Грачев М.Н.

Технологии «электронной демократии»:

новые возможности и степень их востребованности

в современных российских мегаполисах

Источник:

Управление социальными инновациями: опыт, проблемы и перспективы:

сборник статей VIII Всероссийской научно-практической конференции.

Москва, 19–20 ноября 2020 г. / под. ред. В. Г. Иванова. –

М.: РУДН, 2020. – С. 24–31.

Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста

на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания

ТЕХНОЛОГИИ «ЭЛЕКТРОННОЙ ДЕМОКРАТИИ»:

НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ И СТЕПЕНЬ ИХ ВОСТРЕБОВАННОСТИ

В СОВРЕМЕННЫХ РОССИЙСКИХ МЕГАПОЛИСАХ

В современных крупных городах, где властно-управленческие функции делегируются в соответствии с принципами представительной демократии выборным органам и должностным лицам, у жителей нередко возникает чувство отчуждения по отношению к решениям, затрагивающим непосредственную жизнь отдельно взятого человека, вследствие невозможности оказать влияние на процесс их выработки и принятия. Преодоление данной негативной тенденции, установление и укрепление доверия граждан к деятельности институтов публичной власти представляется возможным благодаря использованию информационно-коммуникационных технологий, способствующих установлению и развитию эффективного диалога, сотрудничества, взаимодействия сторон, ведущего к созданию общей основы для понимания существующих проблем и дальнейшего достижения политического консенсуса. Сегодня становится все более очевидным, что именно диалог как форма политической коммуникации является не только одной из важнейших качественных характеристик демократии, но и выступает непременным условием развития социума, способствующим раскрытию созидательного потенциала как отдельных граждан, так и институтов гражданского общества. Как отмечал в этой связи Р. Даль, именно телекоммуникационные технологии играют ключевую роль в создании предпосылок передового демократического общества, в котором политические решения опираются на мнения и суждения народа [18. Р. 339].

Новые перспективы в реализации данного принципа открывает использование технологий «электронной демократии», под которыми в наиболее обобщенном плане следует понимать основанные на применении сетевых компьютерных технологий механизмы обеспечения политической [c. 24] коммуникации, способствующие реализации принципов народовластия и позволяющие привести политическое устройство в соответствие с реальными потребностями становящегося информационного общества. Такие технологии соотносятся с развитием и совершенствованием механизмов взаимодействия органов публичной власти и общества в сетевой среде, что делает власть более мобильной и доступной для населения, а у самих граждан появляются новые возможности конвенционального участия в политике. При этом следует учитывать, что в демократических государствах «для взаимодействия власти и общества, кроме основного электорального механизма, власть широко использует механизмы связи с общественностью и предоставления информационных услуг населению, а общество – механизмы законодательно регламентированного лоббирования и публичного выражения общественного мнения (публичной политики)» [16. С. 103–104]. Опираясь на данный тезис, можно утверждать, что инфраструктура электронной демократии должна включать в себя две составляющие: во-первых, систему электронного голосования и, во-вторых, интерфейс взаимодействия органов власти с населением и институтами гражданского общества, способный обеспечить как предоставление государственных и муниципальных услуг, так и возможности для конвенционального участия граждан и общественных объединений в обсуждении и выработке политических решений.

Разработка систем электронного голосования, рассчитанного на дистанционное участие избирателей в выборах и референдумах, началась в последнее десятилетие ХХ в., в период стремительного развития и распространения Интернета. Сторонники данной идеи с оптимизмом полагали, что использование механизмов дистанционного голосования будет способствовать повышению электоральной активности граждан, вызывая у избирателей, прежде всего у молодежи, дополнительный интерес. Как отмечал в этой связи Н. Кёрстинг: «Интернет в состоянии обеспечить и более высокий уровень прозрачности, и новые способы политической коммуникации… Предполагалось, что интерактивные выборы способны сделать электоральный процесс более простым и дешевым, а подсчет голосов – более быстрым и достоверным. Снижение затрат, как ожидалось, могло бы также придать новый импульс развитию инструментов прямой демократии» [13. С. 123–124]. Несмотря на опасения, что при Интернет-голосовании может быть нарушена тайна волеизъявления, поскольку процедура электронной аутентификации избирателя по крайней мере в принципе позволяет идентифицировать личность конкретного гражданина, проголосовавшего тем или иным образом за какого-либо кандидата или по вопросу, вынесенному на референдум, данная технология реализуется на уровне отдельных пилотных проектов. Впервые эксперимент по Интернет-голосованию был проведен в 2000 г. в США, в штате Орегон [20. Р. 1047]. В нашей стране при голосовании за внесение поправок в Конституцию Российской Федерации летом 2020 г. подобная технология прошла свою апробацию в двух регионах – в Москве и Нижегородской области. [c. 25]

Наряду с системой электронного голосования важнейшим компонентом инфраструктуры электронной демократии является интерфейс взаимодействия органов власти с населением и институтами гражданского общества, который нередко определяют как «электронное правительство». Очевидно, что употребление данного словосочетания, представляющего собой прямой перевод английского выражения «e-Govemment» не вполне корректно, поскольку в действительности имеется в виду сетевой интерфейс не только органов исполнительной власти, а в целом всей инфраструктуры государственной власти, а также органов местного управления. В этой связи, на наш взгляд, более правильным было бы говорить об «электронной инфраструктуре институтов публичной власти», которая бы объединяла в себе технологии информационного взаимодействия между органами власти и гражданами (G2C), органами власти и институтами гражданского общества, включая структуры бизнеса, негосударственные и неправительственные организации и иные общественные объединения (G2B), а также между разными государственными и муниципальными учреждениями (G2G).

Развитие электронной демократии предполагает значительно больше, чем создание отдельных элементов электронной инфраструктуры институтов публичной власти в виде системы сайтов органов государственного управления и местного самоуправления, а также подведомственных им учреждений. Указанная мера, равно как и простое увеличение количества компьютеризированных рабочих мест государственных и муниципальных служащих, позволит, как представляется, только автоматизировать часть административно-управленческой деятельности, перевести ее из «мира бумаги» в сетевое пространство. С точки зрения не только политической теории, но и практики речь должна идти о серьезной трансформации самих принципов взаимодействия власти и гражданского общества, когда гражданин из объекта властно-управленческого воздействия не только превращается в компетентного потребителя услуг, предоставляемых корпусом государственных и муниципальных служащих, но и одновременно становится полноправным участником процесса принятия политико-управленческих решений как на местном, региональном, так и на общенациональном уровне.

На решение практических задач, связанных с созданием и развитием сетевой инфраструктуры институтов публичной власти, была направлена федеральная целевая программа «Электронная Россия (2002–2010 годы)» [1]. В ходе своей реализации данная программа подверглась определенной корректировке в связи с принятием Концепции формирования в Российской Федерации электронного правительства до 2010 года [4] и определении этапов перехода на предоставление государственных услуг (функций) в электронном виде [5]. Дальнейшая реализация проекта по созданию сетевой инфраструктуры институтов публичной власти связана с выполнением государственной программы «Информационное общество (2011–2020 годы)» [2; 3; 6].

Важным достижением в рамках осуществления данного проекта стало создание Единого портала государственных и муниципальных услуг [c. 26] (функций) Российской Федерации «Госуслуги», первая версия которого была официально открыта в декабре 2009 г. В дальнейшем порталы по предоставлению государственных и муниципальных услуг, учитывающие местные особенности, стали создаваться в субъектах федерации. В частности официальный портал мэра и правительства Москвы «Mos.ru» и официальный сайт Администрации Санкт-Петербурга представляют собой универсальные веб-пространства, с помощью которых жители мегаполисов смогут найти «в одном окне» нужные им электронные услуги и онлайн-сервисы, а также получить интерактивные инструкции по самым распространенным проблемам, узнать новости города, своего округа или района, посмотреть афишу культурных мероприятий.

Вместе с тем концепция «электронной демократии» в своем развернутом виде предполагает, что инфраструктура предоставления государственных и муниципальных услуг должна быть дополнена механизмом обратной связи общества с органами власти. Такое понимание «электронной демократии» сближает ее с парадигмой «лучшего способа управления» («Governance»), в рамках которой «государственное (шире – публичное) управление рассматривается как функция общественной координации, выполнять которую призваны не только профессионалы-управленцы, но и структуры и институты гражданского общества; и здесь речь идет не столько о влиянии, сколько об участии» [12. С. 248].

Для расширения возможностей взаимодействия общества с институтами публичной власти и конвенционального участия граждан и их объединений в управлении государственными и общественными делами в 2013 г. был создан портал «Российская общественная инициатива». Используя данный Интернет-ресурс, граждане России, авторизованные через поддерживаемую государством Единую систему идентификации и аутентификации (ЕСИА), могут выдвигать различные гражданские инициативы либо голосовать за них. Такие инициативы поступают на рассмотрение в соответствующие органы власти если на федеральном уровне и в субъектах России численностью населения более 2 млн. человек они получили в свою поддержку не менее 100 000 голосов, а на региональном и муниципальном уровне – не менее 5 % от численности зарегистрированного населения. В Москве на портале «Наш город» создана краудсорсинговая платформа, предполагающая привлечение широкого круга жителей мегаполиса, желающих реализовать на добровольных началах свои творческие способности, знания и опыт в решении городских проблем. Однако вопрос о том, будут ли данные технологические инновации способствовать утверждению принципов «электронной демократии участия», на сегодняшний пока далек от своего разрешения.

Анализируя опыт других стран, зарубежные исследователи нередко отмечают, что в отличие от социальных сетей и других форм использования Интернета, «демократия участия», делающая акцент именно на выдвижении инициатив, их обсуждении, дискуссии, несет в себе определенное сочетание будущих возможностей и разочарований. По мнению Т. Дэвиса: «Возможность обусловлена гибкостью информационных и коммуникационных технологий, [c. 27] которая позволяет осуществить обсуждение в онлайн-режиме и даже, вероятно, превзойти обычную, внесетевую форму дискуссии в тех случаях, когда доступ к информации, требования времени, а также другие факторы ограничивают доступность непосредственного обсуждения в формате “лицом к лицу”. Однако разочарование заключается в том, что активность совещательного рода определенно не спешит набирать обороты в Интернете по сравнению с коммуникацией, более ориентированной на развлечения, а также скорее на личные, чем на коллективные потребности» [19. Р. 3].

К сожалению, отечественная практика показывает, что в современном российском обществе существующие возможности «электронного участия» не вызывают у граждан особого интереса. Это наглядно продемонстрировали результаты участия жителей Москвы в дистанционном голосовании по внесению поправок в Конституцию Российской Федерации летом 2020 г. По данным Центральной избирательной комиссии РФ, в список участников голосования на момент его окончания были внесены 7 861 697 избирателей, общее число бюллетеней, выданных в обычной и в электронной форме, составило 4 397 417 [7], а количество участников, внесенных в список для электронного голосования согласно поданным личным заявлениям, составило 1 051 155 [9]. Таким образом, возможностью проголосовать через Интернет-интерфейс выразили желание воспользоваться только 13,37 % от общего числа граждан мегаполиса, обладающих активным избирательным правом. Для сравнения: на состоявшихся в 2018 г. выборах Президента Российской Федерации в списки избирателей были внесены 7 543 682 жителя мегаполиса, в помещениях для голосования было выдано 4 348 576 бюллетеней, а вне помещения для голосования – 172 779 бюллетеней [8], то есть общее число избирателей, получивших бюллетени, составило 4 521 355. Приведенные данные свидетельствуют, что использование технологии Интернет-голосования вопреки оптимистическим прогнозам некоторых экспертов не привело к увеличению электоральной активности жителей Москвы. Напротив, число участников голосования по внесению поправок в Конституцию Российской Федерации оказалось на 123 938 человек меньше, чем избирателей, получивших бюллетени для голосования на президентских выборах двумя годами ранее.

Другие формы «электронного участия» также пока не находят существенного отклика у российских граждан. Проведенный в 2019 г. опрос жителей Санкт-Петербурга продемонстрировал, что полную готовность к участию в управлении городом через использование информационно-коммуникационных технологий, в том числе путем подачи обращений и представлением инициатив через официальные порталы, выразили только 16% жителей мегаполиса, почти каждый третий участник опроса обозначил свою готовность участвовать в жизни города только при определенных условиях, в то время как 26% однозначно не хотели бы принимать участие в городском управлении [11. С. 106]. Однако выражение готовности еще не означает ее непосредственной реализации путем участия в подобных делах: по состоянию на середину ноября 2020 г. на портале «Наш [c. 28] Петербург», предназначенном для подачи жителями обращений, предложений и жалоб по вопросам жилищно-коммунального хозяйства, благоустройства территорий, работы общественного транспорта и торговых объектов, строительства и других городских проблем, было зарегистрировано 190 475 пользователей [15]. В Москве на краудсорсинговой платформе портала «Наш город» число зарегистрированных пользователей также невелико и составляет на конец ноября 2020 г. всего 237 709 участников [14].

Отсутствие высокого интереса к политике и вопросам организации жизни на уровне местных сообществ у активной части российской Интернет-аудитории наглядно продемонстрировали результаты масштабного социологического исследования «Социальные сети: кто туда ходит и зачем?», проведенного ВЦИОМ в 2017 г. [17] В рейтинге из 20 позиций наиболее востребованными тематическими сообществами и группами по усредненным показателям являются юмористические (их просматривают 43 % респондентов), связанные со здоровьем (41 %), новости о событиях в стране (41 %). Также интересны страницы о еде и кулинарии (36 %), о доме и семье (33 %), путешествиях (32 %), спорте (31 %). Позиция «Политика» делят 10–12 места с запросами по позициям «Автомобили, мотоциклы» и «Животные» (по 23 %), а запросы по позиции «Территориальные группы» (мой город, мой район и т.п.) находятся на 18-й позиции (15 %) из nbsp;20nbsp; представленных в результатах опроса. У молодежи в возрасте от 18 до 24 лет наибольший интерес вызывают позиции «Юмор» (49 %), «Спорт» (44 %) и «Путешествия» (39 %), политика делит 18–19 места с позицией «Профессиональные группы» (14%), позиция «Территориальные группы (мой город, район и пр.)» находится на последнем, 20-м месте (13 %). Среди возрастной группы от 35 до 44 лет первые три места занимают позиции «Юмор» (44 %), «Здоровье» (41 %) «Новости о событиях в стране» (40 %), при этом интерес к политике оказывается на 10 месте (24 %), а проблемы территориальных сообществ – на 18-м месте (18 %). Наиболее политизированным оказалось поколение старше 60 лет: позиция «Политика» делит 5–6 места с позицией «Путешествия» (41 %), уступая первые четыре строки рейтинга позициям «Новости о событиях в стране» (62 %), «Здоровье» (49 %), «Еда, рецепты» (46 %) и «Культура» (44 %), но при этом обгоняет всего на один пункт позицию «Юмор» (40 %), тогда как позиция «Территориальные группы» находится, как и у других возрастных групп, на относительном невысоком 13-м месте (19%)

Безусловно, в условиях охватившей страну и мир коронавирусной пандемии следует ожидать некоторого перераспределения предпочтений активной Интернет-аудитории: например, позиции «Здоровье» и «Покупки» с высокой степенью вероятности поднимутся на более высокие строки рейтинга во всех возрастных группах, тогда как проблематика, связанная с путешествиями, окажется востребованной в значительно меньшей степени. Тем не менее, существенных сдвигов в отношении интересов к политике и вопросам организации жизни местных сообществ ожидать, по-видимому, не следует. Есть основания полагать, что в российском Интернет-сообществе складывается, если воспользоваться известной терминологией Г. Алмонда и [c. 29] С. Вербы, «гражданская культура», в рамках которой политическая проблематика представляет собой лишь часть интересов гражданина, причем не самую существенную, когда «неучастнические политические ориентации, которые более традиционны, имеют тенденцию ограничивать приверженность индивида политике и делать эту приверженность более мягкой» [10. С. 54]. Вероятно, именно данное обстоятельство следует рассматривать в качестве причины недостаточно высокой востребованности технологий «электронного участия» в современном российском обществе, и прежде всего – в крупных городах.

[1] Постановление Правительства Российской Федерации от 28.01.2002 № 65 «О федеральной целевой программе “Электронная Россия (2002–2010 годы)”» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 5. Ст. 531.

[2] Постановление Правительства Российской Федерации от 15.04.2014 № 313 «Об утверждении государственной программы Российской Федерации “Информационное общество (2011–2020 годы)”» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2014. № 18. Ч. 2. Ст. 2159.

[3] Постановление Правительства Российской Федерации от 21.02.2015 № 157 «О внесении изменений в постановление Правительства Российской Федерации от 15 апреля 2014 г. № 313 и признании утратившими силу некоторых актов Правительства Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2015. № 9. Ст. 1341.

[4] Распоряжение Правительства Российской Федерации от 06.05.2008 № 632-р <О Концепции формирования в Российской Федерации электронного правительства до 2010 года> // Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. № 20. Ст. 2372; Постановление Правительства Российской Федерации от 10.09.2009 № 721 «О внесении изменений в федеральную целевую программу “Электронная Россия (2002–2010 годы)» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. № 38. Ст. 4476.

[5] Распоряжение Правительства Российской Федерации от 17.12.2009 № 1993-р <Об утверждении сводного перечня первоочередных государственных и муниципальных услуг, предоставляемых в электронном виде> // Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. № 52. Ч. 2. Ст. 6626.

[6] Распоряжение Правительства Российской Федерации от 20.10.2010 № 1815-р «О государственной программе Российской Федерации “Информационное общество (2011–2020 годы)”» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. № 46. Ст. 6026.

[9] Центральная избирательная комиссия. Общероссийское голосование по вопросу одобрения изменений в Конституцию Российской Федерации. Дистанционное электронное голосование [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.cikrf.ru/analog/constitution-voting/participants/distantsionnoe-elektronnoe-golosovanie/ (дата обращения 20.11.2020).

[10] Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура: политические установки и демократия в пяти странах. – Москва, 2014.

[12] Государственная политика и управление: в 2 ч. / под ред. Л. В. Сморгунова. – Ч. 1: Концепции и проблемы государственной политики и управления. – Москва, 2006.

[14] Краудсорсинг: проекты Правительства Москвы [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://crowd.mos.ru/ (дата обращения 20.11.2020).

[15] Наш Санкт-Петербург [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://gorod.gov.spb.ru/ (дата обращения 20.11.2020).

[16] Нисневич Ю.А. Информация и власть. – Москва, 2000.

[19] Davies T. The Blossoming Field of Online Deliberation // Online Deliberation: Design, Research, and Practice / edited by Todd Davies and Seeta Pe?a Gangadharan. – Stanford, Calif., 2009. P. 1–19.

[20] Litan R.E. Law and Policy in the Age of Internet // Duke Law Journal. 2001. Vol. 50. № 4. Р. 1045–1085. [c. 31]

Библиотека Михаила Грачева

каталог

Грачев М.Н.

Технологии «электронной демократии»:

новые возможности и степень их востребованности

в современных российских мегаполисах

каталог