предыдущая
следующая
|
|
предыдущая |
|
следующая |
|
содержание |
М.: Партийное издательство, 1934. – 160 с.
Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания
ПОЗИЦИЯ БАВАРСКИХ КОММУНИСТОВ ПЕРЕД СОВЕТСКИМ ПЕРЕВОРОТОМ
Уже период съезда советов способствовал быстрому выветриванию у коммунистического руководства иллюзий об установившейся якобы диктатуре пролетариата и о возможности создания советской республики объединенными [c.83] усилиями “левых” независимцев, анархистов и коммунистов. Нюрнбергское соглашение и создание правительства Гофмана наглядно показали необходимость решительной перемены линии партийной организации. Перелому в деятельности мюнхенских коммунистов особенно способствовал приезд в середине марта в Мюнхен Евгения Левине. Под руководством Левине партия сделала крупные успехи в укреплении коммунистической организации и в строительстве ячеек на предприятиях и в казармах. Однако и сам Левине находился под влиянием люксембургианских представлений о задачах коммунистического авангарда и тактике партии в борьбе за диктатуру пролетариата.
В “Красном знамени”, начавшем выходить под редакцией Левине, уже 18 марта совершенно правильно подчеркивалось, что “время для сведения счетов с нашими противниками наступит тогда, когда рабочий класс создаст путем организации советов средства для захвата власти и когда за коммунистами будет стоять большинство рабочих”1.
Правильно подчеркивая опасность преждевременных выступлений, раньше чем партия укрепится в массах и создаст прочную опору в советах, указывая на возможность провокации преждевременного выступления пролетариата со стороны буржуазии и ее “социалистической” агентуры, Левине держался вообще того мнения, “что провозглашение республики советов в Баварии при настоящем политическом положении в государстве было бы безумием и имело бы роковые последствия”2.
Левине исходил при этом не только из слабости партийной организации и ее позиций в советах, но и из пессимистической оценки вообще перспектив советской власти в Баварии ввиду ее зависимости от остальной Германии и общей незрелости обстановки в других частях страны.
На данном этапе Левине выдвигались на первый план вопросы организационно-партийной и массовой работы. Эта установка содержала в себе однако зародыши будущих ошибок компартии, поскольку она связана была у Левине с недооценкой возможной инициативы баварского пролетариата в [c.84]* общей борьбе немецкого пролетариата за советскую Германию и приводила к недооценке тяготения широких масс баварских рабочих к советской системе. Считая, что “важно выиграть как можно больше времени, но ни в коем случае не приводить массы искусственно в движение”, Левине не имел правильной установки в вопросе о том, как связать организационно-массовую работу партии с быстро нарастающим революционным подъемом. Между тем в период после убийства Эйснера и в период правительства Гофмана массовое революционное движение пролетариата усиливается. Эту обстановку быстро растущих предпосылок нового революционного кризиса баварские коммунисты и Левине недостаточно учитывали. При всем росте организационного и политического влияния коммунистов партия недостаточно оформляла и организовывала вокруг революционных лозунгов стихийное движение за советскую систему.
Крупнейшей ошибкой было крайне слабое разоблачение коммунистами социал-демократии и особенно “лево”-соглашательских группировок – независимых и анархистов – в рабочих массах Баварии. Решительная борьба за изоляцию соглашательских партий возможна была лишь в том случае, если бы коммунистическая партия полностью уяснила себе значение сосредоточения только в своих руках руководства революцией, если бы она понимала, что изоляция и разоблачение социал-демократии невозможны при наличии союза и сотрудничества с ней. Период деятельности компартии до приезда Левине как раз и был характерен иллюзиями относительно “революционности” и “готовности к борьбе за диктатуру пролетариата” “левых” независимых и анархистов. Опыт съездов советов и приезд Левине, понимавшего предательство руководства независимых, создали в этом отношении известный перелом в партийной организации, внесли большую ясность в оценку действительной предательской роли независимых.
Однако это было недостаточно.
“В чем состоит основное стратегическое правило ленинизма?
Оно состоит в признании того, что:
1) наиболее опасной социальной опорой врагов революции в период приближающейся революционной развязки являются соглашательские партии; [c.86]
2) свергнуть врага (царизм или буржуазию) невозможно без изоляции этих партий;
3) главные стрелы в период подготовки революции должны быть, ввиду этого, направлены на изоляцию этих партий, на отрыв от них широких масс трудящихся3.
Подрыв влияния соглашательских партий в массах и особенно изоляция независимых должны были быть основной задачей коммунистов. Характеризуя линию партии на изоляцию соглашательской партии перед Октябрьской революцией в России, т. Сталин писал:
“Но как осуществлялась партией эта изоляция конкретно, в какой форме, под каким лозунгом? Она осуществлялась в форме революционного движения масс за власть советов, под лозунгом “вся власть советам”, путем борьбы за превращение советов из органов мобилизации масс в органы восстания, в органы власти, в аппарат новой пролетарской государственности”4.
Между тем, если в эйснеровский период партийная организация делала ту ошибку, что развертывала борьбу за власть советов без соответствующего разоблачения соглашателей и соглашательских советов, то при Левине партийное руководство сняло фактически лозунг борьбы за власть советов, исходя из незрелости обстановки и безнадежных перспектив пролетарской революции в Баварии по крайней мере в данный период. В решающие недели после съезда советов партийная организация свернула в сущности политическую мобилизацию масс на активную борьбу против правительства Гофмана, за переход власти к советам, перенеся центр тяжести на внутрипартийную работу. Об этом красноречиво говорит хотя бы тот факт, что в гофманский период партийной организацией не было проведено ни одной стачки, ни одной массовой политической демонстрации.
Не ориентируясь на организацию захвата власти в Баварии, партия была застигнута врасплох новым кризисом и новым маневром социал-демократии.
К началу апреля 1919 г. кризис в Баварии достиг своего апогея. Бессильное и обанкротившееся “социалистическое” [c.87] правительство растеряло последние остатки доверия масс, когда, уступая давлению буржуазных партий и в противоречии с нюрнбергским соглашением, оно известило о новом созыве ландтага на 8 апреля. Стремления вождей правой социал-демократии реставрировать тихой сапой буржуазную парламентскую контрреволюцию, намерение снова созвать ландтаг вызвало возмущение в широчайших массах пролетариата, охватив и рядовую массу социал-демократических рабочих. Основной вопрос революции – буржуазная демократия или пролетарская диктатура, ландтаг или советы – после пяти месяцев революции снова требовал недвусмысленного решения.
Провозглашение Венгерской советской республики (21 марта 1919 г.) явилось новым толчком к борьбе за советы и источником дальнейшей популяризации советской республики в массах.
Но в массах, стихийно тяготевших к советской системе, не выработалось еще ясного понимания того, что установление диктатуры пролетариата и ее укрепление возможны только на путях непримиримой классовой борьбы и гражданской войны. В обстановке классического революционного кризиса, когда низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут управлять по-старому, у верхов буржуазии и ее социал-демократической агентуры не было действительных средств управления по-новому. Это определило тот план, который осуществили правые социал-демократы, используя в качестве своего орудия независимых и анархистов: во-первых, попытаться, уступая давлению масс и воспользовавшись их революционной неопытностью, состряпать советскую систему, отличающуюся от буржуазного порядка одним названием и сохраняющую фактическую власть за буржуазией; во-вторых, использовать угрозу советской республики как предлог для мобилизации вооруженных сил контрреволюции во всей Баварии для удушения революции.
Толчком для осуществления социал-демократических комбинаций послужило принятое на собрании совета рабочих и советских депутатов Аугсбурга и отражавшее возмущение рабочих новым созывом ландтага требование к Центральному совету о немедленном провозглашении советской республики. Это предложение, внесенное отдельными независимыми социал-демократами по докладу председателя Центрального [c.88] совета социал-демократа Никиша, было с энтузиазмом встречено 6 тыс. рабочих и служащих, переполнивших зал заседания. Аугсбургские рабочие провозгласили одновременно всеобщую забастовку, и 4 апреля были остановлены все предприятия.
Выделенная собранием делегация из трех социал-демократов вручила в Мюнхене это требование Центральному совету. Социал-демократическая идея создания кабинетным путем советской республики нашла отклик у независимых и анархистов, поспешивших присоединиться к аугсбургским предложениям и принявшихся за их осуществление.
4 апреля днем и вечером представители Центрального совета и “революционного рабочего совета”, правые социал-демократы, независимые, анархисты совместно с представителями крестьянского совета имели совещания, на которых был решен вопрос о провозглашении советской республики. На совещаниях присутствовали 6 из 7 членов министерства Гофмана (сам Гофман был в отъезде), высказавшихся за советскую республику. Особенно горячо поддерживал эту идею военный министр Шнеппенгорст, бывший душой провокационного плана социал-демократов.
Совещание приступило уже к распределению портфелей в “совнаркоме”, когда ничего не подозревавшие представители коммунистов, вызванные на это заседание, заявили ко всеобщему удивлению присутствующих о решительном отказе коммунистической партии участвовать в такой комбинации, поддерживать ее и входить в советское правительство.
Откровенно высказав свое недоверие к Шнеппенгорсту, Ашенбреннеру и другим правым социал-демократам, коммунисты аргументировали свое отрицательное отношение не только отказом от всякого сотрудничества с правыми социал-демократами, но и тем, что советская республика не создается за зеленым столом, она возникает как результат серьезных боев пролетариата, как результат его побед. Для мюнхенского пролетариата такая решительная борьба еще впереди. Мы готовимся к этому и у нас еще есть время. Сейчас момент для объявления советской республики чрезвычайно неблагоприятен. Массы в Северной и Центральной Германии потерпели поражение и только собирают свои силы для новой борьбы. Бавария же не представляет собой хозяйственно [c.89] замкнутой единицы, которая могла бы долгое время держаться самостоятельно” (заявление Левине)5.
Позиция коммунистов, не оказав влияния на вопрос о провозглашении советской республики, представляла собой однако крупнейшую угрозу для вождей правых социал-демократов, надеявшихся одной переменой вывески успокоить революционное брожение в массах. В то же время открытое недоверие к правым социал-демократическим поварам советской республики, выраженное коммунистами, заставило независимых внешне колебнуться влево и обусловить свое согласие на провозглашение советской республики рядом требований: обобществления предприятий, банков и крупного землевладения, введения всеобщей трудовой повинности, “социализации печати”, подчинения госаппарата советам, реорганизация последних на производственной основе и т.д. Одновременно социал-демократы большинства начали форсированно стягивать и организовывать вооруженные силы контрреволюции для кровавого разгрома революционного пролетариата. По требованию военного министра правительства Гофмана, Шнеппенгорста, провозглашение советской республики было отсрочено на два дня ввиду “необходимости прощупать настроение в стране и популяризировать эту идею в провинции”.
Посланные с этой целью в провинцию социал-демократические “глашатаи” советской республики, присоединившись к Гофману, остались в штабе контрреволюции и приняли участие в подготовке карательной экспедиции против мюнхенского пролетариата. [c.90]
1 Р. Левине, Советская республика в Мюнхене, стр. 13.
2 Там же, стр. 12.
3 Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 91–92, изд. 9-е.
4 Там же, стр. 93.
5 Р. Левине, Советская республика в Мюнхене, также П. Вернер, стр. 25.
|
|
предыдущая |
|
следующая |
|
содержание |