Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		содержание

Вышинский: В чем вы себя признаете виновным?

Пушин: Признаю себя виновным в том, что, будучи завербован в начале 1934 года Ратайчаком в контрреволюционную троцкнстскую организацию, состоял в ней до ареста моего, и по директивам, получаемым мною от Ратайчака, совершил три диверсионных акта на Горловском заводе, принимал участие во вредительской работе, которая велась по проектированию, и, наконец, по поручению того же Ратайчака передал германскому разведчику монтеру Ленцу три секретных документа.

Вышинский: А в том, что вы еще вербовали в троцкистскую организацию разных людей? Кого из завербованных вами для подрывной работы людей вы можете назвать?

Пушин: Технический директор Горловского химического завода инженер Тамм.

Коммодов: У меня есть вопрос к Пушину. Когда был совершен диверсионный акт на Горловском заводе?

Пушин: В ноябре 1935 года.

Коммодов: А в 1936 году вами были совершены какие-нибудь вредительские или диверсионные действия?

Пушин: Нет, начиная с декабря 1935 года, ни одного акта преступного характера я не совершал. Я всеми мерами старался уйти с работы из Главхимпрома и уехал в Грузию.

Коммодов: На новом месте вы не использовали свое служебное положение в скверном направлении? [c.154]

Пушин: Наоборот, Я старался как можно лучше работать, чтобы смыть преступное пятно.

Коммодов: Вы сознались на допросе или написали собственноручное заявление?

Пушин: Прежде, чем мне были предъявлены улики и поставлен ряд вопросов, я попросил бумагу и перо и написал на имя наркома внутренних дел Ежова заявление, в котором признался во всех своих преступлениях.

Коммодов: У меня больше вопросов нет.

Вышинский (Пушину): Сколько времени вы исполняли обязанность осведомителя германской разведки?

Пушин: С конца 1934 или с начала 1935 года до середины 1935 года.

Вышинский: Что же потом вам помешало?

Пушин: Не было никаких практических поручений, так как лицо, с которым я был связан, Ленц, выехало.

Вышинский: Значит, вы прекратили деятельность не потому, что у вас были угрызения совести, а потому, что не было практических предложений?

Пушин: Да.

Вышинский: Вы никому не заявляли о том, что у вас были на душе грехи, преступления, до того, как вас привели в НКВД?

Пушин: Заявления я никому не делал.

Вышинский: Значит, заявление на имя тов. Ежова вы подали не до ареста, а уже после ареста?

Пушин: Да.

Вышинский: А раз вы сами не пришли и не заявили, все остальное теряет всякое значение.

Пушин: Совершенно верно.

Вышинский: У меня больше вопросов нет. [c.155]

	предыдущая		следующая
		содержание