Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		содержание

С конца XIX столетия империалистические государства начали усиленную борьбу за господство на Тихом океане, за раздел Китая. В этой борьбе участвовала и царская Россия. В 1900 году царские войска совместно с японскими, германскими, английскими и французскими с невиданной жестокостью подавили народное восстание в Китае, направленное своим острием против иностранцев-империалистов. Еще раньше царское правительство вынудило Китай передать России Ляодунский полуостров с крепостью Порт-Артур. Россия добилась права строить железные дороги на китайской территории. Была построена железная дорога в Северной Манчжурии – Китайская Восточная железная дорога (КВЖД) и введены русские войска для защиты ее. Северная Манчжурия подверглась военной оккупации со стороны царской России. Царизм подбирался к Корее. Русская буржуазия строила планы создания “Желтороссии” в Манчжурии.

В своих захватах на Дальнем Востоке царизм столкнулся с другим хищником – Японией, которая быстро превратилась в империалистическую страну и тоже стремилась к захватам на азиатском материке, в первую очередь за счет Китая. Япония, так же, как и царская Россия, стремилась забрать себе Корею и Манчжурию. Япония уже тогда мечтала о захвате Сахалина и Дальнего Востока. Англия, которая побаивалась усиления царской России на Дальнем Востоке, втайне была на стороне Японии. Назревала русско-японская война. К этой войне толкали царское правительство крупная буржуазия, искавшая новых рынков, и наиболее реакционные слои помещиков.

Не дожидаясь, пока царское правительство объявит войну, Япония первая начала ее. Располагая хорошей разведкой [c.52] в России, Япония рассчитала, что в этой борьбе будет иметь неподготовленного противника. Не объявляя войны, Японии в январе 1904 года неожиданно напала на русскую крепость Порт-Артур и причинила находившемуся в Порт-Артуре русскому флоту серьезные потери.

Так началась русско-японская война.

Царское правительство рассчитывало, что война поможет ему укрепить свое политическое положение и остановить революцию. Но его расчеты не оправдались. Война еще более расшатала царизм.

Плохо вооруженная и обученная, руководимая бездарными и продажными генералами, русская армия стала терпеть одно поражение за другим.

На войне наживались капиталисты, чиновники, генералы. Кругом процветало воровство. Войска снабжались плохо. Когда не хватало снарядов, армия как бы в насмешку получала вагоны с иконами. Солдаты говорили с горечью: “японцы нас снарядами, а мы их – иконами”. Вместо того, чтобы перевозить раненых, особые поезда вывозили награбленное царскими генералами имущество.

Японцы осадили, а затем взяли крепость Порт-Артур. Нанеся ряд поражений царской армии, они разгромили ее под Мукденом. Трехсоттысячная царская армия потеряла в этом сражении до 120 тысяч убитыми, ранеными, пленными. Вслед затем последовал полный разгром и гибель в Цусимском проливе царского флота, посланного из Балтийского моря на помощь осажденному Порт-Артуру. Поражение при Цусиме означало полную катастрофу: из двадцати военных судов, посланных царем, было потоплено и уничтожено тринадцать, взято в плен четыре. Война была окончательно проиграна царской Россией.

Царское правительство оказалось вынужденным заключить позорный мир с Японией. Япония захватила Корею, забрала у России Порт-Артур и половину Сахалина.

Народные массы не хотели этой войны и сознавали ее вред для России. За отсталость царской России народ расплачивался дорогой ценой.

Большевики и меньшевики по-разному относились к этой войне.

Меньшевики, в том числе Троцкий, скатывались на позиции оборончества, то есть защиты “отечества” царя, помещиков и капиталистов.

Ленин и большевики, наоборот, считали, что поражение царского правительства в этой грабительской войне полезно, так как приведет к ослаблению царизма и усилению революции.

Поражения царских войск вскрывали перед самыми широкими массами народа гнилость царизма. Ненависть [c.53] к царизму в народных массах с каждым днем росла. Падение Порт-Артура – начало падения самодержавия, писал Ленин.

Царь хотел войной задушить революцию. Он добился обратного. Русско-японская война ускорила революцию.

В царской России капиталистический гнет усиливался гнетом царизма. Рабочие страдали не только от капиталистической эксплуатации, от каторжного труда, но и от бесправия всего народа. Поэтому сознательные рабочие стремились возглавить революционное движение всех демократических элементов города и деревни против царизма. Крестьянство задыхалось от безземелья, от многочисленных остатков крепостничества, оно находилось в кабале у помещика и кулака Народы, населявшие царскую Россию, стонали под двойным гнетом – своих собственных и русских помещиков и капиталистов. Экономический кризис 1900–1903 г.г. усилил бедствия трудящихся масс, война их еще более обострила. Поражения в войне усиливали в массах ненависть к царизму. Приближался конец народному терпению.

Как видно, причин для революции было более, чем достаточно.

В декабре 1904 года под руководством Бакинского комитета большевиков была проведена огромная, хорошо организованная стачка бакинских рабочих. Эта стачка окончилась победой рабочих, заключением первого в истории рабочего движения в России коллективного договора между рабочими и нефтепромышленниками.

Бакинская стачка явилась началом революционного подъема в Закавказье и в ряде районов России.

“Бакинская стачка послужила сигналом славных январско-февральских выступлений по всей России” (Сталин).

Эта стачка была как бы предгрозовой молнией накануне великой революционной бури.

Началом революционной бури явились события 9 (22) января 1905 года в Петербурге.

3 января 1905 года началась стачка на крупнейшем заводе Петербурга – Путиловском (теперь Кировский завод). Эта стачка началась из-за увольнения с завода четырех рабочих. Стачка на Путиловском заводе быстро разрослась, к ней присоединились другие заводы и фабрики Петербурга. Стачка стала всеобщей. Движение грозно росло. Царское правительство решило в самом начале подавить движение.

Еще в 1904 году, до путиловской стачки, полиция создала при помощи провокатора попа Гапона свою организацию среди рабочих – “Собрание русских фабрично-заводских рабочих”. Эта организация имела свои отделения во всех районах Петербурга. Когда началась стачка, поп Гапон на собраниях своего общества предложил провокаторский план: [c.54] 9 января пусть соберутся все рабочие и в мирном шествии с хоругвями и царскими портретами пойдут к Зимнему дворцу и подадут царю петицию (просьбу) о своих нуждах. Царь, дескать, выйдет к народу, выслушает и удовлетворит его требования. Гапон взялся помочь царской охранке: вызвать расстрел рабочих и в крови потопить рабочее движение. Но полицейский план повернулся против царского правительства.

Петиция обсуждалась на рабочих собраниях, в нее вносились поправки и изменения. На этих собраниях выступали и большевики, не называя себя открыто большевиками. Под их влиянием в петицию были включены требования свободы печати и слова, свободы рабочих союзов, созыва Учредительного собрания для изменения государственного строя России, равенства всех перед законом, отделения церкви от государства, прекращения войны, установления 8-часового рабочего дня, передачи земли крестьянам.

Выступая на этих собраниях, большевики доказывали рабочим, что свободу не добывают просьбами к царю, а завоевывают с оружием в руках. Большевики предостерегали, что в рабочих будут стрелять. Но остановить шествие к Зимнему дворцу они не смогли. Значительная часть рабочих еще верила, что царь им поможет. Движение с огромной силой захватило массы.

В петиции петербургских рабочих говорилось:

“Мы, рабочие г. Петербурга, наши жены, дети и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей… Мы и терпели, но нас толкают все дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол… Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук…”

9 января 1905 года ранним утром рабочие пошли к Зимнему дворцу, где находился тогда царь. Рабочие шли к царю целыми семьями – с женами, детьми и стариками, несли царские портреты и церковные хоругви, пели молитвы, шли безоружные. Всего собралось на улицах свыше 140 тысяч человек.

Николай второй встретил их недружелюбно. Он приказал стрелять в безоружных рабочих. Больше тысячи рабочих было в этот день убито царскими войсками, более 2 тысяч ранено. Улицы Петербурга были залиты кровью рабочих.

Большевики шли вместе с рабочими. Многие из них были убиты или арестованы. Большевики тут же, на залитых рабочей кровью улицах, объясняли рабочим, кто виновник этого ужасного злодеяния и как нужно с ним бороться. [c.55]

День 9 января стал называться “Кровавым воскресеньем”. 9 января рабочие получили кровавый урок. В этот день была расстреляна вера рабочих в царя. Они поняли, что только борьбой можно добиться своих прав. Уже к вечеру 9 января в рабочих районах начали строить баррикады. Рабочие говорили: “Царь нам всыпал, ну – и мы ему всыплем!”

Страшная весть о кровавом злодеянии царя разнеслась повсюду. Возмущение и негодование охватили весь рабочий класс, всю страну. Не было города, где бы рабочие не бастовали в знак протеста против злодейства царя и не выставляли политических требований. Рабочие шли теперь на улицу с лозунгом “долой самодержавие”. Число стачечников в январе достигло громадной цифры – 440 тысяч. За один месяц бастовало рабочих больше, чем за все предыдущее десятилетие. Рабочее движение поднялось на огромную высоту.

В России началась революция.

2. Политические стачки и демонстрации рабочих. Нарастание революционного движения крестьян. Восстание на броненосце “Потемкин”

После 9 января революционная борьба рабочих приняла более острый, политический характер. От экономических стачек и стачек солидарности рабочие стали переходить к политическим стачкам, к демонстрациям, а местами – к вооруженному сопротивлению царским войскам. Особенно упорный и организованный характер носили стачки в крупных городах, где были сосредоточены значительные массы рабочих, – в Петербурге, Москве, Варшаве, Риге, Баку. В первых рядах борющегося пролетариата шли металлисты. Передовые отряды рабочих своими стачками раскачивали менее сознательные слои, поднимали на борьбу весь рабочий класс. Влияние социал-демократии быстро росло.

Первомайские демонстрации в ряде мест сопровождались столкновениями с полицией и войсками. В Варшаве в результате расстрела демонстрации было несколько сот убитых и раненых. На расстрел в Варшаве рабочие по призыву польской социал-демократии ответили общей забастовкой протеста. В течение всего мая не прекращались стачки и демонстрации. В майских стачках по России участвовало более 200 тысяч рабочих. Рабочие Баку, Лодзи, Иваново-Вознесенска были охвачены общей стачкой. Все чаще бастовавшие рабочие и демонстранты сталкивались с царскими войсками. Такие столкновения имели место в ряде городов – в Одессе, Варшаве, Риге, Лодзи и других. [c.56]

Особенно острый характер приняла борьба в крупном промышленном центре Польши – городе Лодзи. Рабочие Лодзи покрыли городские улицы десятками баррикад и три дня (22–24 июня 1905 г.) вели уличные бои с царскими войсками. Вооруженное выступление слилось здесь с общей забастовкой. Ленин считал эти бои первым вооруженным выступлением рабочих в России.

Среди летних стачек особенно выделяется стачка иваново-вознесенских рабочих. Она длилась с конца мая до начала августа 1905 года, то есть почти два с половиной месяца. В стачке принимало участие около 70 тысяч рабочих, среди них было много женщин. Стачкой руководил Северный комитет большевиков. Почти ежедневно за городом, на реке Талке, собирались тысячи рабочих. Здесь, на собраниях, они обсуждали свои рабочие нужды. На собраниях рабочих выступали большевики. Чтобы подавить стачку, царские власти приказали войскам разгонять рабочих, стрелять в них. Было убито несколько десятков и ранено несколько сот рабочих. Город был объявлен на осадном положении. Однако рабочие держались стойко и на работу не шли. Рабочие и их семьи голодали, но не сдавались. Только крайнее истощение принудило рабочих стать на работу. Стачка закалила рабочих. Она показала образец мужества, стойкости, выдержки, солидарности рабочего класса. Она послужила настоящей школой политического воспитания иваново-вознесенских рабочих.

В период этой забастовки иваново-вознесенские рабочие создали Совет уполномоченных, который был фактически одним из первых Советов рабочих депутатов в России.

Политические стачки рабочих встряхнули всю страну. Вслед за городом стала подниматься деревня. С весны начались крестьянские волнения. Крестьяне огромными толпами шли против помещиков, громили их имения, сахарные и винокуренные заводы, поджигали помещичья дворцы и усадьбы. В ряде мест крестьяне захватывали помещичью землю, прибегали к массовой порубке леса, требовали передачи народу земель помещиков. Крестьяне захватывали помещичий хлеб и другие припасы, делили их между голодающими. Помещики в испуге вынуждены были бежать в города. Царское правительство посылало солдат и казаков для подавления восстания крестьян. Войска расстреливали крестьян, арестовывали “зачинщиков”, пороли и истязали их. Но крестьяне не прекращали борьбы.

Движение крестьян стало все шире распространяться в центре России, в Поволжье, в Закавказьи, особенно в Грузии.

Социал-демократы все глубже стали проникать в деревню. ЦК партии выпустил обращение к крестьянам: “Крестьяне, к вам наше слово”. Социал-демократические комитеты в [c.57] Тверской, Саратовской, Полтавской, Черниговской, Екатеринославской, Тифлисской и многих других губерниях выпускали воззвания к крестьянам. В деревнях социал-демократы устраивали собрания, организовывали кружки из крестьян, создавали крестьянские комитеты. Летом 1905 года в ряде мест проходили организованные социал-демократами забастовки сельскохозяйственных рабочих.

Но это было только начало крестьянской борьбы. Крестьянское движение охватило лишь 85 уездов, то есть приблизительно седьмую часть всего числа уездов европейской части царской России.

Рабочее и крестьянское движение и ряд поражений русских войск в русско-японской войне оказали свое влияние на армию. Эта опора царизма заколебалась.

В июне 1905 года вспыхнуло восстание в Черноморском флоте, на броненосце “Потемкин”. Броненосец в это время стоял недалеко от Одессы, в которой происходила общая стачка рабочих. Восставшие матросы расправились с наиболее ненавистными им офицерами и привели броненосец в Одессу. Броненосец “Потемкин” перешел на сторону революции.

Ленин придавал этому восстанию огромное значение. Он считал необходимым, чтобы большевики руководили этим движением, связали его с движением рабочих, крестьян и местных гарнизонов.

Царь послал против “Потемкина” военные суда, но матросы этих судов отказались стрелять по своим восставшим товарищам. Несколько дней на броненосце “Потемкин” развевался красный флаг революции. Но тогда, в 1905 году, партия большевиков не была единственной партией, руководившей движением, как это было позднее, в 1917 году. На “Потемкине” было немало меньшевиков, эсеров и анархистов. Поэтому, несмотря на участие в восстании отдельных социал-демократов, они не имело правильного и достаточно опытного руководства. Часть матросов в решительные моменты заколебалась. Остальные суда Черноморского флота не присоединились к восставшему броненосцу. Не имея угля и продовольствия, революционный броненосец был вынужден уйти к берегам Румынии и сдаться румынским властям.

Восстание матросов на броненосце “Потемкин” окончилось поражением. Попавшие впоследствии в руки царского правительства матросы были преданы суду. Часть была казнена, часть сослана на каторгу. Но самый факт восстания имел исключительно важное значение. Восстание на броненосце “Потемкин” явилось первым массовым революционным выступлением в армии и флоте, первым переходом крупной части царских войск на сторону революции. Восстание это сделало для рабочих, крестьянских и особенно самих солдатских [c.58] и матросских масс более понятной и близкой мысль о присоединении армии и флота к рабочему классу, к народу.

Переход рабочих к массовым политическим стачкам и демонстрациям, усиление крестьянского движения, вооруженные столкновения народа с полицией и войсками, наконец восстание в Черноморском флоте, – все это говорило о том, что назревают условия для вооруженного восстания народа. Это обстоятельство заставило либеральную буржуазию серьезно зашевелиться. Боясь революции, и вместе с тем пугая царя революцией, она искала сделки с царем против революции и требовала небольших реформ “для народа”, чтобы “успокоить” народ, расколоть силы революции и предупредить тем самым “ужасы революции”. “Надо прирезать землю крестьянам, иначе они нас прирежут”, – говорили либеральные помещики. Либеральная буржуазия готовилась разделить власть с царем. “Пролетариат борется, буржуазия крадется к власти”, – писал Ленин в эти дни о тактике рабочего класса и тактике либеральной буржуазии.

Царское правительство продолжало подавлять рабочих и крестьян со свирепой жестокостью. Но оно не могло не видеть, что одними лишь репрессиями невозможно справиться с революцией. Поэтому наряду с репрессиями оно стало прибегать к политике лавирования. С одной стороны, при помощи своих провокаторов оно стало натравливать народы России друг на друга, устраивая еврейские погромы и армяно-татарскую резню. С другой стороны, – обещало созвать “представительное учреждение” в виде Земского собора или Государственной думы, поручив министру Булыгину разработать проект такой думы, с тем, однако, чтобы у думы не было законодательных прав. Все эти меры предпринимались для того, чтобы расколоть силы революции и оторвать от революции умеренные слои народа.

Большевики объявили бойкот булыгинской думы, поставив себе целью сорвать эту карикатуру на народное представительство.

Меньшевики, наоборот – решили не срывать думу и признали необходимым принять в ней участие.

3. Тактические разногласия между большевиками и меньшевиками. III съезд партии. Книга Ленина “Две тактики социал-демократии в демократической революции”. Тактические основы марксистской партии

Революция привела в движение все классы общества. Поворот в политической жизни страны, вызванный революцией, сдвинул их со старых, насиженных позиций и заставил их перегруппироваться применительно к новой обстановке. [c.59] Каждый класс, каждая партия старались выработать свою тактику, свою линию поведения, свое отношение к другим классам, свое отношение к правительству. Даже царское правительство оказалось вынужденным выработать свою, необычную для него, новую тактику, в виде обещания созвать “представительное учреждение”, – булыгинскую думу.

Необходимо было выработать свою тактику и социал-демократической партии. Этого требовал нарастающий подъем революции. Этого требовали не терпящие отлагательства практические вопросы, ставшие перед пролетариатом об организации вооруженного восстания, о свержении царского правительства, о создании временного революционного правительства, об участии социал-демократии в этом правительстве, об отношении к крестьянству, об отношении к либеральной буржуазии и т.п. Необходимо было выработать единую и продуманную марксистскую тактику социал-демократии.

Но благодаря оппортунизму и раскольническим действиям меньшевиков Российская социал-демократия оказалась в это время расколотой на две фракции. Раскол нельзя было еще считать полным, и эти две фракции не были еще формально двумя разными партиями, но на деле они очень напоминали две различные партии, имеющие свои собственные центры, свои собственные газеты.

Углублению раскола способствовало то обстоятельство, что меньшевики к своим старым разногласиям с большинством партии по организационным вопросам добавили новые разногласия, – разногласия по тактическим вопросам.

Отсутствие единой партии привело к отсутствию единой партийной тактики.

Можно было бы найти выход из положения, если бы созвать немедля очередной III съезд партии, установить на съезде единую тактику и обязать меньшинство честно проводить в жизнь решения съезда, подчиниться решениям большинства съезда. Этот именно выход и предлагали большевики меньшевикам. Но меньшевики и слышать не хотели о III съезде. Считая преступлением оставлять дальше партию без тактики, одобренной партией и обязательной для всех членов партии, большевики решили взять на себя инициативу созыва III съезда.

На съезд были приглашены все организации партии, как большевистские, так и меньшевистские. Но меньшевики отказались от участия на III съезде и решили созвать свой съезд. Они назвали свой съезд конференцией, так как делегатов оказалось у них немного, но на деле это был съезд, партийный съезд меньшевиков, решения которого считались обязательными для всех меньшевиков.

В апреле 1905 года был созван в Лондоне III съезд [c.60] Российской социал-демократической партии. На съезд съехались 24 делегата от 20 большевистских комитетов. Были представлены все крупные организации партии.

Съезд осудил меньшевиков, как “отколовшуюся часть партии”, и перешел к очередным вопросам по выработке тактики партии.

Одновременно со съездом собралась в Женеве конференция меньшевиков.

“Два съезда – две партии”, – так определил положение Ленин.

И съезд и конференция обсуждали по сути дела одни и те же тактические вопросы, но решения по этим вопросам были приняты прямо противоположного характера. Два различных ряда резолюций, принятых на съезде и конференции, вскрыли всю глубину тактических разногласий между III съездом партии и конференцией меньшевиков, между большевиками и меньшевиками.

Вот основные пункты этих разногласий.

Тактическая линия III съезда партии. Съезд считал, что, несмотря на буржуазно-демократический характер происходящей революции, несмотря на то, что она не может в данный момент выйти из рамок допустимого при капитализме, в ее полной победе заинтересован прежде всего пролетариат, ибо победа этой революции дала бы пролетариату возможность организоваться, подняться политически, приобрести опыт и навыки политического руководства трудящимися массами и перейти от революции буржуазной к революции социалистической.

Тактику пролетариата, рассчитанную на полную победу буржуазно-демократической революции, может поддержать только крестьянство, так как оно не может разделаться с помещиками и получить помещичьи земли без полной победы революции. Крестьянство является, поэтому, естественным союзником пролетариата.

Либеральная буржуазия не заинтересована в полной победе этой революции, так как ей нужна царская власть, как кнут против рабочих и крестьян, которых она боится больше всего, и она будет стараться сохранить царскую власть, ограничив ее несколько в правах. Поэтому либеральная буржуазия будет стараться кончить дело сделкой с царем на базе конституционной монархии.

Революция победит лишь в том случае, если ее возглавит пролетариат, если пролетариат, как вождь революции, сумеет обеспечить союз с крестьянством, если либеральная буржуазия будет изолирована, если социал-демократия примет активное участие в деле организации народного восстания против царизма, если будет создано в результате победоносного восстания временное революционное [c.61] правительство, способное выкорчевать корни контрреволюции и созвать всенародное Учредительное собрание, если социал-демократия не откажется при благоприятных условиях принять участие во временном революционном правительстве, чтобы довести до конца революцию.

Тактическая линия конференции меньшевиков. Так как революция буржуазна, то вождем революции может быть только либеральная буржуазия. Не с крестьянством должен сближаться пролетариат, а с либеральной буржуазией. Главное здесь – не отпугнуть либеральную буржуазию своей революционностью и не дать ей повода отшатнуться от революции, ибо если она отшатнется от революции, революция ослабнет.

Возможно, что восстание победит, но социал-демократия после победы восстания должна отойти в сторону, дабы не отпугнуть либеральную буржуазию. Возможно, что в результате восстания будет создано временное революционное правительство, но социал-демократия ни в коем случае не должна принимать в нем участия, так как это правительство не будет социалистическим по своему характеру, а главное – своим участием в нем и своей революционностью социал-демократия может отпугнуть либеральную буржуазию и тем подорвать революцию.

С точки зрения перспектив революции было бы лучше, если бы было созвано какое-нибудь представительное учреждение, вроде Земского собора или Государственной думы, которую можно было бы подвергнуть давлению рабочего класса извне, чтобы превратить ее в Учредительное собрание или толкнуть ее на то, чтобы она созвала Учредительное собрание.

У пролетариата есть свои особые, чисто рабочие, интересы и ему следовало бы заняться этими именно интересами, а не пытаться стать вождем буржуазной революции, которая является общеполитической революцией и которая касается, стало быть, всех классов, а не только пролетариата.

Таковы были, коротко, две тактики двух фракций Российской социал-демократической рабочей партии.

Классическую критику тактики меньшевиков и гениальное обоснование большевистской тактики дал Ленин в своей исторической книге “Две тактики социал-демократии в демократической революции”.

Она была выпущена в свет в июле 1905 года, то есть спустя два месяца после III съезда партии. Судя по заглавиям книги, можно было подумать, что Ленин касается в ней вопросов тактики только лишь периода буржуазно-демократической революции и имеет в виду только русских меньшевиков. На самом деле, критикуя тактику меньшевиков, он разоблачал вместе с тем тактику международного [c.62] оппортунизма, обосновывая же тактику марксистов в период буржуазной революции и проводя разницу между революцией буржуазной и революцией социалистической, – он сформулировал вместе с тем основы марксистской тактики в период перехода от революции буржуазной к революции социалистической.

Вот основные тактические положения, развитые Лениным в его брошюре “Две тактики социал-демократии в демократической революции”.

1) Основным тактическим положением, пронизывающим книгу Ленина, является идея о том, что пролетариат может и должен быть вождем буржуазно-демократической революции, руководителем буржуазно-демократической революции в России.

Ленин признавал буржуазный характер этой революции, так как она, как он указывал, “не способна непосредственно выйти из рамок только демократического переворота”. Но он считал, что она является не верхушечной, а народной революцией, приводящей в движение весь народ, весь рабочий класс, все крестьянство. Поэтому попытки меньшевиков умалить значение буржуазной революции для пролетариата, принизить роль пролетариата в ней и отстранить пролетариат от нее Ленин считал предательством интересов пролетариата.

“Марксизм, писал Ленин, учит пролетария не отстранению от буржуазной революции, не безучастию к ней, не предоставлению руководства в ней буржуазии, а, напротив, самому энергичному участию, самой решительной борьбе за последовательный пролетарский демократизм, за доведение революции до конца” (Ленин, т. VIII, стр. 58).

“Мы должны не забывать, писал дальше Ленин, что нет и быть не может в настоящее время другого средства приблизить социализм, как полная политическая свобода, как демократическая республика” (там же, стр. 104).

Ленин предвидел два возможных исхода революции:

а) или дело кончится решительной победой над царизмом, свержением царизма и установлением демократической республики;

б) или, если не хватит сил, дело может кончиться сделкой царя с буржуазией за счет народа, какой-либо куцей конституцией, скорее всего – карикатурой на такую конституцию.

Пролетариат заинтересован в лучшем исходе, то есть в решительной победе над царизмом. Но такой исход возможен лишь в том случае, если пролетариат сумеет стать вождем, руководителем революции.

“Исход революции, писал Ленин, зависит от того, сыграет ли рабочий класс роль пособника буржуазии, могучего по силе своего натиска на самодержавие, но [c.63] бессильного политически, или роль руководителя народной революции” (Ленин, т. VIII, стр. 32).

Ленин считал, что у пролетариата есть все возможности избавиться от участи пособника буржуазии и стать руководителем буржуазно-демократической революции. Эти возможности заключаются по Ленину в следующем.

Во-первых, “пролетариат, будучи по положению своему наиболее передовым и единственным последовательно-революционным классом, тем самым призван сыграть руководящую роль в общедемократическом революционном движении России” (там же, стр. 75).

Во-вторых, пролетариат имеет свою собственную, независимую от буржуазии, политическую партию, дающую ему возможность сплотиться “в единую и самостоятельную политическую силу” (там же, стр. 75).

В-третьих, пролетариат больше заинтересован в решительной победе революции, чем буржуазия, ввиду чего “в известном смысле буржуазная революция более выгодна пролетариату, чем буржуазии” (там же, стр. 57).

“Буржуазии выгодно опираться, писал Ленин, на некоторые остатки старины против пролетариата, например, на монархию, на постоянную армию и т.п. Буржуазии выгодно, чтобы буржуазная революция не смела слишком решительно все остатки старины, а оставила некоторые из них, то есть, чтобы эта революция была не вполне последовательна, не дошла до конца, не была решительна и беспощадна... Буржуазии выгоднее, чтобы необходимые преобразования в буржуазно-демократическом направлении произошли медленнее, постепеннее, осторожнее, нерешительнее, путем реформ, а не путем революции... чтобы эти преобразования как можно меньше развивали революционной самодеятельности, инициативы и энергии простонародья, то есть крестьянства и особенно рабочих, ибо иначе рабочим тем легче будет, как говорят французы, “переложить ружье с одного плеча на другое”, то есть направить против самой буржуазии то оружие, которым снабдит их буржуазная революция, ту свободу, которую она даст, те демократические учреждения, которые возникнут на очищенной от крепостничества почве. Наоборот, рабочему классу выгоднее, чтобы необходимые преобразования в буржуазно-демократическом направлении прошли именно не реформаторским, а революционным путем, ибо реформаторский путь есть путь затяжек, проволочек, мучительно-медленного отмирания гниющих частей народного организма. От гниения их страдают прежде всего и больше всего пролетариат и крестьянство. Революционный путь есть путь быстрой, наименее болезненной по отношению к [c.64] пролетариату операции, путь прямого удаления гниющих частей, путь наименьшей уступчивости и осторожности по отношению к монархии и соответствующим ей омерзительным и гнусным, гнилым и заражающим воздух гниением учреждениям” (там же, стр. 57–58).

“Поэтому, продолжал Ленин, пролетариат и борется за республику в первых рядах, с презрением отбрасывая глупые и недостойные его советы считаться с тем, не - отшатнется ли буржуазия” (там же, стр. 94).

Для того, чтобы возможности пролетарского руководства революцией превратились в действительность, для того, чтобы пролетариат стал на деле вождем, руководителем буржуазной революции, – для этого необходимы по Ленину по крайней мере два условия.

Для этого необходимо, во-первых, чтобы у пролетариата был союзник, заинтересованный в решительной победе над царизмом и могущий быть расположенным к тому, чтобы принять руководство пролетариата. Этого требовала сама идея руководства, ибо руководитель перестает быть руководителем, если нет руководимых, вождь перестает быть вождем, если нет ведомых. Таким союзником считал Ленин крестьянство.

Для этого необходимо, во-вторых, чтобы класс, борющийся с пролетариатом за руководство революцией и добивающийся того, чтобы самому стать ее единственным руководителем, – был оттеснен с поприща руководства и изолирован. Этого также требовала сама идея руководства, исключающая возможность допущения двух руководителей революции. Таким классом Ленин считал либеральную буржуазию.

“Последовательным борцом за демократизм, писал Ленин, может быть только пролетариат. Победоносным борцом за демократизм он может оказаться лишь при том условии, если к его революционной борьбе присоединится масса крестьянства” (там же, стр. 65).

И дальше:

“Крестьянство включает в себя массу полупролетарских элементов наряду с мелкобуржуазными. Это делает его тоже неустойчивым, заставляя пролетариат сплотиться в строго классовую партию. Но неустойчивость крестьянства коренным образом отличается от неустойчивости буржуазии, ибо крестьянство в данный момент заинтересовано не столько в безусловной охране частной собственности, сколько в отнятии помещичьей земли, одного из главных видов этой собственности. Не становясь от этого социалистическим, не переставая быть мелкобуржуазным, крестьянство способно стать полным и радикальнейшим сторонником демократической [c.65] революции. Крестьянство неизбежно станет таковым, если только просвещающий его ход революционных событий не оборвется слишком рано предательством буржуазии и поражением пролетариата. Крестьянство неизбежно станет, при указанном условии, оплотом революции и республики, ибо только вполне победившая революция сможет дать крестьянству все в области земельных реформ, все то, чего крестьянство хочет, о чем оно мечтает, что действительно необходимо ему” (Ленин, т. VIII, стр. 94).

Разбирая возражения меньшевиков, утверждавших, что подобная тактика большевиков “заставит буржуазные классы отшатнуться от дела революции и тем ослабит ее размах”, и характеризуя их, как “тактику предательства революции”, как “тактику превращения пролетариата в жалкого прихвостня буржуазных классов”, Ленин писал:

“Кто действительно понимает роль крестьянства в победоносной русской революции, тот неспособен был бы говорить, что размах революции ослабеет, когда буржуазия отшатнется. Ибо на самом деле только тогда начнется настоящий размах русской революции, только тогда это будет действительно наибольший революционный размах, возможный в эпоху буржуазно-демократического переворота, когда буржуазия отшатнется и активным революционером выступит масса крестьянства наряду с пролетариатом. Для того, чтобы быть последовательно доведенной до конца, наша демократическая революция должна опереться на такие силы, которые способны парализовать неизбежную непоследовательность буржуазии, то есть способны именно “заставить ее отшатнуться” (там же, стр. 95–96).

Таково основное тактическое положение о пролетариате, как вожде буржуазной революции, основное тактическое положение о гегемонии (руководящей роли) пролетариата в буржуазной революции, развитое Лениным в его книге “Две тактики социал-демократии в демократической революции”.

Это была новая установка марксистской партии по вопросам тактики в буржуазно-демократической революции, глубоко отличавшаяся от тактических установок, существовавших дотоле в марксистском арсенале. До сих пор дело сводилось к тому, что в буржуазных революциях, например, на Западе, руководящая роль оставалась за буржуазией, пролетариат волей-неволей играл роль ее пособника, а крестьянство составляло резерв буржуазии. Марксисты считали такую комбинацию более или менее неизбежной, оговариваясь тут же, что пролетариат должен при этом отстаивать по возможности свои ближайшие классовые требования и [c.66] иметь свою собственную политическую партию. Теперь, в новой исторической обстановке, дело поворачивалось по установке Ленина таким образом, что пролетариат становился руководящей силой буржуазной революции, буржуазия оттиралась от руководства революцией, а крестьянство превращалось в резерв пролетариата.

Разговоры о том, что Плеханов “тоже стоял” за гегемонию пролетариата, основаны на недоразумении. Плеханов кокетничал с идеей гегемонии пролетариата и не прочь был признать ее на словах, – это верно, но на деле он стоял против существа этой идеи. Гегемония пролетариата означает руководящую роль пролетариата в буржуазной революции при политике союза пролетариата и крестьянства, при политике изоляции либеральной буржуазии, между тем как Плеханов стоял, как известно, против политики изоляции либеральной буржуазии, за политику соглашения с либеральной буржуазией, против политики союза пролетариата и крестьянства. На самом деле тактическая установка Плеханова была меньшевистской установкой отрицания гегемонии пролетариата.

2) Важнейшим средством свержения царизма и завоевания демократической республики Ленин считал победоносное вооруженное восстание народа. Вопреки меньшевикам Ленин считал, что “общедемократическое революционное движение уже привело к необходимости вооруженного восстания”, что “организация пролетариата для восстания” уже “поставлена на очередь дня, как одна из существенных, главных и необходимых задач партии”, что необходимо “принять самые энергичные меры для вооружения пролетариата и обеспечения возможности непосредственного руководства восстанием” (там же, стр. 75).

Чтобы подвести массы к восстанию и сделать само восстание всенародным, Ленин считал необходимым дать такие лозунги, такие призывы к массам, которые бы могли развязать революционную инициативу масс, организовать их для восстания и дезорганизовать аппарат власти царизма. Такими лозунгами он считал тактические решения III съезда партии, защите которых была посвящена книга Ленина “Две тактики социал-демократии в демократической революции”.

Такими лозунгами он считал:

а) применение “массовых политических стачек, которые могут иметь важное значение в начале и в самом ходе восстания” (там же, стр. 75);

б) организацию “немедленного осуществления революционным путем 8-часового рабочего дня и других, стоящих на очереди, требований рабочего класса” (там же, стр. 47);

в) “немедленную организацию революционных крестьянских комитетов для проведения” революционным путем “всех [c.67] демократических преобразований” вплоть до конфискации помещичьих земель (Ленин, т. VIII, стр. 88);

г) вооружение рабочих.

Здесь особенно интересны два момента:

Во-первых, тактика революционного осуществления 8-часового рабочего дня в городе и демократических преобразований в деревне, то есть такое осуществление, которое не считается с властями, не считается с законом, игнорирует и власти и законность, ломает существующие законы и устанавливает новые порядки самочинным путем, явочным порядком. Это было новое тактическое средство, применение которого парализовало аппарат власти царизма и развязало активность и творческую инициативу масс. На основе этой тактики выросли революционные стачечные комитеты в городе и революционные крестьянские комитеты в деревне, из которых первые развились потом в Советы рабочих депутатов, а вторые – в Советы крестьянских депутатов.

Во-вторых, применение массовых политических стачек, применение общих политических стачек, сыгравших потом, в ходе революции, первостепенную роль в деле революционной мобилизации масс. Это было новое, очень важное оружие в руках пролетариата, неизвестное дотоле в практике марксистских партий и приобревшее потом право гражданства.

Ленин считал, что в результате победоносного восстания народа царское правительство должно быть заменено временным революционным правительством. Задачи временного революционного правительсгва состоят в том, чтобы закрепить завоевания революции, подавить сопротивление контрреволюции и осуществить программу-минимум Российской социал-демократической рабочей партии. Ленин считал, что без осуществления этих задач невозможна решительная победа над царизмом. А чтобы осуществить эти задачи и добиться решительной победы над царизмом, временное революционное правительство должно быть не обычным правительством, а правительством диктатуры победивших классов, рабочих и крестьян, оно должно быть революционной диктатурой пролетариата и крестьянства. Ссылаясь на известное положение Маркса о том, что “всякое временное государственное устройство после революции требует диктатуры и притом энергичной диктатуры”, Ленин пришел к выводу, что временное революционное правительство, если оно хочет обеспечить решительную победу над царизмом, не может быть ничем иным, как диктатурой пролетариата и крестьянства.

“Решительная победа революции над царизмом, писал Ленин, есть революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства... И такая победа будет именно диктатурой, то есть она неизбежно должна будет [c.68] опираться на военную силу, на вооружение массы, на восстание, а не на те или иные, “легальным”, “мирным путем”, созданные учреждения. Это может быть только диктатура, потому что осуществление преобразований, немедленно и непременно нужных для пролетариата и крестьянства, вызовет отчаянное сопротивление и помещиков, и крупных буржуа, и царизма. Без диктатуры сломить это сопротивление, отразить контрреволюционные попытки невозможно. Но это будет, разумеется, не социалистическая, а демократическая диктатура. Она не сможет затронуть (без целого ряда промежуточных ступеней революционного развития) основ капитализма. Она сможет, в лучшем случае, внести коренное перераспределение земельной собственности в пользу крестьянства, провести последовательный и полный демократизм вплоть до республики, вырвать с корнем все азиатские. кабальные черты не только из деревенского, но и фабричного быта, положить начало серьезному улучшению положения рабочих и повышению их жизненного уровня, наконец – последнее по счету, но не по важности – перенести революционный пожар в Европу. Такая победа нисколько еще не сделает из нашей буржуазной революции революцию социалистическую, демократический переворот не выйдет непосредственно из рамок буржуазных общественно-экономических отношений; но тем не менее значение такой победы будет гигантское для будущего развития и России и всего мира. Ничто не поднимет до такой степени революционной энергии всемирного пролетариата, ничто не сократит так сильно пути, ведущего к его полной победе, как эта решительная победа начавшейся в России революции” (там же, стр. 62–63).

Что касается отношения социал-демократии к временному революционному правительству и допустимости участия в нем социал-демократии, то Ленин полностью отстаивал соответствующую резолюцию III съезда партии, которая гласит:

“В зависимости от соотношения сил и других факторов, не поддающихся точному предварительному определению. допустимо участие во временном революционном правительстве уполномоченных нашей партии, в целях беспощадной борьбы со всеми контрреволюционными попытками и отстаивания самостоятельных интересов рабочего класса: необходимым условием такого участия ставится строгий контроль партии над ее уполномоченными и неуклонное охранение независимости социал-демократии, стремящейся к полному социалистическому перевороту и постольку непримиримо враждебной всем буржуазным партиям; независимо от [c.69] того, возможно ли будет участие социал-демократии во временном революционном правительстве, следует пропагандировать в самых широких слоях пролетариата идею необходимости постоянного давления на временное правительство со стороны вооруженного и руководимого социал-демократией пролетариата в целях охраны, упрочения и расширения завоевании революции” (Ленин, т. VIII, стр. 37).

Возражения меньшевиков о том, что временное правительство будет все же буржуазным правительством, что нельзя допускать участия социал-демократов в таком правительстве, если не желать совершить ту же ошибку, которую допустил французский социалист Мильеран, принявший участие во французском буржуазном правительстве, – Ленин отводил указанием на то, что меньшевики смешивают здесь две разные вещи и проявляют свою неспособность по-марксистски подойти к вопросу: во Франции речь шла об участии социалистов в реакционном буржуазном правительстве в период отсутствия революционного положения в стране, и это обязывало социалистов не принимать участия в таком правительстве, в России же речь идет об участии социалистов в революционном буржуазном правительстве, борющемся за победу революции в период разгара революции, – обстоятельство, делающее допустимым, а при благоприятных условиях – обязательным участие социал-демократов в таком правительстве – для того, чтобы бить контрреволюцию не только “снизу”, извне, но и “сверху”, изнутри правительства.

3) Ратуя за победу буржуазной революции и завоевание демократической республики, Ленин вовсе не думал застрять на демократическом этапе и ограничить размах революционного движения выполнением буржуазно-демократических задач. Наоборот: Ленин считал, что вслед за выполнением демократических задач должна будет начаться борьба пролетариата и других эксплуатируемых масс уже за социалистическую революцию. Ленин знал это и считал обязанностью социал-демократии принять все меры к тому, чтобы буржуазно-демократическая революция стала перерастать в революцию социалистическую. Диктатура пролетариата и крестьянства нужна была Ленину не для того, чтобы, завершив победу революции над царизмом, закончить на этом революцию, а для того, чтобы продлить как можно больше состояние революции, уничтожить дотла остатки контрреволюции, перекинуть в Европу пламя революции и, дав за это время пролетариату просветиться политически и организоваться в великую армию, – начать прямой переход к социалистической революции.

Говоря о размахе буржуазной революции и о том, какой [c.70] характер должен быть придан этому размаху марксистской партией. Ленин писал:

“Пролетариат должен провести до конца демократический переворот, присоединяя к себе массу крестьянства, чтобы раздавить силой сопротивление самодержавия и парализовать неустойчивость буржуазии. Пролетариат должен совершить социалистический переворот, присоединяя к себе массу полупролетарских элементов населения, чтобы сломить силой сопротивление буржуазии и парализовать неустойчивость крестьянства и мелкой буржуазии. Таковы задачи пролетариата, которые так узко представляют новоискровцы (то есть меньшевики. – Ред.) во всех своих рассуждениях и резолюциях о размахе революции” (там же, стр. 96).

Или еще:

“Во главе всего народа и в особенности крестьянства– за полную свободу, за последовательный демократический переворот, за республику! Во главе всех трудящихся и эксплуатируемых – за социализм! Такова должна быть на деле политика революционного пролетариата, таков классовый лозунг, который должен проникать и определять собой решение каждого тактического вопроса, каждый практический шаг рабочей партии во время революции” (там же, стр. 105).

Чтобы не осталось никаких неясностей, Ленин через два месяца по выходе в свет его книги “Две тактики”, в статье “Отношение социал-демократии к крестьянскому движению” – разъяснял:

“От революции демократической мы сейчас же начнем переходить и как раз в меру нашей силы, силы сознательного и организованного пролетариата, начнем переходить к социалистической революции. Мы стоим за непрерывную революцию. Мы не остановимся на полпути” (там же, стр. 186).

Это была новая установка по вопросу о соотношении между буржуазной и социалистической революциями, новая теория перегруппировки сил вокруг пролетариата к концу буржуазной революции для прямого перехода к социалистической революции – теория перерастания буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую.

Вырабатывая эту новую установку, Ленин опирался, во-первых, на известное положение Маркса о непрерывной революции, данное в конце сороковых годов прошлого века в “Обращении к Союзу коммунистов”, и, во-вторых, на известную мысль Маркса о необходимости сочетания крестьянского революционного движения с пролетарской революцией, высказанную в письме на имя Энгельса в 1856 г., где он говорил: “все дело в Германии будет зависеть от возможности [c.71] поддержать пролетарскую революцию каким-либо вторым изданием крестьянской войны”. Но эти гениальные мысли Маркса не получили потом своего развития в трудах Маркса и Энгельса, а теоретики II Интернационала приняли все меры к тому, чтобы похоронить их в гроб и предать забвению. На долю Ленина выпала задача – вытащить на свет забытые положения Маркса и восстановить их полностью. Но, восстанавливая эти положения Маркса, Ленин не ограничился, – и не мог ограничиться, – их простым повторением, а развил их дальше и переработал в стройную теорию социалистической революции, вводя в дело новый момент, как обязательный момент социалистической революции, – союз пролетариата и полупролетарских элементов города и деревни, как условие победы пролетарской революции.

Эта установка разбивала в прах тактические позиции западно-европейской социал-демократии, которая исходила из того, что после буржуазной революции крестьянские массы, в том числе и бедняцкие массы,–должны обязательно отойти от революции, ввиду чего после буржуазной революции должен наступить длительный период перерыва, длительный период “замирения” в 50–100 лет, если не больше, в продолжение которого пролетариат будет “мирно” эксплуатироваться, а буржуазия – “законно” наживаться, пока не наступит время для новой, социалистической революции.

Это была новая теория социалистической революции, осуществляемой не изолированным пролетариатом против всей буржуазии, а пролетариатом – гегемоном, имеющим союзников в лице полупролетарских элементов населения, в лице миллионов “трудящихся и эксплуатируемых масс”.

По этой теории гегемония пролетариата в буржуазной революции при союзе пролетариата и крестьянства должна была перерасти в гегемонию пролетариата в социалистической революции при союзе пролетариата и остальных трудящихся и эксплуатируемых масс, а демократическая диктатура пролетариата и крестьянства должна была подготовить почву для социалистической диктатуры пролетариата.

Она опрокидывала ходячую теорию западно-европейских социал-демократов, отрицавших революционные возможности полупролетарских масс города и деревни и исходивших из того, что “кроме буржуазии и пролетариата мы не видим других общественных сил, на которые могли бы у нас опираться оппозиционные или революционные комбинации” (слова Плеханова, типичные для западно-европейских социал-демократов).

Западно-европейские социал-демократы считали, что в социалистической революции пролетариат будет один, против всей буржуазии, без союзников, против всех непролетарских классов и слоев. Они не хотели считаться с тем фактом, что капитал эксплуатирует не только пролетариев, но и миллионы [c.72] полупролетарских слоев города и деревни, задавленных капитализмом и могущих быть союзниками пролетариата в борьбе за освобождение общества от капиталистического гнета. Поэтому западно-европейские социал-демократы считали, что условия для социалистической революции в Европе еще не созрели, что эти условия можно считать созревшими лишь тогда, когда пролетариат станет большинством нации, большинством общества в результате дальнейшего экономического развития общества.

Эту гнилую и антипролетарскую установку западно-европейских социал-демократов опрокидывала вверх дном ленинская теория социалистической революции.

В теории Ленина не было еще прямого вывода о возможности победы социализма в одной, отдельно взятой, стране. Но в ней были заложены все или почти все основные элементы, необходимые для того, чтобы сделать рано или поздно такой вывод.

Как известно, к такому выводу пришел Ленин в 1915 году, то есть спустя 10 лет.

Таковы основные тактические положения, развитые Лениным в его исторической книге “Две тактики социал-демократии в демократической революции”.

Историческое значение этого труда Ленина состоит прежде всего в том, что он разгромил идейно мелкобуржуазную тактическую установку меньшевиков, вооружил рабочий класс России для дальнейшего развертывания буржуазно-демократической революции, для нового натиска на царизм и дал русским социал-демократам ясную перспективу необходимости перерастания буржуазной революции в революцию социалистическую.

Но этим не исчерпывается значение труда Ленина. Его неоценимое значение состоит в том, что он обогатил марксизм новой теорией революции и заложил основы той революционной тактики большевистской партии, при помощи которой пролетариат нашей страны одержал в 1917 году победу над капитализмом.

4. Дальнейший подъем революции. Всероссийская политическая стачка в октябре 1905 года. Отступление царизма. Царский манифест. Появление Советов рабочих депутатов

К осени 1905 года революционное движение охватило всю страну. Оно нарастало с огромной силой.

19 сентября в Москве началась забастовка печатников. Она перекинулась в Петербург и ряд других городов. В самой Москве забастовка печатников была поддержана рабочими [c.73] других производств, превратилась в общую политическую стачку.

В начале октября началась забастовка на Московско-Казанской железной дороге. Через день забастовал весь Московский железнодорожный узел. Вскоре забастовкой были охвачены все железные дороги страны. Прекратили работу почта и телеграф. Рабочие в разных городах России собирались на многотысячные митинги и решали прекратить работу. Забастовка охватывала фабрику за фабрикой, завод за заводом, город за городом, район за районом. К бастующим рабочим присоединялись мелкие служащие, учащиеся, интеллигенция – адвокаты, инженеры, врачи.

Октябрьская политическая забастовка стала всероссийской, охватив почти всю страну, вплоть до самых отдаленных районов, охватив почти всех рабочих, вплоть до самых отсталых слоев. Во всеобщей политической стачке участвовало около миллиона одних только промышленных рабочих, не считая железнодорожников, почтово-телеграфкых служащих и других, которые также дали большое количество бастующих. Вся жизнь страны была приостановлена. Сила правительства была парализована.

Рабочий класс возглавил борьбу народных масс против самодержавия.

Лозунг большевиков о массовой политической стачке дал свои результаты.

Октябрьская всеобщая забастовка, показавшая силу, мощь пролетарского движения, заставила насмерть перепуганного царя выступить с манифестом 17 октября. В манифесте 17 октября 1905 года были обещаны народу “незыблемые основы гражданской свободы: действительная неприкосновенность личности, свобода совести, слова, собраний и союзов”. Обещано было созвать законодательную думу, привлечь к выборам все классы населения.

Таким образом, была сметена силой революции булыгинская совещательная дума. Большевистская тактика бойкота булыгинской думы оказалась правильной.

И все же, несмотря на это, манифест 17 октября был обманом народных масс, царской уловкой, своего рода передышкой, необходимой царю для того, чтобы усыпить легковерных, выиграть время, собраться с силами и потом ударить по революции. Царское правительство, на словах обещая свободу, на деле ничего существенного не дало. Рабочие и крестьяне пока что ничего, кроме обещаний, от правительства не получили. Вместо ожидавшейся широкой политической амнистии 21 октября была дана амнистия незначительной части политических заключенных. В то же время в целях разъединения сил народа правительство организовало ряд кровавых еврейских погромов, во время которых [c.74] погибли тысячи и тысячи людей, а для расправы с революцией создало бандитские полицейские организации: “Союз русского народа”, “Союз Михаила Архангела”. Эти организации, в которых видную роль играли реакционные помещики, купцы, попы и полууголовные элементы из босяков, народ окрестил “черной сотней”. Черносотенцы открыто избивали и убивали при содействии полиции передовых рабочих, революционеров из интеллигенции, студентов, поджигали и расстреливали митинги и собрания граждан. Так выглядели пока что результаты царского манифеста.

Тогда в ходу была в народе такая песенка о манифесте царя:

          “Царь испугался, издал манифест:

          Мертвым – свобода, живых – под арест”.

Большевики разъясняли массам, что манифест 17 октября – ловушка. Поведение правительства после манифеста они заклеймили, как провокацию. Большевики призывали рабочих к оружию, к подготовке вооруженного восстания.

Рабочие еще более энергично принялись за создание боевых дружин. Им стало ясно, что первая победа 17 октября, вырванная всеобщей политической забастовкой, требует от них дальнейших усилий, дальнейшей борьбы для свержения царизма.

Манифест 17 октября Ленин оценивал, как момент некоторого временного равновесия сил, когда пролетариат и крестьянство, вырвав у царя манифест, еще не в силах свалить царизм, а царизм уже не может управлять только прежними средствами и вынужден обещать на словах “гражданские свободы” и “законодательную” думу.

В бурные дни октябрьской политической стачки, в огне борьбы с царизмом, революционное творчество рабочих масс создало новое могучее оружие – Советы рабочих депутатов.

Советы рабочих депутатов, представлявшие собрание делегатов от всех фабрик и заводов, были невиданной еще в мире массовой политической организацией рабочего класса, Советы, впервые родившиеся в 1905 году, явились прообразом Советской власти, созданной пролетариатом под руководством большевистской партии в 1917 году. Советы явились новой революционной формой народного творчества. Они создавались исключительно революционными слоями населения, ломая всякие законы и нормы царизма. Они были проявлением самодеятельности народа, поднимавшегося на борьбу против царизма.

Большевики рассматривали Советы, как зачатки революционной власти. Они считали, что сила и значение Советов зависят всецело от силы и успеха восстания.

Меньшевики не считали Советы ни зачаточными органами [c.75] революционной власти, ни органами восстания. Они смотрели на них, как на органы местного самоуправления, вроде демократизированных городских самоуправлений.

13 (26) октября 1905 года в Петербурге на всех фабриках и заводах происходили выборы в Совет рабочих депутатов. Ночью состоялось первое заседание Совета. Вслед за Петербургом организуется Совет рабочих депутатов в Москве.

Совет рабочих депутатов Петербурга, как Совет крупнейшего промышленного и революционного центра России, столицы царской империи, должен был сыграть решающую роль в революции 1905 года. Однако, он своих задач не выполнил ввиду плохого, меньшевистского руководства Советом. Как известно, Ленина не было еще тогда в Петербурге, он все еще находился за границей. Меньшевики воспользовались отсутствием Ленина, пробрались в Петербургский Совет и захватили в нем руководство. Неудивительно, что при таких условиях меньшевикам Хрусталеву, Троцкому, Парвусу и другим удалось повернуть Петербургский Совет против политики восстания. Вместо того, чтобы сблизить солдат с Советом и связать их в общей борьбе, они требовали удаления солдат из Петербурга. Вместо того, чтобы вооружить рабочих и готовить их к восстанию, Совет топтался на месте и отрицательно относился к подготовке восстания.

Совершенно другую роль сыграл в революции Московский Совет рабочих депутатов. Московский Совет с первых же дней своего существования проводил до конца революционную политику. Руководство в Московском Совете принадлежало большевикам. Благодаря большевикам рядом с Советом рабочих депутатов возник в Москве Совет солдатских депутатов. Московский Совет стал органом вооруженного восстания.

В течение октября – декабря 1905 года Советы рабочих депутатов были созданы в ряде крупных городов и почти во всех рабочих центрах. Были сделаны попытки организовать Советы солдатских и матросских депутатов, объединить их с Советами рабочих депутатов. Кое-где созданы были Советы рабочих и крестьянских депутатов.

Влияние Советов было огромно. Несмотря на то, что они часто возникали стихийно, были не оформлены и расплывчаты в своем составе, они действовали, как власть. Советы захватным путем осуществляли свободу печати, устанавливали 8-часовой рабочий день, обращались к народу с призывом не платить налогов царскому правительству. В отдельных случаях они конфисковывали деньги царского правительства и обращали их на нужды революции. [c.76]

В октябре и ноябре 1905 года революционная борьба масс продолжала развиваться с огромной силой. Продолжались забастовки рабочих.

Борьба крестьян против помещиков осенью 1905 года приняла широкие размеры. Крестьянским движением было охвачено больше трети уездов по всей стране. Саратовская, Тамбовская, Черниговская, Тифлисская, Кутаисская и некоторые другие губернии были охвачены настоящими крестьянскими восстаниями. И все же натиск крестьянских масс был еще недостаточен. Крестьянскому движению не хватало организованности и руководства.

Усилились волнения и среди солдат в ряде городов – Тифлисе, Владивостоке, Ташкенте, Самарканде, Курске, Сухуми, Варшаве, Киеве, Риге. Вспыхнуло восстание в Кронштадте и среди матросов Черноморского флота в Севастополе (в ноябре 1905 года). Но, будучи разрозненными, эти восстания были подавлены царизмом.

Поводом к восстаниям в отдельных частях армии и флота нередко являлось слишком грубое обращение офицеров, плохая пища (“гороховые бунты”) и т.д. У массы восставших матросов и солдат не было еще ясного сознания необходимости свергнуть царское правительство, необходимости энергичного продолжения вооруженной борьбы. Восставшие матросы и солдаты были еще слишком мирно, благодушно настроены, нередко они делали ошибку, освобождая арестованных в начале восстания офицеров, и давали себя успокоить обещаниями и уговорами начальства.

Революция вплотную подошла к вооруженному восстанию. Большевики звали массы к вооруженному восстанию против царя и помещиков, разъясняли им его неизбежность. Не покладая рук, большевики подготовляли вооруженное восстание. Велась революционная работа среди солдат и матросов, были созданы в армии военные организации партии. Созданы были в ряде городов боевые дружины из рабочих, дружинников обучали владеть оружием. Организована была закупка оружия за границей и отправка его тайно в Россию. В организации транспорта оружия принимали участие видные работники партии.

В ноябре 1905 года Ленин вернулся в Россию. Скрываясь от царских жандармов и шпионов, Ленин принимал в эти дни непосредственное участие в подготовке вооруженного восстания. Его статьи в большевистской газете “Новая жизнь” служили указаниями в повседневной работе партии.

В это время тов. Сталин проводил огромную революционную [c.77] работу в Закавказьи. Тов. Сталин разоблачал и громил меньшевиков, как противников революции и вооруженного восстания. Он твердо готовил рабочих к решительному бою против самодержавия. На митинге в Тифлисе в день объявления царского манифеста тов. Сталин говорил рабочим:

“Что нужно нам, чтобы действительно победить? Для этого нужны три вещи: первое – вооружение, второе – вооружение, третье – еще и еще раз вооружение”.

В декабре 1905 года в Финляндии, в Таммерфорсе, собралась конференция большевиков. Хотя большевики и меньшевики формально состояли в одной социал-демократической партии, они фактически составляли две разные партии со своими отдельными центрами. На этой конференции впервые лично встретились Ленин и Сталин. До этого они поддерживали связь между собой письмами или через товарищей.

Из решений Таммерфорсской конференции нужно отметить два решения: одно – о восстановлении единства партии, фактически расколотой на две партии, и другое – о бойкоте первой так называемой виттевской думы.

Так как к этому времени в Москве уже началось вооруженное восстание, то, по совету Ленина, конференция спешно закончила свою работу, и делегаты разъехались на места, чтобы принять в восстании личное участие.

Но не дремало и царское правительство. Оно также готовилось к решительной борьбе. Заключив мир с Японией и облегчив этим свое трудное положение, царское правительство перешло в наступление на рабочих и крестьян. Царское правительство объявило на военном положении ряд губерний, охваченных крестьянскими восстаниями, издало свирепые приказы – “арестованных не иметь”, “патронов не жалеть”, распорядилось арестовать руководителей революционного движения и разогнать Советы рабочих депутатов.

Московские большевики и руководимый ими Московский Совет рабочих депутатов, связанный с широкими массами рабочих, решили в связи с этим провести немедленную подготовку к вооруженному восстанию. 5 (18) декабря Московский комитет принял решение: предложить Совету объявить общеполитическую забастовку, с тем, чтобы в ходе борьбы перевести ее в восстание. Это решение было поддержано на массовых рабочих собраниях. Московский Совет учел волю рабочего класса и единодушно постановил начать всеобщую политическую забастовку.

Пролетариат Москвы, начиная восстание, имел свою боевую организацию – около тысячи дружинников, из которых больше половины было большевиков. Боевые дружины имелись также [c.78] на ряде фабрик Москвы. В целом повстанцы имели около двух тысяч дружинников. Рабочие рассчитывали нейтрализовать гарнизон, отколоть часть гарнизона и повести ее за собой.

7 (20) декабря началась в Москве политическая забастовка. Однако, забастовку не удалось распространить на всю страну,– она недостаточно была поддержана в Петербурге, и это с самого начала ослабляло шансы на успех восстания. Николаевская, ныне Октябрьская, железная дорога осталась в руках царского правительства. Движение на этой дороге не прекращалось, и правительство могло перебрасывать из Петербурга в Москву гвардейские полки для подавления восстания.

В самой Москве гарнизон колебался. Отчасти в расчете на поддержку гарнизона рабочие начали восстание. Но революционеры упустили время, и царское правительство справилось с волнениями в гарнизоне.

9 (22) декабря появились в Москве первые баррикады. Вскоре улицы Москвы покрылись баррикадами. Царское правительство пустило в ход артиллерию. Оно собрало войска, во много раз превосходившие силы повстанцев. В течение 9 дней несколько тысяч вооруженных рабочих вели героическую борьбу. Только перебросив полки из Петербурга, Твери и Западного края, царизм смог подавить восстание. Руководящие органы восстания были накануне самого боя частью арестованы, частью изолированы. Московский комитет большевиков был арестован. Вооруженное выступление превратилось в восстание отдельных районов, разобщенных между собой. Лишившись руководящего центра, не имея общего по городу плана борьбы, районы ограничивались главным образом обороной. Это было основным источником слабости Московского восстания и одной из причин его поражения, как впоследствии отмечал Ленин.

Особенно упорный и ожесточенный характер носило восстание на Красной Пресне в Москве. Красная Пресня была главной крепостью восстания, ее центром. Здесь сосредоточились лучшие боевые дружины, которыми руководили большевики. Но Красная Пресня была подавлена огнем и мечом, залита кровью, пылала в зареве пожаров, зажженных артиллерией. Московское восстание было подавлено.

Восстание имело место не только в Москве. Революционными восстаниями был охвачен также ряд других городов и районов. Вооруженные восстания были в Красноярске, Мотовилихе (Пермь), Новороссийске, Сормове, Севастополе, Кронштадте.

На вооруженную борьбу поднялись и угнетенные народы России. Почти вся Грузия была охвачена восстанием. Крупное восстание произошло на Украине в Донбассе: Горловке, [c.79] Александровске, Луганске (Ворошиловград). Упорный характер носила борьба в Латвии. В Финляндии рабочие создали свою Красную гвардию и подняли восстание.

Но все эти восстания, так же, как и Московское, были с бесчеловечной жестокостью подавлены царизмом.

Меньшевики и большевики дали разную оценку декабрьскому вооруженному восстанию.

Меньшевик Плеханов после вооруженного восстания бросил упрек партии: “Не надо было браться за оружие”. Меньшевики доказывали, что восстание – ненужное и вредное дело, что в революции можно обойтись без восстания, что успеха можно добиться не вооруженным восстанием, а мирными средствами борьбы.

Большевики клеймили такую оценку, как предательскую. Они считали, что опыт Московского вооруженного восстания только подтвердил возможность успешной вооруженной борьбы рабочего класса. На упрек Плеханова: “Не надо было браться за оружие”, Ленин отвечал:

“Напротив, нужно было более решительно, энергично и наступательно браться за оружие, нужно было разъяснять массам невозможность одной только мирной стачки и необходимость бесстрашной и беспощадной вооруженной борьбы” (Ленин, т. X, стр. 50).

Декабрьское восстание 1905 года было высшей точкой революции. В декабре царское самодержавие нанесло восстанию поражение. После поражения декабрьского восстания начался поворот к постепенному отступлению революции. Подъем революции сменился ее постепенной убылью.

Царское правительство спешило воспользоваться этим поражением для того, чтобы добить революцию. Царские палачи и тюремщики развернули свою кровавую работу. Карательные экспедиции в Польше, Латвии, Эстонии, Закавказье, Сибири свирепствовали вовсю.

Однако, революция еще не была подавлена. Рабочие и революционные крестьяне отступали медленно, с боями. В борьбу вовлекались новые слои рабочих. В стачках участвовало в 1906 году свыше миллиона рабочих. В 1907 году – 740 тысяч. Крестьянское движение в первой половине 1906 года охватило около половины уездов царской России, во второй половине года – одну пятую всех уездов. Продолжались волнения в армии и во флоте.

Царское правительство не ограничивалось в своей борьбе против революции одними лишь репрессиями. Добившись первых успехов благодаря репрессиям, оно решило нанести новый удар революции путем созыва новой, “законодательной” думы. Оно рассчитывало созывом такой думы отколоть крестьян от революции и доконать этим революцию. В декабре 1905 года царское правительство издало закон [c.80] о созыве новой “законодательной” думы, в отличие от старой “совещательной” булыгинской думы, которая была сметена большевистским бойкотом. Царский избирательный закон был, конечно, антидемократическим. Выборы были не всеобщие. Больше половины населения вообще было лишено права голоса, например, женщины и свыше 2 миллионов рабочих. Выборы были не равные. Избиратели были разбиты на 4 курии, как тогда говорили: землевладельческую (помещики), городскую (буржуазия), крестьянскую и рабочую. Выборы были не прямые, а многостепенные. Выборы фактически были не тайные. Избирательный закон обеспечивал громадное преобладание в думе кучки помещиков и капиталистов над миллионами рабочих и крестьян.

Думой царь хотел отвлечь массы от революции. Значительная часть крестьянства верила в то время в возможность через думу получить землю. Кадеты, меньшевики и эсеры обманывали рабочих и крестьян – будто без восстания, без революции можно добиться нужных народу порядков. В борьбе с этим обманом народа большевики объявили я провели тактику бойкота I Государственной думы согласно решению, принятому на Таммерфорсской конференции.

Ведя борьбу с царизмом, рабочие требовали вместе с тем единства сил партии, объединения партии пролетариата. Большевики, вооруженные известным решением Таммерфорсской конференции об единстве, поддерживали это требование рабочих и предложили меньшевикам созвать объединительный съезд партии. Под напором рабочих масс меньшевики вынуждены были согласиться на объединение.

Ленин был за объединение, но он был за такое объединение, при котором не смазывались бы разногласия по вопросам революции. Большой вред партии приносили примиренцы (Богданов, Красин и другие), которые старались доказать, что нет серьезных разногласий между большевиками и меньшевиками. Воюя с примиренцами, Ленин требовал, чтобы большевики пришли на съезд со своей платформой, чтобы рабочим ясно было, на каких позициях стоят большевики и на какой основе происходит объединение. Большевики выработали такую платформу и пустили на обсуждение членов партии.

В апреле 1906 года собрался в Стокгольме (Швеция) IV съезд РСДРП, названный Объединительным. На съезде присутствовало 111 делегатов с решающим голосом, представлявших 57 местных организаций партии. Кроме того, на съезде были представители национальных социал-демократических партии: 3 – от Бунда, 3 – от Польской социал-демократической партии и 3 – от латышской социал-демократической организации.

Вследствие разгрома большевистских организаций во время [c.81] и после декабрьского восстания не все они могли послать делегатов. Кроме того, меньшевики в “дни свободы” 1905 года приняли в свои ряды массу мелкобуржуазной интеллигенции, ничего общего не имевшую с революционным марксизмом. Достаточно указать на то, что тифлисские меньшевики (а в Тифлисе было мало промышленных рабочих) послали столько же делегатов на съезд, сколько послала крупнейшая пролетарская организация – петербургская. Ввиду этого на Стокгольмском съезде большинство, правда, незначительное, оказалось на стороне меньшевиков.

Такой состав съезда определил меньшевистский характер решений по целому ряду вопросов.

На этом съезде произошло лишь формальное объединение. По существу большевики и меньшевики оставались при своих взглядах, со своими самостоятельными организациями.

Главнейшие вопросы, которые обсуждались на IV съезде, были: аграрный вопрос, оценка момента и классовых задач пролетариата, отношение к Государственной думе, организационные вопросы.

Несмотря на то, что меньшевики были на этом съезде в большинстве, они вынуждены были принять ленинскую формулировку первого параграфа устава о членстве партии, чтобы не оттолкнуть от себя рабочих.

По аграрному вопросу Ленин защищал национализацию земли. Ленин считал возможной национализацию земли только при победе революции, только после свержения царизма. Национализация земли в этом случае облегчала пролетариату в союзе с деревенской беднотой переход к социалистической революции. Национализация земли требовала безвозмездного отобрания (конфискации) всей помещичьей земли в пользу крестьян. Большевистская аграрная программа звала крестьян на революцию против царя и помещиков.

На иных позициях стояли меньшевики. Они отстаивали программу муниципализации. По этой программе помещичьи земли поступали не в распоряжение, даже не в пользование крестьянских обществ, а в распоряжение муниципалитетов (то есть местных самоуправлений или земств). Крестьяне должны были арендовать эту землю каждый по своим силам.

Меньшевистская программа муниципализации была соглашательская и потому – вредная для революции. Она не могла мобилизовать крестьян на революционную борьбу, не была рассчитана на полное уничтожение помещичьего землевладения. Меньшевистская программа была рассчитана на половинчатый исход революции. Меньшевики не хотели подымать крестьян на революцию.

Съезд большинством голосов принял меньшевистскую программу. [c.82]

Меньшевики вскрыли свое антипролетарское, оппортунистическое нутро в особенности при обсуждении резолюции об оценке современного момента и о Государственной думе. Меньшевик Мартынов откровенно выступил против гегемонии пролетариата в революции. Отвечая меньшевикам, тов. Сталин поставил вопрос ребром:

“Или гегемония пролетариата, или гегемония демократической буржуазии – вот как стоит вопрос в партии, вот в чем наши разногласия”.

Что касается Государственной думы, то меньшевики превозносили ее в своей резолюции, как лучшее средство для разрешения вопросов революции, для освобождения народа от царизма. Большевики, наоборот, рассматривали думу, как бессильный придаток царизма, как ширму, прикрывающую язвы царизма, которую он отбросит тотчас, как только она окажется для него неудобной.

В Центральный Комитет, выбранный на IV съезде, вошли 3 большевика и 6 меньшевиков. В редакцию центрального органа вошли одни только меньшевики.

Было ясно, что внутрипартийная борьба будет продолжаться.

Борьба между большевиками и меньшевиками после IV съезда разгорелась с новой силой. В местных, формально объединенных организациях, очень часто с отчетами о съезде выступали два докладчика: один – от большевиков, другой – от меньшевиков. В результате обсуждения двух линий большинство членов организации становилось в большинстве случаев на сторону большевиков.

Жизнь все больше доказывала правоту большевиков. Меньшевистский ЦК, выбранный IV съездом, все больше обнаруживал свой оппортунизм, свою полную неспособность руководить революционной борьбой масс. Летом и осенью 1906 года революционная борьба масс снова усилилась. В Кронштадте и в Свеаборге восстали матросы, разгорелась борьба крестьянства против помещиков. А меньшевистский ЦК давал оппортунистические лозунги, за которыми массы не шли.

6. Разгон I Государственной думы. Созыв II Государственной думы. V съезд партии. Разгон II Государственной думы. Причины поражения первой русской революции

Так как I Государственная дума оказалась недостаточно послушной, царское правительство разогнало ее летом 1906 года. Оно еще больше усилило репрессии против народа, развернуло погромную деятельность карательных экспедиций по всей стране и объявило о своем решении [c.83] созвать в скором времени II Государственную думу. Царское правительство явным образом наглело. Оно уже не боялось революции, видя, что революция идет на убыль.

Большевики должны были решить вопрос об участии или бойкоте II думы. Говоря о бойкоте, большевики обычно имели в виду активный бойкот, а не простое и пассивное воздержание от участия в выборах. Большевики рассматривали активный бойкот, как революционное средство предостеречь народ насчет попытки царя перевести народ с революционного пути на путь царской “конституции”, как средство сорвать такую попытку и организовать новый натиск народа на царизм.

Опыт бойкота булыгинской думы показал, что бойкот “был единственно правильной тактикой, которую всецело подтвердили события” (Ленин, т. X, стр. 27). Бойкот этот был удачен, так как он не только предостерег народ об опасности царско-конституционного пути, но и сорвал думу раньше, чем она успела родиться. Он был удачен потому, что был проведен при нарастающем подъеме революции и опирался на этот подъем, а не при убыли революции, что сорвать думу можно только в условиях подъема революции.

Бойкот виттевской, то есть I думы был проведен после поражения декабрьского восстания, когда царь оказался победителем, то есть, когда можно было думать, что революция пошла на убыль. “Но, писал Ленин, само собой разумеется, эту победу (царя.– Ред.) не было еще тогда оснований считать решительной победой. Декабрьское восстание 1905 года имело свое продолжение в виде целого ряда разрозненных и частичных военных восстаний и стачек лета 1906 года. Лозунг бойкота виттевской думы был лозунгом борьбы за сосредоточение и обобщение этих восстаний” (Ленин, том XII, стр. 20).

Бойкот виттевской думы не смог сорвать думу, хотя и подорвал значительно авторитет этой думы и ослабил веру части населения в думу, не смог сорвать думу, так как он был проведен, как теперь стало ясно, в обстановке убыли, упадка революции. Поэтому бойкот I думы в 1906 г. оказался неудачным. В связи с этим Ленин писал в своей знаменитой брошюре “Детская болезнь “левизны” в коммунизме”:

“Большевистский бойкот “парламента” в 1905 году обогатил революционный пролетариат чрезвычайно ценным политическим опытом, показав, что при сочетании легальных и нелегальных, парламентских и внепарламентских форм борьбы иногда полезно и даже обязательно уметь отказаться от парламентских... Ошибкой, хотя и [c.84] небольшой, легко поправимой, был уже бойкот большевиками “думы” в 1906 году... К политике и партиям применимо – с соответствующими изменениями – то, что относится к отдельным людям. Умен не тот, кто не делает ошибок. Таких людей нет и быть не может. Умен тот, кто делает ошибки не очень существенные и кто умеет легко и быстро исправлять их” (Ленин, т. XXV, стр. 182–183).

Что касается II Государственной думы, то Ленин считал, что ввиду изменившейся обстановки и упадка революции, большевики “должны подвергнуть пересмотру вопрос о бойкоте Государственной думы” (Ленин, т. X, стр. 26).

“История показала, писал Ленин, что когда собирается Дума, то является возможность полезной агитации изнутри нее и около нее; – что тактика сближения с революционным крестьянством против кадетов возможна внутри Думы” (там же, стр. 29).

Из всего этого выходило, что нужно уметь не только решительно наступать, наступать в первых рядах, когда есть подъем революции, но и правильно отступать, отступать последними, когда нет уже подъема, меняя тактику сообразно с изменившейся обстановкой, отступать не вразброд, а организованно, спокойно, без паники, используя малейшие возможности для того, чтобы вывести кадры из-под удара врага, перестроиться, накопить силы и подготовиться к новому наступлению на врага.

Большевики решили принять участие в выборах во II думу.

Но большевики шли в думу не для органической “законодательной” работы в ней в блоке с кадетами, как это делали меньшевики, а для того, чтобы использовать ее как трибуну в интересах революции.

Меньшевистский ЦК, наоборот, призывал заключать избирательные соглашения с кадетами, поддерживать в думе кадетов, рассматривая думу как законодательное учреждение, способное обуздать царское правительство.

Большинство партийных организаций выступило против политики меньшевистского ЦК.

Большевики потребовали созыва нового съезда партии.

В мае 1907 года собрался в Лондоне V съезд партии. К этому съезду РСДРП насчитывала (вместе с национальными социал-демократическими организациями) до 150 тысяч членов. Всего на съезде присутствовало 336 делегатов. Большевиков было 105, меньшевиков – 97. Остальные делегаты представляли национальные социал-демократические организации, – польских и латышских социал-демократов и Бунд, которые были приняты в РСДРП на предыдущем съезде.

Троцкий пытался сколотить на съезде свою отдельную [c.85] центристскую, то есть полуменьшевистскую группку, но за ним никто не пошел.

Так как большевики вели за собой поляков и латышей, то они имели устойчивое большинство на съезде.

Одним из основных вопросов борьбы на съезде был вопрос об отношении к буржуазным партиям. По этому вопросу шла борьба между большевиками и меньшевиками еще на II съезде. Съезд дал большевистскую оценку всем непролетарским партиям – черносотенцам, октябристам, кадетам, эсерам – и сформулировал большевистскую тактику в отношении этих партий.

Съезд одобрил политику большевиков и принял решение вести беспощадную борьбу как с черносотенными партиями – “Союзом русского народа”, монархистами, советом объединенного дворянства, так и “Союзом 17 октября” (октябристы), торгово-промышленной партией и партией “мирного обновления”. Все эти партии были явно контрреволюционными.

Что касается либеральной буржуазии, партии кадетов, то съезд предложил вести непримиримую разоблачительную борьбу с ней. Съезд предложил разоблачать лицемерный, фальшивый “демократизм” кадетской партии и бороться против попыток либеральной буржуазии стать во главе движения крестьянства.

По отношению к так называемым народническим или трудовым партиям (народные социалисты, трудовая группа, эсеры) съезд рекомендовал разоблачать их попытки маскироваться под социалистов. В то же время съезд допускал отдельные соглашения с этими партиями для общего и одновременного натиска против царизма и против кадетской буржуазии, поскольку эти партии были тогда демократическими партиями и выражали интересы мелкой буржуазии города и деревни.

Еще до съезда меньшевики выступали с предложением созвать так называемый “рабочий съезд”. План меньшевиков состоял в том, чтобы созвать такой съезд, в котором участвовали бы и социал-демократы, и эсеры, и анархисты. Этот “рабочий” съезд должен был создать какую-то не то “беспартийную партию”, не то “широкую” мелкобуржуазную беспрограммную рабочую партию. Ленин разоблачил эту вреднейшую попытку меньшевиков – ликвидировать социал-демократическую рабочую партию и растворить передовой отряд рабочего класса в мелкобуржуазной массе. Съезд резко осудил меньшевистский лозунг “рабочего съезда”.

Особое место в работах съезда занял вопрос о профсоюзах. Меньшевики защищали “нейтральность” профсоюзов, то есть выступали против руководящей роли партии в профсоюзах. Съезд отверг предложение меньшевиков и принял [c.86] большевистскую резолюцию о профсоюзах. В этой резолюции указывалось, что партия должна добиться идейного и политического руководства профсоюзами.

V съезд означал крупную победу большевиков в рабочем движении. Но большевики не зазнались, не почили на лаврах. Не тому учил их Ленин. Большевики знали, что впереди предстоит еще борьба с меньшевиками.

Тов. Сталин в своей статье “Записки делегата”, вышедшей в 1907 году, давал такую оценку результатов съезда:

“Фактическое объединение передовых рабочих всей России в единую всероссийскую партию под знаменем революционной социал-демократии – таков смысл лондонского съезда, таков его общий характер”.

В этой статье тов. Сталин приводил данные о составе съезда. Оказалось, что большевистские делегаты посылались на съезд главным образом от крупных промышленных районов (Петербург, Москва, Урал, Иваново-Вознесенск и другие). Меньшевики же попали на съезд от районов мелкого производства, где преобладали ремесленные рабочие, полупролетарии, а также от ряда чисто крестьянских районов.

“Очевидно,– указывал тов. Сталин, подводя итоги съезда, – тактика большевиков является тактикой крупнопромышленных пролетариев, тактикой тех районов, где классовые противоречия особенно ясны и классовая борьба особенно резка. Большевизм – это тактика настоящих пролетариев. С другой стороны, не менее очевидно и то, что тактика меньшевиков является по преимуществу тактикой ремесленных рабочих и крестьянских полупролетариев, тактикой тех районов, где классовые противоречия не совсем ясны и классовая борьба замаскирована. Меньшевизм – это тактика полубуржуазных элементов пролетариата. Так говорят цифры” (Протоколы V съезда РСДРП, стр. XI и XII, 1935 г.).

Разогнав I думу, царь думал получить более послушную II думу. Но и II дума не оправдала ожидания. Царь решил поэтому разогнать и эту думу и созвать III думу при более ухудшенном избирательном законе – в надежде, что она окажется более послушной.

Вскоре после V съезда царское правительство совершило так называемый третьеиюньский переворот. 3 июня 1907 года царь разогнал II Государственную думу. Социал-демократическая думская фракция, насчитывавшая 65 депутатов, была арестована и сослана в Сибирь. Был объявлен новый избирательный закон. Права рабочих и крестьян были еще больше урезаны. Царское правительство продолжало наступать.

Царский министр Столыпин развертывал свою кровавую расправу над рабочими и крестьянами. Тысячи революционных [c.87] рабочих и крестьян были расстреляны карательными экспедициями и повешены. В царских застенках мучили и пытали революционеров. Особенно жестоким преследованиям подвергались рабочие организации, в первую очередь большевики. Царские ищейки искали Ленина, который жил тайно в Финляндии. Они хотели расправиться с вождем революции. С громадной опасностью Ленину удалось в декабре 1907 года снова перебраться за границу, в эмиграцию.

Наступили тяжелые годы столыпинской реакции.

Первая русская революция окончилась, таким образом, поражением.

Этому содействовали следующие причины.

1. Не было еще в революции прочного союза рабочих и крестьян против царизма. Крестьяне поднялись на борьбу против помещиков и они шли на союз с рабочими против помещиков. Но они еще не понимали, что без свержения царя невозможно свергнуть помещиков, они не понимали, что царь действует заодно с помещиками, и значительная часть крестьян еще верила царю и возлагала надежду на царскую Государственную думу. Поэтому многие крестьяне не хотели идти на союз с рабочими для свержения царизма. Крестьяне больше верили соглашательской партии эсеров, чем настоящим революционерам – большевикам. В результате борьба крестьян против помещиков была недостаточно организована. Ленин указывал:

“... крестьяне действовали слишком распыленно, неорганизованно, недостаточно наступательно, и в этом заключается одна из коренных причин поражения революции” (Ленин, том XIX, стр. 354).

2. Нежелание значительной части крестьян идти вместе с рабочими на свержение царизма сказывалось и на поведении армии, большинство которой составляли сыновья крестьян, одетые в солдатские шинели. В отдельных частях царской армии были волнения и восстания, но большинство солдат еще помогало царю подавлять забастовки и восстания рабочих.

3. Недостаточно дружно действовали и рабочие. Передовые отряды рабочего класса развернули в 1905 году героическую революционную борьбу. Более отсталые слои – рабочие наименее промышленных губерний, живущие в деревнях,– раскачивались медленнее. Особенно усилилось их участие в революционной борьбе в 1906 году, но к этому времени авангард рабочего класса был уже в значительной мере ослаблен.

4. Рабочий класс был передовой, основной силой революции, но в рядах партии рабочего класса не было необходимого единства и сплочения. РСДРП – партия рабочего класса – была разбита на две группы: большевиков и [c.88] меньшевиков. Большевики вели последовательную революционную линию и звали рабочих к свержению царизма. Меньшевики своей соглашательской тактикой тормозили революцию, путали значительную часть рабочих, раскалывали рабочий класс. Поэтому рабочие выступали в революции не всегда дружно, и рабочий класс, не имея еще единства своих собственных рядов, не смог стать настоящим вождем революции.

5. Царскому самодержавию помогли в подавлении революции 1905 года западно-европейские империалисты. Иностранные капиталисты боялись за свои вложенные в России капиталы и огромные доходы. Кроме того, они опасались, что в случае победы русской революции поднимутся на революцию и рабочие других стран. Поэтому западно-европейские империалисты помогли царю-палачу. Французские банкиры дали большой заем царю на подавление революции. Германский царь держал наготове многотысячную армию для интервенции в помощь русскому царю.

6. Серьезно помог царю мир с Японией, заключенный в сентябре 1905 года. Поражение в войне и грозный рост революции заставили царя поспешить с подписанием мира. Поражение в войне ослабляло царизм. Заключение мира укрепило положение царя.

КРАТКИЕ ВЫВОДЫ

Первая русская революция представляет целую историческую полосу в развитии нашей страны. Эта историческая полоса состоит из двух периодов. Из первого периода, когда революция шла на подъем от общей политической стачки в октябре к вооруженному восстанию в декабре, используя слабость царя, терпевшего поражения на полях Манчжурии, сметая булыгинскую думу и вырывая у царя уступку за уступкой, и из второго периода, когда царь, оправившись после заключения мира с Японией, использует страх либеральной буржуазии перед революцией, использует колебания крестьянства, бросает им в виде подачки виттевскую думу и переходит в наступление против рабочего класса, против революции.

За каких-нибудь три года революции (1905–1907 гг.) рабочий класс и крестьянство получают такую богатую школу политического воспитания, какую не могли бы они получить за тридцать лет обычного мирного развития. Несколько лет революции сделали ясным то, чего нельзя было бы сделать ясным в продолжение десятков лет при мирных условиях развития.

Революция вскрыла, что царизм есть заклятый враг народа, [c.89] что царизм является тем горбатым, которого может исправить только могила.

Революция показала, что либеральная буржуазия ищет союза не с народом, а с царем, что она является контрреволюционной силой, соглашение с которой равносильно предательству народа.

Революция показала, что вождем буржуазно-демократической революции может быть только рабочий класс, что только он способен оттеснить либеральную кадетскую буржуазию, высвободить крестьянство из-под ее влияния, разгромить помещиков, довести революцию до конца и расчистить путь к социализму.

Революция показала, наконец, что трудовое крестьянство, несмотря на его колебания, является все же единственной серьезной силой, способной пойти на союз с рабочим классом.

Две линии боролись в РСДРП во время революции, линия большевиков и линия меньшевиков. Большевики держали курс на развертывание революции, на свержение царизма путем вооруженного восстания, на гегемонию рабочего класса, на изоляцию кадетской буржуазии, на союз с крестьянством, на создание временного революционного правительства из представителей рабочих и крестьян, на доведение революции до победного конца. Меньшевики, наоборот, держали курс на свертывание революции. Вместо свержения царизма путем восстания они предлагали его реформирование и “улучшение”, вместо гегемонии пролетариата – гегемонию либеральной буржуазии, вместо союза с крестьянством – союз с кадетской буржуазией, вместо временного революционного правительства – Государственную думу, как центр “революционных сил” страны.

Так меньшевики скатились в болото соглашательства, став проводниками буржуазного влияния на рабочий класс, став на деле агентами буржуазии в рабочем классе.

Большевики оказались единственной революционно-марксистской силой в партии и стране.

Понятно, что после таких серьезных разногласий РСДРП оказалась на деле расколотой на две партии, партию большевиков и партию меньшевиков. IV съезд партии ничего не изменил в фактическом положении дел внутри партии. Он только сохранил и несколько укрепил формальное единство партии. V съезд партии сделал шаг вперед в сторону фактического объединения партии, причем объединение это произошло под флагом большевизма.

Подводя итоги революционному движению, V съезд партии осудил линию меньшевиков, как соглашательскую, и одобрил большевистскую линию, как революционно-марксистскую. Этим он лишний раз подтвердил то, что уже было подтверждено всем ходом первой русской революции. [c.90]

Революция показала, что большевики умеют наступать, когда этого требует обстановка, что они научились наступать в первых рядах и вести за собой народ на штурм. Но революция показала кроме того, что большевики умеют также отступать в порядке, когда обстановка принимает неблагоприятный характер, когда революция идет на убыль, что большевики научились правильно отступать, без паники и суетливости, с тем, чтобы сохранить кадры, собраться с силами и, перестроившись применительно к новой обстановке, вновь пойти в наступление на врага.

Нельзя победить врага без умения правильно наступать.

Нельзя избежать разгрома при поражении без умения правильно отступать, отступать без паники, без замешательства. [c.91]

	предыдущая		следующая
		содержание