева о его солидарности с линией партии в вопросе о строительстве социализма но могут быть приняты всерьез, коль скоро он не хочет подкрепить слово делом и продолжает оставаться в блоке с троцкистами.

 

5. Отписка Троцкого. Смилга. Радек

 

Могут сказать, что все это хорошо и правильно. Но нет ли каких-либо оснований и документов, говорящих о том, что лидеры оппозиционного блока не прочь повернуть от социал-демократического уклона к ленинизму? Вот, например, книжка Троцкого “К социализму или к капитализму?” Не является ли она, эта книжка, признаком того, что Троцкий не прочь отказаться от своих принципиальных ошибок? Некоторые даже думают, что Троцкий действительно отказался, или старается отказаться, в этой книжке от своих принципиальных ошибок. Я, грешный человек, в данном случае страдаю некоторым неверием в этом деле (смех) и должен сказать, что такие предположения, к сожалению, совершенно не соответствуют действительности. [c.274]

Вот, например, наиболее яркое место из книги Троцкого “К социализму или к капитализму?”:

“Государственная плановая комиссия (Госплан) опубликовала сводную таблицу по “контрольным” цифрам народного хозяйства СССР на 1925/26 г. Все это звучит очень сухо и, так сказать, бюрократично. Но в этих сухих статистических колонках и почти столь же сухих и сдержанных пояснениях к ним звучит великолепная историческая музыка растущего социализма” (Л. Троцкий, “К социализму или к капитализму?”. Изд. “Плановое Хозяйство”, 1925 г., стр. 1).

Что это такое: “великолепная историческая музыка растущего социализма”? Каков смысл этой “великолепной” фразы, если вообще есть в этой фразе какой-либо смысл? Есть ли тут ответ, хотя бы намек ответа, на вопрос о возможности победы социализма в нашей стране? Об исторической музыке растущего социализма можно было говорить и в 1917 году, когда мы свергли буржуазию, и в 1920 году, когда мы вышибли вон интервенционистов из нашей страны, ибо это была действительно, великолепная историческая музыка растущего социализма, когда мы, свергнув буржуазию в 1917 году и изгнав вон интервенционистов, дали всему миру великолепные факты силы и могущества растущего социализма в нашей стране. Но имеет ли это и может ли иметь какое бы то ни было отношение к вопросу о возможности победоносного строительства социализма в нашей стране? Мы можем, – говорит Троцкий, – идти к социализму. Но можем ли прийти к социализму,– вот в чем вопрос. Идти, зная, что не придешь к социализму, – разве это не глупость? Нет, товарищи, “великолепная” фраза Троцкого о музыке и прочем представляет не ответ на вопрос, а адвокатскую [c.275] отговорку и “музыкальную” отписку от вопроса. (Голоса с мест: “Правильно!”)

Я думаю, что эту великолепную и музыкальную отписку Троцкого можно было бы поставить на одну доску с той отпиской в вопросе о квалификации ленинизма, которую дал в свое время Троцкий в своей брошюре “Новый курс”. Не угодно ли послушать:

“Ленинизм, как система революционного действия, предполагает воспитанное размышлением и опытом революционное чутье, которое в области общественной – то же самое, что мышечное ощущение в физическом труде” (Л. Троцкий, “Новый курс”. Изд. “Красная Новь”, 1924 г., стр. 47).

Ленинизм, как “мышечное ощущение в физическом труде”. Не правда ли – и ново, и оригинально, и глубокомысленно. Вы поняли что-нибудь? (Смех.) Все это очень красочно, музыкально и, если хотите, даже великолепно. Не хватает только “мелочи”: простого и человеческого определения ленинизма.

Ленин имел в виду такие именно случаи особого увлечения Троцкого музыкальной фразой, когда он писал о Троцком следующие, например, горькие, но правдивые слова:

“Не все то золото, что блестит. Много блеску и шуму в фразах Троцкого, но содержания в них нет” (см. т. XVII, стр. 383).

Так обстоит дело с книжкой Троцкого “К социализму или к капитализму?”, выпущенной в свет в 1925 году.

Что касается более позднего времени, например, 1926 года, то мы имеем документ от сентября 1926 года, подписанный Троцким, который не оставляет никаких сомнений в том, что Троцкий продолжает оставаться на своей, отвергнутой партией, точке зрения. Я имею в виду письмо Троцкого к оппозиционерам. [c.276]

Вот что говорится в этом документе:

“Ленинградская оппозиция своевременно забила тревогу по поводу замазывания дифференциации деревни, по поводу роста кулака и роста его влияния не только на стихийные процессы хозяйства, но и на политику Советской власти; по поводу того, что в рядах нашей собственной партии создалась, под покровительством Бухарина, теоретическая школа, которая явно отражает давление мелкобуржуазной стихии нашего хозяйства; ленинградская оппозиция энергично выступила против теории социализма в одной стране, как теоретического оправдания национальной ограниченности”… (Из приложений к стенограмме заседаний ПБ ЦК ВКП(б) от 8 и 11 октября 1926 г. по вопросу о внутрипартийном положении; курсив мой. – И. Ст.)

Тут, в этом документе, подписанном Троцким, сказано все: и то, что лидеры “новой оппозиции” отошли от ленинизма к троцкизму, и то, что Троцкий продолжает оставаться целиком и полностью на старых своих позициях социал-демократического уклона в нашей партии.

Ну, а как другие лидеры оппозиционного блока, например, Смилга или Радек? Я думаю, что эти лица являются тоже лидерами оппозиционного блока. Смилга и Радек, – чем они не лидеры? Как они расценивают позицию партии, позицию ленинизма в вопросе о строительстве социализма в нашей стране?

Вот что говорил, например, Смилга в сентябре 1926 года в Комакадемии:

Я утверждаю, – говорит он, – что он (Бухарин. И.Ст.) находится целиком в плену восстановительной идеологии, он считает доказанным, что экономическая отсталость нашей страны не может быть препятствием для построения социалистического строя в России… Я считаю, что, безусловно, занимаясь социалистическим строительством, мы строим социализм. Но, [c.277] спрашивается, дает ли восстановительный период основания для проверки, для ревизии центрального пункта марксизма и ленинизма, который заключается в том, что в одной технически отсталой стране социализм построить невозможно” (Смилга, выступление в Комакадемии 26 сентября 1926 г. по вопросу о контрольных цифрах; курсив мой. – И. Ст.).

Тоже, как видите, “позиция”, целиком совпадающая с позицией г. Суханова в основном вопросе о характере и перспективах нашей революции. Разве не верно, что позиция Смилги вполне отвечает позиции Троцкого, которую я назвал, и назвал по праву, позицией социал-демократического уклона? (Голоса: “Правильно!”)

Можно ли считать, что оппозиционный блок ответственен за подобные выступления Смилги? Можно и должно. Пытался ли когда-либо оппозиционный блок отмежеваться от Смилги? Нет, не пытался. Наоборот, он всемерно поощрял Смилгу в его выступлениях в Комакадемии.

А вот и другой лидер, Радек, выступавший в Комакадемии совместно со Смилгой и разносивший там “в пух и прах” нашего брата. (Смех.) У нас есть документ, говорящий о том, что Радек хихикал и издевался над теорией построения социализма в нашей стране, называя ее теорией строительства социализма “в одном уезде”, или даже “на одной улице”, причем на реплику товарищей с мест о том, что эта теория есть “ленинская идея”, Радек ответил:

“Вы плохо читали Ленина; если бы Владимир Ильич был жив, он бы сказал, что это – щедринская идея. У Щедрина в “Помпадурах” есть помпадур единственный, который либерализм строит в одном уезде” (речь Радека в Комакадемии). [c.278]

Можно ли назвать это пошлое и либеральное хихиканье Радека насчет идеи строительства социализма в одной стране иначе, как полным разрывом с ленинизмом? Отвечает ли оппозиционный блок за эту пошлость Радека? Безусловно, да. Почему же он не отмежевывается от нее? Потому, что оппозиционный блок не думает покидать своей позиции отхода от ленинизма.

 

6. Решающее значение вопроса о перспективах нашего строительства

 

Могут спросить: к чему все эти споры о характере и перспективах нашей революции, к чему споры о том, что будет в будущем или что может быть в будущем, – не лучше ли отбросить все эти споры в сторону и заняться практической работой?

Я считаю, товарищи, что такая постановка вопроса в корне неправильна.

Мы не можем двигаться вперед, не зная, куда нужно двигаться, не зная цели движения. Мы не можем строить без перспектив, без уверенности, что, начав строить социалистическое хозяйство, можем его построить. Без ясных перспектив, без ясных целей партия не может руководить строительством. Мы не можем жить по рецепту Бернштейна: “Движение – все, цель – ничто”. Мы, наоборот, как революционеры, должны подчинять свое движение вперед, свою практическую работу – основной классовой цели пролетарского строительства. Без этого – мы попадем в болото оппортунизма, неминуемо и безусловно. [c.279]

Далее. Без ясных перспектив нашего строительства, без уверенности построить социализм рабочие массы не могут сознательно участвовать в этом строительстве, они не могут сознательно руководить крестьянством. Без уверенности построить социализм не может быть воли к строительству социализма. Кому охота строить, зная, что не построишь? Отсутствие социалистических перспектив нашего строительства ведет поэтому к ослаблению воли пролетариата к этому строительству неминуемо и безусловно.

Дальше. Ослабление воли пролетариата к строительству социализма не может не вызвать усиления капиталистических элементов нашего хозяйства. Ибо что значит строить социализм, как не то, чтобы побороть капиталистические элементы нашего хозяйства. Упадочные и пораженческие настроения в рабочем классе не могут не окрылить надежд капиталистических элементов на реставрацию старых порядков. Кто недооценивает решающего значения социалистических перспектив нашего строительства, тот помогает капиталистическим элементам нашего хозяйства, тот культивирует капитулянтство.

Наконец, ослабление воли пролетариата к победе над капиталистическими элементами нашего хозяйства, тормозя наше социалистическое строительство, не может не задерживать развязывание международной революции во всех странах. Не следует забывать, что мировой пролетариат смотрит на наше хозяйственное строительство и на наши успехи на этом фронте с надеждой, что мы выйдем из этой борьбы победителями, что нам удастся построить социализм. Бесчисленное количество рабочих делегаций, приезжающих к нам с [c.280] Запада и щупающих каждый уголок нашего строительства, говорит о том, что наша борьба на фронте строительства имеет громадное международное значение в смысле ее революционизирующего значения для пролетариев всех стран. Кто пытается свертывать социалистические перспективы нашего строительства, тот пытается гасить надежды международного пролетариата на нашу победу, а кто гасит эти надежды, тот нарушает элементарные требования пролетарского интернационализма. Ленин был тысячу раз прав, когда он говорил:

“Сейчас главное свое воздействие на международную революцию мы оказываем своей хозяйственной политикой. Все на Советскую Российскую республику смотрят, все трудящиеся во всех странах мира без всякого исключения и без всякого преувеличения… На это поприще борьба перенесена во всемирном масштабе. Решим мы эту задачу – и тогда мы выиграли в международном масштабе наверняка и окончательно. Поэтому вопросы хозяйственного строительства приобретают для нас значение совершенно исключительное. На этом фронте мы должны одержать победу медленным, постепенным, – быстрым нельзя, – но неуклонным повышением и движением вперед” (см. т. XXVI, стр. 410–411; курсив мой. – И. Ст.).

Вот почему я думаю, что наши споры по вопросу о возможности победы социализма в нашей стране имеют важнейшее значение, ибо в этих спорах куется и определяется решение вопроса о перспективах нашей работы, о классовых целях этой работы, об основной установке этой работы на ближайший период.

Вот почему я думаю, что вопрос о социалистических перспективах нашего строительства имеет для нас первостепенное значение. [c.281]

 

7. Политические перспективы оппозиционного блока

 

Политические перспективы оппозиционного блока вырастают из их основной ошибки о характере и перспективах нашей революции.

Так как международная революция затягивается, а веры во внутренние силы нашей революции не имеется у оппозиции, то перед нею стоят две перспективы:

либо перерождение партии и госаппарата, фактический отход “лучших элементов” (т.е. оппозиции) коммунизма от власти и образование из этих элементов новой, “чисто пролетарской” партии, стоящей в оппозиции к официальной, не “чисто” пролетарской партии (перспектива Оссовского);

либо попытки выдавать свое собственное нетерпение за действительность, отрицание частичной стабилизации капитализма и “сверхчеловеческие”, “героические” прыжки и вторжения как в область внутренней политики (сверхиндустриализация), так и в область внешней политики (“ультралевые” фразы и жесты).

Я думаю, что из всех оппозиционеров Оссовский является наиболее смелым и наиболее мужественным. Если бы у оппозиционного блока хватило мужества и последовательности, то он должен был бы стать на путь Оссовского. Но так как у оппозиционного блока не хватает ни последовательности, ни мужества, то он скатывается на путь второй перспективы, на путь “сверхчеловеческих” прыжков и “героических” вторжений в область объективного хода вещей.

Отсюда отрицание частичной стабилизации капитализма, лозунг отхода или даже выхода из профсоюзов на Западе, требование взорвать Англо-Русский [c.282] комитет, требование индустриализировать нашу страну чуть ли не в полгода и т.д.

Отсюда авантюризм в политике оппозиционного блока.

В связи с этим приобретает особое значение теория оппозиционного блока (она же – теория троцкизма) о перепрыгивании через крестьянство у нас, в нашей стране, в деле индустриализации нашей страны, о перепрыгивании через реакционность профсоюзов там, на Западе, особенно в связи с забастовкой в Англии.

Оппозиционный блок думает, что если партия выработала правильную линию, то этого вполне достаточно для того, чтобы партия стала массовой тотчас же и немедленно, чтобы партия могла повести массы на решающие битвы тотчас же и немедленно. Оппозиционный блок не понимает, что такое отношение к вопросу о руководстве массами не имеет ничего общего с позицией ленинизма.

Были ли правильны Апрельские тезисы Ленина о советской революции, данные весной 1917 года?89 Да, были правильны. Почему же Ленин тогда не призывал к немедленному свержению правительства Керенского? Почему он боролся с “ультралевыми” группами в нашей партии, выкинувшими тогда лозунг немедленного свержения Временного правительства? Потому, что Ленин знал, что для совершения революции недостаточно иметь правильную партийную линию. Потому, что Ленин знал, что для совершения революции необходимо еще одно обстоятельство, а именно, чтобы массы, широкие рабочие массы, убедились на своем собственном опыте в правильности линии партии. А для этого, в свою очередь, необходимо время, [c.283] неустанная работа партии в массах, неустанная работа по убеждению масс в правильности линии партии. Именно поэтому Ленин, давая свои революционные Апрельские тезисы, вместе с тем давал лозунг о “терпеливой” пропаганде в массах в пользу правильности этих тезисов. На эту терпеливую работу ушло тогда 8 месяцев. Но эти месяцы были революционными месяцами, которые равняются, по крайней мере, годам обычного “конституционного” времени. Мы выиграли Октябрьскую революцию потому, что умели различать между правильной линией партии и тем, чтобы массы признали правильность этой линии. Этого не понимают и не хотят понять оппозиционные герои “сверхчеловеческих” прыжков.

Была ли правильна позиция английской компартии в период забастовки в Англии? Да, в основном она была правильна. Почему же ей не удалось повести сразу за собой миллионные массы английских рабочих? Потому, что она не успела, и не могла успеть, убедить массы в короткий срок в правильности своей линии. Потому, что между выработкой правильной линии партии и тем, чтобы партия повела за собой миллионные массы, существует промежуток, более или менее длительный промежуток, в продолжение которого партия должна вести неустанную работу по убеждению масс в правильности своей политики. Этот промежуток нельзя перепрыгнуть. Глупо думать, что его можно перепрыгнуть. Его можно лишь изжить и преодолеть в терпеливой работе по политическому просвещению масс.

Этих азбучных истин ленинского руководства массами оппозиционный блок не понимает, и в этом надо искать один из источников его политических ошибок. [c.284]

Вот один из многочисленных образчиков политики “сверхчеловеческих” прыжков и отчаянных жестов Троцкого:

“Российский пролетариат, – говорил в свое время Троцкий, – оказавшись у власти, хотя бы лишь вследствие временной конъюнктуры нашей буржуазной революции, встретит организованную вражду со стороны мировой реакции и готовность к организованной поддержке со стороны мирового пролетариата. Предоставленный своим собственным силам рабочий класс России будет неизбежно раздавлен контрреволюцией в тот момент, когда крестьянство отвернется от него. Ему ничего другого не останется, как связать судьбу своего политического господства и, следовательно, судьбу всей российской революции, с судьбой социалистической революции в Европе. Ту колоссальную государственно-политическую силу, которую даст ему временная конъюнктура российской буржуазной революции, он обрушит на чашу весов классовой борьбы всего капиталистического мира. С государственной властью в руках, с контрреволюцией за спиной, с европейской реакцией перед собой, он бросит своим собратьям во всем мире старый призывный клич, который будет на этот раз кличем последней атаки: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” (Троцкий, “Итоги и перспективы”, стр. 80; курсив мой. – И. Ст.).

Не угодно ли: пролетариат, оказывается, должен взять власть в России, но, взяв власть, он должен обязательно передраться с крестьянством, и вот после того, как пролетариат передерется с крестьянством, он должен броситься в отчаянную схватку с мировой буржуазией, имея “контрреволюцию за спиной” и “европейскую реакцию” перед собой.

Что тут, в этой “схеме” Троцкого, имеется немало “музыкального”, “сверхчеловеческого” и “отчаянно [c.285] великолепного”, – с этим, пожалуй, можно согласиться. Но что тут нет ни марксизма, ни революционности, что тут мы имеем дело лишь с пустой игрой в революцию и с авантюризмом в политике, – в этом тоже не может быть сомнения.

А между тем, не подлежит сомнению, что эта “схема” Троцкого является прямым выражением нынешних политических перспектив оппозиционного блока, результатом и плодом троцкистской теории “перепрыгивания” через не изжившие себя формы движения.

 

III. Политические и организационные ошибки оппозиционного блока

 

Политические и организационные ошибки оппозиционного блока являются прямым продолжением его главной ошибки в основном вопросе о характере и перспективах нашей революции.

Говоря о политических и организационных ошибках оппозиции, я имею в виду такие вопросы, как вопрос о гегемонии пролетариата в деле хозяйственного строительства, вопрос об индустриализации, вопрос о партийном аппарате и “режиме” в партии и т.д.

Партия исходит из того, что в своей политике вообще, в экономической политике в особенности, нельзя отрывать индустрию от сельского хозяйства, что развитие этих двух основных отраслей хозяйства должно пойти по линии их сочетания, по линии их объединения в социалистическом хозяйстве.

Отсюда наш, социалистический метод индустриализации страны через неуклонное улучшение материального [c.286] положения трудящихся масс, в том числе и основной массы крестьянства, как основной базы развертывания индустриализации. Я говорю о социалистическом методе индустриализации в отличие от капиталистического метода индустриализации, проводимого через обнищание миллионных масс трудящихся слоев.

В чем состоит основной минус капиталистического метода индустриализации? В том, что он ведет к разрыву интересов индустриализации с интересами трудящихся масс, к обострению внутренних противоречий в стране, к обнищанию миллионных масс рабочих и крестьян, к обращению прибылей не на улучшение материального и культурного положения широчайших масс внутри страны, а на вывоз капитала и на расширение базы капиталистической эксплуатации внутри и вне страны.

В чем состоит основной плюс социалистического метода индустриализации? В том, что он ведет к единству интересов индустриализации и интересов основных масс трудящихся слоев населения, в том, что он ведет не к обнищанию миллионных масс, а к улучшению материального положения этих масс, не к обострению внутренних противоречий, а к их сглаживанию и преодолению, в том, что он неуклонно расширяет внутренний рынок и подымает емкость этого рынка, создавая, таким образом, прочную внутреннюю базу для развертывания индустриализации.

Отсюда прямая заинтересованность основных масс крестьянства в социалистических путях индустриализации.

Отсюда возможность и необходимость осуществления гегемонии пролетариата в отношении крестьянства [c.287] в деле социалистического строительства вообще, индустриализации страны в частности.

Отсюда идея смычки социалистической индустрии с крестьянским хозяйством – прежде всего через массовое кооперирование крестьянства, идея руководящей роли индустрии в отношении сельского хозяйства.

Отсюда наша налоговая политика, политика снижения цен на промтовары и т.д., учитывающие интересы сохранения экономического сотрудничества пролетариата и крестьянства, интересы укрепления союза рабочих и крестьян.

Оппозиционный блок, наоборот, исходит из противопоставления индустрии сельскому хозяйству и сбивается на путь отрыва индустрии от сельского хозяйства. Он не понимает и не признает, что нельзя двигать вперед индустрию, обходя интересы сельского хозяйства, нарушая эти интересы. Он не понимает, что если индустрия является руководящим началом народного хозяйства, то сельское хозяйство, в свою очередь, представляет ту базу, на основе которой может развертываться у нас индустрия.

Отсюда рассматривание крестьянского хозяйства как “колонии”, которую должно “эксплуатировать” пролетарское государство (Преображенский).

Отсюда боязнь хорошего урожая (Троцкий), являющегося будто бы силой, могущей дезорганизовать нашу экономику.

Отсюда своеобразная политика оппозиционного блока, сбивающаяся на путь обострения внутренних противоречий между индустрией и сельским хозяйством, на путь капиталистических методов индустриализации страны. [c.288]

Не угодно ли, например, послушать Преображенского, являющегося одним из лидеров оппозиционного блока? Вот что он говорит в одной из своих статей:

“Чем более экономически-отсталой, мелкобуржуазной, крестьянской является та или иная страна, переходящая к социалистической организации производства… – тем больше социалистическое накопление вынуждено опираться на эксплуатацию досоциалистических форм хозяйства… Наоборот, чем более экономически и индустриально развитой является та или другая страна, в которой побеждает социальная революция… чем более для пролетариата данной страны является необходимым уменьшить неэквивалентность обмена своих продуктов на продукты колоний, т.е. уменьшить эксплуатацию последних, – тем более центр тяжести социалистического накопления будет перемещаться на производственную основу социалистических форм, т.е. опираться на прибавочный продукт собственной промышленности и собственного земледелия” (Е. Преображенский, статья “Основной закон социалистического накопления”, “Вестник Комакадемии, 1924 г., № 8).

Едва ли нужно доказывать, что Преображенский сбивается на путь непримиримых противоречий между интересами нашей индустрии и интересами крестьянского хозяйства нашей страны, – стало быть, на путь капиталистических методов индустриализации.

Я думаю, что Преображенский, приравнивая крестьянское хозяйство к “колонии” и пытаясь строить отношения между пролетариатом и крестьянством как отношения эксплуатации, – подрывает тем самым, пытается подорвать, сам того не понимая, основы всякой возможной социалистической индустриализации.

Я утверждаю, что эта политика не имеет ничего общего с политикой партии, строящей дело индустриализации на основе экономического сотрудничества между пролетариатом и крестьянством, [c.289] То же самое, или почти то же самое, нужно сказать о Троцком, который боится “хорошего урожая” и думает, видимо, что хороший урожай представляет опасность с точки зрения хозяйственного развития нашей страны. Вот что он говорил, например, на апрельском пленуме:

“В этих условиях (Троцкий говорит об условиях современной диспропорции. И.Ст.) хороший урожай, т.е. потенциально возросшее число товарных излишков сельского хозяйства, может стать фактором, не ускоряющим темп хозяйственного развития в сторону социализма, а, наоборот, дезорганизующим экономику, обостряющим взаимоотношения между городом и деревней, а внутри самого города – между потребителями и государством. Практически говоря, хороший урожай – при отсутствии промтоваров – может означать перегонку зерна в увеличенном количестве на самогон и возросшие городские хвосты. Политически это будет означать борьбу крестьянина против монополии внешней торговли, т.е. против социалистической промышленности” (Стенограмма заседаний апрельского пленума ЦК, поправки Троцкого к проекту резолюции Рыкова, стр. 164; курсив мой. – И. Ст.).

Стоит только сопоставить это более чем странное заявление Троцкого с заявлением тов. Ленина в период самого обостренного товарного голода о том, что хороший урожай является “спасением государства”90, чтобы понять всю неправильность заявления Троцкого.

Троцкий, видимо, но признает того положения, что индустриализация может развиваться у нас лишь через постепенное улучшение материального положения трудовых масс деревни.

Троцкий, видимо, исходит из того, что индустриализация должна осуществляться у нас через некоторый, так сказать, “нехороший урожай”. [c.290]

Отсюда практические предложения оппозиционного блока насчет поднятия отпускных цен, налогового нажима на крестьянство и т.д., предложения, ведущие не к укреплению экономического сотрудничества между пролетариатом и крестьянством, а к его разложению, не к подготовке условий для гегемонии пролетариата в области хозяйственного строительства, а к подрыву этих условий, не к смычке индустрии с крестьянским хозяйством, а к их размычке.

Несколько слов о дифференциации крестьянства. Всем известны шум и паника оппозиции по поводу роста дифференциации. Всем известно, что никто так не разводил панику насчет роста частного мелкого капитала в деревне, как оппозиция. Что же, однако, получается на деле? А вот что.

Во-первых, дифференциация среди крестьянства, как это показывают факты, происходит у нас в совершенно своеобразных формах, а именно – не через “вымывание” середняка, а, наоборот, через его усиление, при значительном сужении крайних полюсов, причем такие факторы, как национализация земли, массовое кооперирование крестьянства, наша налоговая политика и т.д. не могут не создавать известных рамок н ограничений для самой дифференциации.

Во-вторых, – н это главное, – рост частного мелкого капитала в деревне покрывается и перекрывается таким решающим фактом, как развитие нашей индустрии, укрепляющей позиции пролетариата и социалистических форм хозяйства и представляющей основное противоядие против всех и всяких форм частного капитала.

Все эти обстоятельства, видимо, прошли мимо поля зрения “новой оппозиции”, продолжающей, по инерции, [c.291] кричать и разводить панику насчет частного капитала в деревне.

Может быть, не лишне будет напомнить оппозиции слона Ленина на этот предмет. Вот что говорит на этот счет тов. Ленин:

“Всякое улучшение положения крупного производства, возможность пустить некоторые крупные фабрики – настолько упрочивает положение пролетариата, что бояться стихии мелкой буржуазии, даже возрастающей, нечего. Не того надо бояться, что мелкая буржуазия и мелкий капитал вырастет. Надо бояться того, что слишком долго продолжается состояние крайнего голода, нужды, недостатка продуктов, из которого вытекает уже полное обессиление пролетариата, невозможность для него противостоять стихии мелкобуржуазных колебаний и отчаяния. Это страшнее. При увеличении количества продуктов никакое развитие мелкой буржуазии не будет большим минусом, поскольку это дает развитие крупной промышленности”... (см. т. XXVI, стр. 256).

Поймут ли когда-либо оппозиционеры, что паника насчет дифференциации и частного капитала в деревне есть обратная сторона неверия в возможность победоносного социалистического строительства в нашей стране.

Несколько слов о борьбе оппозиции против партийного аппарата и “режима” в партии.

К чему сводится на деле борьба оппозиции против партийного аппарата, представляющего руководящее ядро нашей партии? Едва ли нужно доказывать, что борьба оппозиции в этой области сводится, в конце концов, к попыткам дезорганизовать партийное руководство и разоружить партию в ее борьбе за улучшение государственного аппарата, за изгнание бюрократизма из этого аппарата, за руководство государственным аппаратом. [c.292]

К чему ведет борьба оппозиции с “режимом” в партии? К тому, чтобы разложить железную дисциплину в партии, без которой немыслима диктатура пролетариата, к тому, чтобы расшатать, в конце концов, основы диктатуры пролетариата.

Партия права поэтому, утверждая, что политические и организационные ошибки оппозиции являются отражением напора непролетарских элементов на нашу партию, на диктатуру пролетариата.

Таковы, товарищи, политические и организационные ошибки оппозиционного блока.

 

IV. Некоторые выводы

 

Недавно на пленуме ЦК и ЦКК91 Троцкий заявил, что принятие конференцией тезисов об оппозиционном блоке должно неминуемо повести к исключению лидеров оппозиции из партии. Я должен заявить, товарищи, что это заявление Троцкого лишено всякого основания, что оно является фальшивым. Я должен заявить, что принятие тезисов об оппозиционном блоке может иметь лишь одну цель: решительную борьбу с принципиальными ошибками оппозиции на предмет их полного преодоления.

Всем известно, что Х съезд нашей партии принял резолюцию об анархо-синдикалистском уклоне92. А что такое анархо-синдикалистский уклон? Нельзя сказать, чтобы анархо-синдикалистский уклон был “лучше” социал-демократического уклона. Однако из факта принятия резолюции об анархо-синдикалистском уклоне никто еще до сих пор не делал вывода [c.293] о том, что члены “рабочей оппозиции” подлежат обязательному исключению из партии.

Троцкий не может не знать, что XIII съезд нашей партии объявил троцкизм “явно выраженным мелкобуржуазным уклоном”. Однако никто еще до сих пор не считал, что принятие такой резолюции должно понести к обязательному исключению лидеров троцкистской оппозиции из партии.

Вот соответствующее место из резолюции XIII съезда:

“В лице нынешней “оппозиции” мы имеем перед собою не только попытку ревизии большевизма, не только прямой отход от ленинизма, но и явно выраженный мелкобуржуазный уклон. Не подлежит никакому сомнению, что эта “оппозиция” объективно отражает напор мелкой буржуазии на позиции пролетарской партии и ее политику” (Из резолюции XIII съезда; курсив мой. – И. Ст.).

Пусть объяснит нам Троцкий, чем лучше мелкобуржуазный уклон уклона социал-демократического. Разве трудно понять, что социал-демократический уклон является разновидностью мелкобуржуазного уклона? Разве трудно понять, что, говоря о социал-демократическом уклоне, мы лишь уточняем то, что сказано у нас в резолюции XIII съезда? Мы вовсе не объявляем лидеров оппозиционного блока социал-демократами. Мы только говорим, что у оппозиционного блока наметился социал-демократический уклон, и предупреждаем, что еще не поздно отойти от этого уклона, к чему мы и призываем оппозиционный блок.

А вот что сказано о троцкизме в известной резолюции ЦК и ЦКК в январе 1925 года93: [c.294]

“По существу дела современный троцкизм есть фальсификация коммунизма в духе приближения к “европейским” образцам псевдо-марксизма, т.е., в конце концов, в духе “европейской” социал-демократии”. (Из резолюции пленума ЦК и ЦКК 17 января 1925 года.)

Должен сказать, что обе эти резолюции написаны в основном рукой Зиновьева. Однако не только партия в целом, но даже Зиновьев – в частности, но делали из этого вывода о том, что лидеры троцкистской оппозиции должны быть исключены из партии.

Может быть, не лишне будет отметить отзыв Каменева о троцкизме, приравнивающего троцкизм к меньшевизму? Слушайте:

“Троцкизм был всегда наиболее благовидной, наиболее прикрытой, наиболее приспособленной к обману именно революционно настроенной части рабочих формой меньшевизма”. (Сборник статей “За ленинизм”. Л. Каменев, “Партия и троцкизм”, стр. 51.)

Все эти факты известны Троцкому не меньше, чем любому из нас. Однако никто еще ни ставил вопроса об исключении Троцкого и его единомышленников на основании резолюций, скажем, XIII съезда.

Вот почему я думаю, что заявление Троцкого на пленуме ЦК и ЦКК является неискренним, фальшивым.

Одобряя в основном тезисы об оппозиционном блоке, октябрьский пленум ЦК и ЦКК имел в виду не репрессии, а необходимость идейной борьбы с принципиальными ошибками оппозиции, от которых оппозиция все еще не отказывается и за которые она намерена бороться и впредь в рамках устава, как она сообщает об этом в своем “заявлении” от 16 октября. Поступая [c.295] так, пленум ЦК и ЦКК исходил из того, что борьба с принципиальными ошибками оппозиции является единственным средством их преодоления, а преодоление этих ошибок – единственным путем действительного единства в нашей партии. Разбив оппозиционный блок и заставив его отказаться от фракционности, партия добилась этим необходимого минимума, без которого невозможно единство в партии. Это, конечно, не мало. Но этого недостаточно. Для того, чтобы добиться полного единства, необходимо сделать еще шаг вперед, добиваясь отказа оппозиционного блока от его принципиальных ошибок и ограждая таким образом партию и ленинизм от наскоков и попыток ревизии.

Это – первый вывод.

Отклонив принципиальную позицию оппозиционного блока и отбросив прочь попытки оппозиции к новой дискуссии, партийные массы сказали: сейчас не время для болтовни, пора взяться вплотную за дело социалистического строительства. Отсюда вывод: поменьше болтовни, побольше творческой положительной работы, вперед за социалистическое строительство!

Это – второй вывод.

А третий вывод состоит в том, что в ходе внутрипартийной борьбы и в ходе отражения наскоков оппозиции партия сплотилась воедино, как никогда, на основе социалистических перспектив нашего строительства.

Это – третий вывод.

Партия, сплотившаяся на основе социалистических перспектив нашего строительства, – это тот самый рычаг, который так нужен теперь для того, чтобы двинуть вперед социалистическое строительство в нашей стране. [c.296]

Этот рычаг выковали мы в борьбе с оппозиционным блоком.

Борьба сплотила нашу партию вокруг ее ЦК на основе социалистических перспектив нашего строительства. Конференция должна оформить это сплочение тем что она, я надеюсь, единогласно примет тезисы, предложенные ей Центральным Комитетом.

Я не сомневаюсь, что конференция выполнит это свое дело с честью. (Бурные, продолжительные аплодисменты; все делегаты встают; овация.)

 

“Правда” №№ 256 и 257;

5 и 6 ноября 1926 г.

[c.297]

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

79 XV конференция ВКП(б) происходила 26 октября – 3 ноября 1926 года. Конференция обсудила вопросы: о международном положении, о хозяйственном положении страны и задачах партии, итоги работы и очередные задачи профсоюзов, об оппозиции и внутрипартийном положении. Конференция одобрила политику ЦК и единодушно приняла тезисы [c.385] доклада И.В. Сталина “Об оппозиционном блоке в ВКП(б)”, характеризующие троцкистско-зиновьевский оппозиционный блок как социал-демократический уклон в рядах большевистской партии, как вспомогательный отряд II Интернационала в международном рабочем движении. Конференция оформила и увенчала дело вооружения партии идеей победы социалистического строительства в нашей стране и призвала к решительной борьбе за единство партии, за разоблачение троцкистско-зиновьевского блока. – 234. [c.386]

Вернуться к тексту

80 Имеется в виду пленум ЦК ВКП(б), происходивший 6–9 апреля 1926 года. – 235. [c.386]

Вернуться к тексту

81 Имеется в виду объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б), происходивший 14–23 июля 1926 года. – 236. [c.386]

Вернуться к тексту

82 Имеется в виду резолюция “Об итогах дискуссии и о мелкобуржуазном уклоне в партии”, принятая XIII конференцией РКП(б), подтвержденная XIII съездом РКП(б) и приобщенная к постановлениям съезда (см. “ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, ч. I, 1941, стр. 540–545). – 237. [c.386]

Вернуться к тексту

83 В.И. Ленин. “О продовольственном налоге”, глава “О современной экономике России” (см. Сочинения, изд. 3-е, т. XXVI, стр. 321–330). – 251. [c.386]

Вернуться к тексту

84 См. В.И. Ленин. Сочинения, изд. 3-е, т. XXI, стр. 395. – 251. [c.386]

Вернуться к тексту

85 “Наше Слово” – меньшевистско-троцкистская газета; выходила в Париже с января 1915 года по сентябрь 1916 года. – 255. [c.386]

Вернуться к тексту

86 См. “ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, ч. II, 1941, стр. 29. – 266. [c.386]

Вернуться к тексту

87 См. “ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференции и пленумов ЦК”, ч. II, 1941, стр. 29. – 267. [c.386]

Вернуться к тексту

88 См. “ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, ч. II, 1941, стр. 29–30. –267. [c.387]

Вернуться к тексту

89 См. В.И. Ленин. Сочинения, изд. 3-е, т. XX, стр. 87–90. – 283. [c.387]

Вернуться к тексту

90 См. В.И. Ленин. Сочинения, изд. 3-е, т. XXVI, стр. 247. – 290. [c.387]

Вернуться к тексту

91 Имеется в виду объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б), происходивший 23 и 26 октября 1926 года. Пленум обсудил вопрос о пополнении состава ЦК в связи со смертью Ф.Э. Дзержинского, вопросы для внесения на обсуждение XV Всесоюзной партийной конференции, сообщение Политбюро ЦК и ЦКК в связи с постановлением Политбюро от 4 октября о фракционной деятельности троцкистско-зиновьевского оппозиционного блока после июльского объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) и тезисы И.В. Сталина “Об оппозиционном блоке в ВКП(б)”. 26 октября на пленуме выступил И.В. Сталин в защиту тезисов. – 293. [c.387]

Вернуться к тексту

92 См. “ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, ч. I, 1941, стр. 366–368. – 293. [c.387]

Вернуться к тексту

93 Имеется в виду резолюция, принятая на совместном заседании пленумов ЦК и ЦКК РКП(б) 17 января 1925 года по сообщению И.В. Сталина о резолюциях местных партийных организаций в связи с выступлением Троцкого (см. “ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, ч. I, 1941, стр. 636–641; И.В. Сталин. Сочинения, т. 7, стр. 6–10). – 294. [c.387]

Вернуться к тексту

 

Предыдущая
публикация
Алфавитный указатель
сочинений И.В. Сталина

 

Содержание тома 8
сочинений И.В. Сталина
Следующая
публикация




Яндекс.Реклама:
Сайт создан в системе uCoz