предыдущая
следующая
|
|
предыдущая |
|
следующая |
|
оглавление |
Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –
М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 151–161.
Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста
на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания
Декабря 14, 1787 г.
К народу штата Нью-Йорк
В дополнение к дефектам, уже перечисленным, в существующей федеральной системе есть другие не менее [c.151] важные, которые в совокупности делают ее совершенно непригодной для ведения дел Союза.
В их число, как согласны все партии, входит отсутствие власти для регулирования торговли. Целесообразность такой власти заняла первое место в нашем исследовании1, и по этой причине, а также ввиду общего согласия по этому предмету следует добавить немного. Даже при самом беглом взгляде очевидно, что нет другого предмета, касающегося интересов торговли или финансов, который требовал бы больше федерального регулирования. Отсутствие его уже оказывалось препятствием для заключения выгодных договоров с иностранными державами и вызывало недовольство между штатами. Ни одно государство, знакомое с характером нашей политической ассоциации, не пойдет опрометчиво на соглашение с Соединенными Штатами, дав хоть какие-нибудь привилегии им, в то же время известно, что обязательства со стороны Союза могут быть нарушены в любой момент его членами; а по своему опыту иностранные государства знают, что они могут пользоваться всеми желательными преимуществами на наших рынках, не давая нам взамен ничего, за исключением того, что могут подсказать им сиюминутные интересы. Нет ничего удивительного поэтому в том, что м-р Дженкинс предварил внесение в палате общин билля о регулировании временных сношений между двумя странами декларацией о том, что аналогичные условия предшествовавших биллей, как выяснилось, отвечают всем целям торговли Великобритании и поэтому разумно следовать этому плану до выяснения, собирается или нет американское правительство проявить большую последовательность2. [c.152]
Несколько штатов пытались было введением у себя запрещений, ограничений и исключений оказать влияние в особенности на это королевство, но без согласия, что является результатом отсутствия общей власти; споры и различные мнения в штатах сорвали все эксперименты в этом направлении, что будет продолжаться, пока существуют те же препятствия к единству действий.
Меры регулирования, введенные некоторыми штатами, означающие вмешательство в дела других и не добрососедские, противоречащие истинному духу Союза, в ряде случаев дали справедливые поводы для обид и жалоб, и следует опасаться, что случаи такого рода, если их не ограничить национальным контролем, умножатся и расширятся, пока они не станут не менее серьезными источниками вражды и распрей, чем несправедливые препятствия для сношений между различными частями конфедерации. “Торговля в Германской империи3 постоянно сдерживается бесчисленными обложениями, которые разные князья и государства накладывают на товары, провозимые через их территории, что сделало почти бесполезными прекрасные и судоходные реки, которыми, к счастью, изобилует Германия”. Хотя дух нашего народа никогда не допустит, чтобы пришлось таким же образом говорить об обстановке у нас, тем не менее мы можем, учитывая нарастающие конфликты по поводу мер регулирования, принимаемых штатами, с разумными основаниями заключить, что с гражданами каждого из них другие будут обращаться не лучше, чем с иностранцами и чужаками.
В Статьях конфедерации ясно сформулировано, что полномочия создавать армии сводятся к требованию от штатов обеспечить квоты на людей. Как выяснилось в ходе последней войны, эта практика изобилует препятствиями для действенной и экономной системы обороны. Она породила соперничество между штатами, создав в результате подобие аукциона на людей. Для заполнения требовавшихся от них квот штаты в стремлении перещеголять друг друга довели премии при [c.153] поступлении на военную службу до громадных сумм, которые невозможно выплатить. Надежда на новые повышения побуждала склонных к службе потянуть с зачислением и не вербоваться на значительный срок. Отсюда медленное и скудное поступление рекрутов в самые напряженные для нас периоды, вербовка на короткие сроки и за баснословные суммы, постоянные колебания в численности войск, пагубные для их дисциплины, а общественная безопасность часто переживала опаснейшие кризисы, наступавшие с роспуском армии. Поэтому время от времени шли на репрессивные срочные меры при мобилизации, которые народ вытерпел только из-за любви к свободе.
Этот метод комплектования войск в равной степени пагубен для экономики и эффективности, как и для справедливого распределения бремени. Штаты, находившиеся ближе к театру военных действий, из интересов самосохранения прилагали усилия для выполнения положенных им квот, что даже превышало их возможности, в то время как расположенные подальше от опасных мест по большей части оказывались столь же нерадивыми, как другие прилежными в своих условиях. Непосредственное воздействие неравенства в этом случае, не относящееся к денежным взносам, не смягчалось надеждами на окончательный расчет. Штаты, не выплачивавшие положенные им пропорциональные суммы, по крайней мере можно было обвинить в неисполнительности, но как привлечь к ответственности за недопредставление людей? Однако у нас нет особых причин сожалеть по поводу отсутствия надежды на это, если мы примем в соображение, насколько ничтожны шансы, что большинство задолжавших штатов когда-либо сумеют покрыть свои долги. Применение системы квот и реквизиций, независимо от того, относится ли она к людям или деньгам, со всех точек зрения глупость в пределах Союза, влекущая неравенство и несправедливость для его членов.
Введение равенства между штатами при голосовании – еще одна примечательная черта конфедерации. Любая идея пропорциональности и все правила справедливого представительства в совокупности направлены против принципа, дающего Род-Айленду равный вес на весах власти с Массачусетсом, или Коннектикутом, или [c.154] Нью-Йорком и Делавэром, или Виргинией, или Северной Каролиной. Его применение противоречит коренной аксиоме республиканского правления, требующей главенства большинства. Софисты могут ответить, что суверенные образования равны между собой и большинство голосов штатов и будет большинством в конфедеративной Америке. Но такого рода логическое фокусничество никогда не пересилит очевидные соображения справедливости и здравого смысла. Так, может оказаться, что большинство штатов составляет небольшое меньшинство народа Америки4, окажется невозможным искусственными различиями и силлогическими тонкостями надолго убедить две трети народа Америки подчинять свои интересы управлению и распоряжению одной трети. Крупные штаты быстро восстанут против идеи получения законов от меньших. Уступить и согласиться на такое уменьшение истинного веса на политической арене не только несовместимо с приверженностью к власти, но даже означает отказ от обеспечения равенства. Нерационально ожидать ни первого, ни даже требовать последнего, ибо меньшие штаты, учитывая, насколько их безопасность и благополучие зависят от Союза, должны с готовностью отказаться от этой претензии. Если не оставить се, это будет фатально для существования Союза. Могут возникнуть не семь, а девять штатов, или две трети их общего числа должны согласиться с самыми важными решениями, а отсюда следует – в девяти штатах проживает большинство населения Союза. Однако это соображение не устраняет неуместности равенства при голосовании между штатами самых различных размеров и рознящихся по численности населения, да и это утверждение фактически отнюдь не точно, ибо можно перечислить девять штатов, в которых в совокупности не проживает большинство населения5, а с точки зрения конституции они и дадут потребное большинство при голосовании. Помимо того, есть дела значительной важности, которые решаются простым [c.155] большинством, а в отношении ряда других если существующие сомнения будут разрешены в пользу принятия решений по ним голосами семи штатов, то претворение этих решений в жизнь затронет наиважнейшие интересы. К тому же следует заметить, что существует вероятность увеличения числа штатов и нет никаких положений о пропорциональном увеличении количества голосов.
Но это еще не все. Что на первый взгляд выглядит лекарством, на деле – яд. В предоставлении меньшинству права вето в отношении большинства (что случается всегда, когда для принятия решения требуется нечто сверх большинства) таится тенденция подчинять большее число людей меньшему. Конгресс из-за того, что представители немногих штатов не участвовали в заседаниях, часто оказывался в положении польского сейма, в котором достаточно одного голоса, чтобы остановить всю его работу. Шестидесятая часть Союза, примерно равная Делавэру и Род-Айленду, оказывалась в состоянии создавать непреодолимое препятствие всей его работе. Это одна из тех тонкостей, которые на практике имеют последствия, обратные ожидаемым от них в теории. Необходимость единства или чего-нибудь приближающегося к нему в общественных образованиях покоится на предположении, что это способствует достижению безопасности. Однако в действительности стремление к этому мешает правлению, уничтожает энергию правительства и заменяет удовольствиями, капризами или выдумками ничтожной, буйной или развращенной хунты упорядоченные размышления и решения уважаемого большинства. В таком сколоченном на скорую руку государстве добродетель или ущербность, слабость или сила его правительства имеют величайшее значение и обычно существует необходимость действия. Так или иначе, нужно двигать вперед общественные дела. Если упрямое меньшинство установит контроль над большинством в отношении наилучшего ведения этих дел, большинство ради того, чтобы что-то делалось, должно действовать в соответствии со взглядами меньшинства. В результате мнение немногих возобладает над воззрениями многих и задаст тон общенациональной практике. Отсюда прискорбные задержки – непрерывные переговоры и интриги, презренные [c.156] компромиссы в интересах общественного блага. И все равно в такой системе благословенны компромиссы, ибо в некоторых случаях обстановка не допускает решения, а следовательно, действия правительства приходится несправедливо откладывать или они терпят фатальный крах. Часто из-за невозможности обеспечить нужное количество голосов в ту или иную сторону царит бездействие. Складывающаяся обстановка всегда отдает слабостью, иногда граничащей с анархией.
Хотя предполагается противоположное, нетрудно усмотреть, что описанный принцип откроет большие возможности для насаждения коррупции как из-за рубежа, так и для раздоров по внутренним причинам, чем при решении проблем большинством. Эта ошибка вызвана тем, что не обращается должного внимания на зло, которое причиняют препятствия осуществлению правления в некоторые критические времена. Когда по конституции требуется согласие многих для принятия любого национального акта, тогда мы склонны оставаться уверенными, что все в порядке, ибо едва ли может быть сделано что-либо неуместное, однако мы забываем, как много хорошего может быть упущено и как много плохого совершено из-за помех для выполнения необходимого и из-за того, что дела остаются в том же расстройстве, в каком они могут пребывать в определенные периоды.
Предположим, например, что мы ведем войну в союзе с одним иностранным государством против другого. Предположим, что наше положение требует мира, между тем интересы или честолюбие нашего союзника побуждают его к продолжению войны, а у нас нарастает убеждение – сепаратный мир с нашей стороны оправдан. При этих обстоятельствах наш союзник, очевидно, сочтет, что легче взятками и интригами связать руки правительства, стремящегося к сепаратному миру, для чего нужно две трети всех голосов, чем добиться того же простым большинством. В первом случае ему потребуется коррумпировать меньшее количество людей, во втором – большее. Аналогичным образом иностранной Державе, с которой мы находимся в войне, значительно легче осложнить ведение наших дел и затруднить нашу политику. Такие же неудобства мы встретим и в области торговли. Государству, с которым у нас может быть [c.157] договор о торговле, значительно легче предотвратить установление нами связей с его торговым конкурентом, хотя такая связь может быть выгодна для нас.
Описанные беды отнюдь не плод фантазии. Одно из слабых мест республик при всех их многочисленных преимуществах – они очень уязвимы перед лицом коррупции, вносимой иностранными государствами. Наследственный монарх, часто склонный жертвовать своими подданными в угоду собственным амбициям, лично настолько заинтересован в благоденствии своего правления и славе своей державы в мире, что иностранному государству трудно изыскать для него эквивалент тому, чем он и пожертвовал бы, пойдя на государственную измену. Соответственно мир был свидетелем очень немногих примеров такого рода проституции монархов, хотя других видов сверхдостаточно.
В республиках лица, поднятые над массой населения голосами своих сограждан и занимающие видные посты, дающие власть, за исключением разве вдохновляемых высшими добродетелями, могут счесть компенсации за предательство оказанного им доверия превышающими заинтересованность в общем деле и перевесить обязанности долга. Именно по этой причине история дает нам множество ужасающих примеров преобладания коррупции, внесенной иностранными державами в республиканские правительства. Насколько это содействовало падению древних содружеств, уже рассказано6. Хорошо известно, что депутаты Соединенных провинций в ряде случаев подкупались эмиссарами соседних королевств. Граф Честерфилдский (если память мне не изменяет) в письме своему двору сообщил, что успех в важных делах переговоров зависит от получения им чина майора для одного из этих депутатов. В Швеции партии переменно подкупались Францией и Англией так нагло и низко, что это вызвало отвращение в стране. Тут таится главная причина того, что самый ограниченный в правах монарх в Европе в один день без волнений, насилия или оппозиции превратился в одного из самых абсолютных и бесконтрольных.
Еще нужно упомянуть обстоятельство, венчающее дефекты конфедерации, – нехватку судебной власти. [c.158] Законы мертвы без судов, толкующих и определяющих их истинный смысл и действие. Договоры, заключенные Соединенными Штатами для приобретения силы, должны рассматриваться как часть законов страны. Их истинное значение в части, касающейся индивидуумов, должно определяться, как и в других законах, судебными решениями. Для унификации они в конечном счете должны представляться в один высший трибунал. А этот трибунал должен быть сформирован той же властью, которая создает и договоры. Необходимы обе составляющие. Если каждый штат будет иметь свой высший суд, может оказаться столько же различных конечных решений по одному и тому же делу, сколько существует судов. Мнения людей бесконечно рознятся. Мы часто видим, как не только различные суды и судьи одного суда придерживаются различных мнений. Дабы избежать сумятицы, которая неизбежно возникнет из-за противоречащих решений ряда независимых судов, все страны сочли необходимым учредить один суд над остальными, осуществляющий общий надзор и уполномоченный решать и объявлять как конечная инстанция единые правила гражданской юстиции.
Это тем более необходимо при учреждении сложного правления, в котором законы целого находятся под угрозой, что с ними пойдут вразрез законы частей. В таком случае, если данные суды наделены правом выносить конечные суждения, помимо противоречий, ожидаемых от различия во мнениях, следует сильно опасаться пристрастий и предрассудков, порожденных местными условиями, и вмешательства со стороны местных установлении. Каждый раз, когда такое вмешательство должно иметь место, будут основания опасаться, что отдадут предпочтение местным законам перед общим законодательством, ибо нет ничего более естественного для находящихся у власти, чем уважительно относиться к инстанциям, давшим им официальное существование.
При нынешней конституции в договоры, заключенные Соединенными Штатами, могут вмешиваться тринадцать различных законодательных органов и столько же судов, подвластных им и имеющих право выносить окончательные решения. В результате вера, репутация и мир всего Союза будут постоянно зависеть от [c.159] предрассудков, страстей и интересов членов, из которых он состоит. Разве могут иностранные державы уважать или доверять такому правительству? Возможно ли, чтобы народ Америки долго согласился бы вверять свою честь, счастье и безопасность столь шаткому предприятию?
В этом обзоре конфедерации я ограничился рассмотрением ее самых существенных дефектов, проходя мимо отдельных несовершенств, а из-за них оказалась бесполезной большая часть власти, которую намеревались ей даровать. К этому времени всем думающим людям, способным отделаться от оков пристрастных мнений, должно быть ясно, что эта система порочна и неразумно ее исправлять отдельными улучшениями, а требуется полное изменение ее основ и качеств.
Организация конгресса сама по себе совершенно неуместна для выполнения тех полномочий, которые по необходимости вверены Союзу. Одной ассамблеи может быть достаточно для исполнения слабых, скорее даже ограниченных полномочий, которые до сих пор делегировались федеральному главе, по это несовместимо со всеми принципами хорошего правления наделять его теми дополнительными полномочиями, которые даже скромные и наиболее разумные противники предлагаемой конституции считают принадлежащими Соединенным Штатам. Если этот план не будет принят и если необходимость Союза сможет противостоять честолюбивым поползновениям тех, кто вынашивает грандиозные планы личного возвышения в результате его роспуска, то, по всей вероятности, мы предоставим дополнительные полномочия конгрессу, как он ныне создан, и либо этот механизм из-за имманентной слабости его структуры распадется на куски вопреки всем нашим неразумным усилиям укрепить его, либо последовательным увеличением его силы и энергии, как подскажет необходимость, мы в конечном итоге аккумулируем в одном органе важнейшие прерогативы суверенитета и таким образом навяжем потомству одну из самых отвратительных форм правления, которую могло только создать слепое воображение. Так на деле мы учредим ту самую тиранию, [c.160] которую противники новой конституции либо стараются не допустить делами, либо говорят об этом.
В немалой степени немощи существующей федеральной системы способствовало то, что она никогда не была ратифицирована народом. Опирающаяся только на согласие нескольких законодательных органов, законность ее власти нередко и остро ставилась под вопрос, что в ряде случаев вызвало к жизни внушительную доктрину права законодательной отмены, которая утверждает, что коль скоро своей ратификацией она обязана закону государства, то та же самая власть может отменить закон, по которому его ратифицировали. Каким бы еретическим ни выглядело утверждение о том, что участник договора вправе сам отменить договор, эта доктрина имеет уважаемых сторонников. Возможность постановки вопроса такого рода доказывает необходимость подведения более глубокого фундамента под наше национальное правительство, чем простое санкционирование делегированной власти. Структура Американской Империи должна покоиться на прочном основании согласия народа. Потоки национальной мощи должны вытекать непосредственно из этого чистейшего источника всей законной власти.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См. статью 11. – Ред.
2 “По-видимому, к этому сводился, насколько я помню, смысл его речи при внесении последнего билля”. Гамильтон, вероятно, ссылается на дебаты в парламенте по поводу Билля о сношениях с Америкой, которые начались в 1783 г. В опубликованном отчете о прениях в парламенте нет, однако, слов, приписанных Гамильтоном Чарлзу Дженкинсу (ставшему лордом Хоксбери в 1786 г. и графом Ливерпульским в 1796 г.). См.: The Parliamentary History of England... London, 1814, XXIII, 602. – Ред.
3 Статья “Империя” в “Энциклопедии”. – Публий. Ссылка на прославленный французский труд под редакцией Д. Дидро и Ж.Л. Д'Аламбера “Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел” (35 тт., 1751–1780). – Ред.
4 Нью-Гэмпшир, Род-Айленд, Нью-Джерси, Делавэр, Джорджия, Южная Каролина и Мэриленд составляют большинство штатов, но в них не проживает и трети населения. – Публий.
5 Добавим Нью-Йорк и Коннектикут к перечисленным семи, и они и совокупности все равно не составят большинства. – Публий.
|
|
предыдущая |
|
следующая |
|
оглавление |