Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		содержание

Глобальный кризис того, что на протяжении XX века называлось социализмом, налицо. Значит нам, социалистам и коммунистам, пора сделать серьезные выводы.

Прежде всего следует признать, что вывод марксизма XIX века о том, что промышленно-развитый капитализм – суть необходимая и достаточная предпосылка социализма (как первой фазы коммунизма), по меньшей мере не точен. Да, начиная с этого момента истории у человечества появляется вероятность движения по пути социализма. Доказательство этому – цепь социальных революций XX столетия, существование «мутантного социализма» на протяжении десятилетий, ростки социализма в развитых странах и даже социалистические лозунги в ряде государств 3-го мира. Возникнуть социализм мог и возник. Но устойчиво развиваться как качественно иное общество – не мог. Возможен был лишь переходный строй, содержащий во всех своих слагаемых «пережитки» (точнее – реальные черты) прошлого общества.

Почему? Да потому, что для устойчивого развития нового общества нужна качественно новая система производительных сил, обеспечивающая новое содержание труда, производственных и социальных отношений, новый тип личности и политической системы (в данном случае – отмирание государства и его атрибутов). В общем и целом на базе индустриального, «классического» государственно-монополистического капитализма реализовать эти задачи было возможно ограниченно и в переходных формах, подобных формам доиндустриального капитализма, остававшегося в общем и целом лишь одним из элементов переходной смешанной экономики, в которой, как известно, господствовала феодальная общественная система, лишь как исключение, постепенно, через цепь революций, крестьянских войн и общественных потрясений (реформация), становясь правилом.

Первая (во всемирно-историческом масштабе) – попытка прорыва к новому социалистическому обществу в конце XX века закончилась трагически, и в этом немалая вина многих и многих социалистов и коммунистов. Вина теоретиков: мы не дали достаточно [c. 198] целостной модели, честно предупреждающей о всех тех противоречиях и зигзагах, по которым – а это очевидно демонстрировал генезис капитализма – пройдет дорога к социализму. Вина практиков: «нетерпение сердца» не оправдывает катастрофических по своим последствиям попыток при помощи насилия искусственно ускорить процесс вызревания нового общества; мучительно больного с детства мутанта советского социализма можно и должно было лечить, но нельзя было превращать в Голема на глиняных ногах. И все же шанс прорыва к социализму у нас был. Он оказался реализован не полностью, да и условий для вырастания социализма в конечном итоге оказалось недостаточно. Но подвиг, равно как и трагические ошибки тех, кто шел по социалистическому пути, оказались не напрасны (я говорю – ошибки, ибо тех, кто подобно сталиным, адыловым и К° цинично уничтожал людей, можно считать коммунистом не больше, чем инквизиторов – воплощением христианской добродетели): уровень социализации (участие трудящихся в собственности и управлении, социальная защита и регулирование рынка) общества в XX веке качественно вырос, предпосылки социализма существенно выше (по сравнению с классическим капитализмом), и из этого тоже надо извлечь соответствующие уроки. Опыт «мутантного социализма», как и всего мирового социалистического движения трагичен, во многом – преступен («гулагу» не было, нет и не будет оправданий), но бесценен и героичен – без него не было бы ни «гуманного капитализма» развитых стран Запада, ни тех достижений, которыми человечество обязано новейшей истории социализма в кавычках и без.

Этот опыт первых попыток практического прорыва к социализму требует своего осмысления. В чем-то его можно сравнить с теми попытками перехода от феодализма к буржуазному обществу, которые предпринимало человечество в XV–XVI веках, скажем в Италии периода Ренессанса. И в этом, и в другом случае возникли реальные ростки нового общества, но возникли на крови (в первом случае – сталинских репрессий, втором – инквизиции), в дыму войн (в обоих случаях прежде всего – гражданских) и завершились трагически: то ли реставрацией феодальных порядков и австрийским игом, то ли зависимым типом номенклатурного [c. 199] капитализма… Но на смену трагедии Ренессанса пришла революционная борьба Гарибальди, и идеал свободного от феодального принуждения человека восторжествовал по всему миру. Я уверен, что трагедия социализма XX века в конечном итоге будет не менее оптимистичной, но только при условии, что мы сумеем извлечь уроки из поражения.

Итак, первый вывод, который мы должны сделать, открыто глядя в глаза трагедии социализма: поражение и последовавший за ним кризис первой попытки построить социализм на основе достижений индустриального капитализма и классической марксистской теории налицо; далее по этому пути идти нельзя, а попытки реставрации суть реакционная утопия. В то же время это поражение не окончательное, и кризис может быть преодолен.

* * *

Для этого необходима теоретическая разработка новой модели социализма и соответствующее качественное изменение стратегии борьбы за социализм. Политика, продолжающая традиции «реального социализма» (будь то государственно-бюрократическая модель нашего отечества или ее производные – политика компартий в развитых странах и некоторых правительств в развивающихся) уже обанкротилась. Политика мировой социал-демократии также находится в стадии кризиса, хотя и не столь очевидного, ее достижения – в прошлом, в «чудесах» социального рыночного хозяйства конца 50-х – начала 70-х гг.

В чем главная общая черта этих двух вроде бы разнородных процессов, приведшая их к кризису? В попытках решать проблемы преодоления внутренних границ буржуазного общества на основе усиления роли государства и потому, в конечном итоге, бюрократическими методами, подавляющими инициативу и творческий потенциал личности, а это прямой путь к кризису для общества, стоящего на пороге постиндустриальной цивилизации.

В случае «реального социализма» эта тенденция была реализована в гротескной форме тоталитаризма и бюрократического огосударствления экономической, политической и даже социокультурной жизни. Гипертрофия [c. 200] и гротескность этих форм обусловили и глобальность кризиса.

В случае с социал-демократической тенденцией мера государственного вмешательства существенно ниже и к тому же появилась на базе реального массового движения (профсоюзного, экологического и т. п.), поэтому и кризис не столь глубок.

Что может быть альтернативой обеим тенденциям? На первый взгляд, лишь возврат к буржуазному индивидуализму и рынку, либерализму. Но это путь назад, очевидно закрытый для социалистического движения.

Путь вперед связан с рождением нового качества мировой цивилизации (предсказанного, в частности, классическим марксизмом) – свободного творческого труда как главной производительной силы и высшей ценности общества. Способным к такому труду может быть лишь человек, свободный как от рыночно-буржуазных, так и от государственно-бюрократических форм отчуждения. Место тех и других могут и должны занять самоуправление, демократическое планирование и общественное регулирование рынка; освобождение труда хотя бы в форме превращения работников в коллективных хозяев (в рамках предприятия, объединения, региона, страны) средств производства и продукта труда, т. е. общественная собственность, порождающая не тоталитарное подавление активности и бесхозяйственность, а совместную предпринимательскую инициативу каждого; социальная справедливость, предполагающая не государственные подачки или бюрократическую уравниловку, а равенство стартовых возможностей для реализации потенциала каждой индивидуальности.

И это не только принципы будущего: эти начала можно «проращивать» уже сегодня в рабочем и профсоюзном движениях, в трудовых коллективах, в деятельности объединений жителей, потребителей, социально-обездоленных и молодежи, лишенных перспектив творческой самореализации. Это важнейшая основа социалистической тенденции в настоящем. Ростки самоорганизации и самоуправления снизу – такова главная база социалистических и коммунистических политических организаций. В этом качественное отличие от политики прошлого (реанимируемой ныне иными «левыми», связывавшей силу социализма с мощью государства). [c. 201]

Возможна ли победа социалистического и коммунистического движения, базирующегося на самоорганизации, самоуправлении, самозащите где-либо (и в первую очередь – в нашем обществе) в ближайшем будущем? Уровень развития этих тенденций отнюдь не достаточен как на Западе, так и в особенности в бывшем «социалистическом лагере», где самым страшным результатом тоталитарного прошлого стало повальное омещанивание народа, доведенного до такого уровня социальной импотенции, что (за небольшим исключением) он способен безропотно переносить лавинообразный рост нищеты, разграбление созданного его трудом богатства и национальное унижение.

Это «нет» вызывает протест в сердце коммуниста, но не дает права на «нетерпение сердца» и попытку воспользоваться любыми средствами ради достижения сегодня и здесь заветной цели. Оно требует реалистического взгляда на ситуацию. В частности – в нашей стране. Последнее означает, что ближайшей перспективой для нас может быть лишь смешанная общественная система, в которой будет доминировать либо одна из двух версий («патриотически-государственная» или «компрадорско-либеральная») номенклатурного капитализма, либо народно-демократическая тенденция.

Только в рамках последней государственно- и частно-капиталистические тенденции (от которых мы можем избавиться лишь в мечтах сталинистов или – на время – путем развязывания чудовищной гражданской войны) могут развиваться под контролем и в интересах большинства, а социалистическая тенденция будет застрахована от бюрократического вырождения.

В свою очередь, народно-демократическая власть в стране предполагает практическую реализацию простейших шагов к отмиранию государства и рождению самоуправления. Это – во-первых, последовательная реализация всех буржуазных свобод (слова, политической деятельности, митингов и собраний и т. п.), и прежде всего – международно признанных прав человека. Во-вторых, шаг вперед к народовластию: самоуправление в трудовых коллективах и территориях как основа формирования местных и федеральных Советов путем выборов на основе императивных мандатов (каждый депутат действует в Совете лишь как представитель той [c. 202] или иной самоуправляющейся ассоциации – трудовых коллективов, жителей, потребителей, «зеленых» и т. п. с правом отзыва в любое время). В-третьих, это демократическое, политическое выражение многоукладности экономики и социального (в том числе – классового) расслоения общества в форме многопартийности.

И все же даже такая смешанная модель может победить в нашем Отечестве лишь в результате народно-демократической революции. Революцией этот процесс должен быть назван прежде всего потому, что речь идет о качественном изменении отношений собственности и политической власти. Переход от собственности и власти бюрократии (трансформировавшихся ныне в свою новую разновидность – номенклатурно-капиталистическую) к собственности и власти, контролируемым народам, и есть суть этой антибюрократической революции. Не социалистической – для этого необходимы демократически организованные и способные к социальному творчеству – созиданию новых, социалистических отношений, массы трудящихся, но последовательно демократической – для этого необходимо «всего лишь» развитие базисной демократии (производственного, территориального и др. самоуправления, растущего «снизу») народного учета и контроля (подрывающего власть номенклатурно-буржуазной элиты) и последовательной реализации всех буржуазно-демократических прав и свобод. Без такой революции в странах бывшего «социалистического лагеря» поворота на путь социализма произойти не может, о чем вопиет наш опыт «социализма» без демократии. И это второй вывод, который мы должны сделать из анализа кризиса социализма.

Но и народно-демократическая революция ныне для нас не более, чем стратегическая цель, ибо даже для такой революции в наших странах нет необходимых субъективных предпосылок: подавляющее большинство жителей нашего Отечества, разочарованное пародией на демократию горбачевской поры едва ли не больше, чем предшествующей пародией на социализм, ныне уповает либо на «твердую руку» («государственники»), либо на принцип «каждый сам за себя, один бог за всех» («либералы»), либо (по образцу то ли Жириновского, то ли Пиночета) на смесь того и другого. За осознание и реализацию великого коммунистического призыва – [c. 202]

левым еще предстоит долго и упорно бороться.

Как?

* * *

Какой может быть тактика социалистов и коммунистов в нынешних трагических для социализма обстоятельствах?

Прежде всего мы должны избавиться от истеричности, в которой многие из нас пребывают уже не первый год. Лозунг «Горбачев – предатель», «Ельцин – иуда» и тому подобные, равно как и надежды с сегодня на завтра решительным штурмом «восстановить, социализм» (а заодно и СССР) надо списать в утиль. Поняв, что дело не в Горбачеве и Ельцине, а общемировом кризисе первой мутантной модели социализма нужно и тактику строить исходя из этого – как тактику начальной стадии борьбы за новое социалистическое движение. Оно конечно же впитает в себя лучшие достижения (и лучших людей) прошлого, подобно тому, как, скажем, российская социал-демократия наследовала ряд традиций, опыт и, отчасти, даже кадры народничества. Но это будет все же качественно иное движение.

Новое качество этого движения взаимообусловлено с его новой стратегией – ролью политических организаций социалистов и коммунистов как «садовников», помогающих вырасти «саду» массового демократического движения, базирующегося на самоорганизации, самозащите, самоуправлении трудящихся и тех, кто уже или еще нетрудоспособен, трудовых коллективов и потребителей, молодежных и женских движений, экологических и творческих организаций…

Только работая в этих организациях, сумев им помочь стать на ноги, окрепнуть и найти свой путь – путь борьбы за интересы тех, кого они объединяют, не выродившись в очередной раз в бессловесную массу, на которой будет паразитировать новый тип бюрократии – только на этом пути мы создадим предпосылки для создания по настоящему мощной общественной силы, способной не только сломить власть коррумпированной капитализирующейся бюрократии и нуворишей, но и [c. 204] создать новую власть – народно-демократическую, обеспечив тем самым минимальные предпосылки для генезиса социализма.

Умеем ли мы так работать сегодня? Могут ли социалисты и коммунисты стать самыми надежными, активными, честными и умелыми чернорабочими профсоюзной организации, СТК или стачкома? Комитета местного самоуправления, молодежного клуба или кружка «зеленых»? Кто-то, где-то может, но большинство еще крайне далеко от этого. Однако этому можно и должно учиться. Не день и не два – годы. (Помните Маяковского: «…через четыре года здесь будет город-сад!»). Создавая на этой базе, в этой работе, из способных к этому людей (все равно – были они когда-то в КПСС или нет) новые политические организации. Не впадая в панику и отчаяние от невозможности победить сегодня и сейчас, но и (что не менее опасно) не превращаясь в конформистов, готовых на любые компромиссы с властями предержащими, лишь бы никогда так и не закончить непыльную жизнь партийного профсоюзного (или иного) босса…

И тогда мы сможем сказать:

Но до этого финала еще далеко. Пока что надо вспахивать землю и рыть котлован. Причем в условиях экономической (а также социальной, политической, культурной, национальной и прочая, и прочая) бури.

Быть может отложить эту работу, а сегодня объединить всех, кого можно, ради спасения России от «банды Ельцина»? Ведь кажется, еще немного, и кризис превратится в хаос, страна и народ погибнут…

Да, кризис глубок. Да, нищета, а скоро и безработица становятся по-настоящему массовыми, а беззаконие, коррупция, преступность, межнациональные конфликты продолжают свое победоносное шествие. И все же это не основание для того, чтобы объединять усилия только по принципу антиельцинизма. Власть Гинденбурга в Германии конца 20-х гг. этого века сопровождалась не менее чудовищным кризисом, а [c. 205] фашизм дал немецкому рабочему (а не только лавочнику и промышленнику) реальный рост его жизненного уровня и гарантии на завтра ценой… Поначалу она была не такой уж дорогой  – в концлагерь на «перевоспитание трудом» отправили несколько тысяч (сотен тысяч? впрочем, «какая разница?») «жидов», пивших кровь из «отечества», предателей-политиков (социал-демократов, коммунистов и т. п. – то же в большинстве, конечно же, «жидов») и гомосексуалистов… Вот и все. Зато как «расцвела» Германия!

Потом была II мировая война, Освенцим, Хатынь, 50 миллионов смертей. Потом…

Ныне наше Отечество на грани такой же катастрофы. Кризис коррумпированной власти «прихватизируемой» номенклатуры и нуворишей подводит нас к грани общенациональной катастрофы. Возможности народно-демократической (а тем более социалистической) революции нет. Как тут не впасть в иллюзию «спасения отечества», благодаря силе Стерлиговых и К°? Да и фашизмом от них вроде как не пахнет. Пока…

Но завтра будет поздно. Ратующие за сильного вождя, могучую армию, порядок, государственность и т. п., «забывающие» о зверствах сталинизма (или русского царизма – кто о чем) «патриоты» – это ныне худшие враги Отечества, ибо в нашей стране с ее опытом «кровавых воскресений» и Ленских расстрелов, «гулагов» и психушек, с ее тягой массы омещаненных прошлым людей к «доброму царю» (или генсеку) – в нашей стране любой авторитарный режим, любое ущемление демократии будет самым страшным ударом по интересам и человека, и нации. К тому же новый «твердый лидер» будет скорее всего не нью-Сталиным, а нью-Пиночетом (последний, кстати, был на словах куда большим «патриотом» Чили, чем интернационалист-Альенде). Впрочем, и те, и другие, придя к власти, первым делом всегда уничтожают коммунистов и социалистов.

Отсюда третий и актуальнейший ныне вывод. Только поддерживая все и всяческие общедемократические требования и силы их выставляющие, только бескомпромиссно борясь против любых (как про-, так и антиельцинских) сил, тяготеющих к авторитарным, диктаторским методам решения проблем, только работая на скорейшее, но естественное укрепление самоорганизации [c. 206] трудящихся, граждан – только на этом пути может сложиться новое социалистическое и коммунистическое движение в нашей стране и за ее пределами. Только так мы начнем преодолевать глобальный кризис социализма.

* * *

Когда и как он будет преодолен окончательно – сегодня гадать рано. Более того, очевидно, что преодоление сегодняшнего кризиса социализма – это общемировой, интернациональный процесс. Ни мы без наших товарищей в «первом» и «третьем» мирах, ни они без нас – левых из стран бывшего «социалистического лагеря», ничего сделать не сможем.

Пока что мы, левые, слабы. Слабы в России и США, Польше и Индии, Монголии и Англии. Кризис, который мы переживаем, глубок и трагичен.

Но трагедия социализма еще может стать оптимистической: потом и кровью сотен миллионов, гением и подвигом неповторимых индивидуальностей социалистическую тенденцию удалось превратить в одно из важнейших явлений новейшей истории. И если мы сегодня откажемся от попыток ностальгического реставраторства; поймем, что впереди десятилетия тяжелой борьбы, работы – как теоретической, так и практической; сумеем стать последовательными демократами, гуманистами и интернационалистами, твердо и однозначно говорящими «нет» попыткам еще раз «построить» социализм тоталитарно-государственными методами – если это произойдет не только в России, но в мировом социалистическом движении, то социалистическая тенденция XX века станет социализмом № 1.

	предыдущая		следующая
		содержание