Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Марта 5, 1788 г.

К народу штата Нью-Йорк

Давно и совершенно справедливо замечено, что враги конкретных людей и противники конкретных мер редко ограничиваются критикой только того, что в них достойно порицания. Это, пожалуй, единственное, чем можно объяснить мотивы, которыми руководствуются те, кто отвергают предложенную конституцию Союза и [c.423] жестоко критикуют некоторые из самых безупречных ее статей.

Раздел второй предоставляет президенту право “совета и согласия сената заключать международные договоры при условии их одобрения двумя третями присутствующих сенаторов”.

Право заключать договоры – это очень важное право, особенно если оно касается мира, войны и торговли. Это право не может быть передано, за исключением тех случаев, когда тщательные предосторожности гарантируют максимальную безопасность и дают уверенность в том, что этим правом воспользуются самые подготовленные и могущие осуществить его с наибольшей пользой для общего блага. Конституционный конвент, похоже, обратил особое внимание на оба эти пункта, предусматривающие избрание президента коллегией выборщиков, которые избираются населением исключительно для этой цели. Он установил также, что сенаторы должны назначаться законодательными ассамблеями штатов. Данный способ имеет в этом случае огромное преимущество, являясь по сути выборами всем народом как коллективным целым, в то время как партийная борьба, в которой партийные активисты умело играют на страхах и чаяниях людей недалеких и корыстных, пользуясь их пассивностью и невежеством, – часто обеспечивает победу кандидатам на государственные посты голосами небольшого количества избирателей.

Поскольку коллегия выборщиков по избранию президента, равно как и законодательные ассамблеи штатов, назначающие сенаторов, будут состоять главным образом из наиболее просвещенных и уважаемых граждан, резонно предположить, что их симпатии и голоса будут отданы тем, кто снискал наибольшее признание своими способностями и добродетелями и кому есть все основания доверять. В конституции этому вопросу уделяется особое внимание. Она не допускает избрания президентом человека моложе тридцати пяти лет, а сенатором – моложе тридцати лет, что ограничивает выбор людьми, о которых уже сложилось определенное мнение и которые никого не смогут обмануть претензиями на гениальность и показным патриотизмом, которые порой, подобно метеорам, способны на [c.424] миг заворожить и ослепить нас. Если справедливо замечание о том, что мудрые короли всегда назначают способных министров, логично предположить, что коллегия выборщиков в гораздо большей степени, чем короли, обладает возможностью получить широкую и точную информацию относительно людей и их характеров, поэтому назначения их на государственные должности будут характеризоваться не меньшей мудростью и благоразумием. Из этих соображений со всей очевидностью можно сделать вывод о том, что президент и сенаторы, избранные подобным образом, всегда будут людьми, которые лучше других понимают наши национальные интересы – в отношениях как с отдельными штатами, так и с иностранными государствами. Они будут способны отстаивать эти интересы наилучшим образом, а их репутация людей порядочных будет заслуженно внушать доверие. Таким людям можно спокойно доверить право заключать договоры.

Хотя широко известно и общепризнано, что в любом деле нужна система, все же понимание огромной важности ее в делах государственных еще недостаточно укоренилось в сознании общественности. Те, кто стремятся передать право заключать договоры законодательному собранию, состоящему из регулярно сменяющихся членов, видимо, не осознают, что такое собрание неспособно достичь великих целей, что предполагает постоянное рассмотрение всех обстоятельств и взаимосвязей и возможно лишь с помощью мер, для осуществления которых требуется не только талант, но и владение точной информацией, а подчас и немалое время. Поэтому конституционный конвент поступил мудро: он постановил, что право заключать договоры должно принадлежать наиболее способным и честным людям, и обеспечил им возможность занимать свои должности достаточно долго, с тем чтобы они могли войти в курс государственных дел, разработать и воплотить в жизнь систему мер для их решения. Предусмотрен срок полномочий, достаточный для того, чтобы дать им возможность значительно расширить свои политические познания и использовать накопленный опыт на благо страны. Конвент посчитал также нецелесообразными частые переизбрания сенаторов, чтобы избежать неудобств, связанных с тем, что эти серьезные обязанности передаются совершенно новым [c.425] людям. Если большую часть сенаторов оставить на местах, то можно сохранить единообразие, порядок и преемственность в передаче официальных дел.

Мало кто будет возражать против того, что торговля и судоходство должны регулироваться детально разработанной и твердо проводимой в жизнь системой правил, что наши договоры и законы должны соответствовать им и способствовать их выполнению. Очень важно тщательно следить, чтобы законы соответствовали этим правилам. Признающие справедливость этого положения смогут убедиться, что в конституции оно предусмотрено: согласие сената необходимо как для заключения договоров, так и для принятия законов.

Изредка случается, что при заключении договоров любого рода требуются абсолютная секретность и оперативность. Бывают случаи, когда получить весьма важную информацию можно лишь при условии, что лица, владеющие ею, не будут бояться разоблачения. Боязнь разоблачения может остановить людей, движимых как корыстными, так и благородными побуждениями. Среди тех и других найдется, несомненно, много таких, кто поверил бы в сдержанность президента, но не доверился бы сенату, тем более многочисленному законодательному собранию. Поэтому конвент поступил разумно, постановив, что, хотя президент и должен при заключении договоров действовать по совету и с согласия сената, все же решать вопрос о получении информации он может, исходя из соображений благоразумия.

Все обращавшие взоры на дела человеческие должны были заметить, что в них бывают приливы и отливы. По длительности, силе и направлению приливы очень неодинаковы. Они редко повторяются с той же силой. Различать приливы в государственных делах и использовать их – задача осуществляющих управление. Люди, имеющие в этом отношении большой опыт, знают, что порой бывает дорог каждый день, да что там день, каждый час! Проигранная битва, смерть государя, отставка министра, иные обстоятельства, меняющие ход дел, могут повернуть самое благоприятное течение событий в сторону, противоположную желаемой. На поле боя и в кабинете министра бывают моменты, которые ни в коем случае нельзя упустить, и люди, играющие [c.426] важную роль на полях сражений и в кабинетах власти, должны иметь возможность ими воспользоваться. До сих пор мы часто проигрывали, и притом серьезно, от того, что не обеспечивались конфиденциальность и оперативность. Конституция была бы несовершенной, если бы в ней не было уделено этому внимания. Вопросы, которые в переговорах обычно требуют наибольшей конфиденциальности и максимальной оперативности, касаются подготовительных и вспомогательных мер, важных с точки зрения национальных интересов лишь в том отношении, что они облегчают достижение цели переговоров. Президент может без труда обеспечить эти условия. А если возникнет ситуация, когда потребуются совет и согласие сената, он сможет в любое время созвать его. Итак, мы видим, что конституция предусматривает при обсуждении договоров использование всех преимуществ таланта, информированности, честности, спокойного рассмотрения, с одной стороны, и конфиденциальности и оперативности, с другой.

Но этот проект, как и многие другие, когда-либо появлявшиеся на свет, вызвал многочисленные возражения.

Некоторым он не нравится не потому, что в нем есть недостатки или ошибки, но потому, что договоры после подписания должны иметь силу законов и поэтому заключать их должны люди, наделенные законодательной властью. Эти господа, видимо, забыли о том, что решения судов и указы президента в соответствии с конституцией имеют одинаковую силу и обязательны для всех, кого они касаются, – как и законы, принятые законодательной властью. Все конституционные акты, принятые исполнительной и судебной властями, имеют столько же законной силы и столь же обязательны для исполнения, как если бы исходили из высшего законодательного органа, поэтому, как бы ни называлась власть, заключающая договоры, и сколь бы обязательными они ни были после заключения, ясно одно: народ может с полным основанием предоставить это право органу, не являющемуся законодательным, исполнительным или судебным. Из этого не следует, что, предоставив законодательной власти право разработки законов, народ должен также наделить ее и правом издавать все другие [c.427] законы верховной власти, которые коснутся всех граждан и будут для них обязательны.

Иные, хотя и согласны с тем, что договоры должны заключаться так, как было предложено, не приемлют мысль о том, что они должны быть высшими законами страны. Они настаивают на том, чтобы договоры, как и законодательные установления, можно было при желании изменить. Мысль эта представляется новой и необычной для Америки, однако новые заблуждения часто принимают за новые истины. Этим господам стоило бы задуматься над тем, что договор – лишь иное название сделки, и нет такой страны, которая стала бы заключать с нами какой-либо договор, обязательный исключительно для нее, а нас обязывающий лишь постольку, поскольку мы сочтем это для себя удобным. Те, кто издают законы, несомненно, могут и вносить в них поправки и отменять их. Бесспорно и то, что договаривающиеся стороны могут изменять или вообще отменять соглашения. Но давайте не забывать, что их заключает не одна из участвующих сторон, а обе, следовательно, если для заключения их с самого начала требовалось согласие обеих, то так должно быть и впоследствии – при внесении в них изменений или отмене. Предложенная конституция поэтому никоим образом не расширила сферу действия договоров. Они так же обязательны и теперь, когда на них не распространяется действие законодательных актов, и в будущем, в любое время и при любой форме правления.

Как бы ни был полезен дух соперничества между республиками, все же зависть в политике искажает восприятие, подобно желтухе, когда из-за слишком большого содержания желчи в организме человек видит искаженную картину мира и склонен обманываться его внешними проявлениями. Это соперничество, возможно, является причиной страхов и опасений относительно того, что президент и сенат могут заключать договоры, не учитывая в равной мере интересов всех штатов. Так думают одни. Другие боятся, что две трети сената будут подавлять оставшуюся треть. Их интересует, закреплена ли должным образом ответственность этих политиков за свои действия, понесут ли они наказание, если их уличат в коррупции, а также как аннулировать невыгодные договоры в случае, если они таковые заключат. [c.428]

Поскольку все штаты равно представлены в сенате, притом людьми наиболее способными и стремящимися защитить интересы своих избирателей, то все они будут иметь одинаковое влияние в этом органе, особенно если будут неизменно проявлять осторожность и предусмотрительность при назначении подходящих людей, а также настаивать на неукоснительном выполнении ими своих обязанностей. По мере того как Соединенные Штаты будут укреплять государственность и обретать национальное самосознание, благо целого все больше и больше будет предметом забот правительства. И только поистине слабое правительство способно забыть о том, что благо целого может быть достигнуто заботой о процветании отдельных частей, или членов, составляющих целое. И не во власти президента или сената заключение таких договоров, которые в равной мере не отразятся на них самих, их семьях и собственности, как и на всем обществе. А если у них не будет интересов, отличных от интересов народа, то не будет и соблазна пренебречь ими.

Что касается продажности, то подобное предположение следует вовсе исключить. Только человек, озлобленный на весь мир, склонный всех подозревать в коррупции, может допустить, что президент и две трети сенаторов на это способны. Подобная мысль слишком чудовищна, слишком оскорбительна, чтобы отнестись к ней серьезно. Но даже если это когда-нибудь и произойдет, заключенный таким образом договор, равно как и другие нечестные сделки, будет аннулирован в соответствии с международными законами.

Что касается ответственности, трудно представить себе, как еще ее можно было бы усилить. Все, что способно влиять на сознание человека, – клятва, совесть, любовь к родине, семейные привязанности и родственные узы – является гарантией их порядочности. Короче, поскольку создатели конституции позаботились о том, чтобы сенаторы были людьми талантливыми и достойными, мы имеем основания верить, что заключенные ими договоры будут наилучшими в данных конкретных обстоятельствах. А если говорить о таких гарантиях порядочности, как страх наказания или позора, то они достаточно хорошо разработаны в статье об отстранении от власти.

Публий [c.429]

КОММЕНТАРИИ

Эта статья уже не первый раз подтверждает идеализм высшей пробы, который проявляли авторы, когда заходила речь о качествах, потребных руководителям нации. Критерии, которыми они предлагали руководствоваться тогда, все еще недостижимы. Профессор Э. Пессен, знакомя международную конференцию американистов в Москве в марте 1991 г. со своими “краткими размышлениями об американской конституции”, сказал: “Мэдисон на конституционном конвенте и Дж. Джей в статье 64 “Федералиста” отметили, что громадная важность поста президента требует, чтобы его занимали люди, отмеченные большими способностями, преуспевшие в жизни и пользующиеся заслуженной популярностью. А не переворачиваются ли Мэдисон, Джей и другие отцы-основатели в своих могилах при виде посредственностей и людей того хуже, занимающих высший пост? Отнюдь не сдерживаемые высокими критериями, которые установили для президентства отцы-основатели, главные американские политические партии-прагматики обычно выдвигали кандидатов, которые, подобно Уоррену Гардингу (президент США в 1921–1923 гг.), выглядели “по-президентски”, или кандидатов, избранных партиями не потому, что они крупные, честные деятели, могущие стать великими президентами, а потому, что они могли сыграть возложенную на них роль великих кандидатов... Стоит ли дивиться тому, что американские лидеры у власти без малейших угрызений совести нарушали конституцию или предлагали оскорбительные для здравого смысла тому [c.580] оправдания”. Таково мнение заслуженного профессора истории колледжа Баруха и аспирантуры Нью-йоркского университета. [c.581]

К тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление