Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Понятие “информационное общество” сегодня уже перестало быть метафорой или обозначением мегатенденций развития современного мира. Происшедшие в последней трети ХХ в. в ряде развитых стран глубокие структурные преобразования экономического механизма, выдвинувшие на первые позиции новые наукоемкие отрасли взамен тяжелой промышленности, сопровождались бурным развитием “индустрии знаний” и связанных с ней технологий передачи и обработки информации, глобальной компьютеризацией и появлением разветвленных информационных систем. С созданием всемирной сети Интернет человечество практически вступило в фазу формирования и поддержания в актуальном состоянии единой мировой информационно-коммуникационной среды, и киберпространство, еще совсем недавно доступное лишь высококвалифицированным программистам, на наших глазах трансформируется в информационное поле социально-экономического, политического и культурного развития всего сообщества, позволяющее обеспечить необходимыми сведениями отдельных граждан, их различные объединения, предприятия, органы власти и управления.

Термин “Интернет” (англ. Internet: inter – между, net – сеть) используется в качестве наименования глобальной общепланетарной коммуникационной системы, выступающей в качестве средства интеграции разнообразных компьютерных сетей для передачи информации и обмена сведениями между странами, регионами, организациями и индивидуальными пользователями. Датой рождения Интернета принято считать 2 сентября 1969 г., когда в США было впервые установлено соединение через телефонную сеть двух компьютеров, один из которых находился в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, а другой – в Стэнфордском университете. В декабре того же года к этой сети, получившей название ARPANet^*, [c.77] подключились компьютеры Университета Санта-Барбары, штат Калифорния, и Университета штата Юта в Солт-Лейк-Сити. В 1971 г. в ARPANet насчитывалось 15 компьютеров, в 1972 г. – 37, а к середине 1981 г. их число превысило 200. В 1982 г. в Европе появилась компьютерная сеть для научно-исследовательских и учебных центров EARN, имевшая соединение с ARPANet. Летом 1983 г. ARPANet разделился на две ветви: военную MilNet (Military Network) и гражданскую, которая и стала прообразом современного Интернета.

Первоначально для работы в Интернете использовались технологии BBS (Bulletin Board System), или “электронная доска объявлений”, и UseNet – “сеть пользователей”, позволявшая проводить телеконференции или групповые дискуссии путем обмена сообщениями через “электронную почту”. Новые возможности открылись в 1991 г., когда британский программист Т. Бернерс-Ли предложил преобразовать Интернет во “всемирную паутину” (World Wide Web, WWW) на основе разработанного им универсального стандарта передачи информации – протокола НТТР (HiperText Transfer Protocol). Технология WWW позволила быстро и достаточно просто подключаться к любым электронным базам данных, обеспечивая тем самым оперативный доступ к мировому потоку информации политического, экономического, научно-технического, социокультурного и иного характера, в зависимости от потребностей и интересов каждого конкретного пользователя Интернета. Преимущество этой технологии заключается в том, что каждая отдельная компьютерная сеть, входящая в Интернет, может иметь несколько соединений с остальными сетями, поэтому при передаче массивов (пакетов) информации каждый информационный пакет, получая IP-адрес пересылки^**, автоматически находит кратчайший или не занятый в данный момент путь перемещения по Интернету. Такая децентрализация информационных потоков ведет к большой гибкости Всемирной Сети: при занятости или неисправности одних ветвей Интернета пакеты информации передаются по другим. [c.78]

Любой пользователь, имеющий доступ к Сети, может разместить в ней какую угодно информацию, воспользовавшись услугами того или иного провайдера – организации, предоставляющей Интернет-услуги. Обычно пользователи размещают информацию на одном из серверов – постоянно подключенных к Сети специальных компьютеров провайдера или своего учреждения, компании, университета. Такой способ размещения информации называется домашней страницей (англ. home page). Несколько страниц, находящихся на одном сервере и объединенных между собой по смыслу, образуют сайт (англ. site – место, участок).

Интернет позволяет своим пользователям практически неограниченно и оперативно принимать из любых источников и отправлять на любое расстояние самые разные сообщения, в том числе и сведения политического плана. При этом Всемирная Сеть, как показывает политолог М.С. Вершинин, по сравнению с традиционными каналами коммуникации фактически синтезирует в себе сильные стороны каждого из них и тем самым приобретает очевидные преимущества в отношении возможностей восприятия передаваемой информации, направленности информационного потока, способа подачи сообщений и характера обращения к публике (см. таблицу 1; источник: [20, с. 73]).

[c.79]

Коммуникационные возможности Всемирной Сети вначале были по достоинству оценены академическим сообществом. Как отметил в этой связи М. Каас: “Для научного знания большое значение имеет способность Интернета соединять текст, графику (фотографии и таблицы), видео- и аудиоинформацию. Сочетание разнородной информации очень привлекательно для гуманитариев, поскольку появляются совершенно новые средства научного анализа и воспроизведения данных, полученных другими исследователями” [33, с. 145]. В середине 90-х гг. коммерческий потенциал Интернета привлек внимание мира бизнеса, следствием чего стало интенсивное развитие сетевых технологий и “электронной коммерции” в США, Канаде, странах Западной Европы. В это же время преимущества своего присутствия в Сети стали использовать общественно-политические объединения и отдельные политики, получившие возможность выставить в глобальной коммуникационной системе “визитную карточку” в виде домашней страницы или сайта с обновляемыми сведениями о собственной деятельности, программных документах и т.д., а также с контактными адресами электронной почты. Одновременно политические деятели и организации, используя стандартное программное обеспечение Интернет-услуг, смогли получать подробные статистические данные о том, кто и сколько раз обращался к их материалам и какие именно направления деятельности в наибольшей степени заинтересовали посетителей данных сайтов, что позволило, например, не только осуществлять, но и при необходимости корректировать мероприятия по развитию общественных связей, например, в период подготовки и проведения избирательных кампаний.

Как отмечает российский исследователь проблем массовой коммуникации В.П. Терин, стремительный рост “децентрализованной сети сетей Интернет” начался в 1994 г. (см.: [58, с. 22]) По данным, которые приводит М.С. Вершинин, к 2001 г. численность пользователей Всемирной Сети составила более 400 млн. человек, а сама Сеть, состоявшая в августе 1981 г. из 213 серверов и нескольких тысяч пользователей, выросла к 2000 г. до более чем 80 млн. серверов; при этом в 2003 г. население “планеты Интернет” должно было составить, согласно имеющимся оценкам, примерно 1 млрд. человек (см.: [20, с. 85–86]). [c.80]

Датой рождения отечественного Интернета считается 19 сентября 1990 г. – день регистрации в базе данных Сетевого информационного центра InterNIC домена верхнего уровня su^***. В качестве инструмента политической коммуникации Интернет использовался уже во время событий 19–21 августа 1991 г., когда электронная почта выступала одним из немногих каналов передачи из Москвы за границу информации, замалчиваемой официальными СМИ. С ноября 1992 г. в сети одного из первых Интернет-провайдеров в России – компании “Релком” в экспериментальном порядке начали распространяться электронные версии газеты “Известия” и некоторых других изданий (см.: [23]). Вместе с тем вплоть до середины 90-х гг. Интернет-пользователи в России обычно рассматривались в качестве своего рода элитарного сообщества талантливых и достаточно состоятельных в материальном плане энтузиастов, поскольку работа в сетевой среде была связана с необходимостью освоения значительного большего по сравнению с сегодняшним объема технических знаний и навыков, требовавшихся для создания домашних страниц и сайтов, а также приобретения довольно дорогого по тем временам оборудования. Серьезные социологические исследования российской сетевой аудитории, [c.81] включая анализ ее политических предпочтений, стали проводиться не ранее 1996 г., когда Интернет перестал быть “вещью для избранных” и начал становиться массовым феноменом, поскольку число его пользователей превысило полмиллиона человек. Одно из первых систематических исследований аудитории российского Интернета было предпринято компанией КОМКОН, возглавляемой П.К. Залесским. Результаты этого исследовательского проекта, получившего название “Web-вектор”, позволяют проследить рост численности российской Интернет-аудитории, начиная с 1997 г. (см. таблицу 2; источник: [30, с. 119–120]).

Комментируя факторы роста российской Интернет-аудитории, П.К. Залесский подчеркивал: “Мощным толчком для взрывного развития российского Интернета послужили, с одной стороны, августовский дефолт 1998 г. и, с другой стороны, избирательная кампания 1999–2000 гг. Финансовый кризис серьезно потрепал телевизионную индустрию и рекламный рынок. Осенью 1998 г. рекламодатели в России впервые всерьез обратили внимание на Интернет и как на канал оперативной экономической информации, и как на более дешевый, но весьма эффективный рекламоноситель… [c.82] Следующий импульс развитию Сети в России был придан думскими и, в несколько меньшей степени, президентскими выборами” [30, с. 119–120]. Таким образом, одним из факторов, оказавшим заметное влияние на развитие Интернета в России в конце 90-х гг., стала политическая коммуникация.

Специалист в области социологии Интернета А.В. Чугунов, основываясь на данных опросов, осуществленных компанией КОМКОН, агентством Monitoring.ru и Фондом “Общественное мнение”, полагает, что количество постоянных пользователей Интернета в России на конец 2000 – начало 2001 г. составляло около 4 млн. человек. При этом Интернет-аудитория (население, имеющее возможность периодически получать информацию из Сети) значительно больше – от 9 до 12 млн. человек (см.: [65, с. 17]). По мнению политолога Д.Н. Пескова, несмотря на заметное отставание России по этому показателю от большинства стран Запада (например, в США максимальная Интернет-аудитория достигла на ноябрь 1999 г. 100 млн. человек, а к началу 2002 г., с учетом растущего рынка телекоммуникационных услуг, составила 130–150 млн. человек), положение может быстро измениться: “…Аудитория Интернета в России за 1999–2000 гг. увеличилась в 2,5 раза, причем темпы роста были самыми высокими в Европе. Потенциальная аудитория желающих стать пользователями Сети – от 12 до 36 млн. человек, что приближается к магическому рубежу в 10% населения, после которого во всех странах мира происходил взрывной рост интернет-услуг, а сам Интернет становился значимым фактором политики и экономики” [53, с. 32].

Как видно из таблицы 3 (источник: [20, с. 71]), в общем количестве информационных запросов российской Интернет-аудитории новости политики и онлайновая пресса (сетевые СМИ) занимают соответственно 8 и 9 места, уступая развлечениям, новому программному обеспечению, компьютерным играм, видео, шоу-бизнесу, новостям экономики, сведениям о производителях товаров и услуг и технической информации, при этом опережая – правда, совсем ненамного – эротику и спорт. Однако едва ли данное обстоятельство может служить основанием для вывода об аполитичности пользователей Сети. На наш взгляд, ближе к истине будет суждение о том, что в рамках российского Интернет-сообщества [c.83] на рубеже ХХ и XXI вв. преобладает та особая разновидность политической культуры, которую Г. Алмонд и С. Верба в свое время охарактеризовали как “гражданскую культуру”. Ей свойственны консенсус по поводу легитимности политических институтов, направления и содержания общественной политики, терпимость к плюрализму интересов, компетентность и взаимное доверие граждан. В рамках “гражданской культуры” отдельные индивиды могут быть достаточно активными в политике, однако при этом значительная часть других играет пассивную роль: политическая деятельность представляет собой лишь часть интересов гражданина, причем, как правило, не очень важную их часть (подробнее см.: [14, с. 122–134]). По крайней мере, в пользу утверждения о более высоком уровне консенсуса среди пользователей Интернета по поводу легитимности [c.84] существующей политической власти свидетельствуют приводимые А.В. Чугуновым данные опроса, проведенного агентством Monitiring.ru в мае-июне 1999 г., в котором выявлялось отношение респондентов к досрочным выборам Президента России: тогда как в аудитории Интернета отрицательное отношение к досрочным президентским выборам высказали 54,0 % опрошенных, положительное – 37,1 % и затруднились ответить 9,0 %, то за ее пределами распределение соответствующих ответов составило 31,4, 55,5 и 13,1 % (см.: [65, с. 29]).

С учетом стремительного роста количества пользователей Всемирной Сети и возможностями реализации в ее пространстве различных функций, присущих традиционным СМК, возникают два вопроса, имеющих не только чисто теоретическое значение: во-первых, следует ли рассматривать Интернет в качестве очередной исторической формы развития электронных СМК, появившейся вслед за радио и телевидением, и, во-вторых, можно ли в этой связи распространить на Интернет положения законодательства о средствах массовой информации.

Ответ на первый вопрос не так очевиден, как это может показаться на первый взгляд. Рассматривать весь Интернет в качестве единого средства массовой коммуникации в силу децентрализованной природы Всемирной Сети представляется не вполне корректным. В данном отношении Интернет скорее подобен радиоэфиру и является коммуникационной средой, в которой возможно осуществление различных форм опосредованной коммуникации – межличностной (обмен сообщениями посредством электронной почты), групповой (“электронные доски объявлений” и системы рассылок сообщений для ограниченного числа пользователей, предполагающие подписку на определенный сетевой сервис или использование специального программного обеспечения для получения материалов по определенной тематике) и массовой (домашние страницы и сайты, предполагающие, по существу, распространение символьных форм для неопределенного круга потенциальных пользователей Сети). Таким образом, новой исторической формой развития электронных СМК, в строгом смысле термина, следует считать не Интернет как [c.85] таковой, а только домашние страницы и сайты, находящиеся в режиме свободного (или относительно свободного) доступа.

Отсутствие однозначного ответа на второй вопрос – в силу несоответствия норм действующего законодательства возможностям Всемирной Сети – вызывает немало проблем, из которых особенно заметными становятся те, которые приобретают политический характер. Впервые вмешательство Интернета в политику вызвало широкий общественный резонанс в конце ноября 1998 г., когда на сервере бесплатных страниц <people.weekend.ru> в течение нескольких часов был открыт для свободного доступа анонимный сайт под названием “Коготь, разрывающий покрывало скрытности и лжи”, содержавший записи телефонных разговоров и расшифровки пейджинговых сообщений ряда известных деятелей и должностных лиц. Впоследствии проблема распространения через Интернет разного рода сведений, компрометирующих отдельных политиков, не раз попадала в центр внимания журналистов, политологов и экспертов, в частности, в период избирательной кампании по выборам депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации III созыва. А непосредственно в день выборов, 19 декабря 1999 г., на сайте <http://www.elections99.com>, создание которого связывалось с именем политтехнолога Г.О. Павловского, с середины дня стали публиковаться результаты опроса граждан на выходе с избирательных участков. В 20 часов по московскому времени, когда в Калининградской области голосование еще не завершилось, данные с этого сайта процитировал в прямом эфире обозреватель государственного телеканала РТР Н.К. Сванидзе, который впоследствии, однако, оправдывался тем, что трансляция на Калининград была отключена. Как отмечают в этой связи политологи Г. Белонучкин и Е. Михайловская: “Резкую критику председателя Центризбиркома А. Вешнякова вызвали действия не Г. Павловского, а Н. Сванидзе. А. Вешняков не рискнул возразить стройному хору интернетчиков, которые, используя тавтологическую норму закона, вводящую в день выборов мораторий на “опубликование (обнародование) в средствах массовой информации” результатов социологических опросов, заявляли: “Интернет – не СМИ, а значит, в нем можно публиковать все что угодно”. В докладе об избирательной реформе (октябрь 2000 г.) Центризбирком [c.86] предлагал уточнить соответствующую норму, запретив “любую (а не только в СМИ) публикацию опросов общественного мнения за неделю до выборов и в день выборов”” [15, с. 84].

Данная позиция Центризбиркома переводит вопрос несколько в иную плоскость: несмотря на отсутствие четкого определения правового статуса Интернета в действующем российском законодательстве, речь идет о возможности государства в подобных случаях подчинить существующему правопорядку определенные действия своих граждан. Иными словами, не имея юрисдикции над Всемирной Сетью в смысле неопределенности ее правового статуса, государство сохраняет возможность регулировать определенные отношения, которые складываются между ним и конкретными индивидами по поводу их определения в качестве субъектов права.

Что же касается попыток распространения на Интернет норм действующего российского законодательства о СМИ, то здесь возникает немало сложностей, связанных с самой природой Всемирной Сети.

С формальной точки зрения, содержание любой домашней страницы или сайта теоретически можно подвести под действие статьи 2 Закона Российской Федерации “О средствах массовой информации” [4], согласно которой “под массовой информацией понимаются предназначенные для неограниченного круга лиц печатные, аудио-, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы”. Однако здесь следует подчеркнуть, что речь в данном случае может идти только о содержании, а не о самой домашней странице или сайте как таковых. Дело в том, что в соответствии с той же статьей указанного закона, “под средством массовой информации понимается периодическое печатное издание, радио-, теле-, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная форма периодического распространения массовой информации”. Далее, там же, “под периодическим печатным изданием понимается газета, журнал, альманах, бюллетень, иное издание, имеющее постоянное название, текущий номер и выходящее в свет не реже одного раза в год”; а “под радио-, теле-, видео-, кинохроникальной программой понимается совокупность периодических аудио-, аудиовизуальных сообщений и материалов (передач), имеющая постоянное название и выходящая в [c.87] свет не реже одного раза в год”. Очевидно, что, согласно приведенным определениям, не являются “иными формами периодического распространения массовой информации”, а следовательно, и “средствами массовой информации”, например, такие виды печатной продукции, как книги, брошюры, предвыборные и иные листовки, издаваемые массовым, но разовым тиражом, а также фильмокопии полнометражных и короткометражных фильмов, в том числе и многосерийных (за исключением киноальманахов и киножурналов), тиражируемые (причем отнюдь не всегда единовременно) для широкого показа в кинотеатрах. Аналогичным образом данные нормы не могут быть распространены на однажды созданные домашние страницы и сайты с постоянным, не обновляемым содержанием.

Достаточно проблематичным представляется также распространение положений Закона “О средствах массовой информации” на домашние страницы и сайты с обновляемым содержанием. С одной стороны, IP-адреса и доменные имена теоретически можно рассматривать в качестве своего рода аналогов постоянных названий периодических печатных изданий и радио-, теле-, видео-, кинохроникальных программ. Действительно, обращаясь к “обычным” СМИ, мы ориентируемся на их постоянное название, ссылаясь, например, на “Собрание законодательства Российской Федерации”, “Российскую газету”, журнал “Полис”, телеканал РТР и т.д., а при нашем обращении к Интернет-ресурсам в подобной роли выступает именно IP-адрес или доменное имя, которое указывается в рабочей строке браузера – специального программного средства для просмотра сайтов и домашних страниц. Но, с другой стороны, в отличие от содержания очередного текущего номера газеты, журнала, альманаха, бюллетеня или иного издания, а также очередного выпуска радио-, теле-, видео-, кинохроникальной программы, содержание домашней страницы или сайта обычно не обновляется полностью. Предположим, политолог или эксперт создал свой персональный сайт и стал размещать на нем собственные статьи по мере их написания – сначала одну, затем вторую, спустя некоторое время третью и т.д., а потом он решил отредактировать какие-нибудь из ранее размещенных на сайте материалов – где-то поменял местами абзацы, где-то добавил несколько предложений. В подобных случаях, на наш взгляд, более [c.88] уместными представляются аналогии не столько с выходом в свет очередных номеров периодических печатных изданий либо выпусков теле- или радиопрограмм, сколько с не подпадающими под действие Закона “О средствах массовой информации” новыми исправленными и дополненными изданиями книг, брошюр и т.п., когда при определенном изменении содержания название (а в нашем случае – IP-адрес или доменное имя) сохраняется.

С распространением на Интернет-ресурсы положений законодательства о выборах ситуация представляется более простой. Относительно предложения Центризбиркома наложить запрет на любую – а не только в СМИ – публикацию опросов общественного мнения за неделю до выборов и в день выборов следует отметить, что применительно к Интернету речь может идти о конкретной дате размещения соответствующих сведений, автоматически фиксируемой провайдером, как и всякое обновление домашней страницы или сайта. Причем это отнюдь не означает, что в указанный период страницы или сайты с результатами опросов общественного мнения, размещенными более чем за неделю до выборов, должны быть обязательно закрыты для пользователей – подобно тому, как не существует (и, как представляется, не должно существовать) ограничений на выдачу посетителям публичных библиотек в течение предвыборной недели литературы и периодических печатных изданий, где таковые материалы были опубликованы. Вместе с тем в плане начавшейся в 2002 г. реформы избирательного законодательства представляется вполне целесообразным распространение на предвыборные сайты политических партий, движений, избирательных блоков и отдельных политиков положений, касающихся запрета на обнародование до момента окончания голосования данных о результатах выборов, референдума, а также на ведение агитационно-пропагандистской деятельности накануне и непосредственно в день голосования. Так, согласно пункту 7 статьи 45 Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”: “В день голосования до момента окончания голосования на территории соответствующего избирательного округа, округа референдума запрещается публикация (обнародование) данных о результатах выборов, референдума, в том числе размещение [c.89] таких данных в информационно-телекоммуникационных сетях общего пользования (включая “Интернет”)” [5]. А в соответствии с пунктом 3 статьи 46 этого же Федерального закона: “В течение пяти дней до дня голосования, а также в день голосования запрещается опубликование (обнародование) результатов опросов общественного мнения, прогнозов результатов выборов и референдумов, иных исследований, связанных с проводимыми выборами и референдумами, в том числе их размещение в информационно-телекоммуникационных сетях общего пользования (включая “Интернет”)” (там же). Аналогичные положения зафиксированы, соответственно, в пункте 7 статьи 54 и пункте 3 статьи 55 Федерального закона “О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации” (см.: [6]), в пункте 7 статьи 46 и пункте 3 статьи 47 Федерального закона “О выборах Президента Российской Федерации” (см.: [7]), а также в пункте 6 статьи 55 и пункте 3 статьи 56 принятого в июне 2004 г. Федерального конституционного закона “О референдуме Российской Федерации” (см.: [3]).

В целом же сохраняющаяся неопределенность юридического статуса Интернета во многом способствует воспроизводству в массовом сознании устойчивых представлений о Всемирной Сети как о некоей маргинальной коммуникационной среде, где поведение и взаимодействие людей, в том числе и проявление их политической активности, подчиняется принципам анархии и вседозволенности, которые порой вступают в острое противоречие с устоявшимися в обществе морально-этическими нормами. Однако, несмотря на то, что отечественная политическая практика последних лет достаточно наглядно продемонстрировала негативную сторону использования сетевых возможностей в плане анонимного и несанкционированного распространения разного рода сведений, в том числе и компрометирующих материалов, необходимо все же иметь в виду, что с проникновением Интернет-технологий в политику связываются не только определенные опасения, но и отнюдь не беспочвенные положительные ожидания. Следует согласиться с точкой зрения, которую высказывает А.Н. Кулик, что “появление Интернета как качественно новой коммуникационной среды и расширение доступа к нему может иметь последствия для эволюции политической системы [c.90] информационного общества, сопоставимые по своей значимости с последствиями распространения избирательного права в эпоху индустриализации на все дееспособное население” [38].

В частности, сегодня, когда благодаря использованию “всемирной паутины” практически любой участник политического процесса оказывается способным направлять свои сообщения неограниченному числу потенциальных адресатов, складывается ситуация, которая вынуждает переосмыслить устоявшиеся представления о роли и возможностях конвенционального участия личности в политике, под которым понимаются действия, предпринимаемые отдельным индивидом в рамках существующих правовых норм с целью оказать влияние на процесс формулировки или принятия политических решений. Пример Джоди Уильямс, лауреата Нобелевской премии мира за 1997 год, которой с помощью электронной почты удалось привлечь к кампании по запрещению противопехотных мин более тысячи медицинских, экологических, женских, детских, религиозных и иных организаций из 55 стран мира (см.: [49, с. 126]), наглядно демонстрирует, что Интернет-технологии, преодолевая барьеры организационно-технического, финансового, административного и даже межгосударственного порядка, способствуют реализации одного из ключевых принципов современной демократии – равенства возможностей конвенционального политического участия индивидов – причем не только на местном, региональном или общенациональном, но также и на международном уровне.

Другая положительная тенденция, связанная с использованием Интернета в политической сфере, относится к внедрению новых информационно-коммуникационных технологий в процессы взаимоотношений государства и граждан, что способствует повышению эффективности их взаимодействия и выполнению основной функции органов государственной власти и местного самоуправления – служить людям, которые их выбирают. В последние годы к распространенным в Интернете коммуникационным индексам “В” и “С”, обозначающим, соответственно, “бизнес” и “потребителя” (“клиента”), добавился новый индекс “G” – “электронное правительство” (e-Government). Подобно технологиям “электронной коммерции”, дающим возможность бизнес-субъектам более эффективно взаимодействовать [c.91] друг с другом (В2В) и сближающим их с потребителями (В2С), сетевая инфраструктура “электронного правительства” ставит целью сделать взаимодействие между органами власти и гражданами (G2C), органами власти и институтами гражданского общества, включая общественные объединения, неправительственные организации и бизнес-структуры (G2B), а также между разными государственными и муниципальными учреждениями (G2G) более оперативным, удобным, прозрачным и, несомненно, более дешевым за счет снижения расходов на административные функции органов власти.

Если еще несколько лет назад проникновение Интернета в политическую жизнь воспринималось как нечто экстраординарное, то сегодня, напротив, отсутствие в Сети партийного сайта или личной страницы политического деятеля уже интерпретируется как проявление ретроградства. Проблема, однако, заключается в том, что подобные ресурсы нередко являются не более, чем демонстрацией приобщения того или иного политического актора к современным технологиям, символизирующим будущее. В определенном смысле такое приобщение напоминает результат воздействия рекламы на человеческое сознание, когда, согласно известному изречению Ж. Бодрийяра, движущим мотивом является “не логика тезиса и доказательства, а логика легенды и вовлеченности в нee” [16, с. 179]. Сегодня многие политические и государственные деятели России верят широко распространенному представлению о том, что применение новых технологий способно принести им некую практическую пользу, но какую именно – осознают, к сожалению, далеко не всегда. В итоге Интернет в политике большей частью используется, подобно традиционным СМК, как еще один инструмент вещания, распространения однонаправленного информационного потока от коммуникатора к адресатам, по сути отличающегося от прежнего лишь способом передачи информации. Между тем Всемирная Сеть открывает возможность реализовать и принципиально иную модель политической коммуникации – перейти от “вещания” к подлинно демократическому диалогу между “управляющими” и “управляемыми”, который бы способствовал достижению и укреплению их взаимного доверия и взаимопонимания на основе равноправного обмена точными, полными и проверяемыми сведениями о политических явлениях и процессах, происходящих в меняющемся обществе. [c.92]

^* ARPANet – Advanced Research Projects Agency Network (сеть Агентства передовых исследовательских проектов). Первоначальное название сети объясняется тем, что заказчиком проекта выступало Министерство обороны США в лице агентства DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency – Агентство передовых исследовательских проектов в области обороны).

Вернуться к тексту

^** Доставка пакетов и адресация в Интернете осуществляется в соответствии со стандартными правилами Интернет-протокола (Internet Protocol – IP): каждому компьютеру, подключенному к Сети, присваивается уникальный IP-адрес, который состоит из четырех чисел от 0 до 255, отделенных друг от друга точками, например 62.3.250.189 или 193.20.1.147.

Вернуться к тексту

^*** Доменная система имен (Domain Name System – DNS), введенная в 80-е гг., предполагает, что каждый компьютер, подключенный к сети, наряду с IP-адресом получает имя, которое присваивается той или иной группой пользователей, контролирующих определенную область Интернета – домен (англ. domain – “область”). Доменное имя строится слева направо следующим образом: вначале указывается HTTP-протокол (http://), затем ставится имя компьютера, имеющего IP-адрес, далее через точку, как и в IP-адресе, следует имя домена, в который входит этот компьютер, потом также через точку идет имя более крупного домена и т.д. С момента введения DNS в США были созданы следующие домены верхнего уровня: gov (правительственные учреждения), mil (военные учреждения), com (коммерческие организации), edu (учебные заведения), net (сетевые организации), org (прочие организации). Когда к Интернету подключились сети других стран, в их ведение были отданы собственные домены верхнего уровня в системе DNS, для которых в соответствии с международным стандартом принята двухбуквенная кодировка государств: для домена СССР – su, для домена Российской Федерации – ru, для домена Великобритании – uk и т.д. В итоге, например, доменное имя персонального сайта автора данных строк выглядит следующим образом: http://grachev62.narod.ru.

Вернуться к тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление