предыдущая
следующая
|
|
предыдущая |
|
следующая |
|
оглавление |
Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –
М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 351–356.
Комментарии (О. Л. Степанова): Там же. С. 579.
Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста
на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания
Февраля 8, 1788 г.
К народу штата Нью-Йорк
Перехожу от более общих вопросов, обсуждению которых были посвящены четыре предыдущие статьи, к более подробному рассмотрению отдельных звеньев, составляющих правительство. Начну с палаты представителей.
Обратимся же первым делом к той части правления Страной, которая относится к цензам для избирателей и избираемых. Цензы для избирателей в палату представителей должны быть такими же, какие установлены Штатами для избирателей в самые многочисленные палаты их законодательных собраний. Статья, определяющая право голоса, справедливо считается важнейшей при республиканской форме правления. А потому первейшей обязанностью конвента было определить это право и внести в конституцию. И по только что указанной причине оставить этот вопрос открытым, передав [c.351] на случайное рассмотрение конгрессом, было бы непозволительно. По той же причине было бы непозволительно вверить его решение законодательному благоразумию штатов; и еще по той дополнительной причине, что в этом случае тот орган федерального правительства, который должен целиком зависеть только от народа, оказался бы в чрезмерной зависимости от правительств штатов. С другой стороны, свести различные цензы, принятые в различных штатах, к единым по всей стране оказалось бы, наверное, неприемлемым для многих штатов, а для конвента – чересчур сложным. Поэтому определение, принятое конвентом, представляется нам наилучшим из всех доступных его выбору. Оно должно удовлетворить все штаты, поскольку соответствует уже установленному самим штатом – или могущему быть установленным – образцу. Оно безопасно для федерации в целом, поскольку, будучи уже внесенным в конституции штатов, не может быть изменено правительствами штатов, и вряд ли придется опасаться, что население этих штатов посягнет на эту часть уже принятых ими конституций с тем, чтобы урезать себя в правах, обеспечиваемых федеральной конституцией.
В конституциях штатов цензы для избираемых были менее тщательно и основательно определены и потому легче поддавались приведению к единому образцу. Конвент внимательно их рассмотрел и упорядочил. Представитель в Конгресс Соединенных Штатов должен удовлетворять следующим требованиям: ему должно быть полных двадцать пять лет; он должен быть гражданином Соединенных Штатов и к моменту выборов проживать в том штате, который будет представлять; он не должен в течение всего срока представительства занимать какие-либо должности в Соединенных Штатах. При таких разумных ограничениях двери палаты представителей открыты всем достойным людям любого звания – потомственным американцам и ставшим таковыми, молодым и старым, независимо от того, бедны они или богаты, чем занимаются и какую религию исповедуют.
Вторым важным делом, связанным с этой палатой конгресса, было установить срок, на который избираются представители. Чтобы вынести тут должное решение, необходимо рассмотреть два вопроса: первый – насколько в данном случае безопасно проводить выборы [c.352] в эту палату раз в два года; второй – насколько они будут необходимы и благотворны.
Первый вопрос. Так же, как для нерушимости свободы существенно, чтобы у правительства и народа были в целом общие интересы, точно так же существенно, чтобы рассматриваемый нами орган правления находился в прямой зависимости от народа и пользовался его душевным расположением. Частые выборы представителей – неоспоримо единственный путь, обеспечивающий эту зависимость и должное расположение. Но как часто должно проводить сии выборы для этой цели, не поддается, по-видимому, точному исчислению, и в этом вопросе надобно исходить из разнообразных обстоятельств, с которыми они связаны. Попробуем же тут руководствоваться опытом – советчиком, указаниям которого всегда нужно следовать, когда их можно получить.
Представительство как замена собрания граждан, на которое каждый является лично, почти не известно древним полисам; только ближе к современности можно рассчитывать на поучительные примеры. И даже тут, дабы избежать примеров чересчур шатких и расплывчатых, ограничимся несколькими наиболее известными и представляющими наибольшее сходство с нашим случаем. Условие это прежде всего применимо к британской палате общин. История этого института в английском государственном устройстве до принятия Маgnа Charta (Великая хартия. – лат.) туманна и вряд ли может многому научить. Само существование ее в те далекие времена ставится под вопрос знатоками политической древности. В первых письменных свидетельствах, относящихся к более поздней дате, значится лишь, что парламенты заседают каждый год, а отнюдь не что их избирают каждый год. И даже созывать эти ежегодные сессии предоставлялось монарху, который, теша свое честолюбие, под разными предлогами часто отделял одну от другой длительными и опасными промежутками. Дабы погасить недовольство таким положением дел, в правление Карла II был издан указ, согласно которому перерывы между сессиями не должны превышать трех лет. После происшедшей в правлении революции, когда на престол взошел [c.353] Вильгельм III, вновь вернулись к этому вопросу, рассмотрев его намного серьезнее. Было заявлено, что частое проведение парламентских сессий входит в неотъемлемые права народа, и в последующем указе, вышедшем несколькими годами позже в то же правление, слово “частое”, под каковым разумелся трехгодичный срок, получило точное значение: на этот раз в прямой форме было выражено, что новый парламент будет созываться в течение трех лет после роспуска предыдущего. Последняя перемена в сроках – с трех лет на семь – произошла, как всем известно, в начале нынешнего столетия под шум, поднятый в пользу наследования престола ганноверской династией. Из приведенных фактов следует, что самый короткий промежуток между выборами, какой в Великобритании сочли необходимым, дабы представители были связаны с избравшими их, не превышал трех лет. Если же мы поинтересуемся, какую степень свободы обеспечивали выборы, производившиеся раз в семь лет, или об иных частностях в устройстве британского парламента, то, можно не сомневаться, убедимся, что снижение срока с семи до трех лет, вместе с другими необходимыми реформами, в значительной мере расширит влияние народа на своих представителей, а следственно, мы можем быть совершенно спокойны: выборы раз в два года при федеральной системе никак не могут угрожать необходимой зависимости представителей от тех, кто их избирает.
В Ирландии – до недавнего времени – выборы происходили исключительно по велению короля, к тому же крайне редко, разве только при восхождении на престол нового правителя или в случае какого-нибудь иного непредвиденного события. Парламент, впервые созванный при Георге II, заседал в течение всего его правления, длившегося добрых тридцать лет. Зависимость же этого учреждения от народа ограничивалась тем, что он имел право, когда там открывались случайные вакансии, выбирать очередного представителя, а в особых обстоятельствах проводить новые всеобщие выборы. Возможности ирландского парламента блюсти права избравшего его народа полностью сковывались, даже когда обстоятельства сие позволяли, постоянным надзором со стороны британской короны, тщательно следившей за тем, какие вопросы ставились ирландцами на [c.354] обсуждение. Правда, в последнее время эти оковы, если не ошибаюсь, удалось разбить; сверх того, парламент стали созывать раз в восемь лет. Каково будет действие этой частичной реформы, покажет дальнейшее. Пример Ирландии, взятый для нашего случая, проливает мало света на затронутый нами предмет, а заключение, которое здесь, пожалуй, можно вывести, состоит, по чести говоря, лишь в том, что, коль скоро народ, несмотря на столь неблагоприятные обстоятельства, сумел сохранить толику свободы, преимущества возможности выбирать представителей каждые два года, несомненно, обеспечат народу высокую степень свободы, которая уже будет зависеть от того, насколько добротно и правильно будет налажена взаимосвязь между представителями и избравшим их народом.
Перенесем наши изыскания ближе к родному дому. Пример американских штатов, когда они были еще британскими колониями, требует особого внимания и к тому же настолько хорошо известен, что тут не понадобится много слов. Принцип представительства – по крайней мере в одной из ветвей законодательной власти – был принят во всех штатах. Но промежутки между очередными выборами были различны. Они колебались от одного до семи лет. Есть ли у нас хотя бы малейшее основание заключать из состояния духа и поведения дореволюционных представителей, будто двухгодичный срок опасен для наших свобод? Состояние духа, насколько оно проявилось в начале войны, сокрушило все преграды к независимости и может служить лучшим доказательством того, что достаточно было глотка свободы, чтобы пробудить чувство ценности ее и горячее желание добиться должного ее расширения. Это замечание остается в силе не столько в отношении тех бывших колоний, где выборы происходили весьма нечасто, сколько тех, где выборы проводились очень часто. Именно Виргиния первой оказала сопротивление узурпациям британского парламента; именно Виргиния первой совершила публичный акт, Которым заявила о решимости обрести независимость. Тем не менее в Виргинии – если только мои сведения верны – выборы при ее прежнем правительстве проводились раз в семь лет. Я привожу этот пример отнюдь не для того, чтобы утверждать особые достоинства такого порядка – приоритет в таких случаях, скорее всего, случаен, [c.355] и еще менее для того, чтобы утверждать преимущество выборов раз в семь лет, ибо по сравнению с более частыми они мало приемлемы, но как доказательство того – и, полагаю, весьма убедительное доказательство, – что свободам, завоеванным народом, никак не могут угрожать выборы, проводимые раз в два года.
Заключение, вытекающее из этих примеров, вполне подтверждается также тремя обстоятельствами, о которых следует напомнить. Во-первых, федеральному законодательному корпусу предоставляется лишь часть высшей законодательной власти, тогда как британский парламент облечен ею во всей полноте, и наши колониальные ассамблеи, за немногими исключениями, как и ирландские законодатели, также пользовались ею безраздельно. Всеми принятая и хорошо обоснованная истина гласит: в обычных обстоятельствах чем больше власть, тем короче должен быть срок, на который ее предоставляют, и, наоборот, чем меньше власть, тем безопаснее длить этот срок. Во-вторых, мы уже имели случай (см. статью 46. – Ред.) показать, что федеральная законодательная власть будет ограничена не только зависимостью от народа, как другие законодательные органы, но и, сверх того, за ней будут наблюдать и надзирать несколько добавочно созданных законодательных комитетов, не приставленных к другим законодательным органам. И в-третьих, ни в какое сравнение не идут те средства, которыми будут располагать более постоянные ветви федерального правительства, чтобы отвлечь, будь они к тому расположены, палату представителей от исполнения своего долга перед народом, с теми средствами воздействия на народные представительства, какими владеют другие выше упомянутые ветви правительств. А следственно, имея меньше возможностей злоупотреблять властью, федеральные представители будут, с одной стороны, испытывать меньше искушения это делать, а с другой, находиться под двойным надзором.
Публий [c.356]
к статьям № 52–58
Дж. Кук впервые в американской историографии выполнил труднейшую задачу – на основании тонкого анализа содержания, особенностей стиля и сравнения с документами того времени в достаточной степени убедительно закрепил авторство этой группы статей за Мэдисоном. Однако поскольку он не мог игнорировать как указания на авторство Гамильтона, так и многолетние споры историков, рассмотрение вопроса об авторстве каждой статьи заключает фраза, аналогичная концу его комментария к статье 50. Тем самым на нашем уровне знаний подводится итог спорам об авторстве этих статей, которые, как справедливо замечает Дж. Кук, продолжались в течение ста пятидесяти лет. [c.579]
|
|
предыдущая |
|
следующая |
|
оглавление |