Процесс антисоветского троцкистского центра

(23–30 января 1937 года)

М.: НКЮ Союза ССР; Юридическое издательство, 1937. – 258 с.

Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания

ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ГРАШЕ

Вышинский: Когда вы приехали в Россию в первый раз?

Вышинский: Подданным какого государства вы были в это время?

Граше: Приехал в качестве учителя французского, впоследствии немецкого языка. Имел уроки в г. Ейске в реальном училище и частные уроки. В Ейске я пробыл до конца 1917 года. В мае 1917 года я там вступил в большевистскую партию.

Вышинский: А подданным какого государства вы в это время были?

Граше: В начале ноября 1917 года я принял российское гражданство в г. Ейске.

Вышинский: Вы тогда считали себя гражданином какого государства?

Граше: В 1919 году я считал себя чехословаком.

Вышинский: То есть, будучи австровенгерским подданным, добившись российского подданства, вы объявили себя чехословаком? Правильно?

Граше: Да. И в 1919 году я уехал в Чехословакию.

Граше: Я оттуда вернулся под видом бывшего русского военнопленного.

Граше: Я вернулся из Чехословакии в Россию с партией бывших русских военнопленных.

Вышинский: То есть как будто вы были в плену в Чехословакии и вернулись обратно?

Граше: В конце 1920 года или в начале 1921 года.

Вышинский: Почему в трудовой книжке у вас написано место рождения – Кубанская область? Правильно, что вы родились в Кубанской области?

Вышинский: А почему в паспорте написано 1880? С ваших слов?

Вышинский: Ваша основная профессия? [c.150]

Граше: Нет, потом эту профессию оставил, был журналистом, потом экономистом.

Вышинский: Какая профессия была, когда “попали к чехам в плен”?

Вышинский: А в русском документе – журналист?

Вышинский: Значит, профессия тоже не сходится?

Граше: С троцкизмом я не имел никогда ничего общего.

Вышинский: Никогда не имели ничего общего?

Граше: Соприкоснулся с ним на почве своей шпионской и вредительской работы.

Вышинский: Вот как?! Значит, от шпионства к троцкизму, а не наоборот? Тогда лучше, чтобы вы рассказали суду, как вы сделались агентом разведки. Какой разведки?

Вышинский: А до 1932 года все-таки где вы работали, в каких учреждениях?

Граше: До 1932 года, когда я приехал, сначала работал в Наркомпросе.

Граше: Работал в информационном отделе в качестве одного из сотрудников “Бюллетеня единой школы”. Потом я работал в Коминтерне в качестве переводчика с чехословацкого языка.

Вышинский: Вы поступили в Наркомпрос, уже будучи связанным с шпионской организацией?

Вышинский: Поступили в Коминтерн, уже будучи связанным с шпионской организацией?

Вышинский: А здесь вы говорите, что вы только в 1932 году сделались агентом разведки. Я вам ставлю прямой вопрос: в 1920 году вы приехали в СССР со шпионскими целями?

Граше: Да, совершенно верно. (Движение в зале.)

Вышинский: Поэтому вы и воспользовались этой операцией с военнопленными, чтобы легче это выполнить?

Вышинский: Вот теперь вселено. В каком году вы окончательно связались с германской разведкой?

Граше: С германской разведкой я связался в 1932 году.

Вышинский: А до этого, с какой разведкой были связаны?

Граше: До этого – с чехословацкой разведкой.

Вышинский: Так что какая у вас основная профессия?

Граше: Ответа, кажется, не требуется… [c.151]

Вышинский: Ответ требуется. Вы говорите, что вы учитель, а вы не учитель, вы говорите, что вы экономист, а вы не экономист; потом вы вносите поправку, что вы работали журналистом, а теперь я вижу, что у вас есть другая профессия. Какая?

Вышинский: Вот и все! С кем вы были связаны персонально из германской разведки?

Граше: Из германской разведки я был связан с Мейеровитцем, о котором здесь уже упоминали.

Вышинский: Для того, чтобы нам лучше вести допрос, я прошу предъявить подсудимому Граше эти фотоснимки, не опознает ли он там своего старого знакомого?

Председательствующий: Подсудимый Граше, вам предъявляются 10 фотоснимков. Есть ли среди этих фотографий снимок Мейеровитца?

(Комендант предъявляет подсудимому Граше фотоснимки. Граше просматривает фотоснимки и на одной из карточек делает надпись.)

Вышинский: А другого знакомого нет еще? Покажите, пожалуйста, может быть, там есть еще знакомые лица?

(Подсудимый Граше, просматривая фотоснимки, делает надпись еще на одном.)

Граше: Я еще опознал монтера фирмы “Линде” – Ленца.

Граше: Это тоже агент германской контрразведки.

Граше: Да, я его устроил на Тамбовский завод “Комсомолец”.

Граше: Я его туда устраивал по поручению Мейеровитца, как одного из агентов германской разведки, для собирания шпионской информации и для диверсионной работы.

Граше: В данном случае или вообще? Если вообще, то я тоже должен был собирать материал для Мейеровитца.

Граше: Передавал тот материал, который получал от различных, работавших на заводах под видом иностранных специалистов, германских шпионов.

Вышинский: Вы с Ратайчаком связаны были как троцкист или как разведчик?

Вышинский: А вы в это время уже были троцкистом?

Граше: Я рассматриваю троцкизм как сумму некоторых убеждений, а у меня, как у шпиона, не полагается быть подобным убеждениям. (Смех в зале.) [c.152]

Вышинский: Значит, вы просто были связаны с Ратайчаком, как с разведчиком?

Граше: Да, я полагал, что тут доминирует интерес материальный, денежный.

Вышинский: Вы что же, получали деньги за это?

Граше: Да, от Мейеровитца получал. Один раз получил от него 300 марок. Он уверял, что еще послал по условленному адресу 600 марок. Подтверждения, однако, я не получил.

Вышинский: Не посылал ли он деньги вашим родным?

Граше: Да, я ему дал адрес родственника в Чехословакии.

Вышинский: Как фамилия этого вашего родственника?

Вышинский: Сколько же ваша мать таким образом получила?

Граше: Вероятно, тысяч 7–8 чехословацких крон.

Вышинский: А потом вы оказались завербованным для германской разведки?

Вышинский: В Москве у вас была связь с троцкистами?

Вышинский: Вы предоставляли возможность пользоваться кому-нибудь своей квартирой в конспиративных целях?

Граше: Этой квартирой пользовался Винфельд, как явочной квартирой. В этой квартире в свое время жил Винфельд и предупредил меня, что ко мне будут приезжать различные люди, направляйте их ко мне или, если я уеду, оказывайте им содействие.

Вышинский: Обращались они к вам с какими-нибудь требованиями?

Граше: Был такой случай в 1935 году, если не ошибаюсь, в сентябре. Приехал под видом интуриста датский железнодорожник, привез мне записку от того же Винфельда и говорил, что хочет повидать Пятакова, что у него к нему пакет, и просил проводить его к Пятакову.

Граше: Я припоминаю, что это было утром, я шел на работу в Наркомтяжпром, взял его с собой и указал, как нужно получить пропуск и пройти в кабинет Пятакова.

Вышинский: А Ратайчаку вы устраивали какие-нибудь нелегальные встречи?

Граше: Я устроил встречу Ратайчаку в его же кабинете с Мейеровитпем.

Вышинский (к Ратайчаку): Вы помните встречу с Мейеровитцем при содействии Граше? О чем у вас был разговор?

Ратайчак: Мейеровитц, будучи подготовлен соответствующим образом Граше, спросил, можно ли ему познакомиться с наметками нового строительства, и я ему сказал, что можно, и необходимые сведения он может получить у Граше. На этом разговор кончился и я сказал [c.153] в свою очередь Граше, чтобы он дал необходимые данные Мейе ровитцу.

Вышинский (к Граше): Участвовали ли вы в каких-нибудь диверсионных актах?

Граше: Я сам лично не участвовал, но мне известно, что один из германских иноспециалистов – Вайнов является, невидимому, зачинщиком аварии на Березниковском химкомбинате.

Граше: Я знаю, что после всего этого он вернулся в Москву чрезвычайно взволнованный и просил меня возможно быстрее направить его за границу.

Председательствующий: Суд удостоверяет, что фотоснимок гражданина, в котором подсудимый Граше опознал Мейеровитца, вполне идентичен фотоснимку, имеющемуся во въездном производстве иностранного отделения административного отдела президиума Мособлисполкома, и фотоснимку, имеющемуся на удостоверении. [c.154]

Библиотека Михаила Грачева

предыдущая

следующая

содержание

Процесс антисоветского троцкистского центра

(23–30 января 1937 года)

предыдущая

следующая

содержание