Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Современный человек знает, что Земля является сателлитом (спутником) Солнца и обращается вокруг него, подчиняясь его силе притяжения, но Земля в свою очередь сама является центром притяжения своего сателлита – Луны. Солнце – лишь малая часть Галактики, а Галактика – малая часть Вселенной. Человек испокон веков думал, что Земля – это бесконечно большой дом, бесконечно простирающаяся среда обитания. Лишь в последние столетия он смог представить Землю как одно тело конечных размеров, а затем и облететь ее всю целиком. Земля состоит из материков и океанов, материки сегодня разделены на государства межгосударственными границами. Все государства имеют столицы и провинции. И столицы, и провинции – это тоже сложные структуры, состоящие из соподчиненных между собой “единиц” – областей, районов, регионов, губерний, уездов, княжеств, штатов, департаментов, воеводств, округов и т. п. Названий таких подразделений и подразделений этих подразделений очень много, но суть одна – это части (фрагменты) более крупных частей, и они же представляют собой объединения (совокупности) более мелких частей и подразделений. О каждом из этих подразделений можно сказать, что оно входит в более крупное, и само в свою очередь включает в себя более мелкие подразделения. Говоря языком математики, здесь происходит упорядочение предметов и понятий на основе отношения “часть – целое”.

Переходя к общему абстрактному (или, что то же самое, математическому) рассмотрению свойств таких структур, можно сказать, что здесь некоторую совокупность частей (элементов, фрагментов) можно рассматривать как нечто целое, но его можно также рассматривать как составную часть чего-то “целого большего ранга”, последнее в свою очередь является составной частью “целого еще большего ранга” и т. д. Такое разбиение можно назвать многоступенчатым (многоуровневым) структурным разбиением. Оно делит области пространства либо, совокупности каких-то объектов (предметов, понятий) на составные части. Выражаясь языком математики, оно является многоступенчатым (иерархическим) разбиением множеств на составляющие их [c.43] подмножества. Мысленное расчленение сложного на более простые части, как и обратная операция – объединение простого в сложное, является, по-видимому, характерной чертой человеческого мышления, общим универсальным приемом анализа, методом познания и творчества. Человек, стараясь постичь сложное и непонятное, стремится разделить его на более простые компоненты как нечто более доступное для понимания и овладения, а далее понять сложное как соединение по известным правилам более простых уже познанных фрагментов. А. Эйнштейн говорил “о психологических элементах” мышления: “Слова, написанные или произнесенные, не играют, видимо, ни малейшей роли в механике моего мышления. Психологическими элементами мышления являются некоторые более или менее ясные знаки или образы, которые могут быть “по желанию” воспроизведены и скомбинированы”²⁰. Такое расчленение мышления на элементы, можно сказать, представляет собой универсальный путь “ступенчатого” (поэтапного) познания человеком окружающего его мира. Любой учебник строится по принципу “от простого к сложному”, то есть по принципу многоступенчатого разбиения изучаемого материала на “элементарные порции знания”. Такое разбиение позволяет человеку, которому в данный момент по силам подняться лишь на одну ступеньку познания, путем последовательного совершения таких шагов взобраться, как по лестнице, на большую высоту знания и понимания (а значит, и овладения) окружающего его мира.

По-видимому, благодаря именно этому свойству человеческого разума все его знания, все, сотворенное человеком, начиная от философских концепций и кончая техническими устройствами, иерархично упорядочено (дифференцировано) на множества, подмножества, фрагменты, элементы, блоки и т. п. Звуки своего голоса человек разделил на небольшое множество простых звуков, которым поставил в соответствие буквы, расположив их в алфавитном порядке и создав таким образом письменность. Буквы составляют слова, слова – предложения, предложения – рассказы, истории, научные труды и книги. Каждая книга также иерархична по своей структуре – она делится на части, главы, параграфы, абзацы, пункты, подпункты. Без такого структурирования книга не может быть создана. Каждая наука составляет [c.44] иерархию областей, разделов, тем и подтем, задач, постулатов, теорем. Все, что создает и создавала промышленная деятельность человека, например машины, всевозможные сложные и сложнейшие устройства,– все это разбито на системы, подсистемы, узлы, подузлы, блоки, агрегаты и, наконец, “винтики”. Построенные человеком города делятся на районы, улицы, дома, квартиры. Любые человеческие объединения – от армий и правительств до любого предприятия или бригады строителей, возводящей дома,– также структурно дифференцированы. Армии, правительства – это классические примеры иерархических структур, состоящих их подразделений, подподразделений, подподподразделений и т.д. Каждый завод – это цехи, отделы, участки, группы, бригады и т.п., то есть это тоже типичная иерархическая структура.

Все это общеизвестно, “естественно” и тривиально, но все же возникает вопрос, почему это так, а не иначе, почему это есть и было в любой стране с древнейших времен до наших дней? Этот факт достоин обсуждения и наводит на мысль, что причина здесь кроется в свойствах самого разума и его носителя – человека. Человек способен понять нечто необозримое и сложное и управлять им, только разбив (структурировав) это сложное на простые обозримые и управляемые по известным ему законам элементы (“единицы”). Здесь происходит своеобразная “редукция информации”: человек, разделяя множества на подмножества (“единицы”), приводит сложное к простому и тем самым обретает способность управлять и сложными системами. Не расчленив на фрагменты, не структурировав сложную совокупность, человек не в силах управлять даже не очень сложной системой²¹.

Кроме описанной выше структурной иерархии можно также выделить тесно связанную с ней функциональную иерархию. Это понятие относится уже не к расчленению на части областей или множеств, а к функциональному (причинно-следственному) соподчинению. Если структурная иерархия образует “лестницу величин”, то функциональная иерархия– “лестницу зависимостей”. Здесь также можно привести множество примеров, различных по физической природе и масштабности, начиная от космических и кончая биологическими, техническими, социальными, языковыми. Так, тела, образующие [c.45] Солнечную систему (Солнце, планеты и их спутники, астероиды), которые неравновелики по своей массе и размерам и образуют структурную “иерархию размеров”, связаны между собой также иерархическими функциональными зависимостями (“иерархия функций”), определяющими их поведение (движение) в пространстве. Эти зависимости также отнюдь не “равноправны” и построены на строгом учете, “кто есть кто” и каков “вес” каждого тела в составе Солнечной системы.

Планеты обращаются вокруг Солнца и являются зависимыми от нега спутниками (сателлитами). Планеты зависят от Солнца, но не наоборот. Каждая планета в свою очередь может иметь своих спутников, как, например. Земля имеет обращающийся вокруг нее (зависящий от нее) спутник – Луну. Налицо цепочка односторонней несимметричной, то есть иерархической, зависимости Солнце – Земля – Луна. Этот космический пример интересен тем, что здесь хорошо видна связь структурной и функциональной иерархий: иерархия размеров (масс) здесь определяет иерархию зависимостей (орбит). Земля потому обращается вокруг Солнца (а не Солнце вокруг Земли), что масса Земли в триста тысяч раз меньше массы Солнца. Если бы масса Земли была больше массы Солнца, все было бы наоборот – Солнце обращалось бы вокруг Земли. Точно так же и в системе Земля – Луна: масса Луны меньше массы Земли в 81 раз, поэтому Луна обращается вокруг Земли, являясь ее сателлитом, но не наоборот (заметим, что, строго говоря. Земля также “частично обращается вокруг Луны”, так как Земля и Луна в действительности обращаются вокруг их общего центра масс, расположенного гораздо ближе к Земле, чем к Луне). Если бы массы Земли и Луны были равны, они были бы “равноправны” и в структурном и функциональном смысле и обе одинаково обращались бы относительно друг друга, то есть вращались бы относительно точки, лежащей посередине между ними. Здесь в законах движения планет строго соблюдается иерархия, каждый сателлит зависит от своего “хозяина” и сам диктует законы своим сателлитам. “Равноправия” здесь нет. Каждому уготовано свое место в иерархии в соответствии с его “весом” и удаленностью от “центра”. Здесь иерархизм обусловлен физическими законами и изменить что-нибудь нельзя.

Иерархически построены не только сугубо материальные [c.46] предметы и явления окружающего нас мира, но и нематериальные понятийные и речевые структуры, например человеческая мысль, выражаемая словами. Всем известно, что члены предложения делятся на главные и второстепенные и целые предложения, являясь сложноподчиненными, и неравноправны между собой. Никакого равноправия слов, собранных в предложение (образующих некое целостное понятие), нет, одни слова служат другим, образуя иерархию, хотя в словаре, где слова независимы друг от друга и не образуют целого, все они равноправны и никак не структурированы в иерархии. На этом примере легко понять, что иерархия есть средство построения чего-то целого из разрозненных частей.

В связи с приведенным нами астрономическим примером “ солнечной иерархии” уместно сказать, что термин “ иерархия” был впервые введен греческим христианским мыслителем Псевдо-Дионисием Ареопагитом второй половине V века н.э. в трактатах “О небесной иерархии” и “О церковной иерархии”. (заметим, что в то время еще не было известно о том, что Земля обращается вокруг Солнца, а Луна – вокруг Земли, и не был известен закон всемирного тяготения.) Представление о Солнце как о вершине небесной иерархии, смутная и даже в чем-то мистическая ссылка на власть Солнца стали одним из источников вдохновения, которое питало сначала замысел, а затем и построение гелиоцентрической теории Коперником и Кеплером. Вот что пишет об этом Коперник: “Солнце, как бы восседая на царском троне, правит обходящей вокруг него семьей светил... Земля зачинает от Солнца и беременеет каждый год”²².

Достойно удивления, что структурная и функциональная неравноправная соподчиненность (субординация) свойственна многим совершенно различным по своей природе системам – космическим, биологическим, техническим, социальным, государственным, армейским, информационным, грамматическим. Мы это хорошо знаем, считаем это естественным и поэтому не замечаем. При решении задач военной стратегии максимальной единицей считается армия, то есть множество вооруженных людей, подчиненных одному центру. Минимальной единицей (“неделимым элементом”) армии является солдат. Между этими “крайними подразделениями” [c.47] заключено около десятка армейских подразделений. Такие подразделения в армии любой страны строго иерархичны: отделение (около 10 солдат), взвод (несколько отделений), батальон (несколько взводов), рота (несколько батальонов) и далее по тем же законам – полк, дивизия, группа войск и т.п. Во главе каждого подразделения стоит командир, подчиняющийся командиру более крупного подразделения. При этом равноправия между командирами нет, наоборот, здесь все задумано так, чтобы обеспечить неравенство, неравноправие, субординацию. Армия – пример строгой структурной и функциональной “иерархии из людей”, где минимальная (неделимая) структурная и функциональная единица – человек.

Заметим, что объединение некоторого числа людей в “единицу”, руководимую одним человеком, – это чрезвычайно важная акция, присущая человеческим сообществам и существенно определявшая издревле н до наших дней жизнь человеческого общества. Можно без преувеличения сказать, что, если бы эта акция по каким-то причинам была невозможна, человеческое общество было бы совершенно иным. Существует мнение и оно, пожалуй, недалеко от истины, что эта способности, людей объединяться в самостоятельные, борющиеся друг с другом “единицы” различной величины позволила человеку бросить вызов главному, описанному Дарвином биологическому закону борьбы за существование и эволюции жизни на Земле. Благодаря способности объединяться в сколь угодно многочисленные иерархические сообщества человек как живое существо “вырвался из дарвиновского круга” биологической эволюции, где происходит борьба за существование индивидуумов и побеждает биологически сильнейший индивидуум. В результате объединения людей в сплоченные одной целью “единицы” (коллективы) конкурируют между собой уже не индивидуумы, а эти “единицы”, причем более крупная (многочисленная) единица сильнее при прочих равных условиях меньшей единицы. Тут в эволюционный закон индивидуальной борьбы и конкуренции вмешался вовсе не биологический “человеческий фактор” – фактор объединения, сплоченности, организации. Теперь побеждает при прочих равных условиях не самый сильный индивидуум, а самая сильная (наиболее многочисленная и более сплоченная) [c.48] “единица”. Если учесть, что во главе “единиц” стоят избранные индивидуумы (монархи, цари, вожди, императоры, руководители и т.п.), борьба между ними определяется совсем иными, а вовсе не дарвиновскими законами. Некоторые модели жизни и борьбы “иерархии из людей” мы рассмотрим ниже.

Естественные биологические системы также структурно и функционально иерархичны (неравноправны) на всех уровнях, начиная от микро– и макробиологических структур и систем жизнеобеспечения и кончая объединениями (сообществами) живых существ. Можно сказать, что неравенство (неравнозначность, неравноправие) – основная черта биологического мира²³. Можно даже построить иерархические ступенчатые ряды господства и подчинения обитателей джунглей и мирового или воздушного океанов, обитателей пустынь и полярных ледовых просторов и всех других сред и областей обитания. Можно привести примеры из жизни стадных животных, где вожаки инстинктивно строят иерархию силы, примеры из жизни объединенных коллективов насекомых с разделением функций и т. д. Однако мы не будем приводить их здесь.

В качестве примера функциональной иерархии в биологических системах жизнеобеспечения можно сказать о разветвленной (древовидной) структуре. Такой структурой обладают многие биологические и физиологические системы человека, животных и растений – кровеносная, дыхательная, нервная, система питания и др. Например, соки земли, питающие растущее дерево, движутся по путям, образующим такую структуру (отсюда и ее название – древовидная). Здесь каждый участок пути представляет собой периферийное ответвление от “более центрального” (расположенного ближе к центру, к главному стволу) и в свою очередь является центральным по отношению к другим периферийным ветвям, ответвляющимся от него. Ввиду многоступенчатости таких разветвлений ветвям дерева можно присвоить “ранги” (“уровни”, “этажи” и т.п.), например, центральный ствол – это первый (высший) ранг, первое ответвление от ствола-второй ранг, ответвление от этого ответвления – третий и т. д. Очевидно, что ранги здесь неравноправны. Первый ранг питает (а значит, делает зависимым) все дерево, второй ранг – только часть дерева, третий – часть этой части и т.д. Нельзя [c.49] не восхищаться мудростью природы, создавшей такие структуры, обеспечивающие их жизнеспособность, надежность и устойчивость. Повреждение или отделение любой части (кроме центральной) такой системы не приводит к ее гибели. Система кровоснабжения тканей человека и животных, их нервная система тоже, как известно, имеют древовидную структуру.

Иерархические системы гораздо больше распространены, чем это может показаться на первый взгляд. Без преувеличения можно сказать: иерархии всех масштабов вокруг нас. Мы живем среди иерархий и сами являемся элементами (звеньями) многих иерархий, часто не осознавая этого. Везде, где требуется объединение сил, усиление военной, политической, технологической мощи, где множество людей нужно направить на достижение цели, непосильной для одного человека, где нужна сплоченность, управляемость большим количеством людей, – всегда в этих случаях иерархическая общественная система считается наиболее эффективной. Это доказано и по отношению к техническим системам.

Инженеры знают, что сложные управляемые технические системы – это, как правило, иерархические (древовидные) структуры и сигналы управления здесь в подавляющем большинстве объединены, в многоуровневую иерархическую структуру: есть общий центр (пульт) управления, локальные центры, есть управление отдельными агрегатами, есть, наконец, некие неделимые элементы – “винтики”, функции которых узки и однозначны. Хорошо знакомые всем такие технические системы, как, например, снабжение городов электроэнергией, водой, газом, теплом, продуктами питания и т.п., как правило, имеют ту же многоуровневую иерархическую древовидную структуру: есть главный (центральный) пульт (центр, склад), далее районные пульты (склады), локальные раздаточные узлы, затем распределительные щиты по блокам и зданиям и, наконец, конечные потребители, то есть каждый из нас. (Отклоняясь от темы, зададим вопрос: понимаете ли Вы, как уязвим и зависим от “центра” каждый из нас в таких системах?) В этих многоступенчатых технических системах неравенство, неравнозначность заложены органически, иерархичность здесь присуща самой природе этих систем, она является их врожденным качеством и сетовать на нее не имеет смысла (в технике известны и другие, [с.50] неиерархические, системы, но они менее распространены и нетипичны и здесь мы не будем говорить о них).

Тот факт, что иерархические системы существуют в космосе и на Земле, в живой и неживой природе, в человеческом обществе и современной технике и технологии, приводит к мысли о том, что, по-видимому, эти системы обладают какими-то универсальными качествами, делающими их жизнеспособными, рациональными или оптимальными, что они “естественны” и как нельзя лучше соответствуют “природе вещей”, тем законам, по которым устроен мир, в котором мы живем. И действительно, элементарные размышления о том, разумно ли иерархическое, то есть основанное на неравенстве, построение жизни на Земле, приводят к выводу: да, несомненно разумно. Например, биологические системы благодаря “неравноправию” (неравенству) живых существ, населяющих Землю, позволяют существовать миллионам видов живых существ, где каждому “отведено свое место” в великой иерархической системе жизни и каждый вполне приспособлен к своему месту в этой естественной иерархии. Можно сказать, что все они сосуществуют в живом мире именно благодаря неравенству, где нет и в помине “равенства и справедливости”, где каждый слабый опасается сильного и сам господствует над более слабым.

Многие мыслители прошлого и настоящего переносят эту закономерность жизни – неравенство – и на человека, на человеческое общество и говорят, что и оно тоже может быть устойчивым лишь в случае, если узаконить неравенство: император (король, царь, вождь), затем подчиненные ему министры и приближенные, затем приближенные этих приближенных и т.д. и далее– простой народ, рядовые общества, и говорят, что иначе человеческое общество существовать не может, что только такая его пирамидальная иерархическая структура жизнеспособна и устойчива. Защитники иерархий говорят, что как весь живой мир прекратил бы свое существование, если бы кто-то вздумал насаждать там равенство и демократию, так и человеческое общество не смогло бы существовать без неравенства его членов. И приводят в качестве примеров неудачные попытки иных (неиерархических) построений обществ, которые очень быстро погибли, опрокинулись, как пирамиды, поставленные вершиной вниз. [c.51]

Объективно оценивая эти примеры, мы должны признать, что, действительно, мы и сегодня не знаем неиерархических государств, то есть государств, построенных не по уровням (этажам) власти, не знаем государственных систем, где нет премьеров, министров, их помощников, руководителей среднего уровня и, наконец, рядовых исполнителей. Это нормальный порядок вещей. Когда мы читаем в газетах, что где-то планируются переговоры между государствами на высшем уровне, на уровне министров и заместителей министров, мы не возмущаемся иерархичным подходом к межгосударственным отношениям, считая их разумными и само собой разумеющимися для всех без исключения государств независимо от социального строя. И на вопрос, возможна ли другая организация межгосударственных отношений, каждый ответит: нет, невозможна. Разве возможна система, когда межгосударственные переговоры ведут, например, рабочий-токарь автомобильного завода одной страны и шахтер угольной шахты другой? Как ни привлекательна и демократична такая модель, когда рабочие управляют межгосударственными отношениями, нужно, признать ее утопической или фантастической. Реальные переговоры между рабочими двух стран можно осуществить, например, выбрав из рабочих представителей (лидеров) и поручив им переговоры. Но это уже, иерархический подход, основанный на понятиях “лидер”, “глава делегации” и т.п., то есть основанный на неравенстве, необходимости разделения рабочих на рядовых и лидеров. А это снова неравенство, расслоение людей на ранги и уровни, что, говоря строго математически, нарушает равенство и равноправие людей.

Опираясь на исторические факты, можно сказать, что свойственное человеку стремление к равенству и справедливости всегда широко эксплуатировалось и эксплуатируется всеми революционерами мира. Приведенные выше рассуждения и выводы о невозможности равенства рассматриваются при этом как “реакционные”, служащие интересам господствующего класса. Такие теории неравенства с точки зрения революционеров вредны уже тем, что они утверждают, будто после революции снова будет неравенство. Одни революционеры или заговорщики перед переворотом обещают, что существующая иерархическая система власти будет в результате революции или переворота заменена другой – [c.52] “кто был никем, тот станет всем, и наоборот”, то есть обещают переставить местами этажи власти. Это наиболее честные обещания. Но другие, пользуюсь существующим в каждом человеке желанием равенства людей в обществе, обещают после революции неиерархическое общество равных и свободных людей. Иногда даже говорят (и верят!), что после революции не будет императора, короля, царя, вождя, председателя, то есть главного человека, что в армии не будет генералов, офицеров, воинских чинов и званий, а все будут равны, будут равными среди равных товарищами. Но когда революционеры-разрушители, совершив революцию и взяв в свои руки государственную власть, становятся держателями власти и руководителями общества и государства, они очень скоро убеждаются, что без иерархии (соподчиненности и неравенства) нельзя обойтись, и начинают строить другую (на сей раз свою) иерархию, и неизвестно, будет ли она лучше или хуже прежней дореволюционной.

Возникает вопрос: чем же так сильна и привлекательна иерархическая система власти, что даже честные и благородные революционеры; ненавидящие всяческие иерархии как системы, основанные на неравенстве, и не жалеющие жизни для их уничтожения, сами затем начинают строить свои иерархии после революции, вызывая, конечно, недовольство и ненависть следующего поколения революционеров?

Этот парадоксальный факт приводит к выводу, что дело здесь в наличии какого-то объективного (“физического”) закона, а не субъективных факторов или случайных совпадений. Если во все времена во всех странах человеческие общества, государства, объединения, группы стихийно и независимо друг от друга строились по иерархическому принципу, значит, по-видимому, иерархические структуры нельзя отрицать или. игнорировать, как нельзя, например, отрицать или игнорировать физические или математические законы. Этим законам можно лишь подчиняться, познавать их и учитывать в практической деятельности человека, как мы учитываем в своей деятельности все другие физические законы – от закона Архимеда до законов механики, электротехники или химии. Смешно отрицать, игнорировать, не уважать или ненавидеть эти законы. Все это мы говорим лишь для того, чтобы убедить читателя: [c.53] иерархические системы нужно изучать, чтобы познать их законы и затем использовать их при построении общественных систем, приемлемых для жизни народа. [c.54]

20 Цит. по: Клайн М. Математика: Утрата определенности. – М., 1984. С. 282.

Вернуться к тексту

21 Поспелов Д.А. Большие системы: Ситуационное управление. – М., 1975.

Вернуться к тексту

22 Коперник Н. О вращениях небесных сфер. Малый комментарий. Послание против Вернера. Упсальская запись. – М., 1964. – С. 35.

Вернуться к тексту

23 The Hierarchy of Life // Proceedings of Nobel Symposium. – Amsterdam, 1989.

Вернуться к тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление