Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Мая 28, 1788 г.

Для точного определения размеров федеральной судебной системы необходимо прежде всего рассмотреть присущие ей цели.

По-видимому, никто не станет оспаривать, что судебная власть Союза должна распространяться на следующее: 1. На все, вытекающее из законов Соединенных Штатов, принятых в соответствии со справедливыми и конституционными законодательными правами. 2. На все, что касается выполнения положений, ясным образом содержащихся в статьях о Союзе. 3. На все, в чем Соединенные Штаты принимают участие. 4. На все, что касается мира конфедерации, независимо от того, идет ли речь о сношениях Соединенных Штатов с иностранными державами или между самими штатами. 5. На все, что началось с открытого моря и подпадает под юрисдикцию адмиралтейства или морского права. И последнее. На все, когда нельзя положиться на беспристрастность и отсутствие предрассудков в судах штатов.

Первый пункт исходит из очевидного соображения, что неизменно должно быть конституционное средство [c.513] для придания эффективности конституции. Какая польза, например, в ограничениях на права законодательного собрания штата, если нет никакого конституционного средства для претворения их в жизнь? Штатам, согласно плану конвента, запрещены некоторые виды деятельности, несовместимые или с интересами Союза, или с принципами хорошего правления. Наложение пошлин на импортируемые товары и эмиссия бумажных денег – примеры запрещенного в первом и втором случаях. Ни один разумный человек не поверит, что подобные запрещения будут скрупулезно соблюдаться, если правительство не располагает эффективной силой для сдерживания или ликвидации их нарушения. Эта сила – либо прямое вето на законы штата, либо право федеральных судов отменять то, что явно противоречит статьям о Союзе. Я не усматриваю третьего пути. Второй представляется, по мнению конвента, предпочтительнее первого и, на мой взгляд, будет наиболее приемлемым для штатов.

Что касается второго пункта, то никакие аргументы или комментарии не прояснят его больше. Если существуют такие понятия, как политическая аксиома, то соразмерность судебной власти с законодательной принадлежит к их числу. Вопрос решает уже необходимость единообразия при толковании национальных законов. Тринадцать независимых судов высшей инстанции по одним и тем же делам, возникшим из тех же законов, – управленческая гидра, которая не родит ничего, кроме противоречий и смятения.

Еще меньше следует говорить в отношении третьего пункта. Противоречия между нацией и ее членами, или гражданами, могут обоснованно рассматриваться только в национальных судах. Любой другой план противоречит здравому смыслу, практике и приличию.

Четвертый пункт покоится на простом положении, а именно: мир целого не должен оставаться в распоряжении части. Союз, безусловно, отвечает перед иностранными державами за поведение своих членов. А ответственность за ущерб должна всегда по возможности содействовать его предотвращению. Коль скоро отказ в справедливости или ее извращение в судебных решениях или иным образом, естественно, классифицируется среди законных причин войны, отсюда следует, что [c.514] федеральное правосудие должно быть в курсе всех дел, затрагивающих граждан других государств. Это не менее важно для сохранения общественного доверия, чем для обеспечения общественного спокойствия. Вероятно, есть разница между делами, возникающими в связи с договорами или национальными законами, и теми, которые не заходят дальше муниципальных законов. Первые – объект федерального судопроизводства, вторые – штатов. Внесем гипотетическое предположение: несправедливое решение в отношении иностранца, причем дело с начала до конца не выходит за пределы lex loci (местный закон – лат.), даже если ничего не будет предпринято, станет агрессивным актом в отношении его суверена, а также нарушит условия договора или общепринятые законы наций. А еще большее возражение в смысле разделения судебной власти вызывают громадные и не всегда преодолимые трудности классификации на практике сложных дел. Количество дел, в которых замешаны иностранцы и затрагивающих национальные вопросы, настолько велико, что значительно надежнее, да и удобнее, передавать их национальным судам.

Право определять подсудность дел между двумя штатами, между штатом и гражданами другого и между гражданами различных штатов, вероятно, не менее важно для мира в Союзе, чем все только что рассмотренное. История рисует нам жуткую картину раздоров и частных войн, раздиравших и опустошавших Германию до введения в конце пятнадцатого века Максимилианом Имперской палаты, которая сыграла громадную роль в умиротворении населения и установлении в империи спокойствия. То был трибунал, наделенный властью выносить конечные решения по всем разногласиям германских земель.

Средства прекращать территориальные споры между штатами, находящимися под федеральным главой, не были оставлены без внимания даже при несовершенной системе, которая до сих пор соединяла их. Но есть множество других причин, помимо пограничных споров, по которым могут возникнуть перебранки и враждебность между членами Союза. В прошлом, на нашем опыте, мы [c.515] были свидетелями некоторых из них. Нетрудно заключить, что я имею в виду мошеннические законы, принятые во множестве штатов. Хотя предложенная конституция вводит конкретные меры предосторожности против повторения таких случаев, имевших место в прошлом, тем не менее есть основания опасаться, что дух, вызвавший их к жизни, примет новые формы, которые нельзя предвидеть и против которых нельзя заранее принять меры предосторожности. Все, что направлено на нарушение согласия между штатами, подлежит федеральному надзору и контролю.

Основой Союза можно считать, что “граждане каждого штата имеют права на все привилегии и вольности граждан других штатов”. Если справедлив принцип, что каждое правительство должно располагать средствами для выполнения своих распоряжений собственной властью, то для неукоснительного обеспечения равенства привилегий и вольностей, на которые имеют право члены Союза, национальное судопроизводство должно быть превыше всего во всех случаях, когда один штат или его граждане выступают против другого штата и его граждан. Для обеспечения полной действенности этого коренного принципа, во избежание всех уловок и хитростей необходимо, чтобы толкованием занимался такой трибунал, который, не имея местных связей, выступил бы беспристрастно между различными штатами и их гражданами; а поскольку он обязан своим официальным существованием Союзу, то никогда не будет иметь дурных предрассудков в отношении принципов, на которых зиждется.

Пятый пункт требует небольшого порицания. Даже самые упрямые мифотворцы власти штатов пока еще не выражали желания отрицать подсудности национальной судебной системе морских дел. Такие дела обычно настолько зависят от законов наций и так часто затрагивают права иностранцев, что попадают в сферу общественного мира. Наиважнейшие среди них нынешняя конфедерация передает под федеральную юрисдикцию.

Разумность использования национальных судов в случаях, когда нельзя ожидать беспристрастности в судах штатов, говорит сама за себя. Никто не может быть судьей в собственном деле или в любом деле, к которому [c.516] имеет пусть самое малое отношение или пристрастие. Этот принцип играет немалую роль при назначении федеральных судов как трибуналов, пригодных для разрешения противоречий между различными штатами и их гражданами. Он в равной степени применим к некоторым делам между гражданами одного и того же штата. Под эту категорию подпадают претензии в штатах на земли со спорными границами. Нельзя ожидать от судов штатов, предоставивших земли, беспристрастности. Даже сами законы там могут предопределить исход дела и связать суды решениями в пользу земель, предоставленных штатами, в которых они находятся. Если этого и не случится, все равно судьи по-человечески будут питать сильнейшее пристрастие к претензиям своего правительства.

Таким образом, установив и обсудив принципы, на которых должна строиться федеральная судебная власть, приступим к проверке этими принципами конкретных полномочий, из которых, согласно плану конвента, она и состоит. Она должна распространяться на: “все дела, решаемые по закону и праву справедливости, возникающие на основе настоящей Конституции, законов Соединенных Штатов и заключаемых Соединенными Штатами международных договоров; на все дела, касающиеся послов, других полномочных представителей и консулов; на все дела адмиралтейства и другие морские дела; на все споры, в которых Соединенные Штаты являются стороной; на все споры между двумя и более штатами, между штатом и гражданами другого штата, между гражданами различных штатов, между гражданами одного штата по искам о землях, полученных в дар от различных штатов, а также между штатом или его гражданами и иностранными государствами, гражданами или подданными”. В этом и состоит вся судебная власть Союза. Теперь рассмотрим ее подробно. Она распространяется:

Во-первых. На все дела, решаемые по закону и праву справедливости, возникающие на основе настоящей конституции, законов Соединенных Штатов. Это соответствует двум первым категориям дел, которые были перечислены как подпадающие под юрисдикцию Соединенных Штатов. Спрашивали, что означают “дела, возникающие на основе настоящей конституции”, в отличие от [c.517] “возникающих на основе законов Соединенных Штатов”. Различие уже разъяснено. Все ограничения власти законодательных органов штатов дают примеры этого. Они, например, не могут заниматься эмиссией бумажных денег – это запрещение проистекает из конституции, но никоим образом не связано ни с каким законом Соединенных Штатов. Если же вопреки всему эмиссия бумажных денег будет проводиться, возникающие в связи с этим противоречия окажутся вытекающими из конституции, но не законов Соединенных Штатов в принятом смысле терминов. Приведенный пример это показывает.

Задавался также вопрос, зачем нужно слово “справедливость”? Какие дела, решаемые по праву справедливости, могут вырасти из конституции и законов Соединенных Штатов? Едва ли хоть одна тяжба между индивидуумами обходится без обмана, случайности, доверительности или затруднений, что превращает дело в предмет скорее права справедливости, чем судопроизводства по закону. Все это известно и установлено в ряде штатов. Суду по праву справедливости принадлежит освобождение от того, что именуется кабальными сделками. Речь идет о контрактах, в которых хотя и нет прямого мошенничества или обмана, достаточных для признания их недействительными в обычном суде, тем не менее там могут содержаться неподобающие и неосознаваемые выгоды от элементарных потребностей или несчастий одной из сторон, чего суд по праву справедливости не потерпит. В случаях, когда с обеих сторон затрагиваются иностранцы, федеральным судьям невозможно отправлять правосудие без опоры как на право справедливости, так и на законы. Соглашение о передаче земель по искам в ряде штатов – еще один пример необходимости судопроизводства по праву справедливости в федеральных судах. Эта аргументация, может быть, окажется не столь действенной в штатах, где не проводится, как в штате Нью-Йорк, – чему пример повседневная практика – формального и смыслового различия между законом и правом справедливости.

Судебная власть Союза должна распространяться:

Во-вторых. На договоры, заключенные или которые будут заключены от имени Соединенных Штатов, на все дела, в которых затронуты послы, другие общественные представители и консулы. Они принадлежат к [c.518] четвертой категории перечисленных дел, ибо очевидно связаны с сохранением национального мира.

В-третьих. На дела адмиралтейские и морского судопроизводства. Эти дела составляют в целом пятую категорию перечисленных дел, входящих в компетенцию национальных судов.

В-четвертых. На споры, стороной в которых являются Соединенные Штаты. Они составляют третью категорию дел этого класса.

В-пятых. На споры между двумя или большим количеством штатов, между штатом и гражданами другого штата, между гражданами различных штатов. Эти дела принадлежат к четвертой категории и частично по характеру своему – к последней категории.

В-шестых. На дела между гражданами одного и того же штата, предъявляющими иски на земли, дарованные другими штатами. Эти дела подпадают под последнюю категорию и являются единственным случаем, когда предложенная конституция прямо предусматривает компетенцию Союза в спорах между гражданами одного и того же штата.

В-седьмых. На дела между штатом или его гражданами и иностранными государствами, гражданами или подданными. Уже объяснялось, что эти дела принадлежат к четвертой категории и особым образом подлежат национальной юрисдикции.

Из этого обзора конкретных прав федеральных судов, определенных в конституции, представляется, что все они соответствуют принципам, которые должны определять структуру этой сферы и которые необходимы для ее совершенствования. Если какие-нибудь неудобства покажутся следствием включения любого из них в план, следует напомнить: национальное законодательное собрание располагает более чем доступной властью сделать надлежащие исключения и предписать правила, смягчающие или устраняющие эти неудобства. Человек, обладающий глубокими познаниями, никогда не сочтет возможность небольших бед убедительным возражением общему принципу, имеющему в виду избежать больших бедствий и обеспечить всеобщее благо.

Публий [c.519]

	предыдущая		следующая
		оглавление