Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Февраля 19, 1788 г.

К народу штата Нью-Йорк

Третий довод против палаты представителей заключается в том, что она будет образована из того [c.379] класса граждан, которые менее всего относятся с сочувствием к широким слоям народа и, весьма вероятно, станут приносить в жертву многих, чтобы возвеличить немногих.

Из всех возражений, выдвигавшихся против федеральной конституции, это, пожалуй, самое вздорное. Направленное якобы против олигархии, оно, по сути, наносит удар по самым основам республиканской формы правления.

Каждая политическая конституция имеет своей целью – или должна иметь своей целью – прежде всего приобрести в правители таких людей, которые, обладая высокой мудростью, понимают, в чем состоит всеобщее благо, и, обладая высокой добродетелью, способны добиваться его, а также, во-вторых, принять все действенные меры, дабы они не утратили своей добродетели в течение того срока, пока будут исправлять доверенные им обязанности. Выборы правителей являются существенной чертой республиканской формы правления. И средства, на которые тут полагаются, дабы предупредить растление тех, кто облечен властью, многочисленны и разнообразны. Самое действенное – назначение ограниченного срока службы, обеспечивающего надлежащую ответственность перед народом.

Позволю себе спросить: чтб в предлагаемом устройстве палаты представителей нарушает принципы республиканского правления или способствует возвышению немногих на костях многих? И еще: разве, напротив, все в этом устройстве не согласуется полностью с республиканскими принципами и не поддерживает самым тщательным образом равное отношение к правам и притязаниям всех без исключения слоев и категорий граждан?

Кто выбирает представителей в федеральные органы власти? Как богатые, так и бедные; как высокообразованные, так и неграмотные; как надменные наследники знаменитых родов, так и скромные сыновья безвестных и злополучных пасынков судьбы. Избирателями предстоит стать подавляющей части народа Соединенных Штатов. Это те же люди, которые осуществляют право голоса в каждом штате, избирая соответствующую ветвь законодательной власти штата. [c.380]

На кого падет выбор народа? На любого гражданина, чьи достоинства заслужат уважение и доверие его сограждан. Никаким цензам по части богатства, происхождения, религиозных верований или гражданского состояния не дано мешать справедливой оценке или признанию со стороны народа.

Если мы рассмотрим положение тех, кому их сограждане свободным голосованием доверят быть представителями в конгрессе, то обнаружим, что в конституции заложены все меры, какие только можно изобрести или пожелать, дабы они не нарушали верности своим избирателям.

Прежде всего, поскольку они уже отмечены предпочтением, оказанным согражданами, следует полагать, что, как правило, они будут также отличаться высокими качествами, которые, оправдывая их избрание, обещают честное и взыскательное отношение к самой сути возложенных на них обязанностей.

Далее. Они вступят на общественное поприще при обстоятельствах, которые неизбежно вызовут у них, хотя бы временно, чувство благодарности к их избирателям. Нет такой груди, в которой бы знаки почитания, признания, благоговения и доверия остались без ответа. что само по себе, не говоря уже о соображениях личного интереса, будет залогом признательности и благожелательности. Неблагодарность – бессменная тема любых словесных упражнений о человеческой природе, и приходится признаться, что мы повсеместно сталкиваемся с ее примерами, чересчур частыми и чудовищными, как в общественной, так и в частной жизни. Тем не менее всеобщее и крайнее возмущение, которое она вызывает, – лучшее свидетельство силы и преобладания в людях противного чувства.

В-третьих, связи, соединяющие представителя с его избирателями, укрепляются также благодаря мотивам более эгоистического толка. Гордость и честолюбие располагают его к такой форме правления, которая содействует его притязаниям и дарит ему некую долю в почестях и привилегиях. И какие бы надежды и проекты ни роились в нескольких славолюбивых головах, значительная часть тех, чье продвижение зависит от их влияния в народе, будет скорее рассчитывать на уже [c.381] обретенное расположение, нежели на нововведения, которые подрывают власть народа.

Однако все эти гарантии окажутся совершенно недостаточными без такого ограничения, как частые выборы. А отсюда, в-четвертых, для палаты представителей предусматривается такой срок, чтобы ее члены постоянно помнили о том, что они зависят от народа. Прежде чем обретенная власть изгладит из их сознания то, каким путем они ее приобрели, их будет беспрестанно тревожить мысль о моменте, когда власть эта кончится и с них спросят, как они ее употребили, и тогда, если добросовестное исполнение своих обязанностей не заслужило им повторного избрания, их удел – опуститься на прежний уровень и остаться там навсегда.

Добавим сюда и пятое обстоятельство, которое будет удерживать членов палаты от принятия утеснительных мер, ибо они не смогут издать ни одного закона, который не сказался бы непосредственно на них самих и их друзьях, как, впрочем, и на всех слоях общества. А это всегда считалось одной из крепчайших нитей, какими человеческое поведение может связать правителей со своим народом. Отсюда между ними проистекает общность интересов и взаимное расположение, пример которым давали немногие правительства, но без которых всякое правительство перерождается в тираническое. Если вы спросите: что может удержать палату представителей от издания неправедных уложений в собственную пользу или в пользу какой-то группы людей, я отвечу: сущность всей системы, сама природа справедливых и согласных с конституцией законов, а сверх всего – бдительный и мужественный дух американского народа, дух, который питает его свободу и, в свою очередь, ею питается.

Если же этот дух когда-нибудь извратится до такой степени, что станет терпеть хоть один закон, не нужный ни законодательству, ни народу, то такой народ будет уже готов терпеть все – кроме свободы.

Таковы будут отношения палаты представителей с ее избирателями. Чувство долга, благодарность, заинтересованность, даже само честолюбие – вот те нити, которыми будут повязаны представители на верность широким слоям народа. Возможно, всего этого все-таки недостаточно, дабы совладать с прихотями и слабостями [c.382] человека. Но к чему еще может прибегнуть правительство и что изобрести здравый смысл? Разве не являются перечисленные средства теми единственными и типическими, с помощью которых республиканское правительство обеспечивает свободу и благосостояние народа? Разве не к тем же средствам прибегает и каждое правительство штата, входящего в Союз, для достижения тех же важнейших целей? Как в таком случае должны мы понимать помянутое возражение, с которым мы здесь сражаемся? Что нам сказать этим людям, которые, гласно клянясь в пламенной любви к республиканскому правительству, тем не менее, не стесняясь, поносят главный принцип, на котором оно зиждется; людям, которые изображают себя ревностными защитниками прав и способности народа самому выбирать себе правителей и при этом утверждают, что предпочтут только таких, кто незамедлительно и неукоснительно предаст оказанное им доверие?

Если бы с этим возражением ознакомился человек, не видавший в глаза, какие правила предложены в конституции для выбора представителей, он, наверное, предположил бы, что право участия в выборах обусловлено там имущественным цензом, а право быть избранным дается только людям из знатных или состоятельных семей или по крайней мере что федеральная конституция грубо отступает от правил, записанных в конституциях штатов. Мы уже видели, что это предположение глубоко ошибочно по первым двум пунктам. Не может оно не быть ошибочным и в том, что касается последнего. На самом же деле единственное различие между федеральной конституцией и конституциями штатов сводится к тому, что в первом случае каждый представитель будет избираться пятью-шестью тысячами граждан, а во втором, то есть в отдельном штате, представителя избирает такое же число сотен граждан. Неужели этого различия достаточно, чтобы оправдать приверженность правительствам штатов и полное неприятие федерального правительства?

Подтверждается ли оно доводами разума? Отнюдь нет. Разве только если придерживаться убеждения, что пять-шесть тысяч граждан менее способны избрать достойного представителя и более наклонны к подкупу недостойными, нежели пять-шесть сотен. Разум же, [c.383] напротив, говорит нам, что при таком большом числе избирателей выбор с большей вероятностью падет на достойного, ибо менее вероятно, что его обойдут в силу интриг со стороны славолюбцев и подкупа со стороны богачей.

Приемлемо ли следствие, вытекающее из сего положения? Если мы говорим, что только пять-шесть сотен граждан составляют то число, при котором они могут совместно осуществлять данное им право голоса, то не должны ли мы лишать народ права выборов должностных лиц всякий раз, когда правление страной или штатом требует меньшего числа правителей, чем окажется, если каждые пять-шесть сотен граждан выберут одного представителя?

Подтверждается ли сие положение фактами? В предшествовавшей статье мы показали, что представительство в британской палате общин на самом деле чуть превышает соотношение – один депутат на каждые тридцать тысяч жителей. Кроме разнообразных серьезнейших причин, у нас отсутствующих, а там благоприятствующих знатности и богатству, ни один человек не может быть избран представителем графства, если он не владеет недвижимым имуществом с ежегодным доходом в шестьсот фунтов стерлингов, так же как представителем от города или местечка не может быть тот, кто не владеет недвижимым имуществом, обеспечивающим половину названного выше дохода. Помимо этого ценза, которому должны соответствовать избираемые, в графствах существует ценз для избирателей, согласно которому право голоса предоставляется лицам, владеющим земельной собственностью с ежегодным доходом более двадцати фунтов стерлингов в соответствии с текущим денежным курсом. И несмотря на эти неблагоприятные условия, несмотря на ряд законов в британском кодексе, внедряющих неравноправие, нельзя сказать, что представители этой нации позволяют немногим возвышаться за счет многих.

Но нам нет нужды прибегать к иноземному опыту. У нас есть свой, весьма показательный и однозначный. В Нью-Гэмпшире округа, в которых сенаторы выбираются непосредственно народом, образованы примерно из того же числа избирателей, что и для выборов представителей. В Массачусетсе эти округа даже больше, чем [c.384] для выборов представителей. А в штате Нью-Йорк и того больше. В том же штате Нью-Йорк члены ассамблеи от округов и городов Нью-Йорка и Олбани выбираются почти таким же числом избирателей, какое предусмотрено для избрания представителей в конгресс, исходя из того, что туда избирают всего шестьдесят пять депутатов. И никого не смущает, что в этих районах и округах, образованных для выбора сенаторов, каждый избиратель голосует одновременно и за того, кто будет заседать в палате представителей. Если одни и те же избиратели способны выбрать четырех – пятерых представителей, они вряд ли окажутся неспособными выбрать одного. Пенсильвания еще один тому пример. В этом штате несколько округов по выборам представителей в органы власти штата почти равны тем, где будут выбирать представителей в федеральные органы власти. В Филадельфии сейчас насчитывается примерно пятьдесят-шестьдесят тысяч жителей. Следственно, для выборов федеральных представителей в этом городе должно быть образовано два округа. Однако там лишь один округ, и каждый избиратель голосует также и за каждого представителя в законодательное собрание штата. Но еще лучше подтверждает наши доводы, по-видимому, то, что весь город практически выбирает единственного члена для исполнительного совета. То же самое происходит и во всех других округах этого штата.

Разве эти факты не являются в высшей степени убедительными доказательствами ошибочности выдвигаемых против палаты представителей возражений? Разве есть какие-то свидетельства о том, что сенаторы от Нью-Гэмпшира, Массачусетса и Нью-Йорка, или исполнительный совет Пенсильвании, или члены ассамблей двух последних штатов проявили хоть в чем-то особую наклонность жертвовать интересами многих ради немногих? Или, может быть, они оказались хоть в чем-то менее достойны занимаемых ими мест, нежели представители и должностные лица в других штатах, где они избирались небольшим числом лиц?

Однако существуют и случаи куда более сложные, чем приведенные выше. Так, одна из ветвей законодательной власти штата Коннектикут образована таким манером, что каждый ее член избирается всем штатом. [c.385] Так же избирают и губернатора штата Коннектикут. И не только штата Коннектикут, но и штата Массачусетс, и нашего штата, и президента штата Нью-Гэмпшир. Предоставляю всем и каждому самому заключить, можно ли утверждать, будто результат любого из этих опытов дает основания для подозрений, что выборы представителей от народа по образованным в штатах округам будут способствовать возвышению предателей и поставят под угрозу общественные свободы.

Публий [c.386]

	предыдущая		следующая
		оглавление