Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		содержание

Отношения с крестьянством представляли для пролетарской революции в Баварии один из самых основных вопросов. В этой области советская республика проявила наибольшую слабость. Основную причину этой слабости следует искать в неправильной, меньшевистско-люксембургианской точке зрения на проблему союза пролетариата с крестьянством, в отрицании возможности осуществления этого союза в условиях Баварии. “Господство пролетарской диктатуры в Баварии, – писал уже через полгода после падения советской власти в Баварии один из руководящих мюнхенских коммунистов, – может быть обеспечено только тогда, когда социалистическая революция одержит победу во всей Германии и победоносный пролетариат окажет [c.119] вооруженное давление на реакционную массу мелких земельных собственников Баварии” (“Коммунистический интернационал” № 7–8 за 1919 г., стр. 1088).

Расценивая основную массу крестьянства как контрреволюционную силу, коммунистическое руководство советской республики не обратило должного внимания на установление правильных взаимоотношений с деревней и не сумело развернуть сколько-нибудь продуманную программу по крестьянскому вопросу. Деятельность советского правительства в этой области ограничилась в основном установлением советской власти в ряде окружающих Мюнхен крестьянских районов и опубликованием нескольких обращений к крестьянам, разбрасывавшихся с самолетов по деревням. Призывая крестьян продолжать доставку продовольствия в Мюнхен, обращения подчеркивали общие интересы рабочих и крестьян, за которые борется советская республика: “Советское правительство не затронет ваших прав; оно знает, что благополучие всего народа обусловлено благополучием крестьянского сословия. В советской республике законодательная и исполнительная власть в деревне контролируется или осуществляется крестьянскими советами, крестьянские советы контролируют окружные управления и правления общин” (П. Вернер, Баварская советская республика в Мюнхене, стр. 141).

“Вашей собственности не угрожает опасность; только крупное землевладение, только фидейкомиссы подлежат контролю, в проведении которого вы сами призваны принять участие. Ваши сельскохозяйственные кооперативы и ссудо-сберегательные товарищества не подвергаются опасности. В советской республике дело кооперации будет развиваться дальше. Кооперативные молочные хозяйства и сыроварни должны будут укреплять наше хозяйство. Кооперативное приобретение машин, семян, средств удобрения должно облегчить ведение хозяйства”, – говорилось в одном из этих обращений (“Mitteilungen…” от 17 апреля, также Mattes, Bayerische Bauernаte, S. 157). Крестьяне призывались выбирать в советы людей, которым они доверяют, поддерживать советскую власть и продолжать свои обычные занятия.

В этих воззваниях отсутствовали необходимая дифференцированность в подходе к крестьянству и попытка нащупать [c.120] правильные взаимоотношения с различными группами внутри деревни. Сравнительно подробные указания на кооперативные формы, в которых должны быть организованы взаимоотношения крестьянского хозяйства с внешним миром, были заимствованы из “плана социализации” Нейрата. В последнем конечно не было никаких следов социалистической политики в отношении деревни.

Только в одном из воззваний глухо говорилось об особых интересах батрачества, мелких и средних крестьян. Призывая крестьян к совместной с городскими рабочими борьбе, оно указывало:

“Это касается также ваших интересов, мелкие и средние крестьяне. Не верьте распространяемой лжи, что у вас хотят отобрать вашу землю. Наоборот, коммунистическое государство хочет освободить вас. Не только ваша земля, но и ваши орудия производства должны принадлежать вам. Вы, батраки, должны так же, как ваши городские братья, быть освобождены от вашей рабской жизни”.

В речи на собрании фабзавкомов, излагая программу деятельности нового советского правительства, Левине ограничился лишь этой самой общей постановкой вопроса о различных задачах в отношении кулацких и трудящихся элементов деревни. Он говорил следующее: “У зажиточного крестьянства мы собираемся отобрать > излишки земли, которые оно не может обрабатывать своими собственными силами. Но мелкий крестьянин и батрак получают от пролетарской революции только выгоду. Если мы сделаем им это ясным, тогда нам не нужно будет апеллировать к пулеметам; если зажиточные крестьяне будут ставить нам препятствия, – мы будем апеллировать к мелким крестьянам и батракам” (“Mitteilungen…” № 5 от 18 апреля).

Набросанная Левине программа не делала никакой попытки подвергнуть классовому анализу баварскую деревню в ее взаимоотношениях с пролетарской революцией. Вместо отчетливого понимания неизбежности сопротивления кулачества, вместо понимания необходимости борьбы за установление союза с основной массой крестьянства – середняком, вместо ясной установки на развертывание классовой борьбы в деревне и на организационную помощь и руководство борьбой [c.121] деревенской бедноты и мелкого крестьянства против кулачества – коммунистическое руководство советской республики фактически предоставляло дело пролетарской революции в деревне самотеку. Оно не поставило вопроса о немедленном оформлении батрацких и бедняцких организаций, о создании новых советов в деревне из пролетариев, бедноты, мелкого крестьянства, не призвало эксплуатируемые слои крестьянства к решительной борьбе Против кулацкой контрреволюции, не пришло на помощь в создании вооруженной силы из рабочих, батраков, бедноты.

Даже та программа, которую наметил Левине, не вышла из стадии воззваний и заявлений. Советским правительством за весь период его существования не был издан декрет о конфискации помещичьих и капиталистических имений и излишков кулацких земель, не говоря уже о законодательстве в области арендных отношений, ипотечной задолженности крестьян и т.д.

Как и всякая пролетарская диктатура, советская республика в Баварии должна была прежде всего провести ряд мероприятий, немедленно улучшающих положение батраков, деревенской бедноты, мелкого и среднего крестьянства. В Баварии помещичье землевладение играло относительно незначительную роль, но кулачество представляло сильный и весьма влиятельный слой. Оно было решительным и грозным врагом пролетарской революции с самого начала. Задача пролетарской диктатуры в этих условиях заключалась в том, чтобы с помощью сельскохозяйственного пролетариата и бедноты осуществить союз с мелким крестьянством и добиться благожелательного нейтралитета среднего крестьянства, поведя решительную борьбу с кулачеством. Такие мероприятия, как конфискация крупных помещичьих и капиталистических землевладений и сельскохозяйственных предприятий и распределение земли среди беднейших слоев крестьянства, передача арендуемых мелкими и мельчайшими крестьянами земель в их постоянное пользование, немедленная ликвидация ипотечной задолженности крестьян, возвращение фидейкомиссных лесов сельским общинам, освобождение беднейшей части крестьян от налогов, льготы крестьянской кооперации, улучшение условий труда батраков и облегчение арендных условий для бедноты и т.д., – могли обеспечить [c.122] советскому правительству симпатию и поддержку бедняцко-мелкокрестьянских слоев деревни и благожелательный нейтралитет среднего крестьянства, чтобы добиться на основе укрепления диктатуры пролетариата союза с средним крестьянством.

Что такая программа советского правительства могла найти широкий отклик в среде беднейшего и мелкого крестьянства, видно из того, что еще до провозглашения советской республики ряд низовых крестьянских советов, где влияние бедного и среднего крестьянства чувствовалось сильнее, требовал в своих решениях передачи во владение крестьян части арендуемых ими земель, продажи по дорогой цене помещичьих имений, запрещения покупки земли зажиточно-кулацкими и крупнокапиталистическими хозяйствами и т.д. (См. Mattes, Bayerische Bauernrаte, S. 132–133.)

Советская власть этого не сделала. Она не предприняла также никаких шагов к самостоятельной организации батрачества и деревенской бедноты и к обеспечению решающего влияния этих слоев на деревенские советы, а равно и к роспуску кулацких советов. Слабая работа советской республики в деревне объясняется также отсутствием предварительной организационной и агитационной работы компартии в деревне, игнорированием этого важнейшего участка работы баварскими коммунистами.

При такой слабости политики советского правительства в деревне контрреволюция, опираясь на зажиточно-кулацкие слои крестьянства, широко использовала свои могучие средства воздействия на население. Церковь, сохранившая влияние на крестьянина, католические организации, крестьянские союзы и руководимые по большей части ими крестьянские советы, печать и агитаторы бамбергского правительства – все было пущено в ход для обливания пролетарского Мюнхена грязью клеветы, для натравливания крестьян на пролетарскую революцию. Играя на невежестве и неосведомленности крестьянства, на слухах о “грабежах” в Мюнхене, на травле “пришлых, небаварских элементов” – аргумент достаточно сильный в условиях баварского сепаратизма, – контрреволюция сумела добиться многого. Резолюции ряда организаций крестьянского союза и крестьянских советов высказывались за поддержку “законного правительства”. [c.123]

Вождь левого крыла крестьянского союза Гандорфер, арестованный 13 апреля участниками контрреволюционного путча, также вскоре заявил о невозможности сотрудничества с советским правительством, так как коммунисты, “не признают выставленных крестьянским советом условий”. Кулачество при слабости работы компартии в деревне сумело повести за собой значительную часть средних и мелких крестьян. Кулацкие элемента и часть средних крестьян присоединились к добровольческим контрреволюционным отрядам и участвовали в подавлении пролетарской революции. Однако, несмотря на потоки клеветы, лившиеся на Мюнхен, симпатии основной части мелких крестьян к борющемуся пролетариату пробивали себе дорогу. Часть крестьянской молодежи сражалась в красной армии против белогвардейских войск. Мелкое крестьянство продолжало снабжать Мюнхен продуктами. При правильной ленинской политике баварские коммунисты могли бы добиться несравненно большего. [c.124]

	предыдущая		следующая
		содержание