Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Общая и прикладная политология: Учебное пособие

Под общей редакцией В.И. Жукова, Б.И. Краснова

Среди понятий, используемых для познания политической жизни, особая роль принадлежит “субъективному” и “объективному”, “субъектам” и “объектам”. Субъективное выражает активное, деятельное начало субъекта. Это понятие порождено латинским subectus, означавшим то, что находится в основе, является носителем предметно-практической деятельности. Субъект осмысливается как человек, обладающий способностью к деятельности и активно действующий. В словаре русского языка Ожегова можно прочитать следующее: “Субъект в философии познающий и действующий человек, существо противостоящее внешнему миру как объекту познания или же человек как носитель каких-либо свойств”.

В философском энциклопедическом словаре уже говорится о том, что субъектом может быть и социальная общность.

Субъект может влиять на объект, но в пределах, ограниченных объективными законами. Эту мысль еще раз подчеркивает в одной из последних книг А.Зиновьев, обращая внимание на то, что в идеологии “западнизма”, анализу которой подчинено его исследование, существует убеждение, будто в общественной жизни объективных законов аналогичных законам природы нет. Такое утверждение ученый называет ложным. “Социальные [c.534] законы, – пишет А.Зиновьев, – суть то в жизни людей и человеческих сообществ, что при определенных условиях имеет место с необходимостью, причем независимо от того, осознают люди эти законы или нет. И с этой точки зрения социальные явления принципиально не отличаются от явлений природы” (1).

Политика относится к социальным явлениям. Следовательно и она подчиняется объективным законам. Отсюда следует, что субъективизм в политике есть действия, не учитывающие объективные закономерности, присущие тем или иным явлениям политической жизни. В большинстве случаев субъективизм проявляется как отсутствие в деятельности субъекта учета реальной обстановки или вследствие других, чаще всего личных причин.

Обратимся к сочетанию субъективного и объективного. В сознании людей могут существовать и существуют различные представления о субъективном и объективном, преувеличивающие либо одно, либо другое. Чаще всего тем, кто обладает значительной властью, кажется, что их субъективные возможности беспредельны и они действуют в соответствие с этой самоустановкой, получая часто не те результаты, к которым изначально стремились. Культ личности, который долгое время существовал в нашем обществе, тому яркое подтверждение. Конечно, не надо думать, что культ был свойствен и порожден только социализмом. Это явление глобальное, более того, – международное.

Итак, есть субъективные намерения людей и есть результаты осуществления этих намерений. Хорошо известны, ставшие крылатыми, слова одного из высоких руководителей нашего государства: “Хотели как лучше – получилось как всегда”. Здесь есть две причины: либо хотели достичь цели, которую достичь невозможно, либо не сумели действовать так, как того требовала цель.

При анализе вопроса о субъективных и объективных факторах в политике, необходимо учитывать наличие субъективных и объективных политических интересов людей, как тех, кто управляет, так и тех, кем управляют, а также представления, которые люди имеют о своих интересах и интересах других.

В марксистской теории проблема субъективного и объективного определялась исходя из основного вопроса [c.535] философии, то есть из отношения сознания и бытия, суть которого состояла в том, что сознание порождается бытием, отражает бытие и может его изменять. Обосновывая зависимость сознания от бытия, марксизм в то же время отстаивал почти безграничные возможности сознательного изменения людьми общественной жизни при условии, если они будут действовать в соответствии с ее законами. Ясно, что при таком подходе резко возрастала роль субъектов политики и субъективных начал, хотя марксизм всегда критиковал субъективизм в политике, но только в аспекте отхода от закономерностей общественного развития. Отсюда проистекала вера в созидательную силу партийной и государственной политики, способной планомерно обеспечивать общественный прогресс. Эта вера порождала немало социальных утопий, весьма привлекательных для широких слоев населения.

По сути дела в марксистской трактовке решающую роль играл классовый субъективизм, поскольку все развитие общества сводилось к борьбе классов и к руководству обществом со стороны рабочего класса (2).

Известно, что либеральные концепции общественного развития ограничивают функции государства, ориентируясь на способность рынка регулировать экономику при минимальном воздействии политической власти в отличие, скажем, от концепций социальных и социалистических, которые, наоборот, отводят весьма значительную роль государству в регулировании общественных отношений и проведении эффективной социальной политики. Эта проблема сохраняет свою актуальность и политическое значение для наших дней и нашей практики.

Рассматривая вопрос о субъективном и объективном, нельзя обойти вниманием проблему социалистической революции и опыта построения социализма, который, порой, оценивается как дань субъективизму. Этот вопрос еще находится в процессе осмысления и об итогах говорить рано. Однако и то, что обнародовано и широко распространяется не может не вызывать возражений. Дело в том, что причины столь быстрого и неожиданного крушения социализма и очевидных неудач мгновенного перехода к рыночному капитализму образца XVIII века часто сводятся к деятельности людей, стоявших у власти, то есть к субъективному фактору. Подобные взгляды [c.536] широко распространены и сейчас по отношению к российской государственности. В умах многих россиян доминирует мысль о том, что реформы осуществлялись неумело и, что если во главе России будет стоять достойный и умный человек или группа достойных людей, реформы пойдут успешно и страна быстро встанет на путь прогрессивного развития.

С другой стороны, возможно также вследствие субъективизма идеологов социализма и его руководителей, это общество не смогло решить важнейшей гуманистической задачи: создать всесторонне развитую, целостную личность – субъекта общественных отношений. По сути дела личность оставалась средством, целью, тем, кем легче можно было командовать, но не субъектом своей социальной, в том числе и политической самореализации.

Конкретизируя, далее, проблему субъективного и объективного в политике, необходимо коснуться еще двух вопросов, с которыми в этой области приходится сталкиваться современной политологии: с политическим субъективизмом в политике. Как указывалось, субъективизм характеризует предвзятые действия, не учитывающие реальные обстоятельства, и потому приводящие не к разрешению возникающих в обществе противоречий, а к их обострению или углублению. В прошлом отчетливо выраженным политическим субъективизмом характеризовались многие решения, принимаемые по инициативе и под давлением Н.С.Хрущева, например, ликвидация министерств, объединение колхозов, отправка ракетного вооружения на Кубу (которое чуть было не вызвало ядерную войну). Крайним проявлением политического субъективизма была задача построения коммунизма в течение 20 лет, то есть к 80-ым годам.

Тем не менее, политический субъективизм начался не с Хрущева. И до него политика Коммунистической партии и Советского правительства, несмотря на неоднократные заявления о ее соответствии объективным законам общественного развития, во многом носила отпечаток политического субъективизма, выдвигала цели, не отвечавшие объективному ходу вещей.

Политический субъективизм было бы недостаточно сводить к ошибочным решениям и действиям. Во многих случаях это был настоящий произвол, порожденный [c.537] безграничной властью. Поэтому его иногда называют волюнтаризмом.

Политический субъективизм, как правило, является следствием недостаточности общей и политической культуры субъектов политики, непонимания ими или нежеланием понимать специфику политики как науки. Говоря о политическом субъективизме, нельзя не затронуть проблему объективизма, отражающую противоположную субъективизму тенденцию. В марксизме под объективизмом понимался отказ от социально-критических оценок, суждений о ценностях и целях, от мировоззренческих и нравственных проблем, “особенно от партийных выводов”. Считалось, что объективизм маскирует классовый субъективизм, ведет к отказу от классового анализа. В современных условиях объективизм сводит проблему человека к материально-вещественным факторам, исключая вопрос о личности как субъекте политики. При более тонком анализе политический субъективизм можно отличать от субъективизма в политике. Между содержанием этих понятий есть некоторые различия. Субъективизм часто возникает в политической деятельности, спонтанно со стороны тех людей, которые профессионально не подготовлены к политической деятельности, не обладают для нее необходимыми знаниями и опытом. [c.538]

Вопрос о субъектах политики последовательно вытекает из вопроса о субъективном и объективном. К сожалению, в современных учебниках и учебных пособиях эта тема не затрагивается вовсе или упоминается вскользь, как не имеющая особого значения для политической науки. Между тем, в этой проблеме есть ряд вопросов, без освещения которых политологию трудно считать наукой о политике. Например: кто является действующими лицами, то есть актерами на сцене именуемой политическим пространством? Или, кто пишет сценарии и организует постановку политических действий? Строго говоря, политическую жизнь нельзя уподоблять театральной сцене.. Тем не менее подобное сопоставление имеет право на существование. Ибо, как говорил Шекспир: “Весь мир – театр...” По-своему, вторя ему, Маркс писал о людях как об авторах и действующих лицах их собственной драмы. В книге французского политолога [c.538] Ж-М Денкена “Политическая наука”, целый раздел посвящен ответу на вопрос: кто является актерами мира политики? (В первой главе этой книги рассматриваются различные политические персонажи: избиратели, активисты, политические руководители, интеллигенция и др.). Подобные вопросы могут быть продолжены: то, вообще, руководит деятельностью политических субъектов, какова роль в политике народа, его организации, общностей, объединений и отдельной личности? То, что политический лидер, будь то президент или руководитель партии является субъектом – это понятно и без теории. Но как быть с обычным, рядовым человеком, можно ли его рассматривать в качестве действующего или возможного субъекта политики и власти? На все эти вопросы нет простых ответов (3).

“Признавая гражданина субъектом права, государство определяет его правовой статус, характеризующий его положение по отношению к государству, его органам, другим лицам” (4). Поскольку политология имеет дело не столько с правовыми, сколько с политическими отношениями, постольку, очевидно, речь должна идти о политическом статусе личности или социальных групп. Субъекты политики имеют свои особые функции не сводимые к функциям правовым, хотя их действия и регулируются правовыми отношениями и нормами. Все это говорит о том, что вопросы о субъектах политики и субъектах права – это разные вопросы.

Помимо государства люди входят объективно, то есть независимо от своей воли, в определенные общности, как бы находя себя в них или же по своей воле вступая в те или иные объединения. К первым относятся нации, различные этнические группы, классы. Ко вторым – партии, союзы, блоки, различные группы давления, в том числе и коллективы. Все они не могут быть выключены из системы политических отношений и, естественно, из системы субъектов политики.

Для дальнейшего анализа целесообразно использовать понятие “субъективности” – политической или другой в смысле меры деятельности субъекта, которая может быть и очень высокой и предельно низкой. Критерием или источником субъектности служит наличие политических интересов (объективных и субъективных), а также стремлений к их отстаиванию – организованность, наличие [c.539] руководящих органов и лидеров, способных проводить в жизнь эти интересы. В качестве примеров можно сослаться на Абхазию, Южную Осетию, Приднестровье и Чечню. Здесь в качестве субъектов выступают народы этих республик, их государственные органы и лидеры.

Политическую жизнь можно представить как системное взаимодействие различных субъектов политики, каждый из которых в определенной политической ситуации может быть не только субъектом, но и объектом. Если говорить о системе субъектов, то в первую очередь в эту систему входит народ. По определению ст.3 Конституции Российской Федерации народ является “Единственным источником власти”. И далее: “Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления”.

Затем к субъектам политики относится государство и его органы, а также политические партии, союзы и другие объединения, имеющие политические интересы и цели. Субъекты политики чаще всего являются коллективными, но в политической жизни огромную роль играют отдельные личности и, прежде всего – политические лидеры. Издавна существует представление о государях и народах, о “героях” и “толпе”. В свое время Макиавелли писал: ”О людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влечет нажива: пока ты делаешь им добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крова, ни жизни, ни детей, ни имущества, но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернутся. И худо придется тому государю, который, доверяясь их посулам, не примет никаких мер на случаи опасности” (5).

К проблеме “Героя и толпы” в свое время обратился интересный русский исследователь Н.К.Михайловский (он оставил мало известную широкому читателю книгу с таким же названием). “Есть какие-то, – писал Михайловский, – нам пока неизвестные причины, которые обращают людей в автоматов и заставляли их повторять все, что проделывал перед ними какой-нибудь “герой”. А таким героем мог быть иногда герой, цвет и краса человечества, а иногда и полоумный или шарлатан” (6). [c.540]

При всей важности этого аспекта рассматриваемой проблемы, в ней более важен, хотя менее исследован, другой ее аспект, связанный с ролью рядовой или массовой личности, не выполняющей никаких руководящих политических функций, но которая не может быть выключена из политической жизни (ниже этот аспект будет рассмотрен подробно).

Чтобы лучше понять сущность и роль субъектов политики, необходимо обратиться к некоторым особенностям механизма осуществления политической деятельности. Как уже говорилось, под субъектами политики понимаются люди и организации, обладающие политической (государственной) властью или стремящиеся к ней. Исходя из этого, следует различать понятия “субъект политики” и “политический субъект”. К политическим субъектам могут быть отнесены те люди и организации, политическая деятельность для которых не является основной и главной, но которые в той или иной степени участвуют в политической жизни и влияют на нее. Однако, в определенных условиях они могут выполнять функции субъектов политики и даже активно на нее влиять. Русская православная церковь не является субъектом политики, но у нее есть определенные политические ориентации (7).

Политика в строгом политическом значении представляет собой взаимоотношения субъектов по поводу государственной власти, ее функций, методов и целей. Эти взаимоотношения могут быть рассмотрены в различных координатах: во-первых, как вертикальные и горизонтальные. Общество можно условно представить в виде пирамиды, вершину которой составляет государство и ее органы, а основание – народ. Сверху вниз от субъектов власти к их объектам идут мощные импульсы. Здесь складываются политические отношения управления и подчинения. Другие, горизонтальные отношения между людьми преимущественно не политические, социальные. Но они при определенных условиях могут быть политическими. В этих отношениях отсутствует прямое, властное соподчинение. Горизонтальные отношения часто называют гражданскими, а общество, где такие отношения доминируют – гражданским. Очевидно, не лишена смысла постановка вопроса о субъектах гражданского общества и, прежде всего о гражданине, как личностном субъекте. Необходимо иметь в виду, что политические и неполитические [c.541] (социальные) отношения никогда не выступают в качестве абсолютно независимых друг от друга, в чистом виде они существуют только теоретически. Если государство принимает законодательный акт – это действие политическое, хотя этот акт может быть направлен на осуществление социальных программ. В свою очередь социальные группы гражданского общества, с какими бы целями они не создавались, сталкиваются с политическими проблемами. Общество рыболовов, например, должно быть зарегистрировано в государственных органах, оно может выдвигать перед властными органами различные требования, касающиеся водоемов, их чистоты. То же самое можно сказать и о разного рода кооперативах. Мы все свидетели того, как кооперативы использовались политиками для создания класса собственников путем перекачки безналичных денег в наличные; во-вторых, вертикальные политико-властные отношения характеризуются четко выраженной субординацией и иерархией субъектов политики; в-третьих, политику субъектов обладающих властью, обеспечивающую их функционирование, следует отличать от политики тех субъектов, которые ведут борьбу за власть. В первом случае субъекты политики и субъекты власти совпадают. Во втором – различаются. Не все субъекты политики являются субъектами власти. И, наоборот, не все субъекты власти являются субъектами политики. Оппозиционные партии имеют все признаки субъектов политики, но не являются субъектами власти, поскольку властные функции они не осуществляют, а лишь борются за ее обладание. Однако, с другой стороны, оппозиция, критикуя государственную политику, оказывает тем самым на нее определенное влияние. В ряде стран, например, в Англии, оппозиция прочно вписана в систему государственной власти и оказывает на нее существенное влияние. В современной России пока еще не существует цивилизованного, демократического отношения к оппозиции, видимо, в силу того, что и у “верхов” и у “низов” нет еще достаточно высокой политической культуры.

Одним из наиболее острых и конфликтных вопросов, связанных с субъектами политики, является вопрос о субъектах, включенных в Российскую Федерацию. Ясно, что субъекты Федерации не выключены из системы субординации политических субъектов и в силу этого не являются [c.542] абсолютно суверенными. Они обладают лишь относительным суверенитетом и являются объектом регулирования со стороны центральной власти. У субъектов Федерации есть определенные права по отношению к нижестоящим субъектам, выступающим в качестве объектов.

Российская Федерация унаследовала от бывшего Советского Союза проблему неравенства субъектов, порожденную целым рядом условий, вследствие которых возникло и возникает немало конфликтов как между центральной и местной властью, так и между самими субъектами Федерации. В проблеме субординации и координации субъектов политики есть еще один важный момент. При анализе системы субъектов не достаточно учитывать политические импульсы, идущие сверху вниз. Необходимо учитывать и противоположные импульсы, идущие снизу вверх, иначе возникает явление, называемое отчуждением от политики. [c.543]

Вопрос о роли народных масс в политике, так же как и вопросы о роли в ней отдельной личности, трудно правильно решить в рамках идеологического подхода. Хотя именно такого подхода традиционно придерживались последователи марксизма. Они обосновывали роль народных масс в общественной жизни с помощью нескольких тезисов о реакционных и прогрессивных классах, классовой борьбе, Коммунистической партии, выражающей интересы трудящихся, наконец, о вождях, способных вести народ к социально-экономическому и духовному прогрессу. Сложившаяся на этой основе политическая практика, по сути дела ставила народ в положение объекта, которым свободно манипулировала партия. Нетрудно понять, что в таком случае проблемная постановка вопроса о народе как субъекте политики не имела смысла. Ее вполне заменяли идеологические штампы, утверждавшие, например, что “подлинным субъектом являются народные массы, как основная сила творящая и революционно-преобразующая мир культуры и социальное бытие” (8).

В современных условиях идеологические подходы к этой проблеме, порождающие ряд недоуменных вопросов, не исчезли. Только место прежних идеологических штампов заняли новые, но не менее субъективные и [c.543] однозначные. Теперь уже не Коммунистическая партия, а политическая элита стала претендовать на роль чуть ли не единственного субъекта политики. Дело дошло до того, что из политического лексикона стало исчезать понятие “народ” и даже граждан-избирателей чаще всего называют “электоратом”. Современная государственная идеология замалчивает вопрос о роли народных масс (рабочих и других трудящихся классов). Более того, в последние годы пришлось читать и слышать немало выпадов против народа, как против силы темной, реакционной, неспособной к конструктивной творческой деятельности. Накануне выборов в Государственную Думу известный театральный деятель М.Захаров в статье, опубликованной в “Известиях” от 05.11.95 г. писал о причинах неспособности русского народа правильно голосовать на предстоящих выборах. Вот его слова: “...потомственный раб, с удовольствием впитавший в свою генетику поведенческие нормы раба-отца и раба-деда, освободившись от рабства, может стать только рабом”. Допустим, что это только эмоции.

Однако, нелишне заметить, что народ показал достаточно высокую политическую сознательность на выборах 1995 года, когда отдал голоса тем, кому считал нужным, в ком видел выразителей своих интересов. Другой вопрос: насколько политически активны народные массы. Многие наблюдатели отмечают, что в современных условиях достаточно широкие слои народа не воспринимают себя в качестве субъектов политической жизни, смотрят на политику глазами не участников, а зрителей (9).

При каких условиях народ может быть действительным субъектом политики? Отвечая на этот вопрос, нельзя не затронуть проблему политической активности населения, его политическую культуру и сознание, что необходимо для правильного понимания и оценки политической ситуации и критического восприятия попыток манипулирования их сознанием со стороны различных субъектов политики. Другим фактором приобщения широких масс народа к политике являются условия, в которые поставлены люди. Они могут стимулировать, могут подавлять и могут придавать ей определенную направленность. Часто это связано с развитостью демократических институтов. Система выборов в органы политической [c.544] власти может быть организована по-разному, но именно через них избиратели влияют на власть. То же можно сказать и о системе непосредственной демократии – референдумах или об опросах, в ходе которых изучается общественное мнение по тем или иным политическим вопросам. Наряду с этими двумя группами условий есть и другие. К ним нельзя не отнести, например, менталитет народа, его традиционное отношение к власти и людям власть осуществляющим.

Анализируя вопрос о субъектах политики, нельзя обойти вниманием отдельную, рядовую или массовую личность, к числу которых относятся или относит себя большинство людей. Необходимо отметить, что понятие “рядовая” личность как субъект политики – относительно. Отдельный человек по отношению к другому может быть и рядовым и нерядовым. Рядовой профессор по отношению к своим коллегам и студентам имеет разный статус. Однако есть определенные политические вопросы, которые в одинаковой мере относятся и к профессорам и к студентам. Как граждане и избиратели они выступают на равных условиях.

Очень часто объективные обстоятельства, в нашем случае государственная власть, представляется рядовому человеку в качестве силы, на которую он никакого влияния оказать не может. На этой основе возникает широко распространенный политический конформизм, то есть пассивное приспособление к политическим обстоятельствам, чем часто пользуется политическая власть в своих интересах. Нередко встречается политическая индифферентность или равнодушное отношение к политике. Люди с такими взглядами не учитывают то обстоятельство, что если они не будут думать о политике, то политика все равно будет о них думать и влиять на них. Из политических отношений, как важнейшего объективного фактора, человеку выключиться не дано, если он, конечно, не хочет выполнять роль пешки в политической игре. Тем не менее, многих приходится убеждать в том, что жить в политическом обществе и не знать его правил, значит позволять собой манипулировать (и даже обманывать) нечистоплотными политиками.

Над вопросом о том, как влияют на человека объективные обстоятельства, то есть – внешние силы, включая и [c.545] политическую власть, задумывались многие мыслители. У Ф.М.Достоевского есть одно произведение, в котором очень ярко рассмотрена ситуация, когда человек оказывается ничтожным и бездеятельным перед силой обстоятельств. Это знаменитые “Записки из подполья”. У героя “Записок” есть своеобразная теория, которую называют “теорией стены”. Он исходит из того, что все в человеке от среды, которая представляется ему стеной, стеной закономерностей, стоящей перед ним. Если это так, то никакого творческого начала в человеке нет и он низводится до винтика, до объекта. Он не нужен в качестве субъекта, но при этом может чувствовать себя весьма уютно. Не надо ни о чем думать, ничего предпринимать, ни к чему стремиться. Личность в этих условиях неизбежно должна деградировать. Герой представляется именно такой личностью, “Я не только злым, но даже и ничем не сумел сделаться: ни злым, ни добрым, ни подлецом, ни честным, ни героем, ни насекомым”, – признается он (10).

Рядовой гражданин может быть субъектом политики, так же как и народ при наличии совокупности многих условий. К ним относятся: политические знания и политическое сознание, политические интересы и их осознание, политическая психология. Все это вместе взятое должно создавать у человека научное представление о государственной власти и путях влияния на нее. Другой ряд условий относится к уровню развития демократии, средствам массовой информации, функционированию политического механизма, правовому обеспечению.

Одним из важнейших условий политической субъектности личности является ее взаимодействие с другими людьми. Трудно представить человека в качестве субъекта политических отношений, если он действует в одиночку, исключая, конечно, террористическую деятельность или другие подобные акты. Человек, не обладающий властными правами и функциями, сам по себе субъектом быть не может, хотя определенные политические действия с его стороны возможны, но они мало эффективны. Поэтому люди, стремящиеся к политическому участию, объединяются в группы, партии, союзы, организуют совместные акции и осуществляют другие политические действия совместно с другими людьми.

Не означает ли это, что отдельный человек не может быть субъектом политики, что таким субъектом [c.546] является та или иная общность? Нет, не означает. Дело в том, что человек в качестве субъекта общественных отношений выступает наиболее эффективно, когда действует совместно с другими людьми. В конечном счете именно человек обладает подлинной субъективностью. Именно отдельные люди, составляющие ту или иную общность как носители субъектности, позволяют этим общностям объективно играть роль политических субъектов. Другой вопрос – политические полномочия, которые получают или присваивают эти общности. Принято считать политические общности промежуточными звеньями между отдельными гражданами и политической властью, и сводить их политическую роль к участию в выборах. Однако подобное мнение ошибочно. Роль отдельной личности как субъекта политики отнюдь не сводится к ее функциям в качестве избирателя. Конституции ряда стран, в том числе и Конституция Российской Федерации, формулирует целую систему прав в своей совокупности определяющих возможности каждого гражданина влиять на политические отношения. По сути дела проблема прав человека и гражданина есть не что иное как правовые гарантии становления личностной политической субъектности. [c.547]

Глава XXXII.

1. Зиновьев А. Запад. Феномен западнизма. М., 1995. – С.291.

2. Коновалов В.К. Экономика и политика. Изд-во Ростовского университета, 1995. – С.54.

3. Типологиям социальных актеров посвящена глава в известной работе “Сравнительная политическая социология” французских социологов М.Догана и Д.Пеласси.

4. Юридический энциклопедический словарь. М., 1984. – С.358.

5. Макиавелли Н. Государь. М., 1990. – С.50.

6. Михайловский Н.К. Герои и толпа. 1990. – С.324.

7. Иваненко С. Социально-политическая ориентация русской православной церкви. // Власть. 1995. – №1. – С.57.

8. Философский энциклопедический словарь. М., 1983. – С.661.

9. Назаров М.М. Политические ценности и политический протест. М. ИСПИ. 1995. – С.37.

10. Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского. МГУ, 1991. – С.274. [c.547]

	предыдущая		следующая
		оглавление