Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Из всех политических сил, действующих сегодня в России, коммунистическое движение является наиболее структурированным и опирается, как показали избирательные кампании 1995–1996 гг., на немалую часть электората. Так, на парламентских выборах 1993 г. КПРФ, самая крупная российская компартия, завоевала почти 7 млн. голосов, на выборах 1995 г. – 15 млн., а на президентских выборах 1996 г. кандидат от коалиции, в которой коммунисты играли ключевую роль, получил в первом туре 24, а во втором – около 30 млн. голосов избирателей.

Вместе с тем очевидно, что коммунистическое движение России не представляет и вряд ли будет представлять собой монолитную силу, наподобие прежней КПСС. Коммунистическая многопартийность стала устойчивым феноменом российской политической жизни. На современном этапе развития общества целый спектр партий и организаций, называющих себя коммунистическими, отражает различные ориентации – от социал-демократизма до сталинизма. В основе этого феномена лежат как субъективные (личные амбиции лидеров, неготовность партийных элит к перераспределению властных полномочий, раздувание программных различий и т.д.), так и объективные факторы, проистекающие из пестроты социальных групп, составляющих основу коммунистического движения.

Две “волны”

Как уже говорилось в главе XXV, с конца 1989 г. наблюдается постепенный распад КПСС и деление ее на течения, движения и платформы. Этот процесс шел как бы двумя волнами.

Первая началась, когда в ответ на создание “демократами” так называемых “народных фронтов” приверженцы ортодоксально-коммунистических взглядов вышли за рамки КПСС и создали в июле 1989 г. Объединенный фронт трудящихся СССР. В его состав вошли “интернациональные” движения Молдавии, прибалтийских республик и др. В сентябре 1989 г. было учреждено республиканское отделение Фронта – ОФТ РСФСР, объединившее неформальные коммунистические и рабочие организации. Своей целью организаторы ОФТ (В. Ярин, А. Сергеев, Р. Косолапов и др.) считали борьбу за “коммунистические ориентиры перестройки”, обеспечение “подлинного [c.551] возрождения КПСС как партии рабочего класса”. В то время это была по сути единственная политическая организация коммунистической ориентации, которая напрямую апеллировала к массам.

К лету 1990 г. противостояние “реформаторов” и “консерваторов” в высшем партийном руководстве привело к созданию Российской компартии (КП РСФСР) в составе КПСС (инициаторы – И. Полозков, Г. Зюганов, В. Купцов и др.) как альтернативы курсу горбачевского ЦК. Несмотря на то, что КП РСФСР, по некоторым данным насчитывала в своих рядах до 10 млн. членов, перед решающей схваткой за власть на президентских выборах 1991 г. ей не удалось эффективно противостоять Б. Ельцину. После поражения на выборах И. Полозкова на посту первого секретаря ЦК сменил В. Купцов.

К лету 1991 г. в КПСС был представлен довольно широкий политический спектр – от убежденных коммунистов до социал-демократов разных оттенков. В номинально единой партии прогорбачевскому центру оппонировали несколько внутрипартийных течений (протопартий), каждое из которых имело собственную идейно-теоретическую платформу и довольно быстро формировало свои оргструктуры.

На правом фланге находилась Демократическая платформа в КПСС, созданная в январе 1990 г. и объединившая приверженцев плюралистической демократии, частной собственности, концепции социального партнерства трудящихся и предпринимателей, а по сути – силы антикоммунистической направленности. После XXVIII съезда КПСС (июль 1990 г.) Демплатформа раскололась. Часть ее – Демократическое движение коммунистов – осталась в КПСС и летом 1991 г. выступила одним из инициаторов создания партии социал-демократической направленности – Демократической партии коммунистов России.

В “центре” расположилась Марксистская платформа в КПСС (лидеры – А. Бузгалин, А. Пригарин, С. Скворцов и др.), созданная в апреле 1990 г. рядом неформальных марксистских клубов. Сторонники МП не отвергали необходимость перемен в обществе, выступали за обновление деятельности КПСС, за свободу мнений внутри партии, творческое развитие марксизма и окончательное избавление от сталинизма.

Позиции левее центра занимало Движение коммунистической инициативы (В. Тюлькин, А. Сергеев, Р. Косолапов и др.). ДКИ возникло в январе 1990 г. как движение сторонников образования Российской коммунистической партии в составе КПСС на ортодоксальных позициях (на платформе ОФТ). Оно стремилось создать альтернативу горбачевскому руководству, которое оценивалось как “предательское”, “ведущее КПСС и СССР в пропасть”, и заявляло о готовности стать правопреемником КПСС в случае ее развала или окончательного отхода от коммунистических принципов.

На крайнем левом фланге находилась Большевистская платформа в КПСС, учрежденная в июле 1991 г. на базе всесоюзного общества “Единство – за ленинизм и коммунистические идеалы” (Н. Андреева). Своей целью БП в КПСС ставила борьбу с “ревизионизмом” [c.552] внутри КПСС и возвращение к “сталинско-ленинским нормам” в политической и экономической жизни.

Кроме этих течений, в КПСС оставалась пассивная, фракционно не оформленная масса, в том числе большое количество аппаратчиков, привычно “колебавшихся вместе с генеральной линией партии”. К лету 1991 г. самые активные сторонники Горбачева образовали Движение демократических реформ. Таким образом, можно предположить: не случись августовских событий 1991 г., КПСС скорее всего распалась бы на ряд партий и движений сразу же после своего XXIX съезда.

После событий 19–21 августа 1991 г. КПСС и компартия РСФСР были обвинены в сговоре с “путчистами” и указами президента России от 23 августа и 6 ноября фактически запрещены. В соответствии с этими указами, их деятельность на территории РСФСР была прекращена, организационные структуры распущены, партийное имущество конфисковано.

Однако устранить коммунистов из общественной жизни не удалось. Напротив, августовские события и последующий запрет придали мощный импульс организационному развитию, ускорив размежевание внутрипартийных течений и создание на их основе самостоятельных политических организаций (вторая “волна”). Если в восточно-европейских странах после “бархатных” революций компартии делились, как правило, надвое – на партии, сохранявшие приверженность традиционным коммунистическим ценностям, и партии, переименовывавшие себя в социал-демократические, то в России после краха КПСС спектр бывших коммунистов оказался значительно шире.

Начатые в 1992 г. радикальные экономические реформы (так называемая “шоковая терапия”) привели к нарастанию недовольства в обществе. В этой ситуации у коммунистов появились шансы стать центром консолидации оппозиционных сил и использовать протест-ный потенциал для укрепления своих позиций.

Развитие комдвижения в России в дальнейшем проходило по трем основным направлениям: создание новых коммунистических организаций; воссоздание КП РСФСР; воссоздание КПСС.

Образование новых компартий

Сразу же после провала выступления ГКЧП начался бурный процесс трансформации внутрипартийных течений в самостоятельные партии. Он был обусловлен несколькими причинами: отсутствием подлинного идейного единства КПСС на марксистско-ленинской основе; наличием в девятнадцатимиллионной партии значительной доли тех, кто вступил в неё из карьерных соображений и мог считаться коммунистами лишь формально; неспособностью М. Горбачева объединить вокруг себя различные внутрипартийные течения; личными амбициями отдельных лидеров. Следствием всего этого стала череда расколов, объединений, размежевании и новых объединений. [c.553] Уже 26 августа 1991 г. участники ДКИ создали оргкомитет учредительного съезда Российской коммунистической рабочей партии.

8 сентября на заседании координационного совета движения сторонников МП в КПСС “единственно возможным путем возрождения коммунистического движения на подлинной марксистско-ленинской основе” было признано создание новой коммунистической партии. Однако давно назревавшие разногласия внутри МП, в том числе по программным вопросам, в оценках действий ГКЧП и др., привели к расколу движения и выделению из его состава инициативных групп образовавших позднее целый ряд компартий.

Социалистическая партия трудящихся. 2 октября группа народных депутатов СССР и РСФСР, членов ЦК КПСС и ЦК КП РСФСР, придерживавшихся позиций XXVIII съезда КПСС (А. Денисов, И. Рыбкин, Р. Медведев и др.), выступила с обращением, в котором констатировала, что КПСС как политическая структура в прежнем виде себя исчерпала, потеряла доверие масс и фактически прекратила свое существование, и предложила создать новую партию левых сил социалистической ориентации. При этом подписанты исходили из того, что поражение потерпело не социалистическое учение вообще, а лишь “экстремистское, большевистское течение” в социалистическом движении.

Созванная в конце октября конференция, которой, по замыслу, предстояло объединить все левые силы, стала учредительной конференцией лишь одной из многих дочерних организаций КПСС. Основными целями СПТ были признаны: сохранение Российской Федерации как “исторически сложившегося государственного объединения проживающих на ее территории народов”; возрождение экономического и политического союза, сбережение и развитие культурно-исторической общности народов СССР; вывод страны из кризиса на путях социалистического развития. I съезд СПТ (21–22 декабря 1991 г.) принял программные тезисы, избрал федеральный совет, правление и 7 сопредседателей. На II съезде СПТ (5–6 июня 1993 г.) председателем партии была избрана Л. Вартазарова.

СПТ стала наследницей социал-демократического течения в КПСС образца начала 1991 г. В 1991–1992 гг. она играла роль временного прибежища для значительного числа бывших партийных функционеров, прежде всего из руководства КП РСФСР. С самого начала партия сосредоточила свое внимание в основном на парламентской деятельности, защите КПСС в Конституционном суде РФ и чисто аппаратной работе на местах, где многие члены СПТ – бывшие первые секретари райкомов и горкомов – еще некоторое время сохраняли позиции в органах власти. После восстановительного съезда КПРФ (февраль 1993 г.) и своего II съезда СПТ фактически прекратила сотрудничество с коммунистическими организациями. Численность СПТ на момент создания составляла, по оценкам руководства, более 70 тыс. человек (около 60% из них составляли представители интеллигенции). К концу 1998 г. она представляла собой малочисленную (около 10 тыс.) и маловлиятельную политическую [c.554] организацию, тяготеющую к союзу с левоцентристскими и демократическими силами, а также с “умеренными державниками”.

Всесоюзная коммунистическая партия большевиков. 8 ноября 1991 г. в Ленинграде члены всесоюзного общества “Единство – за ленинизм и коммунистические идеалы” и представители части Большевистской платформы в КПСС провели учредительный съезд Всесоюзной коммунистической партии большевиков (ВКПБ). Программными целями партия провозгласила: восстановление господства социалистической собственности, государственной монополии внешней торговли, социальных прав трудящихся, гарантированных Конституцией 1977 г.; обновление на современном научном уровне плановой системы хозяйства, прекращение насильственной расколлективизации деревни; восстановление советского государства, выполняющего функции диктатуры пролетариата. Генеральным секретарем ЦК ВКПБ была избрана председатель политисполкома “Единства” Н. Андреева. Тем самым организационно оформилось откровенно сталинистское течение внутри КПСС.

ВКПБ остается одной из немногих организаций, выступающих против любой частной собственности и любого рынка. Формально она по-прежнему сохраняет “всесоюзный” статус. На момент создания ВКПБ насчитывала несколько тысяч человек. В начале 1993 г., после перехода значительной части членов в КПРФ, численность партии сократилась до нескольких сотен. Летом 1995 г. произошел раскол организации. С этого времени параллельно существуют ВКПБ Н. Андреевой и ВКП(б) А. Лапина.

Большевистская платформа в КПСС. Другая часть Большевистской платформы в КПСС во главе с Т. Хабаровой после раскола БП заявила о непризнании указов президента о прекращении деятельности КПСС, призвала коммунистов к гражданскому неповиновению, восстановлению КПСС и категорически выступила против создания новых компартий, заявив о сохранении БП под прежним названием. В октябре 1992 г. на II межрегиональной конференции своих сторонников Т. Хабарова была избрана секретарем-координатором БП. К концу 1998 г. БП представляла собой небольшую группу единомышленников, выступающих за возвращение к “сталинско-ленинским нормам” в политической и экономической жизни страны, за немедленное восстановление явочным порядком советской власти, СССР и КПСС.

Союз коммунистов. 16–17 ноября 1991 г., после раскола Марксистской платформы в КПСС, на основе ее “левого” крыла была создана новая компартия – Союз коммунистов (СК) во главе с бывшим членом ЦК КПСС, одним из лидеров МП в КПСС А. Пригариным. СК декларировал стремление к построению общества, органично сочетающего в себе социально-экономические начала социализма с принципами политической демократии. Партия выступила за плановую экономику, против наемного труда (хотя и не против “трудовой частной собственности”). Отличительной особенностью СК стало то, что его организационная работа с самого начала была [c.555] ориентирована не на образование собственных структур, а на установление связей со сторонниками возрождения КПСС.

На момент регистрации (сентябрь 1992 г.) СК насчитывал 5 тыс. членов, после воссоздания КПРФ и перехода в нее целых организаций численность партии сократилась приблизительно до 1–2 тыс. человек. В октябре 1993 г. произошел раскол организации из-за расхождения позиций по отношению к СКП-КПСС, участию в парламентских выборах и по другим вопросам. В результате с декабря 1993 по апрель 1995 гг. существовали два параллельных Союза коммунистов – СК сторонников А.Пригарина и СК сторонников С.Степанова.

Российская коммунистическая рабочая партия. В ноябре 1991 г. в Екатеринбурге под эгидой “Ленинградской инициативы” был проведен съезд коммунистов России, конституировавшийся как I этап учредительного съезда Российской коммунистической рабочей партии (РКРП). Инициаторами создания партии выступили участники ДКИ (В. Анпилов, В. Тюлькин и др.) и некоторых других организаций. Они настаивали на окончательном разрыве с “оппортунистической, праворевизионистской традицией и практикой КПСС” и формировании новой коммунистической организации на ленинских принципах. Съезд принял резолюцию с призывом к объединению всех компартий и созданию Коминтерна в рамках бывшего СССР. На втором этапе учредительного съезда (Челябинск, декабрь 1992 г.) была принята программа партии, в основу которой был положен проект “ленинградской группы” М. Попова.

После событий сентября–октября 1993 г. и запрета РКРП группа М. Попова предложила создать параллельную РКРП легальную партию под новым названием, сохраняющим прежнюю аббревиатуру. Эта идея была встречена в руководстве РКРП с осуждением как “пособничество режиму”. На II съезде РКРП (декабрь 1993 г.) первым секретарем ЦК РКРП был избран В. Тюлькин, а Попов и его единомышленники не были избраны даже в оргбюро. В те же дни они провели в Нижнем Новгороде учредительный съезд Рабоче-крестьянской российской партии, объявив ее правопреемницей РКРП и обвинив последнюю в том, что она стала “аппаратной” и “рабочие в ней составляют меньшинство”.

В 1992–1993 гг. число членов РКРП превышало 60 тыс. человек. Она формировалась как “митинговая” партия, в сущности не приспособленная к парламентской деятельности. В период массовых протестов населения против либерализации цен именно данное ее качество оказалось востребованным. Этому в немалой степени способствовала личная популярность лидера московской организации РКРП, председателя исполкома движения “Трудовая Россия” В.Анпилова.

Движение “Трудовая Россия” было создано в октябре 1992 г. представителями РКРП, ОФТ, СК, московского отделения общества “Единство”, ВКПБ, РКСМ и др. К началу 1996 г. ТР насчитывала 57 региональных организаций (“Трудовой Ленинград”, “Трудовой Новосибирск”, “Трудовая столица” и др.). [c.556]

Появление КПРФ привело к массовому оттоку туда активистов РКРП. В сентябре 1996 г. партия пережила еще один раскол: из ее рядов был исключен В. Анпилов, а московская организация подлежала роспуску. Анпилов отказался подчиниться и переименовал перешедшую на его сторону часть МО сначала в РКРП (большевиков), а затем в организацию “Коммунисты трудовой России” (КТР). В ноябре 1997 г. он провел “восстановительный съезд Партии советских коммунистов”, претендующей на то, чтобы стать еще одной “КПСС”.

За расколом РКРП последовал и раскол “Трудовой России” на сторонников Анпилова и сторонников первого секретаря ЦК РКРП Тюлькина. К концу 1998 г. существовали две организации под одним и тем же названием – одну из них возглавлял Анпилов, другую – депутат Госдумы от РКРП В. Григорьев.

Несмотря на сложную внутрипартийную ситуацию, РКРП осталась второй по численности компартией после КПРФ (около 30 тыс. человек в более 50 регионах России).

Российская партия коммунистов. В декабре 1991 г. на базе “центристского” течения Марксистской платформы в КПСС, московской группы “Возрождение”, инициативных групп (Ленинград, Рязань, Челябинск, Вологда и др.) была создана Российская партия коммунистов (РПК). На учредительной конференции новой партии были приняты программное заявление (с призывом к политическому плюрализму, отказу от догматизма и “иллюзорных представлений о том, что в стране был построен социализм”) и устав. РПК выступила за допущение в определенных пределах частной собственности, за сочетание плановых и рыночных начал в управлении экономикой, демонополизацию, разгосударствление собственности, хотя и против приватизации. В мае 1992 г. председателем политсовета ЦИК РПК стал А. Крючков. На момент регистрации партия насчитывала около 5 тыс. членов в разных регионах России. К концу 1998 г. ее численность колебалась в пределах тысячи человек.

Таким образом, к началу 1992 г. на левом фланге политического спектра действовали образовавшиеся на месте КПСС ее дочерние организации – РКРП, Союз коммунистов, РПК и СПТ. Сам факт возникновения этих партий способствовал самоидентификации коммунистов в политическом и мировоззренческом плане. Коммунисты получили возможность действовать легально, обрести опыт цивилизованной политической борьбы, которым не обладала и не могла обладать КПСС. Однако в силу идейных и программных расхождений, борьбы личных и политических амбиций создать консолидированную партию, которая в глазах коммунистов и общества стала бы легитимной преемницей КПСС, не удалось. Даже РКРП и СПТ – в свое время самые крупные и влиятельные из вновь созданных партий – по своему политическому весу и численности не шли ни в какое сравнение с бывшей КПСС. Основная масса членов КПСС осталась за бортом новых партий. Официальные цифры членства, заявленные новыми компартиями, давали к весне 1992 г. не более 200–300 тыс. человек по России в целом, а в Москве – 15–20 тыс., что составляло около 2% численности членов КПСС по России и примерно столько [c.557] же по Москве. Примечательно, что в новых компартиях процент членов, не состоявших ранее в КПСС, колебался от приблизительно 10% (СПТ) до 40% (РПК), а в БП и ВКПБ, по некоторым данным, их количество превышало половину.

Оппозиция – системная и внесистемная

С осени 1992 г., еще до известных решений Конституционного суда (см. гл. XXV), развернулась работа по воссозданию КП РСФСР. К этому времени наметилось несколько подходов к восстановлению и дальнейшему развитию российской компартии:

– объединение коммунистов необходимо и возможно, но только на идеологической платформе РКРП как наиболее массовой (на тот момент) и активной организации (РКРП);

– проведение съезда российских коммунистов и создание новой объединенной (коалиционной) партии из числа компартий, возникших после августа 1991 г., с сохранением их автономии и без участия бывших руководителей КПСС и КП РСФСР (РПК);

– воссоздание российской компартии, но вне КПСС (часть бывших членов ЦК КП РСФСР);

– восстановление КП РСФСР как составной (региональной) части КПСС, независимо от решения суда (Большевистская платформа, Союз коммунистов, воссозданный ЦК ВЛКСМ).

В ноябре 1992 г. был образован оргкомитет по созыву съезда коммунистов России, в который вошли как представители новых компартий (РПК, СПТ, СК), так и члены бывшего ЦК КП РСФСР (Г. Зюганов, И. Антонович и др.). Представители ВКПБ и РКРП отказались участвовать в работе оргкомитета, сочтя его “социал-демократическим”. По мере того, как вырисовывалась перспектива положительного решения Конституционного суда, верх в оргкомитете взяли бывшие руководители КПСС, КП РСФСР и члены руководства СПТ. В результате идея объединительного съезда всех коммунистов была трансформирована в концепцию воссоздания оргструктур КП РСФСР как самостоятельной политической организации (вне КПСС) и проведения ее II “объединительно-восстановительного” съезда.

В канун съезда был опубликован проект программного заявления, который не только воспроизводил позиции XXVIII съезда КПСС (признание рыночного хозяйства, допущение частной собственности и др.), но и содержал ряд новых положений, в частности, указание на то, что партия будет действовать в соответствии с законодательством РФ, фактическое признание СНГ вместо СССР и т.п.

Участие во II чрезвычайном восстановительно-объединительном съезде КП РСФСР (Подмосковье, февраль 1993 г.) приняло около 700 делегатов, представлявших 455 тыс. членов партии. Съезд принял решение о возобновлении деятельности и организационном оформлении КП РСФСР (КПРФ) как самостоятельной политической партии, признал ее наследницей собственности КПСС на территорий России, избрал руководящие органы. Председателем президиума [c.558] ЦИК стал Г. Зюганов (в то время – один из лидеров координационного совета народно-патриотических сил, сопредседатель Фронта национального спасения), а его заместителем – В. Купцов. Хотя съезд готовило течение, ориентированное на позиции социал-демократии и линию СПТ, победу на нем одержали находившиеся несколько в тени сторонники “народно-патриотического” течения, делавшие акцент не на собственно коммунистических моментах программы, а на задачах “национального освобождения России от засилья компрадорского капитала”. В новом руководстве оказались представлены только “реформисты” и “державники”, тогда как представителям ортодоксальных течений из новых компартий места в нем не нашлось.

Съезд не решил поставленных перед ним задач объединения всех российских коммунистов. Новые компартии отказались войти в КПРФ, более того, РКРП пошла на созыв параллельного, “II чрезвычайного съезда КП РСФСР”. Делегаты последнего постановили считать КП РСФСР восстановленной, признали работу ЦК КП РСФСР во главе с В. Купцовым неудовлетворительной и исключили его, И. Антоновича, А. Ильина и Г. Зюганова из партии за “осознанное и неосознанное пособничество антикоммунистам, за отход от классовых позиций, за ликвидаторскую деятельность”.

Проведение восстановительного съезда КПРФ подвело черту под поставгустовским периодом развития комдвижения в России. Благодаря опоре на оргструктуры КПСС, КПРФ была признана её легитимным преемником и сразу же заявила о себе как о самой многочисленной и наиболее структурированной российской политической партии. С ее образованием в комдвижении сложилась новая ситуация. КПРФ катком прокатилась по поставгустовским компартиям, вобрав в себя значительную часть их членов, а также многие территориальные первичные организации бывшей КПСС. В результате РКРП, РПК, ВКПБ и СК, некоторое время составлявшие костяк российского комдвижения, оказались в положении маргиналов.

Несмотря на то, что к осеннему кризису 1993 г. коммунисты стали ведущей силой антиельцинской оппозиции, они так и не смогли создать в стране массовое оппозиционное движение, что во многом и предопределило их поражение. Им не удалось завоевать влиятельные позиции в старых и новых профсоюзах, различных рабочих организациях, заручиться поддержкой хотя бы части российских элит, социально активных слоев населения.

После объявления указа Б. Ельцина № 1400 о роспуске съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ коммунисты (как члены радикальных коммунистических организаций, так и КПРФ, хотя и с некоторыми оговорками) выступили на стороне парламента и поддержали принятие на себя вице-президентом А. Руцким президентских полномочий. Активисты коммунистических партий и движений участвовали в митингах и демонстрациях, в защите Дома советов, штурме телецентра “Останкино” и в других акциях по “противодействию государственному перевороту”.

События сентября–октября 1993 г. вновь, как и после августа 1991 г., поставили комдвижение России под угрозу запрета и преследований. Действия лидеров “объединенной оппозиции” и руководства [c.559] Верховного Совета РФ дали повод официальной пропаганде заявить о подавлении “коммуно-фашистского мятежа” и “окончательном крахе коммунизма в России”. Распоряжением министерства юстиции РФ была приостановлена (а фактически запрещена) деятельность Фронта национального спасения, РКРП, ОФТ, Российского коммунистического союза молодежи, движений “Трудовая Россия”, “Трудовая Москва” и др. в связи с их “причастностью к массовым беспорядкам в Москве 3–4 октября”. Позднее специальным распоряжением на две недели была приостановлена и деятельность КПРФ, хотя она официально на уровне оргструктур не участвовала в октябрьских событиях. Было запрещено также большинство оппозиционных коммунистических и национал-патриотических изданий (“День”, “Правда”, “Советская Россия”, “Гласность”, “Молния” и др.).

В новой ситуации коммунисты были вынуждены решать одновременно две проблемы – сохранения и обеспечения дееспособности своих организаций, а также участия или неучастия в выборах в Государственную думу. КПРФ стала единственной коммунистической организацией, которая отказалась от бойкота выборов. Это означало, что она признала режим Б. Ельцина и согласилась (пусть и вынужденно) играть по демократическим правилам. Фактически в результате декабрьских (1993 г.) выборов коммунисты оказались расколоты на “системную” парламентскую оппозицию в лице КПРФ и “внесистемных” радикалов-ортодоксов. Последние в июле 1994 г. создали Союз российских коммунистических партий (Роскомсоюз) – неформальное объединение левых (революционных) коммунистических организаций России, противопоставляющих себя “оппортунистической” КПРФ. Тем самым организационно оформился параллельный КПРФ центр консолидации коммунистов, придерживающихся ортодоксальных взглядов и составляющих левый фланг комдвижения. В дальнейшем эти два центра устойчиво конкурировали и продолжают конкурировать между собой. В организационном плане Роскомсоюз представляет собой мягкую коалицию (блок) партий и объединений коммунистов, сохраняющих статус самостоятельности (собственные программы и уставы) при наличии общего координирующего органа – Роскомсовета. По состоянию на декабрь 1998 г., в Роскомсоюз входили РПК, РКРП и РКП-КПСС.

“Реанимация” КПСС

Наряду с коммунистами, вступившими в новые компартии или воссоздававшими КПРФ, значительная часть бывших членов КПСС оказалась не у дел. КПСС оставалась для них символом их убеждений, и они не желали менять ее ни на одну из новых компартий. Кроме того, они не признавали легитимность РФ и продолжали считать союзную государственность единственно законной.

С самого начала выявилось два подхода к воссозданию КПСС – в инициативном порядке (“прямое”), путем объединения первичных организаций “снизу”, и воссоздание “сверху”, через привлечение членов [c.560] бывших центральных руководящих партийных органов и проведение XXIX съезда.

В русле первого подхода наиболее активно действовал всесоюзный комитет за единство коммунистов (ВКК), созданный по инициативе бывшего члена координационного совета МП в КПСС С.Скворцова. В апреле–мае 1992 г. ВКК провел учредительно-восстановительную конференцию Объединенной коммунистической партии Российской федерации, на которой было заявлено о восстановлении КП РСФСР. В июле того же года был созван так называемый XXIX съезд КПСС, решения которого, как и вышеупомянутой конференции, не признала ни одна из новых российских компартий.

Реализуя второй подход, в декабре 1991 г. часть членов ЦК КПСС образовала инициативную группу по проведению пленума ЦК КПСС. В марте 1992 г. был учрежден комитет содействия созыву XXIX съезда КПСС, куда вошли представители СК, МГК ВЛКСМ, БП в КПСС, Интердвижения СССР. В июне было проведено совещание членов ЦК КПСС, конституировавшее себя как пленум. В его работе приняли участие 46 (из более 400) членов прежнего ЦК. Пленум исключил из рядов КПСС М. Горбачева “за развал партии и государства и предательство интересов трудового народа”, распустил политбюро и секретариат ЦК “как не обеспечившие руководство партией” и создал оргкомитет ЦК КПСС по подготовке XX партконференции и XXIX съезда КПСС. Пленум призвал восстанавливать первичные и региональные организации КПСС, не дожидаясь решения Конституционного суда. Однако эти действия также не получили однозначной поддержки в комдвижении. Так, руководство ВКПБ категорически запретило своим членам принимать участие в восстановлении “оппортунистической горбачевской КПСС”.

Тем не менее в октябре 1992 г. была проведена XX всесоюзная конференция КПСС, принявшая решение о создании Оргкомитета по созыву XXIX съезда КПСС. Последний прошел в Москве в марте 1993 г. В нем приняли участие 416 делегатов из 13 республик бывшего СССР (представлявшие, как правило, не республиканские компартии, а лишь отдельные парторганизации) и более 60 регионов России. Съезд принял декларацию о временной (до воссоздания СССР) реорганизации КПСС в международную общественно-политическую организацию – Союз коммунистических партий–КПСС (СКП–КПСС) и провозгласил СКП–КПСС единственным законным наследником КПСС.

На съезде были приняты также программа и устав СКП–КПСС, предусматривающие самостоятельность входящих в Союз партий в организационных и программных вопросах ввиду различия стоящих перед ними задач, избраны совет и политический исполнительный комитет. Председателем политисполкома стал бывший секретарь ЦК КПСС, член ГКЧП О.Шенин. К июлю 1993 г. свое членство в КПСС подтвердили несколько партий, не принимавших участия в съезде, в том числе компартия Таджикистана и партия коммунистов Кыргызстана. От России в СКП–КПСС сразу же вошел Союз коммунистов. (По состоянию на октябрь 1998 г., СКП объединял 20 партий и 2 движения, действующие во всех республиках бывшего СССР и [c.561] представляющие 1034 тыс. коммунистов. От России в СКП входят КПРФ и РКРП.) Таким образом, СКП-КПСС стал объединительным центром комдвижения, действующим в рамках бывшего СССР. Однако, не имея организационной основы на территории России, СКП остался по сути лишь координирующим и информационным органом компартий, созданных в бывших советских республиках.

Следует отметить, что идейно-теоретические и организационные разногласия между сторонниками воссоздания КПРФ в составе КПСС (группа Шенина – Николаева) и сторонниками создания самостоятельной общероссийской политической партии вне КПСС (группа Зюганова – Купцова) четко обозначились еще в ходе подготовки II съезда КП РСФСР (КПРФ), в январе-феврале 1993 г. Победа сторонников Г.Зюганова на время загнала болезнь внутрь. Летом 1993 г. КПРФ отказалась от прямого вхождения в Союз компартий из-за неприятия ряда положений его программы, но в апреле 1994 г. под давлением “снизу” все же вошла в него. Вхождение КПРФ в СКП и фактическое завоевание зюгановцами доминирующих позиций в его руководстве (к весне 1995 г. практически все члены политисполкома совета были одновременно членами КПРФ) формально положило конец напряжению во взаимоотношениях руководства КПРФ и СКП–КПСС, однако идейные разногласия между зюгановцами и сторонниками КПСС остались.

Под давлением руководства КПРФ XXX съезд КПСС (июль 1995 г.) принял новую редакцию программы и внес в устав изменения, исключающие индивидуальное членство в СКП-КПСС. Всем коммунистам было предложено вступить в одну из уже существующих и входящих в СКП компартий. Тем самым был окончательно закреплен разрыв с унитарным принципом построения КПСС и санкционировано фактическое превращение СКП в конфедерацию. Предложение зюгановцев исключить из названия организации аббревиатуру “КПСС” было отвергнуто.

XXXI съезд КПСС (октябрь 1998 г.) еще раз наглядно показал, что руководство Союза находится под полным контролем КПРФ. Все попытки организационно укрепить СКП, придав статус обязательности решениям его руководящих органов (а не рекомендательности, как раньше), окончились безрезультатно.

Объединительные устремления сторонников КПСС в конечном итоге привели к созданию еще одной коммунистической организации – Российской коммунистической партии–КПСС (РКП-КПСС), претендовавшей на роль российской организации СКП– КПСС. Она была создана в апреле 1995 г. группой членов Союза коммунистов (сторонников А. Пригарина) и рядом первичных организаций КПСС на базе московской городской организации КПСС, воссозданной весной 1994 г.

Не получив официальной поддержки руководства СКП, сторонники КПСС тем не менее отказались признать КПРФ единственным центром объединения российских коммунистов и опорой СКП-КПСС в России из-за “оппортунистических взглядов в теории и соглашательских действий на практике ее правого крыла”. Они продолжили работу по формированию РО КПСС, сделав ставку на привлечение [c.562] коммунистов, не вступивших ни в одну из компартий и сохранивших верность КПСС. К осени 1998 г. РКП–КПСС являлась третьей по численности компартией в России после КПРФ и РКРП (около 1,5 тыс. человек, более 107 партийных организаций в 20 регионах РФ) и второй в Москве (более 400 членов). Тем не менее руководство СКП–КПСС отказалось признать ее и не приняло в Союз компартий.

Ортодоксы и реформаторы

Идейные позиции российских коммунистов позволяют говорить о наличии двух основных течений в коммунистическом движении – ортодоксального и реформистского.

Наиболее яркими представителями первого являются ВКПБ, РКРП, РПК и РКП–КПСС. К числу характерных черт этих партий можно отнести их антиноменклатурность, внесистемность (принадлежность к “непримиримой оппозиции”) и ярко выраженную “антизюгановскую” направленность (неприятие позиций руководства КПРФ). Все они в той или иной мере сохраняют в своей идеологии такие черты марксистского фундаментализма, как сугубо классовый подход к общественным явлениям, отрицание частной собственности и установка на социалистическую революцию.

Различия в социальной базе партий-ортодоксов практически отсутствуют: представительство рабочего класса крайне незначительно, преобладают представители гуманитарной интеллигенции и ИТР, в основном предпенсионного и пенсионного возраста, при небольшом количестве молодежи и лиц среднего возраста, обеспечивающих тем не менее большую мобильность и дееспособность их структур по сравнению с КПРФ. Вместе с тем эти партии и их лидеры мало известны массовому избирателю, кроме, может быть, таких фигур, как Н.Андреева и В.Анпилов.

В то же время ортодоксальное течение неоднородно. В среде ортодоксов можно выделить (разумеется, с большой долей условности) как приверженцев догматизма, утверждающих, что все идеи К.Маркса и Ф.Энгельса применимы к современной действительности, так и сторонников “творческого развития марксизма”. В числе первых – ВКПБ и РКРП. В политике они ориентируются на восстановление сталинских (в лучшем случае – брежневских) форм тоталитаризма и простейших методов огосударствления экономики (бюрократическое планирование, господство государственной собственности и т.д.). ВКПБ присущ откровенный сталинизм, в целом неприемлемый для остальных представителей ортодоксального течения.

Что же касается РПК и РКП–КПСС, то они пытаются, критикуя сталинизм и брежневизм, соединить достижения советского общества с идеями самоуправления, самоорганизации трудящихся, политической и экономической демократией. Обе партии выступают с антиноменклатурных, антитоталитарных позиций и считают, что социалистическое общество – “это общество реальной демократии, в котором [c.563] не только юридически, но и фактически обеспечены политические права и свободы граждан, трудовых коллективов”.

Сравнительный анализ программ партий-членов Роскомсоюза (РКРП, РПК, РКП–КПСС) показывает, что существующие между ними разногласия не распространяются на понимание целей и основных способов борьбы. Они касаются либо оценок недавнего прошлого нашей страны (природа советского общества и причины его кризиса, отношение к сталинизму), либо таких вопросов, как преемственность с КПСС, целесообразность использования в современных условиях лозунга диктатуры пролетариата, границы демократии включая вопрос о многопартийности в социалистическом обществе и правах человека, темпы и последовательность ликвидации частного сектора, возможность использования рыночных отношений под государственным контролем и др.

К примеру, РПК, в отличие от всех других компартий, считает, что социализм в СССР так и не был построен, и выступает против немедленной ликвидации частной собственности, опасаясь повторения ошибок, связанных с отменой нэпа в 20-е годы. По ее мнению, частная собственность будет изжита со временем, в процессе построения социализма. Или, например, у “левых” коммунистов нет единодушия в определении понятия “авангардный класс”, который объявляется ими, в соответствии с марксистско-ленинской традицией, социальной базой революции. РКРП по-прежнему ведет речь о гегемонии рабочего класса и диктатуре пролетариата, РКП–КПСС – о “новом пролетариате”, куда включаются все лица наемного труда, в том числе и интеллигенция, РПК предпочитает говорить о завоевании власти трудящимися. В документах РКРП фактически обходится стороной проблема политической демократии и прав человека. Причем эта партия в целом до сих пор воздерживалась от критики сталинских репрессий. РПК, напротив, осуждает сталинизм и признает демократию в советской её форме. РКП–КПСС выступает за “реальную демократию”, обеспечивающую права граждан и трудовых коллективов в соответствии с международными нормами. Не упоминая о диктаторах советской эпохи, она осуждает сверхцентрализацию и сосредоточение государственной власти в руках “вождей”, неподконтрольных партии и народу.

Реформистское течение наиболее ярко представлено тенденциями, преобладающими в руководстве КПРФ. В идеологическом отношении оно представляет собой соединение экономических лозунгов социал-демократии с традиционным российским государственно-бюрократическим патернализмом. Социальная база этого течения – “рядовые” граждане и “низы” номенклатуры, не сумевшие приспособиться к смене характера отчуждения и переходу к корпоративному капитализму. Существенным отличием политики лидеров этого течения от новых западноевропейских “левых” организаций является ориентация на укрепление государства. Отсюда – значительные элементы великодержавного шовинизма в национальном вопросе, экспансионизма в геополитике, ориентация на укрепление госаппарата, армии и т.п. [c.564]

Будучи самой крупной (около 570 тыс. членов, более 20 тыс. первичных организаций в 89 регионах РФ) коммунистической и вообще политической партией России, КПРФ претендует на гегемонию в коммунистическом движении. В общественном сознании она часто отождествляется со всем комдвижением, хотя на практике оказывается не способной стать его единственным объединяющим центром, во многом вследствие занятых ее руководством позиций и своеобразного программного “оппортунизма”. “Левые” компартии упорно отказываются признавать “коммунистичность” КПРФ, имея для этого достаточно веские основания.

Следует, однако, учитывать, что в идейно-теоретическом плане КПРФ не является однородной организацией. В партии и ее руководстве сосуществуют по крайней мере три идейных течения:

– “социал-демократическое”, ориентированное на постепенную эволюцию в сторону общеевропейского социалистического и социал-демократического движения (Г.Селезнев, В.Купцов);

– “державно-патриотическое” (Г.Зюганов, Ю.Белов);

– “ортодоксально-коммунистическое”, или “ленинское” направление, выступающее за обновление коммунистической идеи в соответствии с реалиями сегодняшнего дня, но в границах основополагающих марксистско-ленинских концептуальных схем (Т.Авалиани).

Конечно, это деление весьма условно, так как “социал-демократизм” лидеров КПРФ имеет мало общего с классической европейской социал-демократией. Это по сути лишь наследники “умеренно-реформистской” линии в КПСС, которых ортодоксальные коммунисты называют “постгорбачевцами”. Хотя подавляющее большинство рядовых членов партии настроено более радикально, чем ее руководство, группа ортодоксов пользуется в нем наименьшим влиянием. Вместе с тем именно она наиболее адекватно отражает настроения массовой партийной базы. Доминирующее положение в руководящих органах занимают сторонники так называемого “державно-патриотического” направления во главе с Зюгановым.

Сопоставление программных установок КПРФ и партий Роскомсоюза позволяет выявить общее и особенное в их идейных позициях. Налицо общность ряда коммунистических ценностей и принципов, декларируемых всеми российскими компартиями, таких как: видение коммунистической перспективы, марксистско-ленинское учение, интернационализм, защита интересов рабочего класса, трудового крестьянства и народной интеллигенции, признание рабочего класса движущей силой социалистических преобразований и др.; общность основных целей и используемых методов борьбы (при различиях в приоритетах); совпадение оценок и характеристик некоторых важнейших событий истории XX в., трактовок ряда причин кризиса советского общества, а также некоторых мер по выводу страны из кризиса и переориентации на социалистический путь развития и др. Расхождения в программных установках КПРФ и партий Роскомсоюза носят принципиальный характер и касаются более широкого круга проблем, в частности: способов достижения поставленных целей (эволюционное развитие или социалистическая революция), соотношения методов борьбы (парламентских и внепарламентских), выбора [c.565] союзников (народно-патриотический фронт или “левый” блок), отношения к атеизму, пролетарскому интернационализму, политической демократии и правам человека, частной собственности и многоукладности экономики, праву наций на самоопределение и др.

Основные цели. КПРФ провозглашает своими стратегическими целями отстранение законными методами от власти “антинародных мафиозно-компрадорских кругов – партии национальной измены”, установление власти трудящихся, патриотических сил; сохранение государственной целостности России, воссоздание обновленного союза советских народов, обеспечение национального единства русского народа; укрепление политической независимости и экономической самостоятельности Союза, восстановление его традиционных интересов и позиций в мире; обеспечение гражданского мира в обществе, разрешение разногласий и противоречий законным путем, на основе диалога. Тогда как главная цель партий-членов Роскомсоюза – переориентация страны на социалистический путь развития. При этом они исходят из представлений о временности поражения социализма и обратимости “капиталистической реставрации”.

Стратегия. В отличие от партий Роскомсоюза, выступающих за вторую социалистическую революцию, руководство КПРФ утверждает, что “Россия исчерпала лимит на революции и гражданские войны”, и предлагает эволюционный путь социально ориентированных реформ, который “не ведет к гражданскому противостоянию”. Политической формой программы социалистического преобразования общества КПРФ считает восстановление народовластия в форме советов.

Если КПРФ ведет речь о приходе к власти в результате победы на выборах либо иным мирным, ненасильственным путем широкой коалиции “левых, центристских, патриотических и народно-демократических сил”, ядро которой должны составить коммунисты, то партии Роскомсоюза выступают с более радикальной программой, рассчитанной на приход коммунистов к власти на волне массового забастовочного движения путем организации всероссийской политической стачки и кампании гражданского неповиновения. Их цель – не победа на президентских выборах и создание правительства “народного доверия”, как у КПРФ, а ликвидация поста президента, образование “социалистического правительства трудящихся”, превращение стачкомов и советов рабочих в систему альтернативных органов власти.

Важным идеологическим отличием ортодоксальных коммунистов от КПРФ, которое в значительной мере предопределяет различия в тактике, является убеждение в том, что приход коммунистов к власти даст возможность немедленно приступить к социалистическим преобразованиям. КПРФ же отстаивает необходимость общедемократического этапа (“этапа национально-освободительной борьбы”), утверждая, что “защита национально-государственных интересов России органически сливается сегодня с борьбой против колониального порабощения и контрреволюции, за социализм и советские формы народовластия”. Для программных основ КПРФ характерно подчинение социалистических задач задачам “общенационального движения [c.566] за свободу и целостность России” (национальный фактор ставится выше социального, а не наоборот, как у партий Роскомсоюза).

О собственности. КПРФ выступает против абсолютизации преимуществ государственной собственности, против жесткой централизации и огосударствления. При этом признается многоукладность экономики и возможность сосуществования государственной, общественной и частной собственности (при приоритете коллективных, общественных форм). По утверждению лидеров КПРФ, любая монополия на средства производства, в том числе и “общенародная”, способна привести лишь к “загниванию” экономики.

Партии Роскомсоюза занимают здесь более жесткую позицию. Так, РКП–КПСС принципиально отрицает частную собственность и тезис о многоукладности экономики. Вместе с тем она допускает возможность развития коллективной (кооперативной) собственности на средства производства в различных ее видах (при соблюдении принципа: “каждый работник – собственник, каждый собственник – работник”) и существование трудовой личной собственности на средства производства в сфере индивидуальной производственной и научной деятельности, крестьянских хозяйств и т.п. РКРП выступает за преимущественное развитие общенародной советской формы общественной собственности, а РПК признает приоритет общественной собственности, допуская в то же время частную собственность под государственным и общественным контролем и считая многоукладность экономики неизбежным следствием переходного периода.

О многопартийности. КПРФ отрицательно относится к идее существования одной партии, “партии-государства”, признает политический плюрализм в обществе и стремление других партий к власти в рамках Конституции. У партий – членов Роскомсоюза нет единства по этому вопросу: РКРП в принципе отвергает идею многопартийности, тогда как РПК выступает за “левую” многопартийность, а РКП–КПСС – за гарантию полной свободы образования и деятельности политических партий, ассоциаций и союзов, исключая фашистские и расистские.

Отношение к религии. КПРФ признает свободу вероисповеданий, допуская ее даже для своих членов. В программе партии декларируется уважение к православию и другим традиционным религиям народов России. Партии Роскомсоюза строят свою деятельность на жестко атеистических принципах.

О национальном вопросе. В отличие от партий-членов РКС, в программе КПРФ отсутствует пункт о признании права наций на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

О союзном государстве. Хотя в программе КПРФ содержится пункт о необходимости восстановления союзного государства, руководство партии считает, что восстановить СССР в прежнем виде уже невозможно, и выступает за объединение, в первую очередь, России, Украины, Белоруссии и Казахстана. Партии РКС выступают за безусловное восстановление СССР.

Очевидно, что программа КПРФ является результатом компромисса между внутрипартийными идейными течениями. Это своего [c.567] рода “идеологический мутант”, в котором “русская идея”, “соборность”, “духовность” соседствуют с “патриотизмом”, “интернационализмом”, ориентацией на “доминирование общественной собственности” и на “свободное от эксплуатации бесклассовое общество”. Вместе с тем следует признать, что официальная идеология КПРФ адекватно отражает сложный внутренний идейный и политический баланс в ее рядах, нарушение которого способно поставить под удар единство партии. Трудность идейной идентификации КПРФ для политологов обусловливается также расхождением ее программных положений с установками Г.Зюганова, с одной стороны, и практическими делами – с другой. Разброс мнений среди аналитиков здесь очень велик: КПРФ – “партия реставрации полозковского типа, не способная избавиться от своей наследственности”, “русский вариант еврокоммунизма”, “созревающая социал-демократия”, “правая социал-демократическая партия с сильным националистическим креном”, “правоконсервативная сила – "красная" по форме, "белая" по содержанию” и т.п. Большинство политологов все же сходятся на том, что КПРФ не может считаться революционной коммунистической партией ленинского типа и классической “левой” организацией (в традиционном западноевропейском понимании “левизны”) и что сам Зюганов коммунистом отнюдь не является.

На протяжении 1995–1996 гг. наблюдалась дальнейшая идейная эволюция КПРФ. Формулировки партийной программы о придании “движению сопротивления антинародному режиму” осознанного характера, об активизации “национально-освободительной борьбы российского народа против колониального порабощения” и т. п. бесследно исчезли из выступлений лидера КПРФ и предвыборных документов – платформы избирательного объединения КПРФ на выборах в Госдуму 17 декабря 1995 г. и предвыборной платформы кандидата в президенты РФ Г.Зюганова.

Последняя, кстати, не содержала в себе ничего специфически коммунистического и заметно отличалась от программы партии. К примеру, если в избирательной платформе КПРФ еще содержалось положение о необходимости упразднения в перспективе поста президента, то в предвыборную платформу Зюганова было включено лишь обещание сделать президента “подконтрольным и подотчетным народному представительству”. Обращают на себя внимание такие положения его программы, как тезис об “общественном диалоге”, готовность предложить “широкий компромисс на основе признания того, что нет ничего превыше интересов Отечества и мира” и т.п.

К президентским выборам 1996 г. начавшийся еще в 1993 г. процесс смещения КПРФ к политическому “центру” фактически завершился ее выходом за рамки собственно коммунистического направления в идеологии и политике. Характерно, что и сам Зюганов в одном из своих поствыборных выступлений признал: “Если говорить о сущности нашей партии, то она сделала серьезную эволюцию и сдвинулась к центру. Об этом свидетельствует признание многоукладной экономики и частной собственности, всех форм хозяйствования, всех парламентских форм организации жизни...”. [c.568]

О том, в каком направлении может происходить дальнейшая идейная эволюция КПРФ, можно судить, листая книгу Зюганова “Россия – Родина моя. Идеология государственного патриотизма”. Основу предлагаемой им новой идеологической доктрины составляют традиционалистские учения, отвергающие движение по западно-либеральному пути, индивидуалистическую этику и “идолов” свободного рынка. Составляющими этой доктрины, по Зюганову, являются: “русская идея”, дополненная “современными реалиями жизни и теми социальными завоеваниями социализма, что были достигнуты за 70 лет советской власти”; понимание роли государства как “путеводной нити” российской истории и ключевого фактора развития страны; признание приоритета государственных интересов над интересами личности, социальных, корпоративных и этнических групп; трактовка русской нации как ядра российской и советской государственности; отказ от классового подхода в пользу тезиса об органическом единстве (соборности) русской нации; синтез “красной” и “белой” идей.

Очевидно, что доктрина “государственного патриотизма” не носит марксистского характера. Однако Зюганов считает, что в марксистской доктрине многое нуждается в уточнении и корректировке с учетом национально-исторических и культурных особенностей развития страны, в том числе учение о безвозмездно отчуждаемой капиталистами прибавочной стоимости, об абсолютном и относительном обнищании рабочего класса, теория пролетарской революции с ее выводом о диктатуре пролетариата. По мысли лидера КПРФ, идеями российской державности, духовности, народного патриотизма, многоукладности экономики, евразийской цивилизации, устойчивого мирового развития КПРФ не ревизует марксистско-ленинское учение, а способствует его творческому обогащению.

Относя себя и своих сторонников к “новым” (“цивилизованным”) коммунистам, Зюганов утверждает, что решающий шаг на пути идеологического оздоровления партии был сделан тогда, когда “в целях восстановления соборного единства общества” она отвергла “экстремистские тезисы о классовой борьбе”, вернулась к “исконным национальным ценностям”, признала “необходимость восстановления преемственности исторического развития страны”, отказалась от “воинствующего атеизма” и “маскировавшегося под лозунгом “пролетарского интернационализма” безразличия к судьбам собственно народов России, готовности принести их вековые особенности и национальные интересы в жертву Молоху “мировой революции”. В результате такого “идеологического рывка” КПРФ, по мнению ее лидера, порвала со всем “отжившим”, что было в КПСС, обрела “новое качество”, “новые политические перспективы”.

Компромиссы с властью: “за” и “против”

Одним из наиболее принципиальных различий в стратегии и тактике КПРФ и партий Роскомсоюза является отношение к существующей власти, в том числе к основным ее институтам – президенту, правительству, Федеральному собранию. [c.569]

Ключевой идеей стратегии и тактики КПРФ является идея “исторического компромисса”. Суть ее заключается в том, что партия стремится не к обретению всей полноты политической власти, а к участию во власти на основе стратегического соглашения с основными силами страны и, в первую очередь, с “партией власти” – доминирующими группами российской политической и бизнес-элиты.

Компромиссная стратегия объективно вытекает как из внутренних качеств самой КПРФ, так и из внешних обстоятельств осознания прагматически настроенным партруководством невозможности реставрации прежней системы, дефицита политической воли, характерного для партийных лидеров, и менталитета низового партийного актива, не приемлющего несанкционированные формы социальной активности. Пожалуй, можно заключить: КПРФ согласилась участвовать в осуществлении реформ потому, что не обладает силой, достаточной для того, чтобы повернуть общество вспять. Наконец, идея компромисса с режимом закономерно вытекает из государственнических акцентов в идеологии КПРФ, из стремления, в отличие от левых радикалов, не к разрушению государства, а к его укреплению.

Лидер КПРФ и его команда уже стали частью российского политического истеблишмента. Поэтому зачастую интересы этой корпоративной элиты оказываются для них важнее, чем интересы и взгляды своей партии и избирателей. Хотя при резко оппозиционной настроенности большинства членов КПРФ и сторонников Зюганова естественным было бы поведение по принципу “чем хуже, тем лучше”, “встроенность” верхушки КПРФ в политическую элиту побуждает ее действовать в стиле “конструктивной оппозиции” и стремиться к консервации политической ситуации. Сам Зюганов считает, что власть и оппозиция должны вести между собой “конструктивный диалог”, видеть друг в друге партнеров, а не врагов, в борьбе с которыми все средства хороши.

Период после президентских выборов 1996 г. показал, что руководство КПРФ не склонно идти на лобовое столкновение с консолидированными силами режима и взяло курс на маневрирование между властными группировками и постепенное “врастание” во власть. Такая тактика не привела к серьезному продвижению КПРФ на уровне федеральных правительственных структур. Однако в ходе региональных избирательных кампаний 1996–1998 гг. ей удалось одержать победу, по оценкам руководства, более чем в 30 субъектах Федерации. Получив губернаторские посты в ряде густонаселенных регионов Центра России (так называемый “красный пояс”), КПРФ серьезно расширила сферу своего влияния как в плане доступа к материальным ресурсам и каналам распространения информации, так и в плане приобретения дополнительных рычагов воздействия на правительство.

В русле поиска “исторического компромисса” следует рассматривать постоянные торги руководства КПРФ с правительством В.Черномырдина в стенах парламента, участие в “круглых столах” трех ветвей власти, в трехсторонних комиссиях и т.п., что было особенно характерно для тактики партии на протяжении всего 1997 года. [c.570]

Однако уже в апреле 1998 г., после отставки В.Черномырдина и отказа Б.Ельцина согласовать с оппозицией приемлемую для нее кандидатуру на пост премьера, руководство КПРФ было вынуждено признать неэффективность компромиссной стратегии и заявить о ее пересмотре. На V съезде КПРФ (май 1998 г.) было решено отказаться от “конструктивного диалога” с властью и сделать главный упор на организацию масс в трудовых коллективах, подготовку всероссийской политической стачки и кампании по отрешению президента Б.Ельцина от должности.

Очередная смена кабинета министров в августе–сентябре 1998 г. и создание так называемого “правительства национальных интересов” во главе с Е.Примаковым при поддержке “левого” большинства Госдумы заставило партруководство, не отказываясь от антиельцинской кампании, заявить об “избирательной поддержке” правительства. Дав согласие на вхождение своих представителей в кабинет Е.Примакова, КПРФ тем самым взяла на себя ответственность за проводимую им политику. При определенной выигрышности (доступ к реальным рычагам власти) такая тактика чревата потерей части протестного электората, что в преддверии выборов 1999–2000 гг. для коммунистов явно нежелательно.

В отличие от руководства КПРФ, левые коммунисты более последовательны в своем неприятии существующей власти и не идут с ней ни на какие компромиссы. Формирование правительства Е.Примакова с участием представителей оппозиции не повлияло на их позицию, а лишь дало повод ужесточить критику в адрес партии Зюганова. По мнению левых компартий, КПРФ и НПСР “разоблачили себя как оппортунисты и соглашатели, подменив реальную борьбу против буржуазного строя парламентской возней, требования безоговорочной отставки Ельцина и выражения недоверия любому буржуазному правительству, а также ликвидации президентской власти – игрой в "ремонт" незаконной буржуазно-авторитарной Конституции и в создание коалиционного правительства вместе с основными виновниками и главными угнетателями России”. Позиции зюгановского руководства партии Роскомсоюза противопоставили требования создания параллельных органов власти в виде советов всех уровней, опирающихся на широкую сеть структур самоорганизации трудящихся, и формирования “советского правительства”.

В избирательных кампаниях 1993–1996 годов

Вопрос об участии в избирательных кампаниях, а следовательно, о признании политической демократии и действии по ее правилам является для российских коммунистов достаточно сложным и спорным. Впервые наиболее остро он встал в 1993 г., на выборах в Госдуму первого созыва.

После трагических событий сентября – октября 1993 г. РПК, СК, РКРП, ВКПБ, СКП–КПСС и движение “Трудовая Россия” приняли решение о бойкоте назначенных Б.Ельциным выборов и референдума по проекту новой Конституции РФ. В основе их бойкотистской [c.571] тактики, как утверждалось, лежало нежелание способствовать легитимизации и фактическому закреплению режима. Но очевидно, что за этим стояло и другое: понимание организационной и финансовой слабости своих организаций, невозможности сбора 100 тыс. подписей в свою поддержку и ведения полноценной избирательной кампании в предельно сжатые сроки.

Согласованной бойкотистской позиции “левых” коммунистов руководство КПРФ противопоставило решение об активном участии в выборах и референдуме. Партия выдвинула собственный федеральный список кандидатов в депутаты Госдумы (151 чел.), который возглавили Г.Зюганов, космонавт В.Севастьянов и юрист В.Илюхин. По итогам выборов КПРФ заняла третье место после ЛДПР и “Выбора России”, получив 12,35% голосов и, соответственно, 61 мандат. Результаты выборов стали весомым тактическим успехом КПРФ. Она стала парламентской партией, получила более широкие возможности для пропаганды своих взглядов. Однако одна из главных целей избирательной кампании партии – привлечь как можно большее число людей на избирательные участки и отклонить проект Конституции большинством голосов – не была достигнута. Это дало повод ее левым оппонентам из коммунистического лагеря утверждать, что тактика бойкота референдума была политически целесообразнее.

В 1995 г. в связи с изменением политической ситуации левые компартии были вынуждены отказаться от прежней тактики и принять участие в кампании по выборам в Госдуму второго созыва. Несмотря на многочисленные призывы к единству действий, на выборах 1995 г. КПРФ и левые коммунисты выступали двумя избирательными объединениями (хотя в регионах предвыборные коалиции левых сил все же имели место: малые компартии были вынуждены работать в связке со структурами КПРФ из-за слабости собственной организационной базы).

Избирательный список КПРФ на выборах в Госдуму второго созыва (262 чел.) возглавили Зюганов, С.Горячева и А.Тулеев. А избирательный блок “Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз”, созданный РКРП, РПК, РКП–КПСС, движением “Трудовая Россия”, ОФТ и др., представляла “тройка” – В.Тюлькин, А.Крючков, В.Анпилов.

Характерно различие целей электоральной стратегии КПРФ и партий Роскомсоюза на выборах 1995 г. КПРФ ставила своей целью завоевание парламентского большинства, чтобы добиться формирования правительства “народного доверия”, изменения политического и экономического курса, принятия новой Конституции, которая обеспечила бы восстановление власти трудящихся в форме советов. Подход же левых компартий отличался подчеркнутым стремлением использовать парламент только как трибуну для пропаганды своих идей. В предвыборной платформе блока “Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз” прямо говорилось: “Мы идем в Думу, чтобы в конце концов заменить и ее, и президентов с мэрами властью советов. Мы будем готовить эту смену всей своей деятельностью...”-При этом не скрывалось, что предусмотренные в программе меры по выведению страны из кризиса блок намерен осуществить с помощью [c.572] “диктатуры трудового большинства по отношению к тем, кто строит сейчас свое личное благополучие за счет обнищания народа”.

По итогам декабрьских (1995 г.) выборов в Госдуму КПРФ заняла первое место, получив поддержку 22,3% избирателей, принявших участие в голосовании. Партия завоевала 99 мандатов по федеральному (партийному) списку и 58 – в одномандатных округах. В результате партия сформировала самую крупную думскую фракцию (35% от общего числа депутатов Думы), а ее представители заняли посты председателя Госдумы (Г.Селезнев), заместителя председателя (С.Горячева) и председателей 9 (из 28) комитетов. Что касается блока левых компартий, то его федеральный список получил на выборах 4,53% голосов избирателей, принявших участие в голосовании. Не преодолев пятипроцентный барьер он не получил представительства в Госдуме (по одномандатному округу прошел только член ЦК РКРП В.Григорьев).

В преддверии президентских выборов КПРФ встала перед задачей мобилизации всех без исключения левых голосов, да и, вследствие явной недостаточности собственно коммунистического электората, не только левых. 4 марта 1996 г. состоялось учреждение предвыборной коалиции в поддержку Г.Зюганова, соглашение о создании которой подписали М.Лапшин (Аграрная партия России), Н.Рыжков (депутатская группа “Народовластие”), О.Шенин (СКП–КПСС), В.Анпилов (“Трудовая Россия”), С.Бабурин (Российский общенародный союз), А. Руцкой (“Держава”) и представители еще около 50 более мелких объединений. Их согласие на выдвижение и поддержку Зюганова стало результатом признания очевидного провала попыток создать на иной, чем у КПРФ, базе массовую партию радикальной оппозиции, хотя бы отдаленно сопоставимую с нею по влиянию и организационно-политическому потенциалу.

Тем не менее за пределами блока остались левые демократические силы (левые социал-демократы, социалисты, анархисты, троцкисты). Ни одна из левых компартий также не вступила в блок, ограничившись лишь заявлениями об условной поддержке Зюганова. Причиной их отказа от подписания соглашения послужило несогласие с предвыборной платформой лидера КПРФ (ввиду ее “недостаточной коммунистичности”) и нежелание делить ответственность за ее положения.

В ходе избирательной кампании Зюганов и его окружение немало поработали над приданием КПРФ имиджа респектабельной парламентской партии, способной договориться с российскими элитами, с Западом и вывести страну на современный путь развития без революционных потрясений. Однако результаты голосования показали, что КПРФ не удалось привлечь на свою сторону перспективные социальные группы и осуществить динамичное наращивание электората: во втором туре Зюганову отдали голоса 40,31% избирателей, Ельцину – 53,82%. Таким образом, на фоне возвращения бывших коммунистов к власти в ряде восточноевропейских стран (Польша, Литва) итоги президентских выборов явились для российских коммунистов серьезной неудачей. [c.573]

В целом избирательные кампании 1995–1996 гг. показали, что КПРФ явно не стремилась к созданию мощного отмобилизованного политического движения, которое только и могло бы в случае победы Зюганова стать ему опорой “снизу” для изменения общественной системы. Напротив, она всячески дистанцировалась от участившихся акций социального протеста, стараясь выглядеть как можно менее “опасной” для правящей элиты. Последующая деятельность фракции КПРФ в Госдуме заметно переориентировала наиболее многочисленную часть коммунистической оппозиции на отработку легитимных методов борьбы за власть, придав основной структуре российского комдвижения определенный социал-демократический оттенок и имидж “партии социального партнерства”.

Союзники и попутчики

КПРФ – бесспорный лидер российской антипрезидентской оппозиции. Понимая, что партия не сможет в одиночку получить доступ к реальной власти, руководство КПРФ выстраивает коалиционную политику, исходя из идеи единства “социально-классового” и “народно-патриотического” движений. Своими потенциальными союзниками КПРФ считает не только левые силы (коммунистов и социалистов), но и движения патриотического, центристского и даже последовательно демократического толка, профсоюзы, рабочие, крестьянские, женские, ветеранские, молодежные, предпринимательские, просветительские, творческие организации, религиозные объединения всех традиционных конфессий. Наиболее тесные контакты КПРФ поддерживает с движением “Духовное наследие”, СКП-КПСС, Аграрной партией России и др.

Аграрная партия России (лидер – М.Лапшин) относится к числу наиболее близких КПРФ партий-сателлитов. Это касается как идеологических основ партии, так и ее практической деятельности. В частности, это проявлялось в солидарных голосованиях по ключевым вопросам фракции КПРФ и Аграрной депутатской группы, созданной при непосредственном участии депутатов-коммунистов, в совместных действиях в президентской избирательной кампании 1996 г., в проведении массовых политических акций. АПР была создана в феврале 1993 г. по инициативе фракции Верховного совета РФ “Аграрный союз”, Аграрного союза России и профсоюза работников АПК. Партия выступает за корректировку курса реформ, в поддержку всех форм хозяйствования на селе, наиболее последовательно отстаивая корпоративные интересы руководящего звена АПК. В то же время аграрии занимают позицию неприятия свободной купли-продажи земли сельскохозяйственного назначения. АПР идейно неоднородна. В ней представлены по крайней мере два течения – прокоммунистическое, однозначно ориентированное на КПРФ (лидер АДГ Н.Харитонов), и корпоративистско-центристское, или “умеренное”, отстаивающее самостоятельность партии (А.Заверюха и А.Назарчук, в свое время занимавшие руководящие посты в правительстве В.Черномырдина). На момент создания партия насчитывала [c.574] 3124 члена. По состоянию на конец 1998 г., по оценкам руководства, явно завышенным, ее численность достигала 300 тыс.

КПРФ выступает против идеи чисто “левого” блока, за формирование широкого народно-патриотического фронта из всех оппозиционных сил (вплоть до монархистов и сторонников Русской партии), без оглядки на идейные разногласия. Концепция народно-патриотического фронта вынашивалась Г.Зюгановым еще с начала 1991 г. При его участии было разработано и реализовано несколько проектов такого рода – Фронт национального спасения (1992–1993 гг.), движение “Согласие во имя России” (1994 г.) и др. Однако все они оказались недолговечными. Камнем преткновения во всех коалициях являлось несогласие малых партнеров КПРФ с доминированием “старшего брата” при официально декларированном равноправии участников.

Казалось, эти неудачи ставят под сомнение эффективность блоковой тактики КПРФ. Тем не менее руководство партии продолжало следовать по этому пути, создав в августе 1996 г. на основе предвыборной коалиции очередной “лево-правый” блок – Народно-патриотический союз России (НПСР). По замыслу организаторов, он должен был стать мощным социал-патриотическим движением, которое опиралось бы на национально-государственную идеологию и открыто отказалось бы от всего “устаревшего”, то есть связанного с КПСС и СССР. В состав НПСР вошли КПРФ, АПР, Аграрный союз России, движения “Духовное наследие”, “Держава”, Русская партия и др. (по состоянию на конец 1998 г., он объединял более 50 партий, движений и общественных организаций). Во многом повторяя судьбу прежних коалиций такого типа, НПСР является скорее “зонтиком” для КПРФ. Однако в ряде регионов в ходе местных избирательных кампаний ему удалось объединить практически весь оппозиционный спектр и добиться впечатляющих успехов (например, на выборах в Законодательное собрание Краснодарского края в ноябре 1998 г. представители блока КПРФ/НПСР получили 40 из 50 депутатских мест).

В отличие от КПРФ, партии Роскомсоюза строят свою коалиционную политику на основе идейной близости союзников, неприятия тезиса “объединение всех против общего врага”. Они подчеркнуто дистанцируются от всякого рода шовинистических, национал-патриотических и националистических организаций, даже находящихся в непримиримой оппозиции к существующей власти. Для этих партий характерен отказ от вхождения в блоки смешанной, “лево-правой” ориентации.

Следуя этому курсу, они отказались войти в НПСР, выдвинув концепцию “левосоциалистической альтернативы” – создания на базе партий Роскомсоюза и объединения “Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз” блока “реальных оппозиционных сил”, который строился бы не только на антиельцинской основе, но и носил бы “четко выраженный левый характер борьбы за социализм, за Советскую власть”. Учредителями Движения коммунистических и социалистических сил России “Советская Родина” (ДКССР) выступили РКРП, РКП–КПСС, РПК, Движение “В защиту детства” и [c.575] Союз офицеров. Кроме них, в состав ДКССР вошли “Марксистская платформа”, “Трудовая Россия” (В.Григорьев), профсоюзы “Защита”, “Студенческая защита” и др. Было заявлено, что “в противовес парламентским методам "корректировки" курса реформ со стороны лжеоппозиции во главе с КПРФ”, ДКССР намерено способствовать самоорганизации трудящихся, развитию гражданского неповиновения вплоть до всеобщей политической стачки.

Однако практически сразу же деятельность движения была блокирована из-за претензий руководства РКРП на доминирующую роль в блоке. Пойдя на раскол движения, оно объявило о создании собственного блока под известным уже названием “Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз”. В него вошли ориентированные на РКРП организации типа ОФТ, рабочего профсоюза “Защита” и др. Союз офицеров С.Терехова также дистанцировался от ДКССР, образовав зимой 1998/99 гг. единый блок с “Трудовой Россией” В.Анпилова. Таким образом, можно заключить: несмотря на декларации, левым коммунистам не удалось противопоставить КПРФ и НПСР что-либо реальное и дееспособное.

Объединение или размежевание?

Вопрос об объединении коммунистов никогда на протяжении всей постсоветской истории России не сходил с повестки дня. Наиболее устойчивые центростремительные тенденции сохранялись, прежде всего на уровне низового коммунистического актива, который зачастую выступал за организационное единство любой ценой, невзирая на идейно-теоретические разногласия, и был склонен видеть в коммунистической многопартийности лишь проявление личных амбиций лидеров.

Попытки восстановления единой российской компартии неоднократно предпринимались различными организациями коммунистической ориентации, начиная с 1992 г. Однако они не имели успеха, как правило, из-за претензий каждой организации на лидерство. Кстати, в регионах объединительные процессы всегда протекали более интенсивно, тем более что единство достигалось непосредственно в ходе массовых протестных акций. Одно время была широко распространена практика двойного и даже тройного членства, когда одни и те же люди одновременно являлись членами нескольких компартий.

В настоящее время в коммунистическом движении существует несколько подходов к объединению.

– КПРФ предлагает “всем, кто желает бороться под красным знаменем социализма”, объединиться на ее базе как самой массовой и структурированной партии.

– Подход партий Роскомсоюза основывается на ленинском принципе: “Прежде чем объединяться, необходимо размежеваться”. Термин “размежевание” употребляется левыми коммунистами в первую очередь в отношении КПРФ. Руководство Роскомсоюза отвергает возможность какого-либо объединения с партией Г.Зюганова и [c.576] ставит вопрос лишь об объединении “марксистско-ленинских” партий (членов РКС) между собой. Необходимыми условиями создания единой компартии России левые коммунисты считают: полное размежевание с “оппортунистическим, соглашательским крылом КПРФ и предательской политикой его руководства”; отказ руководителей СКП–КПСС от “враждебной позиции по отношению к Роскомсоюзу и его партиям, признание его положительной роли в консолидации коммунистического движения”.

– В руководстве СКП–КПСС наблюдается столкновение нескольких точек зрения: а) объединение на базе существующих структур КПРФ; б) создание объединенной российской компартии под руководством совета СКП–КПСС как организационной опоры СКП в России и на более левых, чем у КПРФ, идейных позициях.

– Подход, предложенный лидером “Трудовой России” В.Анпиловым, заключается в объединении коммунистов всего бывшего СССР “снизу”, в рамках единой Партии советских коммунистов (аналог КПСС) на основе разработанного им леворадикального “Манифеста советских коммунистов”. 1–2 ноября 1997 г. в Москве состоялся I этап “восстановительного съезда партии Ленина–Сталина – Коммунистической партии Советского Союза”. Съезд обратился ко всем компартиям и рядовым коммунистам с призывом возобновить деятельность структур КПСС во всех регионах. В.Анпилов был избран первым секретарем временного ЦК КПСС. Лидеры большинства действующих на территории бывшего СССР компартий не поддержали эту инициативу, поэтому ее реализация означала лишь создание еще одной компартии – “партии Анпилова”.

После поражения своего кандидата на президентских выборах КПРФ оказалась перед несколькими альтернативами:

– переход партии на леворадикальные позиции и консолидация всех коммунистов на этой основе;

– продолжение тактического лавирования между радикальным крылом комдвижения и “умеренными”;

– дрейф в сторону социал-демократии и занятие этой ниши политического спектра (по типу компартий стран Восточной Европы);

– следование по пути “умеренного” национализма.

Судя по всему, две первые альтернативы не сулят КПРФ радужных перспектив, так как избрав их, она останется серьезной, но в известном смысле маргинальной силой, не способной претендовать на общенациональное лидерство. Третий вариант чреват расколом в большей степени, чем предыдущие, но он создает для КПРФ реальную перспективу остаться одной из самых влиятельных сил в российском обществе, стать “левым центром”, который уравновешивал бы “правый центр”.

В то же время нельзя исключать и такой вариант, при котором КПРФ (или какая-то ее часть) пожелает вообще отказаться идентифицировать себя с левыми силами в широком спектре и окончательно перейдет на национально ориентированные позиции. В пользу такого сценария говорит обозначившееся в конце 1998 г. усиление националистических и откровенно антисемитских настроений в партии, которые не встретили однозначного осуждения со стороны высшего [c.577] партруководства. Вместе с тем очевидно, что вариант эволюции в сторону национал-социализма может вызвать особенно острое противостояние в партийных рядах, учитывая, что большинство членов КПРФ выступают за сохранение левой ориентации партии в том или ином виде.

Полная реализация какого-либо одного из последних двух сценариев невозможна из-за господствующих в партийных низах настроений и угрозы утраты партией ее массовой базы. Поэтому зюгановское руководство обречено на продолжение лавирования между левыми радикалами и “умеренными” (типа организации “Отечество” Ю.Лужкова), особенно в преддверии парламентских и президентских выборов, выводящих на передний план проблему мобилизации своего и переманивания “чужого” электората. Но очевидно, что, несмотря на внутренние противоречия и определенную двусмысленность своего политического курса, КПРФ остается одним из наиболее значимых и долговременных факторов российской политики.

О возможности раскола в рядах КПРФ. Попытки ортодоксального крыла оформить в партии “Ленинско-Сталинскую платформу” (члены ЦК Т.Авалиани, А.Макашов, Л.Петровский и др. ), заявления отдельных депутатов от КПРФ о выходе из фракции и партии (В.Семаго, В.Кобылкин), хотя и свидетельствовали о серьезном обострении внутрипартийной борьбы, но еще не стали критической массой, необходимой и достаточной для того, чтобы раскол стал совершившимся фактом. Скрепами, цементирующими единство КПРФ, остаются безальтернативность Г.Зюганова на посту партийного лидера, возрастной состав и менталитет рядовых членов партии. Тем не менее гипотетические сценарии дальнейшего развития КПРФ не исключают возможности ее раскола как по линии “ортодоксы–реформаторы”, так и по линии “националисты–интернационалисты”.

Роскомсоюз пока не стал эффективной политической организацией, способной составить реальную конкуренцию КПРФ. Его деятельность по-прежнему ограничивается лишь координирующими функциями, и признаков эволюции в единую партию не наблюдается. Более того, руководство РКРП все чаще дистанцируется от своих партнеров по Роскомсоюзу, отдавая предпочтение совместным действиям с КПРФ (в рамках заключенного в марте 1998 г. двустороннего соглашения) и укреплению своего блока “Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз”.

В целом современное состояние российского коммунистического движения можно охарактеризовать как идейный и организационный кризис, основными проявлениями которого являются: широкое распространение в коммунистической среде самых разнообразных идей – от меньшевизма социал-демократического толка до великодержавного шовинизма, антисемитизма и откровенного сталинизма; продолжение череды расколов, создание параллельных структур и новых организаций, объявляющих себя “коммунистическими” (Общероссийское коммунистическое движение А. Брежнева, Народное коммунистическое движение Л. Петровского и др.); отсутствие роста численности всех компартий, включая КПРФ, а зачастую и ее сокращение, преобладание лиц пожилого возраста и др. [c.578]

Именно в силу этого по прошествии семи лет российским коммунистам так и не удалось восстановить пошатнувшееся доверие значительной части населения к коммунистической идеологии, авторитет в массах и связь со своей традиционной социальной базой – рабочим классом.

В преддверии выборов 2000 года в парламенте громче зазвучала мысль о расколе в КПРФ. Высказаны предположения: раскол уже совершился; за раскол принимаются различные взгляды внутри партии на стратегию участия в выборах; раскола как такового нет и не предвидится. Общий знаменатель сводится к тому, что какие-то мини-расколы возможны. Это было подтверждено в июне 1999 г. созданием “конструктивной новой оппозиции” – движением “Возрождение и единство” во главе с Аманом Тулеевым – одним из лидеров руководства КПРФ и Народно-патриотического союза (НПСР). Тулеевцы ускоренно набирают поддержку во многих регионах в рядах коммунистов. [c.579]

	предыдущая		следующая
		оглавление