Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Декабря 12, 1787 г.

К народу штата Нью-Йорк

Подведя в трех последних статьях общий итог главных обстоятельств и событий, которые характеризуют дух и судьбу других конфедеративных правительств, я теперь перейду к рассмотрению самых главных дефектов, которые доселе обманывали наши надежды относительно системы, нами созданной. Для того чтобы составить благоразумное и удовлетворительное мнение насчет должного лекарства, абсолютно необходимо хорошо знать стадию и опасность болезни.

Следующий по важности дефект существующей конфедерации – полное отсутствие санкций, обеспечивающих исполнение ее законов. Соединенные Штаты, как они ныне существуют, не имеют власти добиваться повиновения или наказывать неповиновение принятым ими решением, либо денежными штрафами, либо приостановлением или лишением привилегий, либо какими-либо иными конституционными способами. Нет ясного делегирования власти, чтобы использовать силу против непокорных членов, и если такое право будет признано за федеральным главой как проистекающее из соглашения между штатами, то оно подразумевается и выводится из той части второй статьи, в которой указано: “Каждый штат сохранит всю власть, юрисдикцию и права, ясно не делегированные через конгресс Соединенным Штатам”. Несомненно, было бы крайним абсурдом утверждать, что такое право не существует, но выбор, стоящий перед [c.146] нами, сужен до дилеммы – либо согласиться с этим утверждением, каким бы нелепым оно ни представлялось, либо оспаривать или оправдывать положение, которое в последнее время было постоянной темой восхвалений тех, кто выступает против новой конституции, и отсутствие которого в этом плане было предметом большей части справедливых порицаний и суровой критики. Если мы не хотим подорвать действенность этого сверхрасхваленного положения, мы будем вынуждены заключить, что Соединенные Штаты являют собой выдающийся пример правительства, лишенного даже тени конституционной власти для претворения в жизнь их собственных законов. Из приведенных примеров следует (см. статьи 18, 19 и 20. – Ред.), что американская конфедерация в этом отношении дискриминирована по сравнению с любым другим институтом аналогичного характера и являет собой новый и неслыханный феномен в мире политики.

Отсутствие взаимной гарантии правительств штатов – еще одно коренное несовершенство федеративного плана. В соответствующих статьях нет и упоминания об этом, и выводить подразумеваемую гарантию из соображений выгоды будет куда большим отступлением от упоминавшейся статьи, чем выводить подразумеваемую силу принуждения из аналогичных соображений. Отсутствие гарантии, хотя в конечном счете это может подвергнуть Союз опасности, не настолько непосредственно подрывает его существование, как отсутствие конституционной санкции его законов.

Без гарантии нужно отказаться от помощи Союза при отвращении тех внутренних опасностей, которые иногда могут поставить под угрозу существование конституций штатов. В каждом штате узурпаторы могут распоясаться и растаптывать свободы народа, в то время как национальное правительство вправе реагировать на эти бесчинства лишь выражением негодования и сожаления. Преуспевающая фракция сможет создать тиранию на развалинах закона и порядка, в то время как Союз конституционно не имеет возможности оказать никакой помощи друзьям и сторонникам правительства. Беспорядки, через которые только что прошел Массачусетс, показывают, что [c.147] опасности такого рода отнюдь не умозрительны (имеется в виду восстание Шейса; см. статью 6. – Ред.). Кто может поручиться, какой бы исход они имели, если бы недовольных возглавлял Цезарь или Кромвель? Кто может предсказать последствия установления деспотизма в Массачусетсе для свобод Нью-Гэмпшира или Род-Айленда, Коннектикута или Нью-Йорка?

Раздутая гордость по поводу важности штата самого по себе подсказала некоторым возражение против принципа гарантии при федеральном правительстве – дело будто бы в санкционировании вмешательства во внутренние дела членов Союза. Такие сомнения лишат нас одного из главных преимуществ, которые мы можем ожидать от Союза, и могут возникнуть лишь из-за непонимания существа самого условия. Оно не помешает большинству народа вносить изменения в конституции штатов законными и мирными способами. Право на это останется в неприкосновенности. Гарантии будут действовать только против изменений, проводимых силой. Можно найти много способов для предотвращения бедствий такого рода. Мирное состояние общества и стабильность правительства целиком и полностью зависят от эффективности принимаемых для этого предосторожностей. Там, где вся сила правительства зависит от народа, существует меньше предлогов для использования насильственных средств при особых или непредвиденных обстоятельствах. Естественное избавление от дурного правления при народной или представительной конституции – смена людей. Гарантия национальной власти будет в равной степени направлена как против узурпации власти правительством, так и против беспорядков, бесчинств и подстрекательства в народе.

Принцип регулирования вкладов штатов в общее казначейство путем квот – еще одна коренная ошибка при конфедерации. На несовместимость этого принципа с необходимым удовлетворением национальных потребностей уже было указано (см. статью 15. – Ред.), и она ясно видна на практике. Я затрагиваю этот вопрос сейчас только ради выяснения равенства штатов. Те, кто привыкли рассматривать обстоятельства, при которых производится и составляется национальное богатство, должны быть [c.148] уверены в том, что не существует ни одного общего стандарта или барометра, при помощи которого могут быть определены его размеры. Ни ценность земель, ни количество населения, что последовательно предлагалось в качестве критерия для определения взносов штатов, никоим образом не свидетельствуют о справедливости представительства. Если мы сравним богатство Нидерландов с богатством России, Германии или даже Франции^* и если мы в то же время сравним общую стоимость земель и население этого ограниченного по размерам района с общей стоимостью земель и населением громадных пространств любой из этих трех держав, мы тут же установим – нет пропорционального соотношения между стоимостью земли, размерами населения и относительным богатством этих стран. Если мы проведем параллель между несколькими американскими штатами, мы получим тот же результат. Давайте сравним Виргинию с Северной Каролиной, Пенсильванию с Коннектикутом или Мэриленд с Нью-Джерси, и мы убедимся, что соответствующие возможности этих штатов в отношении доходов очень мало или совсем не связаны с ценностью их земель или количеством населения. Равным образом это положение можно проиллюстрировать аналогичным соотношением между округами в одном штате. Ни один человек, знакомый со штатом Нью-Йорк, не поставит под сомнение, что реализуемое богатство округа Кинге пропорционально составляет более значительную часть богатства округа Монтгомери, чем это представлялось, если бы мы взяли за критерий либо ценность земель, либо количество населения!

Богатство государств зависит от бесконечно разнообразных причин. Географическое положение, почвы, климат, характер производства, особенности правления, способности граждан, уровень их образования, состояние торговли, ремесел, промышленности – все эти обстоятельства и еще многие более запутанные, мелкие или случайные не допускают точной классификации, по отдельным особенностям едва ли можно судить об относительном изобилии или богатстве разных стран. Отсюда вытекают очевидные последствия: нет общего критерия для определения национального богатства и, конечно, нет общего или неизменного правила, руководствуясь которым можно определить способность [c.149] штата платить налоги. Попытки, следовательно, регулировать любым таким правилом взносы членов конфедерации не могут не привести к вызывающему неравенству и крайним притеснениям.

Этого неравенства самого по себе окажется достаточно в Америке, чтобы привести к конечному разрушению Союза, если можно будет выработать какой-либо способ навязывать выполнение требуемых реквизиций. Терпящие ущерб штаты не согласятся долго мириться с таким положением, когда общественные тяготы распределяет столь несправедливая рука и рассчитанным на то, чтобы ввергнуть их граждан в бедность и бесправие, в то время как население других штатов едва ли осознает, сколь легкая ноша возложена на них. В этом и заключается зло, неразделимое с принципом квот и реквизиций.

Нет другого способа избежать этого неудобства, кроме как уполномочить национальное правительство собственными средствами обеспечивать свои доходы. Пошлины на импорт, акцизы и вообще любые обложения потребительских товаров со временем выравниваются в процессе их уплаты, подобно стабилизации уровня жидкости в сосуде. Размеры платежей каждый гражданин определяет в какой-то степени сам, и они могут регулироваться с учетом его возможностей. Богатый может быть расточительным, бедный – бережливым. А угнетения того или иного человека можно всегда избежать тщательным отбором предметов, подлежащих обложению. Если в некоторых штатах возникнет разница из-за пошлин на конкретные товары, ее, по всей вероятности, сбалансирует пропорциональная разница в других штатах на другие товары. С течением времени и развитием событий везде наступит равновесие, насколько это возможно в такой сложной области. Оставшиеся различия не будут велики, на практике окажутся единообразными и вполне терпимыми в сравнении с теми, что неизбежно возникают при введении любых квот, пусть разработанных самым тщательным образом.

Выдающимся преимуществом налогов на предметы потребления является то, что они исключают эксцессы. Они устанавливают сами собственные границы, которые нельзя нарушить, не подорвав преследуемой ими цели – увеличения доходов. Применительно к этому вопросу поговорка “в политической арифметике дважды два не [c.150] всегда четыре” не только справедлива, но и остроумна. Если пошлины чрезмерно высоки, потребление уменьшается, обложения избегают, в результате казначейство не добирает столько, сколько идет ему при сохранении пошлин в должных и скромных пределах. Это создает прочный барьер против любого существенного угнетения граждан налогами такого типа и накладывает естественные ограничения на инициативу властей в этой области.

Такого рода налоги именуются косвенными, и они должны всегда составлять главную часть налогов, собираемых в стране. Прямые налоги, обычно взимаемые с земель и построек, могут определяться в соответствии с принципом пропорционального обложения. За критерий принимается либо стоимость земли, либо количество населения. Состояние сельского хозяйства и плотность населения считались тесно связанными между собой. И как правило, при расчетах следует отдавать предпочтение цифровым данным ввиду их простоты и надежности. В любой стране определение стоимости земель – задача по плечу разве Геркулесу, а в стране, которая недостаточно заселена и находится в процессе развития, эти трудности становятся непреодолимыми. Стоимость проведения точной оценки в любом случае окажется громадным препятствием. В области налогообложения, в которой по самому ее существу правительству есть где проявить благоразумие, установление твердого правила, несовместимого с целью, создаст меньшие неудобства, чем если положиться на волю случая.

Публий [c.151]

КОММЕНТАРИИ

Если мы сравним богатство Нидерландов с богатством России, Германии или даже Франции... – Гамильтон, как и другие отцы-основатели, высоко ставил мощь Российской империи на Европейском континенте. Как видно из порядка перечисления ведущих держав, Россия в их глазах, безусловно, занимала первое место. И еще семантическая тонкость – Дж. Кук вернулся к первоначальной терминологии статьи, в которой Гамильтон именовал Россию, Германию и Францию “державами”, что в изданиях Маклина и даже Гопкинса было заменено “королевствами”. Мощь страны, в чем, конечно, подспудно и заключалась мысль Гамильтона отнюдь не зависит от формы государственного устройства. [c.576]

К тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление