Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Марта 19, 1788 г.

К народу штата Нью-Йорк

Под осуществлением администрацией правления в широком смысле понимается функционирование всех политических институтов, законодательной, исполнительной и судебной власти, но самое обычное и, возможно, самое точное определение понятия ограничено исполнительными деталями и входит в компетенцию исполнительного департамента. Ведение переговоров с иностранными державами, подготовка финансовых планов, целевое назначение и трата общественных средств в соответствии с общими ассигнованиями законодательной власти, строительство армии и флота, руководство в войне – эти и другие сходные дела составляют то, что наилучшим образом именуется администрацией правительства. Лиц, которым вверены непосредственно эти дела, следует считать помощниками или заместителями президента, и по этой причине они должны назначаться им на свои должности, по меньшей мере выдвигаться и руководиться им. При таком подходе немедленно выяснится глубокая связь между продолжительностью пребывания президента в [c.471] своей должности и стабильностью системы администрации. Обратить вспять и переделать, что сделано предшественником, преемник часто считает лучшим доказательством своих способностей и заслуг; к тому же, когда изменения явились результатом общественного выбора, вновь пришедший на пост обоснованно предполагает, что предшественник утратил должность в результате недовольства его мерами; и чем меньше он будет походить на него, тем благоприятнее предстанет в глазах избирателей. Эти соображения вместе с влиянием доверенных и преданных лиц наверняка побудят каждого нового президента способствовать смене людей на подчиненных постах; а все эти причины в совокупности не смогут не возбудить позорный и губительный мятежный дух в системе правительства.

К позитивной стороне продолжительного пребывания в должности я отношу переизбрание^*. Первое необходимо, чтобы стимулировать должностное лицо проявить решимость хорошо выполнять свое дело, сообщество же получит время и досуг для наблюдения за тенденцией его поступков и оценит их по делам. Последнее необходимо, чтобы дать возможность людям, когда они усматривают причины для одобрения его поведения, оставить его на посту и продлить пользу от применения его талантов и добродетелей, обеспечив правительству преимущество постоянства в мудрой системе администрации.

Ничто не представляется более правдоподобным на первый взгляд и хуже всего обоснованным даже при беглом рассмотрении, чем план, имеющий применительно к рассматриваемому вопросу ряд почтенных защитников, а именно: пребывание президента в должности должно продолжаться определенное время, а затем он отстраняется от нее либо на ограниченное время, либо навсегда. Это отстранение, временное или постоянное, будет иметь примерно одни и те же результаты, по большей части скорее губительные, чем полезные.

Дурным последствием этого отстранения будет ослабление побудительных мотивов к хорошему поведению. Очень многие проявят значительно меньше рвения при исполнении своего долга, если осознают: от преимуществ их положения, связанных с этим, придется отказаться в определенное время, – чем в том случае, [c.472] когда им позволят тешить себя надеждой получили, их, заслужив продление срока пребывания в должности. Это верно, если признано, что желание вознаграждения является одной из самых сильных мотиваций поведения людей и что верность наилучшим образом обеспечивается совпадением интереса с долгом. Даже любовь к славе, всепоглощающая страсть благороднейших умов, подтолкнет спланировать и выполнить громадные и трудные предприятия ради общественного блага, требующие значительного времени для подготовки и осуществления, если можно льстить себя перспективой завершить начатое. Но человек, напротив, не возьмется за такое предприятие, если предвидит, что ему придется уйти со сцены до завершения работы, передав ее вместе со своей репутацией в руки людей, которым задача может оказаться не по плечу или равнодушно относящихся к ней. Самое большое, что можно ожидать от человека в таких обстоятельствах: негативное достоинство не причинять вреда вместо позитивного – приносить добро.

Другое дурное последствие отстранения – соблазн действовать в корыстных целях, заниматься казнокрадством и в некоторых случаях прибегать к узурпации. Алчный человек, оказавшийся на государственной должности, готовя себя к тому, что он в любом случае обязан расстаться со своими доходами, может ощутить позыв, а такому человеку трудно ему сопротивляться, наилучшим образом использовать возможности, пока они имеются, – и без угрызений совести прибегнет к самым коррумпированным уловкам, чтобы сорвать по случаю солидный куш. Но тот же самый человек при иной перспективе может удовлетвориться обычными приработками, которые дает ему должность, и даже не захотеть пойти на риск последствий в результате злоупотребления своими возможностями. Так, сама алчность защитит от его же алчности. Присовокупите к этому – тот же человек может быть таким же тщеславным или честолюбивым, как алчным. И поскольку он при хорошем поведении мог ожидать продления своих дней в почете, он поколебался бы принести в жертву свою тягу к ним ради удовлетворения собственного корыстолюбия. Но перед перспективой приближения неизбежной [c.473] утраты поста алчность, пожалуй, возьмет верх над осторожностью, тщеславием и честолюбием.

Да и честолюбец, оказавшийся на вершине почета в своей стране, бросит взор в будущее и узрит момент, когда ему навсегда придется спуститься с неслыханной высоты. Он сообразит, что никакие заслуги не спасут его от нежелательного возврата вспять. В этих условиях он подвергнется куда более сильному искусу воспользоваться благоприятным стечением обстоятельств и скорее попытается с любым риском для себя продлить свою власть, чем если бы у него была возможность достичь той же цели, выполняя свой долг.

Что поможет миру сообщества или стабильности правительства, если среди нас окажется с полдюжины людей, достоинства которых позволили им занимать пост президента, а теперь они бродят недовольными призраками, вздыхая по должности, которой им не суждено больше никогда занимать?

Третье дурное последствие отстранения – сообщество лишается преимущества от опыта, полученного президентом при исполнении своих обязанностей. Что опыт – отец мудрости, вошло в поговорку, истину которой признают как умнейшие, так и простаки. Что более желательно или важно для правителей наций, чем это качество? Для кого они более желательны или важны, чем для президента? Разве мудро запретить по конституции это желательное и важное качество, объявив:

в момент его обретения их обладателя заставят покинуть пост, к которому он приспособился? Вот точное значение этих постановлений, голосами сограждан отстраняющих от службы стране тех, кто на службе научился выполнять свои обязанности с большей пользой.

Четвертым дурным последствием отстранения явится смещение с постов, пребывание на которых в ряде чрезвычайных обстоятельств имело бы величайшее значение для общественного интереса и безопасности. Нет ни одной страны, которая в тот или иной период не испытывала бы в определенных условиях абсолютной необходимости в услугах конкретных лиц, и пусть это будет сильно сказано – ради сохранения ее политического существования. Насколько же вредным окажется каждый указ, запрещающий нации использовать наилучшим образом собственных граждан в зависимости от [c.474] ее потребностей и обстоятельств! Не говоря уже о личной значимости, очевидно, что замена президента с началом войны или в любом кризисе другим, даже равных достоинств, всегда нанесет ущерб сообществу, ибо произойдет замена опытности неопытностью, а установленный администрацией упорядоченный ход вещей будет пущен по ветру.

Пятое дурное последствие отстранения – это конституционное запрещение стабильности в администрации. Необходимость смены на посту первого должностного лица нации тем самым ведет к необходимости изменения проводимых мер. Не следует в целом ожидать, что при смене людей меры останутся неизменными. Обычно происходит противоположное. И нам не следует опасаться избытка стабильности при наличии хоть надежды на изменения, и мы не должны стремиться запретить людям проявлять, на их взгляд, оправданное доверие и своим постоянством ликвидировать фатальные неудобства колебаний руководства и изменений в политике.

Таковы некоторые невыгоды, проистекающие от принципа отстранения. Они с самой большой силой проявляются в случае отстранения навсегда, но, если мы учтем, что даже частичное отстранение всегда превратит возвращение на должность в дело отдаленное и непрочное, наши замечания применимы в той же степени в обоих случаях.

Какие обещанные преимущества компенсируют эти невыгоды? Их изображают так: 1. Большая независимость должностного лица. 2. Большая безопасность для народа. Если отстранение происходит не навсегда, нет смысла говорить о первом преимуществе. Но даже в таком случае разве не может он иметь цель за пределами своей должности, ради которой пожертвует независимостью? Разве не будет у него связей, друзей, ради которых он принесет эту жертву? Может быть, он не испытывает особого желания своим твердым поведением наживать личных врагов, зная, что быстро приближается момент, когда он не только может, но должен оказаться объектом их недовольства, в равном, а быть может, худшем положении? Нелегко решить, будет ли такая мера способствовать или нанесет вред его независимости. [c.475]

Что касается второго предполагаемого преимущества, то в этом случае есть еще большие основания для сомнений. Если отстранение проводится навсегда, человек, преисполненный неукротимыми амбициями, а только его и опасаются, с бесконечным нежеланием уступит необходимости распрощаться со своим постом, на котором привык к власти и первенству. А если ему посчастливилось или он сумел снискать доброе расположение народа, то он может побудить считать в высшей степени отвратительным и неоправданным ограничение, рассчитанное на то, чтобы они не дали нового доказательства приверженности своему фавориту. Можно представить себе обстановку, когда это негодование народа, подпирая несбывшиеся амбиции фаворита, может представить большую угрозу свободе, чем с определенностью следует ожидать от увековечения на должности добровольным голосованием сообщества в рамках конституционных привилегий.

Уж слишком много изысканности в идее лишить народ права сохранять в должности человека, когда сам народ считает, что может доверять ему. Преимущества этой идеи в лучшем случае спекулятивны и сомнительны, их перевешивают невыгоды, куда более очевидные и решающие.

Публий [c.476]

КОММЕНТАРИИ

К позитивной стороне продолжительного пребывания в должности я отношу переизбрание. – Статья 72 – лишь видимая часть айсберга длительных обсуждений на конституционном конвенте вопроса о том, ограничить ли срок пребывания президента в должности или нет. Гамильтон в своей статье ничего нового не изобрел, но четко переложил на язык изысканной прозы эмоциональные речи некоторых делегатов конвента. На первом этапе обсуждения договорились – президент пребывает в должности семь лет и не подлежит переизбранию. На долю делегата Л. Мартина выпало растолковать, чем это грозит будущей республике. Связав в тугой клубок проблемы, вызывавшие разномыслие, Л. Мартин указал: для предотвращения узурпации легислатурой прерогатив других ведомств, что поставит под угрозу права и свободы народа, президент “должен быть гарантом народа, даже низших классов, против тирании легислатуры, против Великих и Богатых, которые самим ходом вещей по необходимости и составят законодательный орган”. Подчеркнутое Л. Мартином – “даже низших классов” перед лицом “Великих и Богатых” – мог осуществить только президент всего народа. Именно поэтому, настаивал Л. Мартин, нельзя ограничивать пребывание президента у власти определенным сроком, запретить его переизбрание означает “уничтожить величайший побудительный мотив заслужить почитание народа, ибо исчезает надежда на вознаграждение новым вступлением на пост. Это может опасным образом повернуть страсти, бушующие в груди человека. Любовь к славе дает сильнейший толчок к благородным и славным деяниям. Закройте дорогу к славе на гражданском поприще, и [честолюбивый президент] может быть вынужден прокладывать ее мечом”. Вполне в духе века Л. Мартин еще присовокупил: если президенту запретить переизбрание, он может соблазниться “использовать краткий срок, отведенный ему, для накопления богатств и обеспечения своих друзей”.

Конституционный конвент за закрытыми дверьми согласился с этой аргументацией, а в “Федералисте” Публий вынес ее на суд избирателей. Гамильтон, конечно, шире смотрел на вещи, Мартин же был убежденным противником предложенной конституции. Тем не менее Гамильтон без колебаний подхватил рациональное зерно в рассуждениях оппонента. [c.584]

К тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление