Добролюбов А.И.

Власть как техническая система:

О трех великих социальных изобретениях человечества

Минск: Навука i тэхнiка, 1995. – 239 с.

Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Человек свободен и призван к
активности, конец зависит от него

Н.А. Бердяев

Одним из определений научной деятельности является такое. “1. Она представляет собой поиск понимания, то есть чувства, что найдено удовлетворительное объяснение какого-то аспекта реальности. 2. Понимание достигается посредством формулировки общих законов или принципов – законов, приложимых к возможно более широкому классу явлений. 3. Законы и принципы могут быть проверены экспериментально”¹¹⁰.

Использовать это определение применительно к общественным наукам сложно из-за невозможности выполнения третьего пункта этого определения – экспериментальной проверки научных выводов. Здесь, как отмечалось, определенной эквивалентной заменой экспериментов могут служить лишь факты и события реальной истории. Можно сказать, что непонимание общих законов и принципов зарождения войн и революций является причиной неуправляемости этих грозных трагических явлений, превосходящих такие стихийные (и также непонятные и неуправляемые) бедствия, как землетрясения, вулканы, ураганы. Без глубокого понимания механизмов зарождения и протекания войн и революций и тесно связанных с этими проблемами механизмов публичной власти человеку ничего не остается, кроме как, по словам Ч. Айтматова, повторять заклинания и призывы о сохранении мира во всем мире. “Сохраните мир! – как просто, как доверчиво и кратко! Можно, однако, подумать – сами у себя просим мира. Не ирония ли судьбы”¹¹¹.

Механизм зарождения войн (в наше время это, по существу, механизм гибели человеческого общества) действует сегодня незаметно, исподволь, он в мирных одеждах и не похож на агрессора. Люди по обе стороны границы враждующих государств ежедневно ходят на [c.220] работу, где “исполняют свой гражданский долг” – делают оружие “для защиты от врага и укрепления мощи своего государства” и тем самым готовят гибель себе и своим потомкам. Глубинные корни этого на первый взгляд “вполне нормального” процесса, по-видимому, уходят в малоизученные аспекты и особенности “коллективного поведения человека”, здесь еще много парадоксального и непонятного. Как можно, например, объяснить такой факт: зная, что атомная война гибельна для всех, человечество тем не менее готовилось к ней – изготавливали атомные бомбы, ракеты в огромном количестве, что могло несколько раз уничтожить жизнь на планете. Это говорит о том, что человек как член общества, разделенного на блоки, находится в плену неких неподвластных его разуму обстоятельств и непознанных объективных законов, толкающих его к гибели. Он не в состоянии по своей воле и без посторонней помощи преступить эти сложившиеся “законы совместной жизни”, заставляющие его совершать столь иррациональные действия. Этот факт, по существу, говорит о том, что классический тезис “войны ведутся для выгоды завоевателей” сегодня должен быть подвергнут сомнению (ведь завоеватель тоже погибнет в случае современной войны), и это наводит на, мысль, что многие причины войн лежат также в областях человеческих качеств, которые сегодня мало изучены.

Главной методологической особенностью настоящей книги является разработка и описание математических и физических (механических) моделей сложного, тесно связанного с проблемами войны и мира феномена общественной жизни человека – государственной власти – и всесторонний анализ этих моделей для более полного их понимания. Конечно, наша модель, как и всякая другая модель, используемая в науке, упрощена для того, чтобы. стали более “выпуклыми” изучаемые с ее помощью явления и закономерности.

Иерархическая структура является главной математической моделью изучаемого нами явления, которая позволяет лучше понять и тем самым “рассекретить” механизм власти небольшой группы лиц или одного человеку над миллионами людей, тот механизм, который всегда был окружен ореолом загадочности и тайны. Этот механизм, как мы пытались показать, очень прост, даже примитивен. Он обладает жуткой эффективностью и непреодолимой поработительной способностью и очень быстро [c.221] приводит общество к своему “естественному” предельному устойчивому состоянию – монархическому (диктаторскому) режиму одного лица. Мы пытались обнажить и описать глубинные причины и корни такой, выражаясь языком математики, “сходимости” этого процесса к своему пределу – диктатуре одного лица. описали его на некоторых исторических примерах и обсудили возможные меры противодействия этому роковому процессу “монархизации” власти, многократно повторяющемуся в истории.

Мы пытались показать, что монархический режим (или диктаторский режим одного лица, культ личности, вождизм и т. п.) в некотором обществе не является аномалией или исторической случайностью, это не феномен, связанный с особыми способностями или гениальностью верховного лица, а закономерный результат принятой в этом обществе структуры государственной власти – иерархизма. Система ничем не ограниченной иерархической государственной власти неизбежно приводит к построению пирамиды власти, увенчанной (по законам геометрии) одной вершиной или “шпилем” – властью одного лица. Сами правила “игры с выбыванием побежденных” при восхождении на вершину иерархической пирамиды власти предопределяют исход политической борьбы за власть – победу одного и поражение всех остальных участников восхождения.

Можно сказать, что в правилах этой игры запрограммирован один победитель, вождь, монарх. Мы пытались показать, что монархический режим правления, столетиями существовавший во всех странах и на всех континентах, обладает многими преимуществами по сравнению с другими режимами и издревле, начиная от Конфуция, считался “естественной” и единственно возможной формой существования устойчивого государства. На протяжении всей истории любое общество стояло перед дилеммой: хочешь быть сильным – создавай иерархию, хочешь дать свободу каждому человеку – разрушай ее. И в условиях, когда мировой порядок был основан на законе “Кто кого?”, все общества и государства неизменно выбирали меньшее зло – сильную монолитную иерархию.

Однако дальнейшее развитие человеческого общества, появление и распространение идеалов свободы и равенства привели к мысли о необходимости борьбы за [c.222] свержение или хотя бы модернизацию монархических режимов, поиска компромиссов между силой государства и свободой его граждан. После многих колебаний и ошибок общественно-политическое сознание пришло к выводу, что полная ликвидация иерархизма физически невозможна да и нецелесообразна. Стало ясно, что иерархизм отношений людей заложен в самой природе вещей, в технологии коллективного труда и общения. Идеи республиканского (обновляемого, “расчлененного”) иерархизма пришли на смену абсолютному (“монолитному”) иерархизму общества, и эти идеи сегодня господствуют в социально-политических науках.

Человеческое стремление к совершенствованию можно разделить на два главных направления – совершенствование человека и совершенствование общественного устройства. Можно с уверенностью сказать, что первая задача неизмеримо сложнее второй, кроме того, эти задачи совершенно различаются по методам и средствам их решения. Духовное и физическое совершенствование человека является главным содержанием философской, научной и религиозной мысли минувших веков и сегодняшнего времени, непреходящей и вечной задачей культурной деятельности человека. Это извечная тема искусства, литературы, живописи, этики. Эти стороны жизни человека содержат как рациональные, так и иррациональные компоненты и сегодня недоступны анализу при помощи точных наук и математики. Иной характер носит задача социально-политического совершенствования общества. Государственная система – это “вполне рациональный (материальный) объект”, ее можно отнести к техническим системам или конструкциям и, следовательно, можно подвергнуть анализу при помощи точных наук и математики. Большая часть “тайн” человекосодержащих государственных систем (в отличие от тайн человека или индивида) вполне познаваема при помощи точных методов науки, поэтому о них можно говорить как об обычных технических системах – об их конструировании, построении, оптимизации, модернизации, надежности, прочности, устойчивости, технико-экономических и других параметрах. В свете сказанного на вопрос: “Человек – это машина?” нужно ответить: “Нет”. На вопрос: “Государство – это машина?” нужно ответить: “Да”. Хотя такие ответы могут показаться парадоксальными, поскольку выходит, что рациональная [c.223] система (государство) может быть построена из “частично иррациональных” элементов (людей). Современная наука о сложных системах подтверждает такую возможность.

В настоящей книге обоснован оптимистический вывод о том, что межгосударственные войны могут быть навсегда исключены из жизни человеческого общества путем решения второй, более легкой задачи (совершенствование общественной системы), то есть путем реализации описанного в книге совершенствования общественного устройства при существующих человеческих качествах.

Сравнивая законы построения государства с законами духовной жизни общества, мы отмечали, что эти законы так же отличаются друг от друга, как, например, инженерные законы строительства храма отличаются от законов и правил богослужений, совершаемых в этих храмах. Государственная система – это лишь “стены и крыша над головой” граждан, она обеспечивает материальные условия для нормальной жизни. Это сравнение помогает лучше понять мысль о физическом сходстве различных государственных систем (“сооружений власти”) и законов их построения, о сходстве, подобном сходству инженерных законов построения различных религиозных храмов (это законы строительной механики, прочности, конструкций, сопротивления материалов и т. п.), несмотря на различие религий.

Заметим, что пропагандистский аппарат тоталитарного государства обычно навязывает своим гражданам иную точку зрения на государство. Она. заключается в том, что государство является порождением тех или иных идеологических доктрин и концепций и опирается на авторитет вождей. Это, конечно, является политическим трюком, цель которого – создать некий ореол уникальности, особенности, святости идеологии “своего” государства, создать мнение о коренном отличии “своего” государства от всех остальных, закрыть государство от “вредного влияния” чужих идеологий, создать почву для появления идеологических фанатиков, “патриотов” государственной идеологии, преданных вождям. Подобные действия тоталитарного государства, по словам Н.А. Бердяева, имеют целью “превращение государства в церковь”¹¹².

Сравнивая государство с инженерным сооружением, можно сказать, что настоящая книга посвящена законам [c.224] построения “стен и крыши” государства, а не внутренней его жизни. В таком сильном упрощении задачи мы и видим надежду на ее успешное решение.

Но государство – это не только стены и крыша над головой граждан, укрывающие их от непогоды, то есть защищающие от внешних неблагоприятных условий. Другая важнейшая функция государства – “защита человека от человека” или миротворческая императивная функция. О необходимости выполнения государством этой функции говорили многие мыслители, от древних до современных. О бесконфликтном существовании человеческого общества сегодня никто не может говорить всерьез и способ разрешения конфликтов между людьми, группами или партиями в том или ином государстве является его важнейшей социально-политической и правовой характеристикой. Государство и его институты должны играть роль законодателя, арбитра и гаранта подчинения закону. Отрицание, например, идеологами анархизма императивной функции государства является теоретически и практически несостоятельным. Разделение государственной власти на три компонента – законодательная, исполнительная и судебная – позволяет построить, говоря математическим языком, надежную устойчивую систему (государство) из ненадежных неустойчивых элементов (людей).

“Беды человека от человека” носят не только внутригосударственный характер, но и межгосударственный, причем последние по мере развития человечества выходят на первый план и могут быстро прийти (и уже пришли!) к своему пределу – к возможности глобальной катастрофы. Системный анализ межгосударственных отношений приводит к понятию государства как “единицы” мировой системы. Если государство успешно выступает в роли миротворца своей внутренней жизни (для выполнения этой функции государство имеет в своем распоряжении специальные средства, в том числе, конечно, императивные, силовые), то как “одна из единиц” мирового сообщества государство этой функции исполнять не может. Здесь государство выступает уже в другой роли – “один из игроков”, поэтому требуется новый (надгосударственный) уровень судейства и власти.

Мы показали, что сегодня государство как иерархическое объединение является колоссальным “усилительным механизмом”, “машиной”, “боевым кораблем”, [c.225] “боевой единицей”, управляемой и мобилизуемой из одного центра, является с военной точки зрения “стальным монстром”, где люди выполняют роль винтиков, рычагов, шестеренок и т. п. Сегодня Землю можно назвать не планетой людей, а планетой государств. И, конечно, войны между такими монстрами-государствами – это нечто безмерно более страшное и губительное. Современные войны, вопреки мнению некоторых теоретиков, не имеют никакого отношения к “борьбе за существование” (по Дарвину) в живом мире между индивидами. Война между вооруженными государствами обрела совершенно новое содержание и смысл по сравнению с борьбой за существование в природе. Это борьба искусственно созданных вооруженных монстров, обслуживаемых людьми, объективные причины и выгоды от которой невозможно понять и объяснить с позиций даже самого экстремального теоретизирования. Поэтому нет более актуальной проблемы, чем “понять и обезвредить” эту надвигающуюся опасность войны монстров-государств, созданных людьми, но выходящих (как это часто бывает и при создании “монстров” в технике) из-под контроля их создателей.

Можно не согласиться с существующим мнением, что создание действительно глобальной стабильной цивилизации “в итоге сводится к человеческим качествам и путям их усовершенствования”¹¹³. Если бы это было так, то есть создание стабильного мира было бы возможно лишь вследствие “улучшения качеств человека”, то поставленная задача была бы решена весьма нескоро ¹¹⁴. Создание описываемой в этой книге императивной системы обеспечения глобальной стабильности мира на Земле, напротив – задача более близкая и более “техническая”, а поэтому осуществимая. Она рассчитана на человека, который есть, а не на того, которого мы хотели бы иметь.

“Беды человека от человека” значительно превосходят сегодня беды человека от стихийных бедствий, о чем говорят статистические данные: за последние пять с половиной тысяч лет было 14500 зафиксированных историей войн, то есть в среднем по две-три войны в год. Они унесли примерно 3 миллиарда 540 миллионов человеческих жизней ¹¹⁵. Заметим, что в этой “борьбе за [c.226] существование” в противоположность дарвиновским биологическим законам борьбы погибали, как правило, воины, то есть наиболее здоровая и сильная часть народа, что, безусловно, привело к ослаблению генетического фонда человека как биологического вида.

Правовая схема решения межгосударственных конфликтов, как показано в книге, почти не отличается от схемы решения внутригосударственных конфликтов: во внутригосударственных конфликтах в качестве конфликтующих сторон выступает отдельный человек или небольшая группа, объединение, партия и т. п., а в межгосударственных – целые государства. Почти все основные характеристики межгосударственного конфликта и его природа – те же, что и внутригосударственного. В книге на основании модели иерархических систем обосновано положение, что схема разрешения как внутригосударственных, так и межгосударственных конфликтов должна быть императивной и основанной на разделении власти на три компонента – законодательную, исполнительную и судебную. Это потребует учреждения международной исполнительной власти, то есть международных вооруженных сил, выполняющих полицейские функции. Эта же международная власть, согласно описанному в книге “третьему социальному изобретению”, должна обладать (как и на внутригосударственном уровне) функцией запрета производства оружия агрессии. Можно сказать, что только императивными, силовыми средствами человечество может заключить в железную клетку дикого зверя войны, которому нипочем другие моральные клетки.

Главное возражение против создания надгосударственной системы управления – опасение ограничения суверенитета государств, в результате того что каждое государство должно будет подчиниться некой специфической власти, ограничивающей его абсолютную свободу действий и решения которой обязательны для каждого. Ограничения, конечно, появятся. Но ведь человечеству предлагается из двух зол выбрать меньшее. “Большее” зло здесь – гибель человечества в огне мировых конфликтов. Что касается “меньшего” зла (некоторого ограничения суверенитета), то оно связано с потерей права объявлять войну и производить оружие агрессии. Ведь человек смирился с ограничением своих действий правилами общественного поведения, уличного движения, многими международными правилами (воздушные и [c.227] морские сообщения, радиосвязь и др.) как с неким “меньшим злом” по сравнению с анархией “естественной” полной свободы каждого. В свете сказанного можно понять справедливость слов президента Римского клуба А. Печчеи высказанных в книге “Человеческие качества”, об объективной необходимости некоторой потери суверенитета отдельных государств, образующих мировое сообщество, а описанная нами выше теория и практика иерархических систем власти позволяет лучше понять его высказывание “суверенитет нужен в основном правящим классам”. “Инопланетяне еще более удивятся, когда, приблизившись, увидят, какую изобретательность умудряются проявлять земляне для того, чтобы оправдать существование своей немыслимой общественной структуры и управлять ею”¹¹⁶.

Не будет большим преувеличением сказать, что парадоксальность, трагичность и новизна (по отношению ко всей истории человечества) складывающейся в мире ситуации в условиях технического прогресса заключаются в том, что обеспечение полной свободы каждого государства сегодня грозит всеобщей гибелью. Действительно, полная свобода действий означает, например, возможность изготовления каждым независимым государством, если оно того пожелает, ядерного, химического или другого современного оружия массового уничтожения. В противном случае по логике вещей какая же это независимость, например, двух государств А и В, если государство А должно спрашивать разрешения у государства В, можно ли ему делать свое оружие? Обращаться за таким разрешением даже оскорбительно для государства А. Трагедия заключается в том, что, следуя этой математически безупречной логике полной независимости действий, независимые государства придут (также с математической достоверностью) к неизбежной катастрофе самоуничтожения.

С позиции изложенной в настоящей книге концепции иерархических структур власти следует, что, если человечество не сумеет построить надгосударственный миротворческий силовой орган, мир ожидает трагический финал борьбы “равных и никому не подчиняющихся” жителей острова Питкерн, погибших в междоусобной войне (см. главу 3). Не будет сильным преувеличением сказать, что сегодня мировая система также равных и никому не подчиняющихся независимых “единиц борьбы” [c.228] (государств) аналогична с позиций теории иерархических структур ситуации, сложившейся на острове Питкерн накануне рокового конца его обитателей. Этот пример говорит о реальности и гибельности модели “самоопределения вплоть до самоуничтожения”, подстерегающей людей на пути непримиримой междоусобной борьбы за “полную” свободу.

Сегодня над государствами нет высшей власти, способной пресечь конфликты между ними, как не было на острове Питкерн верховной власти, способной пресечь междоусобные конфликты. Обращаясь к нашей механической аналогии, мы можем сказать, что сегодня над людьми в каждом отдельном государстве есть стены и крыша над головой, предохраняющие их от беззакония (законодательные, судебные и полицейские силы каждого государства), но над самими государствами таких стен и крыши нет, нет сил, способных предотвратить и погасить конфликты между ними. Главная наша мысль в том, что эти стены и крышу глобального масштаба должны построить сами люди.

На пагубность междоусобной борьбы объединений указывали мыслители древности. Тит Ливий говорил: “Борьба между партиями (то есть между иерархическими объединениями. – А. Д.) есть и всегда будет гораздо худшая беда для народа, чем война, голод, мор или любой другой гнев Бога”¹¹⁷. Сегодня мы хорошо понимаем, что такая борьба ведет к роковому концу, который подобен финалу междоусобного самоуничтожения на острове Питкерн. В наших силах предотвратить подобную трагедию в мировом масштабе.

Объективный научный анализ возможности мирового вооруженного конфликта, способного если не уничтожить полностью, то сделать невозможным существование человека на Земле, конфликта, по сравнению с которым Чернобыльская катастрофа покажется “легким комариным укусом”, показывает, что эта опасность ежегодно и ежедневно возрастает. Парадоксальность сложившейся ситуации заключается в том, что если этот роковой (и всеми без исключения нежелаемый!) конфликт произойдет, то каждый его участник с полным основанием сможет сказать: “Не я в нем виноват!” Так кого же можно будет справедливо обвинить в этом смертельном конфликте? Ответы могут быть разными: никто не виноват, ибо это было предопределено объективными законами [c.229] развития человеческого общества; виноват разум человека и, в частности, наука как носитель его формулы “Знание – сила”, которые оказались мощным, но ущербным и губительным качеством человека: он смог создать фантастические технические средства и орудия войны, но не смог понять, предсказать и предотвратить катастрофические последствия научных открытий, другими словами, он не ведал, что творил. И этот приговор будет справедливым приговором всем обитателям Земли, Человеку разумному и его детищу – науке.

Именно поэтому наука должна сегодня выработать, обосновать и предать широкой огласке обязательные меры безопасности жизни людей в условиях колоссальной угрозы войны, все возрастающей силы и мощи технического прогресса, в условиях, когда благодаря науке лег-. ко разрушить жизнь на Земле. Именно наука должна сегодня убедить всех, что в этих условиях нельзя, физически невозможно жить по старому правилу: “Кто кого?” Н. А. Бердяев писал, что век технического прогресса и технико-машинной цивилизации требует осмысления новой ситуации и создания новой философии эпохи техники и машины ¹¹⁸. Можно добавить, что эпоха технического прогресса и технико-машинной цивилизации еще настоятельнее требует создания нового социально-политического устройства мира государств вместо существующего сегодня, которое было создано чуть ли не в каменном веке.

Автор настоящей книги пытается убедить в этом читателя и внести конструктивные предложения в решение актуальной проблемы современного человечества – “мировое господство” цивилизованного миротворческого органа. Человечеству нужно построить такой всемирный демократический властный миротворческий орган до того момента, когда подобный, но “несколько иной” всемирный орган власти, основанный на страхе, силой оружия построит какая-либо “выдающаяся историческая личность”. Теория иерархических систем власти, описанная в этой книге, говорит о возможности такого построения в наше время. Тогда уже поздно будет заниматься научным анализом механизмов власти и целесообразности замены одного правителя другим. Тогда, если хочешь жить, придется восхвалять во всех газетах, по радио, телевидению (на сей раз через спутниковые космические системы связи) божественную мудрость своего [c.230] господина, названного, например, “отцом народов”, “великим кормчим”, другом народа или лучшим полководцем всех времен и народов. И снова долго придется человеку оставаться рабом, прославляющим, как и много веков назад, “мудрейшего из мудрейших” и его приближенных. Повторяю, теория иерархических систем власти и опыт XX века говорят о том, что возврат к новому средневековью возможен и реален.

В заключение позволим себе заглянуть в далекое будущее, мерцающее вдали неясным светом загадочной для нас сегодня действительности, которая обязательно наступит и станет реальностью для наших потомков. Представим себе время, когда описанное “третье изобретение” уже внедрено в жизнь и каждое государство или любое иное сообщество избавлены от опасности внешней агрессии и межгосударственных войн, когда нет средств и условий для агрессий, гарантирован мир. Возникает вопрос: что дальше? Какие главные проблемы тогда придется разрешать человеку? По-видимому, самой важной и актуальной проблемой будет экологическая и тесно связанные с ней проблемы ограничения численности населения Земли, “поскольку в системах живых организмов. просто не существует таких понятий, как постоянный рост”¹¹⁹.

Существует мнение ученых, что перед человечеством в недалеком будущем может встать вопрос об ограничении процесса развития человечества, являющегося следствием “агрессивности разума” человека, завоевывающего и покоряющего среду обитания Земли, которая на протяжении всей ее истории была разделена между человеком и другими представителями фауны и флоры, а сегодня в силу “успехов агрессии разума” отвоевана человеком для себя. Существует мнение о необходимости введения в будущем “запретных зон” для науки из опасения, что вмешательство в них разума может нарушить еще не познанные основы жизни. Мы сегодня точно не знаем, на каких материальных, правовых и нравственных основах будут разрешаться эти непростые проблемы, которые, по-видимому, и составят предмет четвертого изобретения человечества, направленного, как и предыдущие, на то, чтобы сохранить и улучшить жизнь на Земле.

Когда работа над этой книгой была закончена, я прочел книгу К. Поппера “Открытое общество и его враги”, [c.231] впервые изданную на русском языке в 1992 г.¹²⁰ Это выдающееся произведение социальной философии, его автор внес большой вклад в борьбу человечества за демократию против тоталитаризма и рабства. Я испытал чувство глубокого удовлетворения, так как ощутил себя последователем и единомышленником К. Поппера и разделяю практически все главные идеи и выводы, которые нашел в этой замечательной книге.

Я обнаружил сходство или полное совпадение многих социальных идей, которые я считал своими, с идеями К. Поппера, изложенными им 50 лет назад. Могу сказать, что главная мысль К. Поппера о необходимости сильной, но жестко ограниченной рамками демократических законов власти государства является основной идеей книги “Государственная власть как техническая система”. Идею К. Поппера о постепенном пошаговом (рiесеmеаl) совершенствовании государственной машины власти вполне можно назвать “инженерной” или “технической” идеей, распространенной на социально-государственные проблемы. Каждый инженер знает, что способом пошагового усовершенствования на основании опыта и научных знаний развиваются и совершенствуются любые технические системы, устройства и технологии, начиная от сельхозорудий, средств письменности и кончая автомобилями, самолетами и кораблями. Описанные в моей книге три социальных изобретения человечества развивались, по существу, методами пошагового усовершенствования, проб и ошибок и “третье изобретение” – создание надгосударственного силового цивилизованного органа, ограничивающего могущество и соперничество государств, – является необходимостью, которую диктуют опыт, научные расчеты и желание избежать гибели или рабства. [c.232]

110 Голдстейн М., Голдстейн И. Ф. Как мы познаем. – М., 1984. С. 33.

111 Айтматов Ч. Разум в ядерной осаде // Правда. – 1985. – 4 февраля.

112 Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма // Юность. – 1989. – № 11. – С. 93.

113 Печчеи А. Человеческие качества. – М., 1985. С. 14.

114 “Человеческая природа если и меняется, то не намного быстрей, чем геологический облик Земли” (Солженицын А. И. Архипелаг Гулаг // Новый мир. – 1989. – № 11. – С. 60.)

116 Печчеи А. Человеческие качества. – М., 1985. С. 226.

117 Цит. по: Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию // Литературная газета. – 1990. – 18 сентября.

118 См.: Бердяев Н.А. Человек и машина: Проблемы социологии и метафизики техники // Вопросы философии. – 1989. – № 2. – С. 147–162.

119 Печчеи А. Человеческие качества. – М., 1985. С. 221.

120 Поппер К. Открытое общество и его враги. – М., 1992.

Библиотека Михаила Грачева

предыдущая