Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

Итак, иерархические системы состоят из элементов, каждый из которых должен функционировать определенным образом: принимать сигналы (команды) с [c.68] верхнего уровня и передавать их на нижний. Очевидно, что “средний человек” вполне может выполнять подобные функции передачи команд сверху вниз, то есть может быть.”элементом” (звеном) иерархической системы. Рассмотрим более подробно свойства и характеристики иерархических человекосодержащих систем, то есть систем, где “элементом иерархии” является человек.

Очевидно, что “вводя живого человека” в иерархическую систему, мы рискуем чрезвычайно ее усложнить (может быть, до неузнаваемости). Можно даже усомниться в возможности построения такой простой системы, как иерархическая, из таких сложнейших и разнородных “элементов”, каковыми являются живые люди, индивиды с их богатейшим арсеналом разнообразных качеств – психологических, эмоциональных, волевых, рациональных, иррациональных, познанных, непознанных и т. п. Однако исторические факты говорят о том, что можно построить “иерархические системы из людей”, более того, это наиболее распространенные системы общественной организации людей, начиная от организации различных малых групп и кончая целыми государствами. При этом для успешного функционирования человека в такой иерархической системе требуется довольно малая часть тех качеств, которыми обладает человек: от него требуется лишь умение воспринимать команды сверху и передавать их вниз для исполнения. Поэтому построение математической модели иерархической человекосодержащей системы в принципе не отличается от построения модели такой системы из неодушевленных элементов, например упомянутых выше технических иерархических систем. Вводя человека в нашу модель иерархической системы, мы будем учитывать лишь некоторые его способности и качества, а именно те, которые имеют прямое отношение к исследуемому нами вопросу о механизме организации власти в иерархическом обществе. Для облегчения нашей задачи описания свойств сложных иерархических систем познакомимся со способами их наглядного графического представления.

На рис. 1 изображены иерархические системы в виде древовидных структур (графов). На рис. 1а показана иерархическая организация множества, состоящего из 15 элементов, которые изображены кружками, обозначенными буквой а с индексом, указывающим номер уровня, связи между элементами – линиями (стрелками). [c.69] “Коэффициент иерархичности” (“коэффициент усиления власти”) (рис. 1а) равен 2, то есть каждый элемент вышестоящего уровня здесь управляет двумя элементами следующего за ним нижнего уровня. На первом уровне (как на вершине всякой иерархической структуры) здесь один элемент а₁, на втором – два элемента а₂, на третьем – четыре а₃, на нижнем (четвертом) уровне – восемь элементов а₄. Иерархическая структура (рис. 1а) является четырехуровневой, так как в ней четыре этажа (уровня) расположения элементов.

а – четырехуровневая однородная система с “коэффициентом иерархичности”, равным 2;
б – двухуровневая система с коэффициентом иерархичности, равным 4;
в – трехуровневая система с неодинаковыми коэффициентами иерархичности;
г – смешанная система с различным количеством уровней и коэффициентами иерархичности

На рис. 1б изображена трехуровневая иерархическая система, включающая в себя 21 элемент (здесь элементы для простоты изображены в виде жирных точек (узлов), а связи – в виде линий без стрелок). Коэффициент иерархичности равен 4, то есть каждому элементу вышестоящего уровня подчинены 4 элемента нижнего. На рис. 1в изображена трехуровневая иерархическая система, состоящая из 19 элементов. Здесь коэффициент иерархичности различен для разных уровней: между первым и вторым уровнями он равен 3 (элементу а₁ подчинены три [c.70] элемента а₂, а между вторым и третьим уровнями он равен 5 (каждому элементу второго уровня подчинены пять элементов третьего). На рис. 1г изображена структурно более сложная иерархическая система – здесь и число уровней в различных “ветвях”, и коэффициент иерархичности на различных уровнях различны: элементу а₁ подчинены два элемента а₂, элементам а₂ также подчинены по два элемента а₃, а различные элементы а₃ “управляют” различным числом элементов а₄ (на рис. 1, г число управляемых элементов а₄ равно соответственно 3, 2, 1, 2), число элементов а₅ пятого уровня, подчиненных элементам а₄ четвертого уровня, также различно (оно равно соответственно 5, 2, 3, 1, 2).

Иерархические системы (рис. 1 а, б) можно назвать однородными (.здесь коэффициент иерархичности, или, что тоже самое, “коэффициент разветвления” ветвей в древовидной структуре зависимостей элементов, является настоянным для всех уровней и число уровней по вертикали для всей системы постоянно). Системы (рис. 1 в, г) можно назвать смешанными (неоднородными), так как здесь и число уровней во всех вертикальных “линиях подчинения” и “коэффициенты иерархичности” различны для различных уровней. Рис. 1 свидетельствует о большом разнообразии вариантов исполнения иерархических систем при неизменном наличии в них главного свойства – строгой ступенчатой соподчиненности (субординации) “ элементов”, основанной на неравенстве уровней. Эта схема также хорошо иллюстрирует важное свойство повторяемости (“вложенности”) иерархических пирамидальных структур: большую пирамидальную систему можно построить только из пирамидальных малых подсистем.

Кроме описанного способа представления иерархических систем в виде древовидных структур (рис. 1) существуют другие способы наглядного графического представления таких и подобных им упорядоченных систем элементов. Целью других графических представлений иерархических систем также является наглядная иллюстрация их главных свойств многоступенчатой подчиненности, неравенства уровней и обеспечения “управляемости” большинства меньшинством. Одним из возможных способов наглядного графического изображения иерархии власти является “иерархическая башня” (рис. 2). Ее можно представить как некое реальное инженерное [c.71] сооружение – конусообразную пирамидальную башню, очертаниями напоминающую египетскую пирамиду, но пустотелую и многоуровневую внутри, кем-то заселенную. Внутреннее пространство башни разделено горизонтальными перегородками-перекрытиями на этажи, которых может быть сколько угодно (на рис.2 десять этажей, нумерация этажей здесь обратная: 1-й этаж – самый верхний, 10-й – самый нижний). На каждом этаже живут обитатели этой пирамиды, разделенные таким образом на “уровни”. На нижних этажах благодаря большой жилой площади обитателей много, на более высоких этажах их все меньше, а на самом верхнем этаже из-за того, что там совсем мало места, живет только один человек.

Для осязаемости такой модели нужно представить, что вся башня – и боковые, и наружные стенки, и перекрытия между этажами – выполнена из прочного, непроницаемого материала, например из стального листа, из которого делается обшивка кораблей или, лучше, танковая броня. Сообщение между этажами башни осуществляется следующим образом. В полу каждого этажа имеются окна или люки (как в танках или подводных лодках), обитатели этого этажа могут открывать или закрывать их по своему усмотрению. Заметим важную функцию таких окон (“каналов связи”) между этажами: каждое окно (люк), находящееся между двумя соседними [c.72] этажами, открывается по воле обитателей верхнего, а не нижнего этажа. Например, люки, находящиеся в перекрытии между 5-м и 6-м этажами (эти люки находятся в полу 5-го этажа, но в потолке 6-го), могут открывать или закраивать лишь обитатели 5-го, а не 6-го этажа. Такое “неравенство” заложено в самой архитектуре (конструкции) этого мрачного сооружения и “железные обстоятельства” обрекают жителей башни на “многоступенчатое неравноправие”.

Но неравноправие обитателей этой башни этим не ограничивается. Обитатели, например, 5-го этажа могут в любой момент открыть люки и приказать что-либо обитателям 6-го этажа, и последние должны безропотно подчиниться под угрозой наказания со стороны обитателей 5-го этажа, которое буквально может обрушиться на их головы, а они беззащитны и лишены возможности что– либо предпринять. Но зато обитатели 6-го этажа сами могут открыть свои каналы связи (люки в полу 6-го этажа, которые являются одновременно люками в потолке 7-го этажа) и отдать любое приказание обитателям 7-го этажа, которые также безропотно его выполнят под угрозой “ наказания сверху”. И этот закон “командуй и сам подчиняйся” действует на всех этажах нашей “башни иерархии”, что, как мы говорили, часто выдают чуть ли не за “демократизм” многоступенчатой иерархии. Однако на самом верхнем (первом) этаже башни, где обитает один “верховный”, закон “дает осечку”: “верховный” может приказать что угодно своему “второму этажу”, а “верховному” приказывать некому, над ним этажей нет.

Это сооружение хорошо иллюстрирует “железные” законы иерархий власти. Здесь власть человека над другими всецело определяется не его собственными качествами или способностями, а его уровнем (положением) в башне иерархии. Здесь хорошо видно, что “верховным” может быть практически любой человек, если его поместить на вершину башни. Эта башня, можно сказать, и служит для управления одного человека всеми остальными. Конечно, ее очень трудно построить и особенно трудно “пробиться” в. ней на верхние этажи. Но быть (жить) на верхних этажах уже сравнительно легко, так как сама архитектура башни “работает” в пользу верхних этажей.

Существуют кроме описанных нами еще способы наглядного механического (технического) представления механизмов власти одних людей над другими. В этих [c.73] представлениях (моделях) так же, как и в предыдущих, нет ничего оригинального или нового с позиций “техники наполнения”. Это все примитивные (“топорные”) железные, железобетонные или каменные сооружения, которые помогают правителю “держать под колпаком” своих подданных. Еще одной моделью, иллюстрирующей “железобетонную” примитивную систему порабощения человека, может служить модель в виде “туннеля с односторонним движением”, наглядно показывающая безвыходность и ужас обитателей диктаторских режимов новейших времен. Люди в таком туннеле не в состоянии ни покинуть его, ни остановиться, ни двигаться в противоположном направлении. Они должны идти, только вперед, куда приказано, даже если они знают, что на выходе из туннеля стоит гильотина или (более современное исполнение) вращается нож мясорубки²⁵.

Иерархические системы, содержащие в качестве “элементов” человека, в принципе обладают всеми качествами технических и математических (абстрактных) иерархических систем, содержащих в качестве элементов неодушевленные объекты, – сохраняются их многоуровневость, подчиненность нижних этажей верхним, возрастающая значимость верхних уровней, строгая очерченность сфер управления каждого элемента и т. д. Однако такая “система из людей” в то же время обладает большим числом новых по сравнению с “неодушевленными” системами, присущих только ей качеств, обусловленных, [c.74] конечно, качествами (“параметрами”) самого человека. Обратимся к некоторым важным сторонам иерархических “систем из людей”.

Рассмотрим более внимательно “рождение и жизнь” такой человекосодержащей системы, изучим, как это обычно делается для всякой технической системы, “технологию ее построения” и “период эксплуатации”.

При построении иерархической системы из пассивных неодушевленных элементов (см. рис. 1) мы расположили по своему усмотрению одни элементы на низких уровнях, другие на более высоких, и только один элемент поместили на самую вершину иерархической пирамиды. Но кто расположит людей по уровням-этажам при построении иерархической пирамиды в обществе? Ведь человек не имеет при рождении номера уровня иерархии, указывающего, где ему предназначено жить в обществе. Тут-то он и проявляет свои нежелательные для мирного построения иерархии качества: вместо того чтобы довольствоваться любым уровнем в иерархической, общественной пирамиде, человек, как правило, желает занять в ней как можно более высокий уровень. Это действительно роковое качество человека, дестабилизирующее процесс построения и жизнь иерархического человеческого общества. Можно сказать, что в этом начало и причина его больших и малых бед, а также страданий человечества в целом: борьба за “высокие уровни” является основным фактором нестабильности жизни общества, “двигателем” революций, государственных и дворцовых переворотов и заговоров. Именно против этого качества человека было направлено упоминавшееся нами миротворческое учение Конфуция, призывавшего каждого быть довольным тем уровнем в обществе, который набрала для него судьба.

Однако, как показывает опыт, современный человек не следует этому призыву Конфуция. Более того, люди в основной массе чрезвычайно сходны в своем отрицательном с позиций учения Конфуция качестве – в “стремлении наверх” в обществе, в стремлении к возвышению над другими. Конечно, что-либо категорически утверждать или формулировать относительно качеств каждого человека рискованно, так как всегда есть исключения. Однако наше утверждение о постоянном стремлении человека к преуспеянию отрицать трудно ввиду общеизвестности этого качества, многократно описанного в литературе, искусстве, истории. И политический деятель, и спортсмен, [c.75] и ученый, и художник, и военный одинаково стремятся “наверх”. Поэтому говорить о добровольном размещении “элементов” (людей) по уровням человекосодержащих иерархических систем не приходится.

Так как же на самом деле происходит это “размещение по уровням” в реальном иерархическом человеческом обществе? По-разному: в борьбе, в соперничестве, по наследству, иногда путем некой правовой процедуры избрания (в демократическом обществе) и, конечно, по воле случая.

Всякая иерархическая структура (система) может быть построена из некоторого множества элементов лишь в том случае, если определен “критерий иерархичности” этих элементов, который можно также назвать “критерием неравенства” или “коэффициентом усиления”. Он определяет свойства или качества, которыми в разной степени будут наделены элементы разных уровней. Критерий иерархичности – это главный признак (параметр, свойство), согласно которому объекты или явления в иерархической системе располагаются по уровням, определяя “лестницу приоритетов”. Например, в Солнечной системе, как мы говорили, главным критерием иерархичности является масса космических тел, величина которой определяет, кто “хозяин”, а кто “сателлит”. В Солнечной системе в соответствии с этим критерием иерархии “лестница приоритетов” такова: Солнце – планеты – спутники планет, то есть планеты – это сателлиты Солнца, а спутники-сателлиты планет. Например, Земля – сателлит Солнца, а Луна – сателлит Земли, потому что отношение массы Солнца, Земли и Луны 27000000:81:1. В животном мире критерий иерархичности – это критерий силы, определяющий “лестницу приоритетов” в борьбе за существование, другими словами, он определяет строгий регламент, “кто уступает дорогу при встрече”. Можно, например, привести такой известный из русских сказок и в то же время вполне “серьезный” пример приоритета силы обитателей леса: медведь, волк, лиса, заяц, где каждый предыдущий в этом списке обладает “неоспоримым приоритетом” перед последующими²⁶. [c.76]

Примером цивилизованных человекосодержащих иерархий, где “правила восхождения” и приоритеты определяются правовыми нормами, правилами и судьями, являются “спортивные иерархии”. В спортивных коллективах “критерии иерархичности” определяются мастерством и физической силой спортсмена и обычно могут быть оценены количественно – баллы, очки, секунды, победы. Заметим, что спортивные примеры борьбы за восхождение на вершину многоэтажной и, по существу, иерархической пирамиды славы и известности позволяют легко понять, что один и тот же “элемент множества” (спортсмен) может входить в несколько иерархий одновременно, занимая в разных иерархиях различные уровни (один и тот же спортсмен может занимать в коллективе первое место по бегу, десятое место по велоспорту, пятое – по плаванию и т. д.). Спортивные примеры иерархий весьма показательны также и потому, что, во-первых, они знакомы и понятны всем и каждому и, во-вторых, они дают примеры и состязающихся друг с другом иерархических коллективов (команд) и индивидуумов. Главные факторы успеха борющихся спортивных иерархий – численность, сплоченность, боеспособность, стратегия борьбы, воля к победе, способности лидера. Используя примеры спортивных иерархий, легче понять законы борьбы других (“неигровых”) человекосодержащих иерархий, например военных, политических, государственных, экономических.

Из материальных критериев построения общественных иерархий (иерархических объединений людей) отметим два – “силовую” и “экономическую”. Можно сказать, что оба критерия являются силовыми в том смысле, что они основаны на диктате и силе. Можно сказать, что в первом случае – это “прямая” сила оружия, во втором – “косвенная” сила денег. Первый (силовой) критерий в предельном случае основан на страхе репрессий со стороны власти, второй (экономический) – на страхе голода. Автор этих строк чувствует протест просвещенного читателя, протестующего против утверждения, что оба критерия построения людских иерархических сообществ основаны на принуждении, страхе. Чтобы [c.77] отклонить этот протест, напомним, что иерархическое сообщество людей – это равновесная силовая система, где каждый “желает большего, но и боится потерять что имеет”, поэтому о добровольном распределении мест в иерархии не может быть и речи. Это можно пояснить при помощи примеров спортивных иерархий: каждый, даже самый преуспевающий спортсмен хотел бы занимать еще более высокое место в таблице показателей, хотел бы иметь еще больше побед, но правила спортивной борьбы, наличие соперников и судей заставляют его смириться с тем, чего он достиг, довольствоваться пусть временно достигнутым “силовым равновесием” со своими соперниками, конечно, мечтая о победе над ними.

Кроме главных “силовых критериев иерархичности”, на основании которых в прошлом “творилась история” – рождались и погибали великие и малые государства, велись войны, совершались революции и перевороты, – в современном цивилизованном обществе действует еще много побочных, так сказать, более мелких критериев иерархичности, которые, говоря упрощенно, определяются теми приобретениями (благами), к которым стремятся члены современного общества, за которые происходит борьба и которые стимулируют их восхождение на верхние уровни различных “цивилизованных иерархических пирамид”, их в современном обществе великое множество. Трудно дать точное определение или описание тех благ, во имя которых в человеческом обществе каждый “стремится наверх”, однако не вызывает сомнения существование такого стремления. Оно так же универсально и всеобще, как пресловутое стремление солдата стать генералом или спортсмена стать чемпионом, поэта – стать известным, крестьянина – состоятельным, политика – стать премьером, революционера – вождем, бизнесмена – стать миллионером и т. д.

Похвально ли такое стремление или оно, достойно осуждения, много ли приобретает человек, поднимающийся наверх некой иерархии, и вообще, приобретает ли он в действительности что-либо или, наоборот, теряет (существует и такое мнение) – об этом мы здесь говорить не будем.(эти вопросы увели бы нас совсем в другие сферы науки). Мы лишь констатируем наличие этого стремления у людей. Такое “стремление наверх”, по-видимому, так же неистребимо в человеке, как и, воля к жизни, хотя, конечно, оба эти качества проявляются по-разному в [c.78] разных людях. Объяснение этого стремления многие ученые относят к одной из трудных задач социальной психологии и даже одной из загадок бытия. Изучающая это явление социологическая “теория ролей”²⁷ объясняет его стремлением человека к главной роли (подобно такому же стремлению актера в театральной труппе). Можно утверждать, что не будь у граждан государства “стремления наверх” или не будь его у спортсмена, иерархические государственные системы потеряли бы смысл и развалились, как и потеряли бы смысл спортивные соревнования, и все описанные свойства иерархических человекосодержащих систем, которые мы здесь излагаем, были бы заведомо неверными.

В цивилизованных обществах существует большое число “уровней успеха”, связанных, как правило, прямо или косвенно с упомянутыми нами выше “критериями иерархичности”: карьера.(уровень государственной должности), уровень полученной награды, звания, известность, ученая степень и т. д. (потому-то эти награды, звания и учреждены в обществе, что они учитывают и стимулируют “стремление человека наверх”). Заметим, что эти “критерии иерархичности” не равнозначны и сами составляют своего рода иерархию. Примеров иерархических систем различных масштабов относительно независимых или входящих в качестве составных подсистем в более крупные иерархии можно привести много. Классическими примерами многоуровневых крупномасштабных иерархических систем являются государственные, армейские системы, производственные объединение, промышленные фирмы и т. п. Ввиду сложности и масштабности таких систем иерархичность их структуры завуалирована и осложнена многими частностями, побочными связями и зависимостями и их “иерархический скелет” порой не заметен без специального анализа. В этом отношении строгий иерархиям гораздо лучше заметен в небольших “проблемно-ориентированных” сообществах людей, объединенных ради достижения какой-то цели. На таких простых иерархиях гораздо легче понять иерархическую “структуру из людей” и простые принципы ее построения.

Здесь уместно сказать, что кроме “лестницы стимулов” (“ лестницы наверх”) в обществе существует и “лестница наказаний” (“лестница вниз” или “лестница страха”), которая используется для построения иерархии [c.79] с не меньшим, если не с большим успехом как государственными, так и нелегальными и преступными режимами. Здесь “стимул приобретения” заменяется более ярко выраженным “страхом потери”, включая и потерю жизни. Как видим, обе лестницы – “лестница стимулов” и ее продолжение вниз – “лестница страха” – дают в руки власти широкий набор весьма простых методов и средств построения человекосодержащих иерархических систем “требуемой ориентации”. Недаром, как мы уже говорили, с задачей построения– великих иерархий вполне справлялись, как показала недавняя история, вожди, не осилившие и среднего курса наук. Их “философских познаний” вполне хватило для того, чтобы понять, что страх смерти – наиболее безотказный “критерий управления человеком” и построения машины власти.

Этот же критерий, как они скоро поняли, годится для решения не только политических, но и всех других задач “хозяйственного и культурного строительства”, а также для обеспечения прочности и устойчивости государства – налаживания промышленности, транспорта, сельского хозяйства и даже подъема литературы и искусства. Вот слова Сталина, сказанные им в защиту страха как критерия управления государством на XVIII партсъезде: “В 1937 году были приговорены к расстрелу Тухачевский, Якир, Уборевич и другие изверги. После этого состоялись выборы в Верховный Совет СССР. Выборы дали Советской власти 98,6 процента всех участников голосования. В начале 1938 года были приговорены к расстрелу Розенгольц, Рыков, Бухарин и другие изверги. После этого состоялись выборы в Верховные Советы союзных республик. Выборы дали Советской власти 99,4 процента всех участников голосования. Спрашивается, где же тут признаки “разложения” и почему это “разложение” не сказалось на результатах выборов? Слушая этих иностранных болтунов, можно придти к выводу, что если бы оставили на воле шпионов, убийц и вредителей и не мешали им вредить, убивать и шпионить, то советские организации были бы куда более прочными и устойчивыми. (Смех)”²⁸. [c.80]

Чрезвычайно простые и поэтому показательные примеры построения четких “железных” иерархических систем власти – всевозможные системы организованной преступности, ярким воплощением которых является, например, мафия (заметим, что с позиций математического анализа безразлично, законна ли рассматриваемая иерархическая система с юридической точки зрения или незаконна, поэтому этическую и юридическую стороны вопроса мы преднамеренно опускаем в наших моделях). Мафия – это строго иерархическая система, где критерий иерархичности (критерий, на котором построена дифференциация по уровням) – власть, физическая сила, насилие, страх наказания. Поэтому мафия (кстати, так же как и “классическое” диктаторское государство) – это четкая и простая система, где дисциплина чрезвычайно высока. Иногда мафию обвиняют в бессмысленной жестокости и кровожадности. Это неверно. Мафия никого никогда не убивает и не наказывает без причины, а причина наказания у мафии одна – непослушание, то есть невыполнение главной функции элементом иерархической системы. Мафия не зверствует без причины, она наказывает за нежелание кого-то занять указываемое ему место в иерархии власти и подчинения. И процедуру наказания мафия не усложняет, как это делают правовые органы цивилизованного государства – суды, свидетели, статьи закона, адвокаты и т. п. Наказание здесь, как и у “настоящего” хорошо известного всем нам “отечественного” диктатора, также чрезвычайно просто – это в.м.н. (высшая мера наказания). Разница здесь, по-видимому, заключается лишь в том, что мафии приходится нелегально исполнять приговор и оплачивать запланированные убийства, в то время как “настоящий” диктатор делает это легально и за государственный счет.

Не будем слишком вдаваться в “технологию” [c.81] различных негосударственных примитивных иерархических групп и организаций, хотя на таких примерах часто можно лучше понять способ построения человекосодержащих иерархических систем, основные черты которого присуши крупным и чрезвычайно усложненным, например государственным, иерархическим, системам. Примеры примитивных иерархий организованной преступности (мафия, пиратство, рэкет, уголовные иерархии в местах заключения, “дедовщина” в армии и т. п.) для нас интересны прежде всего тем, что это простейшие стихийно образующиеся человекосодержащие деспотические иерархии власти.

На примере этих иерархий видны универсальность и безотказность “вечных” критериев иерархичности власти – страха наказания, страха смерти. На примере этих преступных иерархий также легче понять, почему во главе великих могущественных и жестоких абсолютных государственных иерархий часто становились (история это многократно подтверждает) люди, преступившие закон, то есть преступники (слово “преступление” происходит от “преступить закон, мораль, совесть”). И если закон преступает политический деятель, обладающий властью над целой страной, то перед ним открывается захватывающая перспектива построения великой иерархии. Для этого нужно, конечно, понять описанную нами “строительную механику” и “технологию” построения иерархии силы и уметь ею пользоваться. Эта “философия силы” чрезвычайно проста и может быть выражена фразами типа “сила выше права”, “все без исключения люди подвластны страху смерти”, “двое сильнее одного” и т.д. Эти “постулаты” в силу их простоты вполне доступны для понимания и недоучившемуся семинаристу и ефрейтору. В этом и состоит их серьезная практическая опасность.

Страсть приобретения власти над людьми можно сравнить с другими страстями человека, в частности со страстью приобретения богатства, денег и даже, как пишут некоторые социологи и психологи, с любовной страстью. Это, пользуясь математическими терминами, “величины одного порядка”, и действия людей, охваченных этими страстями, также весьма схожи. Известно высказывание К. Маркса о страсти обогащения: “Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. [c.82] Обеспечьте капиталу 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы”²⁹. Эти слова вполне можно перефразировать применительно к другой страсти человека – страсти приобретения власти: “...дайте власти десять человек в подчинение и она станет смелой, дайте ей сто человек в подчинение, она станет оживленной..., а за власть над миллионами нет такого преступления, на которое не пошел бы властелин хотя бы под страхом виселицы”. Вследствие близости понятий “деньги” и “власть” могущественного финансового магната вполне можно называть (и называют) королем, а монарха, диктатора – миллиардером власти.

Возникновение сегодняшних цивилизованных иерархических национальных или многонациональных государств – сложный, длительный процесс, уходящий корнями в историю каждого государства. Сложившиеся сегодня государственные иерархии, как известно, в прошлом многократно перестраивались – изменялись уровни, занимаемые конкретными “элементами иерархии” (людьми), возникали новые иерархические системы. Перестройка иерархий всегда осуществлялась путем войн, революций, переворотов, заговоров в верхних этажах иерархии. Без насилия перестройка иерархий в прошлые времена никогда не обходилась, и это понятно, поскольку “добровольного распределения” членов иерархии по уровням достичь невозможно: все хотят “наверх”. Поэтому можно сказать, что в иерархическом обществе достигается некоторое “силовое равновесие” уровней, где каждый, кроме самого верховного элемента, недоволен своим уровнем, но смирился с ним “под давлением обстоятельств”.

Периоды построения великих государственных иерархий являются наиболее драматическими в истории человеческого общества. Они отмечены кровопролитными войнами, неисчислимыми жертвами, дворцовыми переворотами, тайными убийствами соперников, массовыми беззакониями, насилиями и грабежами. Жертвы и лишения народа в период стабильного правления укрепившего свою власть монарха или диктатора не идут ни в какое [c.83] сравнение с жертвами во время рождения и становления новых монархий и диктатур.

Способы (“технология”) построения иерархической пирамиды власти представляют научный интерес и также являются важным объектом обществознания. Здесь также интересны и полезны “модельные представления” и аналогии для выяснения особенностей и характеристик этого “переходного” процесса. Распределение по уровням иерархии, как правило, не бывает добровольным и процесс построения (“технология возведения”) любых иерархических систем (военных, государственных,, научных, производственных, спортивных и т.п.) – это процесс борьбы с соперниками. Это относится к любому коллективу людей, будь то правительство, партия, футбольная команда, научный коллектив, театральная труппа, бригада строителей, промышленная фирма. “Критерии иерархичности”, то есть критерии построения “лестницы значимости” людей, здесь различны, но мы хотим подчеркнуть, что построение этих лестниц – это борьба соперников на каждой ступеньке.

Построение иерархической пирамиды власти можно сравнить с восхождением альпинистов на труднодоступную горную вершину. По мере движения наверх ряды участников восхождения постепенно редеют: у одних не хватило сил, другие добровольно сошли с дистанции, довольствуясь уже достигнутой высотой, третьих скосили болезни или несчастные случаи, четвертые ушли “по личным мотивам” и т. д., а остальные продолжают путь наверх. По мере продвижения к вершине участники восхождения начинают понимать, что все взойти не могут, хотя бы потому, что на вершине пирамиды совсем мало места и, строго (математически) говоря, там есть место лишь для одного – вершина (шпиль) у пирамиды одна. Начинаются неизбежные (объективные!) противоречия между участниками восхождения, они начинают понимать, что все они соперники. Чем выше подвигаются участники восхождения, тем меньше места для каждого, тем острее и непримиримее противоречия между ними. Возникает неприязнь и вражда друг к другу, желание сбросить кое-кого вниз. Люди для облегчения борьбы разделяются на группы, партии, связки (союзные объединения, штурмовые единицы, партии), чтобы помогать своим и препятствовать чужим в трудном процессе восхождения. На этом этапе конкурентами являются не отдельные [c.84] индивидуумы, а группы, партии, объединения, что облегчает борьбу. Но когда побеждает в конце концов одна какая-то группа (партия), неизбежно начинается борьба между членами победившей группы – ведь место на вершине лишь для одного человека!

Структура иерархической пирамиды обладает дьявольским свойством стимулировать борьбу и устранять участников восхождения как соперников: чем выше этаж сужающейся кверху пирамиды, тем меньше на нем места, а на вершине пирамиды (на шпиле) – место только для одного человека. И это объективный математический (геометрический) закон восхождения на вершину власти, который рано или поздно осознают все участники восхождения. Поэтому так много в истории примеров, когда группы единомышленников-революционеров или бунтарей, товарищей по борьбе, совершив революцию или переворот и начав строить свою новую пирамиду власти, сталкиваются с необходимостью дальнейшей борьбы – уже между собой, борьбы, ничуть не менее жестокой, чем до переворота, и заканчивающейся обычно тогда, когда пирамида власти “достроена”, увенчана шпилем – властью одного лидера.. Ярким примером такой “игры с выбыванием” является процесс построения сталинской диктатуры, о котором мы сейчас так много узнали. Таким же, но менее масштабным примером является якобинская диктатура, когда после взятия власти группой единомышленников начался цепной процесс казней своих, ставших соперниками, революционеров, процесс, закончившийся тем, что в живых из лидеров в конце концов остался один Робеспьер (которого также затем гильотинировали, может быть, потому, что он не обладал сталинской осторожностью и предусмотрительностью).

Эта закономерность (в начале восхождения на вершину власти борются и соперничают между собой группы, партии, коалиции и т.п., а в конце восхождения у самой вершины – отдельные личности) проявилась в полной мере и в нашей революции. В период ее подготовки и проведения соперничали между собой различные партии – большевики, меньшевики, эсеры, кадеты, бундовцы и др. Когда борьба между партиями закончилась победой партии большевиков, началась борьба между ее лидерами. Взаимоотношения отдельных лидеров и расстановка сил между ними стали играть решающую роль и повлияли на судьбу целого государства, как несколько [c.85] ранее играли роль взаимоотношения между партиями и группировками. Вспомним, о чем была главная забота и тревога умирающего В.И. Ленина, отраженная в его завещании? Он был обеспокоен взаимоотношениями практически двух лидеров победившей партии – Сталина и Троцкого, стоявших у самой вершины и страстно желавших власти. Насколько оправдались эти опасения В. И. Ленина, мы сегодня хорошо знаем³⁰.

Рассмотрим теперь “период эксплуатации” уже построенной государственной диктаторской иерархической системы. Ом наступает тогда, когда в некотором коллективе (государстве) заканчивается “переходный период”, ценой неисчислимых жертв построена, наконец, иерархическая система и после смутного лихого времени “расстановки по уровням” отлажена в конце концов система соподчиненности, верховная власть во главе с “главным” признана всеми, достигнута стабильность и теперь, казалось бы, можно просто жить, а не только бороться за власть или за более высокий уровень в обществе. И действительно, после окончания строительства иерархии, когда, наконец, закончена борьба за верховную власть, которая становится достаточно сильной, чтобы оказать каждому его место” и “отбить охоту” к борьбе за несанкционированные сверху действия и стремление наверх, наступает относительно мирный период жизни людей в иерархической государственной системе. По сравнению с переходным периодом возведения новой пирамиды власти он отличается относительной стабильностью и порядком, когда каждый знает свое место в иерархии и смирился с ним. Именно желанием стабилизировать жизнь иерархического общества можно объяснить то, что люди всегда считали меньшим злом переход монархической власти по наследству, нежели борьбу за корону после смерти каждого монарха.

Если рассмотреть жизнь даже весьма благополучного и на первый взгляд стабильного иерархического общества в течение достаточно протяженного промежутка времени, можно прийти к выводу, что ситуация здесь далека от [c.86] стабильной. Мы уже говорили о “главном человеческом факторе” в иерархическом обществе – о недовольстве каждого своим местом (уровнем) в иерархической системе. Это обстоятельство – скрытое или явное недовольство каждого члена иерархической системы полученным местом (уровнем) в общественной иерархии – и создает основную угрозу стабильности уже построенной иерархической системы. Каждый элемент.(человек) иерархической системы такой же, как и другие, и поэтому в глубине души он считает (и вполне обоснованно) “несправедливой” сложившуюся “расстановку кадров”. Каждыми видит и знает, что, например, некто Н незаслуженно взобрался на очень высокий уровень, но ведь все знают, что Н не имеет выдающихся способностей, а вот М гораздо способнее Н, а теперь он на три этажа ниже в общественной иерархии. И, конечно же, каждому члену иерархической системы кажется незаслуженно низким занимаемый им самим уровень (если, конечно, он не самый главный). В этом недовольстве – главная причина дестабилизации уже построенного иерархического общества. Это главное, что приносит постоянные заботы руководителям иерархии (верхним уровням и особенно “верховному”), лишает их покоя. Ведь верхние уровни сознают, что они меньшинство, а управляют значительно большим числом таких же, как и они, людей. Они хорошо понимают, что эту власть дает им иерархическая структура (система), а не их личные качества. Поэтому главная. забота о стабильности – это забота о системе, о ее четком функционировании, о том, чтобы каждый член иерархии хорошо владел главным необходимым качеством – умением руководить “низами” и подчиняться “верхам”. Постоянной заботой верхних этажей является выявление смутьянов и недовольных своим местом в иерархии либо системой в целом и замена их людьми, способными исправно функционировать в качестве элементов иерархии, правильно понимающих “службу”. Способность функционировать на своем уровне – это все, что требуется от функционера иерархической системы.

Главный враг существующей иерархии – революционеры, бунтовщики, анархисты, мечтающие о разрушении существующей иерархии и замене ее новой, где верхним уровням придется уступить высокие места тем, кто сегодня внизу.(“кто был никем, тот станет всем, и наоборот”). Конечно, революционный слом старой иерархии и [c.87] замена ее новой неизбежно связаны с временным хаосом структуры и бедами всего общества, а в худшем случае – с гражданской войной, в которую вовлечены все слои общества. Это обстоятельство используют правители сложившихся государственных иерархий, называя (не без основания) врагов иерархии врагами народа. В этом отношении “дворцовый переворот”, когда происходит замена лишь верхних уровней власти, – меньшая беда для народа, чем всеобщая революция или гражданская война. Каждая, даже самая стабильная иерархия чревата революцией именно в силу недовольства (субъективного или объективного) каких-то звеньев сложившейся системы.

Но недовольство каждого своим местом в иерархии – хотя и важный, но не единственный фактор дестабилизации государственной тоталитарной иерархической пирамиды власти. Другой роковой дестабилизирующий фактор – недолговечность (смертность) человека как элемента (звена) иерархической системы. Из-за смертности своих “элементов” человекосодержащая система должна быть постоянно обновляемой, что является далеко не простым процессом с точки зрения сохранения стабильности. Забота об обновлении кадров также ложится на плечи “отцов иерархии”, заботящихся о ее стабильности. История цивилизованных и нецивилизованных иерархических обществ знает множество способов, правил и законов поддержания стабильности уже построенных государственных иерархий. В зависимости от конкретных условий (степень развития, географические размеры государства, национальные особенности, экономические факторы и т. п.) применяются различные способы и их сочетания, но среди многообразия используемых “технологий” поддержания стабильности иерархических обществ наиболее универсальным способом всех времен и народов был простейший – наследственный, в котором выражено стремление сделать период стабильности государственной пирамиды власти более продолжительным, чем время жизни человека. Способ чрезвычайно прост: уровень иерархии человека наследуется его потомками. По-видимому, благодаря простоте, а также биологическим, экономическим и другим факторам монархический строй с наследованием власти стихийно складывался у всех без исключения народов мира. В прошлые века этот порядок был возведен в закон: потомки монарха – монархи, [c.88] потомки господ – господа, потомки рабов – рабы. Но и в этом “законе ради стабильности” существуют изъяны, ведущие к нестабильности иерархических государств. Например, у монарха может быть несколько наследников престола или их нет вовсе. И снова – междоусобицы, войны, приводящие к распаду иерархий на враждующие части и несущие неисчислимые беды и нижним и верхним уровням государства, всему народу.

Иерархические общественно-политические системы имеют еще огромное количество свойств, характеристик, особенностей, оттенков, полностью описать которые невозможно и в многотомных научных трудах и которые лишь в малой части описаны писателями-реалистами и историками.

Можно сказать, что мы максимально упростили задачу написания этой книги тем, что задались целью описать лишь “механическую сторону” жизни современного общества, которую можно изучить при помощи математических, физических и инженерных моделей. В то же время мы стремимся показать, что нарушения в “механике” построения государственных систем неоднократно приводили общество к великим бедам. Можно сказать, что нашей задачей является получение “рентгеновского снимка” скрытых “железных”.механизмов власти общества, выявление и исследование того жесткого “опорного скелета”, на котором держится всякая, в том числе государственная, власть, мы хотим показать, что этот опорный скелет власти имеет во всех без исключения случаях иерархическую многоуровневую (древовидную) структуру. Мы стремимся как можно глубже исследовать “строительную механику и технологию” иерархической структуры как универсального инструмента власти, показать положительные и отрицательные качества иерархических государственных систем, попытаться проанализировать различные рецепты и схемы сосуществования иерархий, правовой демократии и индивидуальной свободы человека.

Нашей целью является вывод о том, что прямое разрушение иерархий, отрицание принципа иерархичности власти и желание избавиться раз и навсегда от иерархичности общества – наиболее пагубная утопия, многократные попытки осуществления которой приводили к возникновению новых, более жестоких иерархий и приносили так много бед человечеству. Мы хотим сделать этот [c.89] “рентгеновский снимок” не ради любопытства или оригинальности, а ради познания механизма и нахождения путей диагноза и лечения тех страшных болезней всевластия и диктатур, которые, подобно эпидемиям и вселенским катастрофам, время от времени сваливаются на головы. беззащитных людей, как только некая “господствующая личность” при помощи железа и лжи взбирается на самый верх пирамиды власти и заключает под бронированный колпак миллионы подданных. Такие крупномасштабные эпидемии и катастрофы – не вымысел и не научные гипотезы. Лишь в XX веке их было несколько в разных частях света. Факты свидетельствуют о том, что до сих пор власть железа и лжи в человеческом обществе лишь возрастала. [c.90]

25 Примером такого жуткого туннеля смерти может служить сталинский аппарат НКВД, который, как и его жертвы, был по сути узником одного и того же узкого железобетонного туннеля, идти в котором можно было только в одном направлении, не имея возможности покинуть туннель или хотя бы остановиться. А в конце его (все знали это) вращался нож мясорубки, не выпускавший никого живым на свободу. Из этого туннеля жертвы и палачи поступали в одни и те же безымянные могилы, обнаруживаемые и по сей день по всех районах бывшего СССР. Вот данные о таких палачах-жертвах, опубликованные в белорусских газетах в январе 1989 г. в связи с расследованием массовых захоронении жертв НКВД в деревне Куропаты возле Минска: Г.А. Молчанов – нарком НКВД БССР с 28.11.1936 по 04.02.1937 г. – расстрелян (пробыл “командиром в туннеле смерти” 2 месяца и 6 дней); Б.Д. Берман – нарком НКВД БССР с 04.03.1937 по 22.05.1938 г. – расстрелян (пробыл в той же роли 1 год и 2 месяца); А.А. Наседкин – нарком НКВД БССР с 22.05.1938 по 17.12.1938 г. – расстрелян (пробыл 6 месяцев и 25 дней); Л.Ф. Цанава – нарком НКВД БССР с17.12.1938 по 30.10.1951 г. (продержался 13 лет благодаря тому, что был ставленником Л. Берии. Покончил жизнь самоубийством в 1955 г.).

Вернуться к тексту

26 Для иллюстрации этой “лестницы приоритетов” можно привести басню Л.Н. Толстого “Зайцы и лягушки”. “Сошлись раз зайцы и стали плакаться на свою жизнь: “И от людей, и от собак, и от орлов, и от прочих зверей погибаем. Уж лучше раз умереть, чем в страхе жить и мучиться. Давайте утопимся!”. И поскакали зайцы на озеро топиться. Лягушки услыхали зайцев и забултыхали в воду. Один заяц и говорит: “Стойте, ребята! Подождем топиться, вот лягушечье житье, видать, еще хуже нашего: они и нас боятся” (Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. Т. 21. С. 169.).

Вернуться к тексту

27 См.: Антипов Г.А., Кочергин А.Н. Проблемы методологии исследования общества как целостной системы. – Новосибирск, 1988. С. 198.

Вернуться к тексту

28 XVIII съезд ВКП(б): Стенографический отчет. – М., 1939. С. 24.

Эти слова можно воспринять (они так и были, по-видимому, восприняты делегатами XVIII съезда) только как слова великого мафиози, взявшего, наконец, в свои руки всю государственную власть и не опасающегося теперь так называемого общественного мнения или правосудия и открыто (а не подпольно, как вынуждена поступать обычная мафия) провозглашающего через принадлежащие ему теперь газеты и радио о том, что в стране отныне легализован и громогласно провозглашен основной принцип мафии – страх смерти. Ремарка “смех”, которая стоит в конце приведенной выше цитаты, – это тоже свидетельство жуткой власти кровавого тирана, заставляющего смеяться живых над казнью своих бывших товарищей по революции. Этого смеха, по-видимому, и не было в зале съезда, действительно смеялись лишь несколько отъявленных палачей во главе. с главным, смех остальных был лишь сдержанным ропотом ужаса и ремарку “смех” в газетном отчете дали под страхом смерти журналисты, писавшие отчет о съезде.

Вернуться к тексту

29 Маркс К. Капитал. – Т.1. – М., 1967. С. 770.

Вернуться к тексту

30 В этом факте, конечно, видна недемократичность и, по существу, монархичность советском государственной системы, построенной к 1924 г. Заботясь как о самом главном о личности преемника верховной власти советского государства, Ленин тем самым признает, что личные противоречия в тех условиях оказались важнее классовых и иных противоречий.

Вернуться к тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление