Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Своего рода продолжением Французской революции и одним из ее следствий является попытка организованного захвата власти во Франции в 1796 г. группой заговорщиков во главе с Франсуа Бабефом. Этот известный исторический факт вошел в историю Франции под названием “Заговор равных”. По своим масштабам, организованности, научной подготовленности заговор нельзя сравнить ни с одним из тайных подпольных планов свержения правительств. Только благодаря чистой случайности он не имел успеха. Можно смело сказать, что в случае успеха заговора последующая история Франции, а с ней, может быть, и история Европы были бы иными. Нас этот эпизод из истории Франции интересует как серьезная попытка практического построения неиерархического государства, то есть государства, основанного по замыслу авторов-учредителей на абсолютном равенстве всех его членов, государства, где не будет социальных слоев и экономического неравенства.

Не вызывает сомнения, что в случае успеха “Заговора равных” он, судя по убеждениям и мировоззрению заговорщиков, привел бы не к обществу равных граждан, а к диктатуре одного лица, тоталитарному деспотическому режиму правления. Этот эпизод французской истории также интересен тем, что “вакантный трон” монархии, свергнутой революцией, не давал покоя предприимчивым политикам, партиям и группам. Ведь тотчас следом за неудачной попыткой Бабефа стать правителем Франции попытку переворота (на сей раз удачную) совершил генерал Бонапарт, который и заполнил вожделенную вакансию монарха. (Здесь трудно удержаться от замечания, что то же самое произошло с вакантным троном монарха в России после революции.)

Франсуа Бабеф, можно сказать, всю свою жизнь был неудачником. Сын мелкого чиновника по сбору податей, с 16 лет он должен был добывать собственным трудом [c.133] кусок хлеба и сполна познал унизительное сословное неравенство в королевской феодальной Франции тех времен, в те годы в нем начали формироваться политические и социально-реформаторские воззрения протеста и борьбы с социальным неравенством. В поисках заработка Бабеф ездил по стране, работая писцом, приказчиком, чиновником земельного управления, занимался, разбором архивов и земельных конфликтов феодалов. Об этом периоде своей жизни Бабеф писал: “В пыли сеньориальных архивов я открыл страшные тайны аристократических узурпаций”.

В середине июля 1789 г. Бабеф в Париже вместе с толпой штурмовал Бастилию. Во время революции Бабеф вел бродячий образ жизни, постоянно посещая Париж. Он принимает активное участие в получившей тогда большое развитие литературе уличных листков и памфлетов, а некоторое время спустя сам становится владельцем такого листка-газеты. У Бабефа, как и у его газеты, не было политического кредо, но были страсть и максимализм. Он неизменно и яростно нападал то на аристократов, то на революционное правительство, то на своих личных врагов, и кара не заставила себя ждать: он неоднократно подвергался арестам и судам, месяцы проводил в столичных и провинциальных тюрьмах, но, к счастью, благодаря друзьям и обширным связям выходил на свободу, где, соблюдая все большую осторожность, продолжал заниматься революционной деятельностью. Около года ему пришлось провести в тюрьме и по обвинению в уголовном преступлении – подделке финансовых документов.

После падения Робеспьера Бабеф основал в Париже газету “Журнал свободной прессы”, где снова начал писать обличительные памфлеты против Конвента, а затем против Директории. Был отдан приказ об аресте Бабефа, но он скрылся и полиция потеряла его след. Газета Бабефа под новым названием “Трибуна народа” стала издаваться подпольно, он продолжал свою литературно-обличительную деятельность. Бабеф пишет в своей газете, что революция 1789 г. завоевала свободу и равенство, которые были затем узурпированы Конвентом и Директорией. Появляются также статьи, послужившие началом его социального учения – о всеобщем экономическом равенстве и утопических идеях коммунистического устройства общества. Квинтэссенцию своего учения [c.134] Бабеф выразил словами: “Цель общества – всеобщее счастье. Нужно взять у того, кто имеет слишком много, и дать тому, кто не имеет ничего”.

Одно время Бабеф уповал на революционный переворот, с помощью которого хотел воплотить свои социальные идеалы. В своей газете он призывал к революционному перевороту. “Зло достигло своего кульминационного пункта, хуже быть ничего не может; все может поправиться только посредством полного переворота. Пусть же все смешается! Пусть все станет хаосом, и пусть из хаоса выйдет новый свет!” В 1796 г. Бабеф резко изменил тактику борьбы за осуществление своих социалистических утопий: он перешел от публичной агитации к практической деятельности по организации заговора для свержения правящей Директории и организации во Франции нового общественного устройства. Он оказался весьма способным и активным организатором, нашел преданных ему единомышленников и организовал “Тайную директорию” из семи человек, целью которых был государственный переворот. Многие из заговорщиков были бывшими деятелями революции, якобинцами, и их целью было также “не дать революции остановиться”.

Заговорщики за короткое время создали уникальную подпольную агентурную сеть, охватывающую практически весь Париж, армию и даже провинции. Система конспирации была строго иерархичной: каждый агент знал лишь одного вышестоящего агента и нескольких подчиненных ему, что облегчало управление организацией как единым целым, а в случае провала не привело бы к раскрытию организации. К 1797 г. в организации насчитывалось около 18 тысяч человек, ожидавших из центра указаний и сигнала к восстанию. Штабом было учтено и расписано все до мелочей. “План действий сводился к следующему: 1) убить всех директоров республики; 2) овладеть залами заседаний Совета пятисот и Совета старейшин; 3) запретить под страхом смерти всем должностным лицам продолжать отправление своих обязанностей; 4) преследовать и беспощадно убивать на месте всякого, кто окажет сопротивление. Для осуществления этого плана и были назначены пять военачальников. Восстание должно было начаться звоном в колокола в разных частях города; 16 тысяч заговорщиков должны были рассыпаться по всему Парижу и распространить [c.135] слух, что Директория республики желает восстановить монархию...”⁶²

Тайная директория тем временем заседала почти ежедневно, в деталях обсуждая план восстания и работая над программой послереволюционного политического и социального устройства страны. “Борьба должна была выйти жестокой. Бабеф прямо объявил: всякая оппозиция будет сломлена тотчас же силой, сопротивляющиеся будут уничтожены. Тайная директория уже наперед заявила, что она останется у власти, пока не окончится совершенно восстание, а затем Франция поступит в распоряжение Национального собрания, которое будет состоять из демократов, избранных восставшим народом по представлению Тайной директории. До такой откровенности никогда не доходили даже Робеспьер со своими товарищами. За все время первой революции только один раз партия Робеспьера решилась еще до захвата власти объявить, что она желает сформировать покорную палату из своих ставленников и не признает за народом права избирать депутатов без ее представлений”⁶³. Вообще якобинские террористы 1793 г. могут показаться образцом мягкотелости, если сравнить их с бабувистами (так называли сторонников Бабефа). Вот что было написано в одной из бабувистских прокламаций: “Острова Маргариты и Оноре, Пера, Олерон и Рэ будут превращены в места исправления преступников: туда будут отсылаемы на работы подозрительные иностранцы и арестованные личности. Эти острова будут сделаны недоступными; администрация их будет прямо подчинена правительству”. Как видим, бабувистам принадлежит приоритет организации изолированных архипелагов, населенных заключенными.

Большое внимание заговорщики уделяли организационным и социологическим вопросам. После переворота Бабеф хотел установить “общенациональное имущество”, образованное изъятием у богатых. Земля тоже должна была стать общественной. Молодые люди должны были воспитываться в больших национальных заведениях по единообразной системе. Вводились классы труда под наблюдением надсмотрщиков. Продукты труда следовало сдавать в государственные и общинные склады, из которых граждане должны были получать поровну продукты, необходимые для жизни. Деньги отменялись, вводилась государственная монополия внешней торговли. [c.136] Вместо христианской религии должен быть внедрен наподобие задуманного Робеспьером культ Верховного Существа.

Заговор Бабефа не имел успеха, так как один из заговорщиков накануне планируемого переворота выдал своих товарищей правительству и весь центр заговора был арестован. Бабеф и его первый помощник Дартэ были казнены, остальные заговорщики отправлены в ссылку.

Это событие в истории Франции представляет интерес во многих отношениях. Оно показало, что небольшая группа энтузиастов-революционеров способна практически осуществить замену одной иерархии власти другой. Иерархическая структура обладает и сильной стороной (централизация управления), но одновременно и слабой (свержение центра может означать свержение всей структуры). Этот заговор также показал, как уязвима и не защищена государственная структура от безответственного экспериментирования рыцарей власти и самоучек-социалистов, твердо убежденных в том, что, захватив власть и разрушив существующий уклад жизни, они тотчас осуществят идеалы свободы, равенства и братства. На практике эти эксперименты обычно приносили неисчислимые беды народу, голод, запустение и революционный террор, заканчивающийся построением новой иерархической пирамиды деспотической власти.. Трудно, конечно, прогнозировать ход событий в случае успеха “Заговора равных” Бабефа, но, судя по материалам “Проекта”, тщательно разработанного его авторами”, это общество после некоторого периода борьбы за власть стало бы обычным деспотическим государством во главе с диктатором (которого можно называть по-разному – императором, вождем, отцом нации, консулом, кормчим и т п.), где “свобода” послушных его воле миллионов “равных” рабов заключалась бы в необходимости выполнения приказов, идущих сверху, а “братство” – в преданности диктатору.

С позиций изложенной нами теории иерархических систем власти видна несостоятельность намерений Бабефа и его единомышленников, задумавших построить централизованное иерархическое тоталитарное государство из “равных” граждан, что, как следует из нашей теории, невозможно. [c.137]

62 Из литературного наследия академика Е.В. Тарле. – М., 1981. С. 49.

Вернуться к тексту

63 Там же. С. 45.

Вернуться к тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление