предыдущая
следующая
|
|
предыдущая |
|
следующая |
|
оглавление |
М.: Экономическая демократия, 1996. – 188 с.
Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания
ГЛАВА 4
ГОСУДАРСТВО
4.1. Понятие государства
Термин “государство” в зависимости от контекста может употребляться в различных значениях. В широком смысле, характерном для публицистики и обиходной речи, под этим понятием нередко подразумевается “страна, общество, народ, расположенные на определенной территории и представляемые высшим органом власти”1. Подобное понимание государства как сообщества людей встречается и в политико-правовых документах, например, когда идет речь о “государствах – членах ООН”. В более узком, собственном значении государство понимается как центральный институт политической системы, как организация, которая обладает на некоторой территории верховной властью и выполняет функции по управлению обществом. “Термином “государство”, – отмечает Л.С.Санистебан, – мы обозначаем особый тип социальных явлений, которые характеризуются следующими чертами: a) отношением власти и подчинения; b) монопольным использованием насилия теми, кто владеет властью; c) наличием юридического порядка; d) относительным постоянством; e) институциональным измерением. Таким образом, государство – это не образование, находящееся над обществом и независимое от него, как пытаются представить авторы некоторых мистификаторских концепций. Конечно, сам термин “государство” в определенной степени способствует субстанциализации этого явления и его рассмотрению как “вещи”, независимой от людей. Однако в действительности государство – не более, чем тип юридически регулируемого социального поведения, существующий в конкретных пространственно-временных условиях. Это сложное социальное явление, отличительной чертой которого является принудительная регуляция поведения людей посредством нормативных правил”2.
Одним из важнейших признаков государства, отличающим его от других организаций и объединений, возникающих в обществе, выступает принудительная власть. По словам М.Вебера, государство “успешно добивается монополии на применение силы в рамках данной территории”3. Формы государственного принуждения могут быть различными – от ограничения свободы до физического уничтожения человека, причем это принуждение первично и приоритетно по отношению к праву использования принуждения и силы другими органами в пределах данного государства. Для выполнения функции принуждения государство располагает специальными органами – армией, полицией, службой [c.50] безопасности, судом и прокуратурой, деятельность и использование которых определяется законом. Однако очевидно, что осуществление государством властных полномочий не сводится только лишь к физическому насилию или угрозе его применения. Механизм принуждения включает в себя различные способы материального, финансового стимулирования, а также средства идеологического и психологического воздействия на граждан.
Наряду с принудительной властью к отличительным признакам государства также относятся суверенность и всеобщность4. Суверенность государства означает, что оно обладает наивысшей и неограниченной властью по отношению к субъектам, действующим в пределах его границ, и другие государства обязаны уважать этот принцип. Политический смысл суверенности можно определить как способность субъектов, действующих от имени государства, обеспечить обществу независимость, самостоятельное существование и развитие. Всеобщность как признак государства показывает, что оно включает в сферу своего воздействия всех людей, находящихся на его территории. В отличие от партийной, производственной или семейной власти, имеющей локальную сферу действия, государство обладает высшей властью, которая выражается в исключительном праве на издание законов и норм, исполнение которых обязательно для всех граждан, организаций и учреждений. Всеобщность выступает, с одной стороны, как механизм деятельности государства и, одновременно, как создаваемый государством способ регулирования общественных отношений.
Отличительные признаки государства дополняются его атрибутами – территорией, населением и государственным аппаратом5. Территория государства определяется границами, разделяющими сферы суверенности отдельных государств и подтверждаемыми, как правило, на формально-договорной основе всеми пограничными государствами. Другой атрибут государства – население, на которое распространяется государственная власть, – определяется гражданством или подданством, то есть принадлежностью лица к тому или иному государству. Принципы гражданства фиксируются как внутренним законодательством каждого государства, так и нормами международного права. Отсутствие гражданства, или апатридизм, трактуется Гаагской конвенцией 1933 г. и Всеобщей декларацией прав человека 1948 г. как аномальное явление, ведущее к конфликтам и правовой незащищенности личности: апатриды, “лица без гражданства” обязаны подчиняться законам страны проживания и не имеют права претендовать на защиту со стороны других государств. Третий атрибут государства, государственный аппарат, представляет слой профессионалов-управленцев, который возникает и начинает развиваться уже на стадии разложения первобытнообщинного строя вследствие отделения публичной власти от общества, ее несовпадением с организацией всего населения.
Существуют две основные точки зрения относительно назначения государства, необходимости и смысла его существования. С классовых [c.51] позиций, назначение государства состоит в осуществлении господства одного социального класса над другим и регуляции их взаимоотношений. “Так как государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно в то же время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по общему правилу, – писал Ф.Энгельс, – является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим классом и приобретает таким образом новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса”6. Другой взгляд на государство восходит к традиции Аристотеля, считавшего, что оно существует “для общего блага”7. При таком понимании предназначение государства видится в необходимости регулирования общественной жизни, поддержания порядка, охраны безопасности и прав граждан, создания условий для их гармоничного развития.
Очевидно, что роль государства значительно шире, чем осуществление и поддержание классового господства. Нет сомнения в том, что наиболее влиятельные социальные группы и организации, выражающие их интересы, имеют максимальные возможности оказывать воздействие на выработку и осуществление государственной политики, реализуя свои интересы. Однако государство служит не всем, а лишь наиболее существенным интересам господствующих групп, учитывая в той или иной степени потребности других социальных образований, всего общества. При этом оно нередко выступает в роли своеобразного института-посредника, который уполномочен представлять и как бы контролировать извне основных участников политического процесса, умерять столкновения социально-политических сил и обеспечивать общественную стабильность, выражая тем самым общий интерес. Данное обстоятельство отражается в представлении об “относительной самостоятельности государства”.
Это понятие означает, что интересы, защищаемые государством, и интересы экономически господствующих групп находятся в диалектическом соотношении. Даже тогда, когда государственная власть субъективно стремится быть “незаинтересованной посредницей”, она объективно может подпадать под контроль влиятельных экономических кругов. Связь между государством и контролирующими его общностями проявляется в различной степени и далеко не всегда очевидна, что порождает иллюзию о “нейтральности” государства, в отличие, например, от политических партий. Кроме того, среди причин, способствующих возникновению идеи о “независимости” государственных институтов, следует также отметить еще три существенных момента.
Во-первых, государство выполняет определенные функции, в которых заинтересовано все общество. К ним, в частности, относятся: охрана прав и свобод граждан, обеспечение прогресса в хозяйственном развитии, деятельность по социальному благоустройству (строительство [c.52] автомобильных и железных дорог, развитие системы средств коммуникации, озеленение и т. д.), оборона от внешней агрессии, а также экономическое, политическое и культурное сотрудничество со странами мирового сообщества. Во-вторых, государство вынуждено умерять конфликты между отдельными слоями населения, тем более если это представляет угрозу для его собственного существования. И, наконец, в-третьих, на функционировании государства довольно ощутимо отражается действие объективных организационных законов внутри управленческих структур. Подобно любой однажды созданной организации, государственный аппарат начинает жить собственной жизнью, подчас отдаляясь от поставленных перед ним целей, и превращается в самостоятельный субъект социально-политических отношений со своими специфическими интересами и потребностями. Главной из них выступает сохранение стабильности самой организации и положения людей, связанных с ней совместной деятельностью. Однако при этом чиновники стремятся скорее “переделать” внешние условия, чем самих себя и свою организацию. В данном отношении, по-видимому, следует согласиться с Н.Винером в том, что “та система, которая больше всех других должна способствовать общественному гомеостазу, попадает прямо в руки тех, кто больше всего заинтересован в игре за власть и деньги, в игре, которая... является одним из основных антигомеостатических факторов в обществе”8.
Относительная самостоятельность государства в отдельных социально-исторических ситуациях может носить чрезвычайный характер. Во-первых, она возникает, когда достигается такое равновесие политических сил, что государственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к основным социальным группам данного общества. Вследствие этого равновесия прямые формы господства определенных социальных групп уступают место скрытым, неустойчивым способам властвования и управления. Во-вторых, предпосылкой возникновения относительной самостоятельности государства является отсутствие развитой социальной структуры общества, в результате которого ни одна из групп не может добиться доминирующего положения, а государство контролируется тем или иным их союзом.
Итак, относительная самостоятельность любого государства может проявляться в его известной автономности как от интересов экономически господствующих групп, так и от соотношения социально-политических сил, определенного несовпадения их целей в том или ином обществе. Историческая практика свидетельствует, что в условиях кризисов общественных институтов, ослабления безраздельного господства определенных социальных слоев и групп, а также усиления политической конфронтации деятельность государства “сдвигается” в сторону обеспечения функций порядка и целостности общества. Для этого оно в определенной степени “дистанцируется” от борьбы социально-политических сил, как бы ставит себя над ними и стремится занять политически нейтральное положение, что наиболее отчетливо [c.53] проявляется в динамичные переходные периоды расширения сферы публичной политической жизни и сопровождается, к примеру, провозглашением “деидеологизации” государственных структур. При этом центром решения социально-политических проблем становится парламент, где доминирующее положение, как правило, принадлежит массовым партиям. Автономия государства выражается и в том, что оно предстает как символ единства нации и целостности общества, движущегося через борьбу социально-политических сил в поисках оптимальных путей общественного прогресса.
Наряду с подобным организационным стандартом государства известна и другая, противоположная ему модель, которая характеризуется жесткой связанностью экономически господствующих социальных групп и органов государственной власти. Историческое движение государства реализуется в диапазоне между этими двумя полюсами, однако даже в условиях чрезвычайной относительной самостоятельности его автономия все же ограничена, поскольку политика – это непрерывная борьба за государство как орудие власти, за контроль над ним, за право официально принуждать. Переход политического руководства обществом от одних социальных сил к другим фиксирует определенную историческую логику: через победу в борьбе альтернатив развития они получают от общества легитимированное право властного действия ради достижения своих целей. Но коль скоро в обществе, преобразуемом в соответствии с этими целями, неизбежно возникают новые альтернативы развития, то политическое лидерство господствующих групп начинает оспариваться. Сами же эти группы, являясь меньшинством общества, могут удержать господство, умножить свои силы и уравновесить себя с обществом опять-таки лишь через государство.
Степень автономизации государства от безраздельного руководства им со стороны экономически господствующих групп, его дистанцирования от общества зависит от соотношения социальных сил. В любом случае связь этих общностей с государством не прерывается, хотя в исторической перспективе она становится более опосредованной, а контроль за функционированием государственной организации – более гибким. Следовательно, представления о государстве как о некоей структуре, полностью независимой от господствующих социальных групп и стоящих вне политики, неисторичны. Они не учитывают особенностей и своеобразия социально-исторической связи “общество – большие социальные группы – государство”.
Итак, государство является сложным социальным образованием. С одной стороны, оно выступает как особый аппарат управления обществом; с другой – принимает облик ассоциации, равномасштабной обществу и интегрируемой публично-властными отношениями, институтами и нормами, которая размещается на определенной территории и охватывает своей властью всех членов данного общества. Государство концентрирует в себе максимум средств, необходимых для реализации интересов экономически господствующих социальных групп. Осуществляя властные функции, оно создает и поддерживает правовые, идеологические, этические, научные и иные системы, призванные обосновывать и оправдывать эти интересы. В свою очередь, динамика [c.54] государственных институтов, их эволюция в значительной степени обусловливаются изменением и спецификой социально-политических и экономических отношений, особенностями цивилизационного развития общества, влиянием внешнеполитических факторов. [c.55]
Многовековой опыт развития государственности у различных народов мира лежит в основе традиционной классификации государств в зависимости от утвердившихся форм правления и государственного устройства. Форма правления выступает внешним проявлением содержания государства, определяя порядок образования, структуру и правовой режим высших органов власти. В политической истории человечества выделяются два основных ее типа – монархия и республика.
В монархии верховная государственная власть номинально принадлежит одному лицу и переходит по наследству от одного представителя монархической династии к другому в соответствии с системой престолонаследования, закрепленной конституцией или конституционным актом в соответствии с установившимися традициями и обычаями. Из мировой практики известны три системы престолонаследования: салическая, которая сводится к наследованию престола только по мужской линии и полностью исключает женщин из круга престолонаследников (Швеция); кастильская, не исключающая женщин из числа престолонаследников, но отдающая предпочтение мужчинам, когда младший брат исключает старшую сестру (Великобритания); австрийская, дающая преимущество мужчинам и мужским линиям во всех степенях родства и лишь при полном отсутствии мужского потомства и всех мужских линий передающая престол женщине (такая система была введена в России в 1797 году). В современных арабских монархиях престолонаследником становится старший сын царствующего монарха, однако этот принцип иногда нарушается.
Различают следующие разновидности монархической формы правления: абсолютную монархию (самодержавие), где вся полнота политической власти принадлежит монарху, и конституционную монархию, когда полномочия главы государства ограничены конституцией или конституционными актами. Последняя разновидность представлена дуалистической монархией, в которой монарх обладает всей полнотой исполнительной власти и частично осуществляет законодательные функции, а также парламентской монархией, где монарх номинально считается главой государства, однако фактически выполняет только представительские функции и лишь отчасти – исполнительные, назначая, например, главу правительства и членов кабинета министров в соответствии с предложениями лидера фракции парламентского большинства.
На протяжении тысячелетий монархическая форма правления была преобладающей. Сегодня она в том или ином виде сохраняется в 44 государствах мира, в том числе абсолютная монархия – в Саудовской Аравии, Омане, Катаре и Объединенных Арабских Эмиратах, дуалистическая монархия – в Иордании, Кувейте и Марокко. Остальные [c.55] монархии, включая 11 европейских (Бельгия, Великобритания, Дания, Испания, Лихтенштейн, Люксембург, Мальта, Монако, Нидерланды, Норвегия, Швеция), – парламентские. Специфическими чертами обладает монархическая форма правления в странах, которые входят как самоуправляемые доминионы в Содружество Наций, где главой государства номинально является британский монарх (Канада, Австралийский Союз, Ямайка, Новая Зеландия и др.). В Малайзийской Федерации в соответствии с конституцией 1957 года установлена избирательная монархия: главу государства сроком на пять лет избирает из своего состава в порядке очередности совет правителей девяти входящих в федерацию монархий.
Второй основной формой правления является республика. В ней все высшие органы государственной власти либо избираются, либо формируются общенациональным представительным учреждением. На современном этапе республиканское правление выступает в качестве преобладающего способа организации государственной власти для большинства народов мира. Из практики государственного строительства известны три разновидности этой формы правления: парламентарная, президентская и смешанная.
Парламентарная республика строится по принципу верховенства парламента как высшего представительного органа государства, избираемого населением. Правительство в республике такого типа несет ответственность перед парламентом и формируется парламентским путем из числа представителей партии, победившей на выборах, или же на коалиционной основе. В этом случае оно остается у власти до тех пор, пока располагает поддержкой большинства депутатов. Ключевой политической фигурой в парламентарной республике становится руководитель правительства – премьер-министр или канцлер. Полномочия президента как номинального главы государства, избираемого парламентом, коллегией выборщиков либо непосредственным голосованием граждан, в основном сводятся к представительским, церемониальным функциям, напоминающим функции короля в парламентарной монархии. Любые важные политические действия президента, включая роспуск парламента и назначение досрочных выборов, могут быть осуществлены только с согласия правительства. Парламентарными республиками сегодня являются Италия, ФРГ, Швейцария, Индия и некоторые другие государства.
Президентская республика характеризуется соединением в лице президента, избираемого внепарламентским путем, функций главы государства и главы правительства на фоне жесткого разделения законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти, взаимодействующих на основе системы сдержек и противовесов. Президент, у которого отсутствуют полномочия на роспуск парламента, но есть право отлагательного вето на его решения, самостоятельно (иногда – с одобрения верхней палаты представительного органа) назначает членов кабинета министров. В свою очередь парламент не вправе выражать недоверие как правительству в целом, так и отдельным министрам, однако способен ограничивать действия президента и его кабинета с помощью принятия законов и через утверждение бюджета, а также [c.56] преодолевать президентское вето квалифицированным большинством голосов в ходе повторного голосования. Лишь в исключительных случаях, связанных с серьезными антиконституционными действиями главы государства, парламент может досрочно отстранить президента от власти при помощи довольно сложной процедуры импичмента. Классический пример президентской республики – США. В некоторых странах Азии, Африки и Латинской Америки с авторитарными традициями эта форма правления принимает вид “суперпрезидентской”, или “ультрапрезидентской”, когда вся реальная власть концентрируется в руках президента, который фактически превращается в диктатора, выходит из-под контроля парламента, нередко присваивая себе право роспуска представительного органа, а в таких государствах, как Заир и Малави, даже объявляется пожизненным главой государства.
Республика смешанного типа стремится сочетать сильную президентскую власть с эффективным механизмом парламентского контроля за деятельностью правительства. Примером такой формы правления сегодня выступает Франция, где по конституции 1958 года центральной фигурой в системе высших органов государственной власти стал президент, избираемый путем всеобщих прямых выборов и наделенный широкими полномочиями, включая право роспуска Национального собрания – нижней палаты парламента. Глава правительства назначается президентом без формального участия представительного органа власти, но с учетом расстановки в нем политических сил. При этом Национальное собрание имеет право выразить кабинету министров недоверие, а также получает возможность контролировать его деятельность через ежегодное утверждение бюджета. Сочетание в различной степени признаков президентской и парламентской республики свойственно также Австрии, Болгарии, Польше, Португалии, Финляндии и целому ряду других государств.
Наряду с формой правления важной характеристикой государства выступает форма государственного устройства, которая раскрывает способы его административно-территориального строения, особенности взаимодействия центральных, региональных и местных органов власти. Обычно выделяют унитарную и федеративную формы государственного устройства, а также конфедерацию государств, различие между которыми наглядно проиллюстрировал американский политолог Д.Найс9 (см. рис.12).
Рис. 12
Унитарное государство представляет собой политически однородную организацию, обладающую следующими признаками: единой конституцией, нормы которой принимаются на всей территории государства; единой системой высших органов государственной власти, функциональная, предметная и территориальная компетенция которых, а также подчиненной им центральной администрации ни юридически, ни фактически не ограничена полномочиями каких-либо региональных органов; единым гражданством; единой системой права; единой судебной системой. Унитарная форма получила распространение прежде всего в мононациональных государствах, например, во Франции, Швеции, [c.57] Норвегии, Финляндии, Греции, Португалии, Японии, а также в большинстве государств Африки и Латинской Америки.
Федеративное государство выступает как союз относительно самостоятельных в юридическом плане государственных образований: республик, штатов, земель, кантонов и др., обычно называемых субъектами федерации, которые не обладают полным суверенитетом, лишены права самостоятельного участия в международных соглашениях, но, тем не менее, наделяются учредительной властью, что позволяет им иметь собственные конституции, не противоречащие или полностью соответствующие основному общефедеральному закону. Данная форма предполагает, как минимум, двухступенчатую структуру государственного механизма, включающую органы власти и управления как на уровне всей федерации, так и на уровне ее субъектов. При этом целостность федеративного государства обеспечивается приоритетом общефедеральных законов и решений центральных властей по отношению к законодательным актам и решениям органов власти субъектов федерации, принимаемым в пределах установленной для них компетенции. Государства такого типа нередко обладают институтом двойного гражданства, когда каждый гражданин является одновременно гражданином федерации и соответствующего государственного образования, входящего в ее состав, а также предоставляют субъектам федерации право иметь свою судебную систему. В современном мире федеративная форма государственного устройства существует, в частности, в США, Канаде, Мексике, ФРГ, Индии, а также в России, насчитывающей в своем составе 89 субъектов федерации: 21 республику, 6 краев, 49 областей, 2 города федерального значения (Москва и Санкт-Петербург), 1 автономную область и 10 автономных округов10.
Конфедерация представляет собой союз независимых государств, которые объединяются на основании договора о координации действий по ограниченному кругу вопросов, чаще всего в области обороны, внешней политики, единой системы почтовой связи и таможенных тарифов, но при этом полностью сохраняют свой суверенитет, членство в ООН и других международных организациях. Органы конфедерации обычно не имеют прямой власти по отношению к образующим ее государствам и в [c.58] большинстве случаев принимают свои решения на основе консенсуса между заинтересованными сторонами, причем фактически эти решения вступают в силу лишь после их ратификации органами власти соответствующих государств. Единой правовой, а также налоговой системой конфедерация, как правило, не обладает, однако может создавать единое экономическое пространство, вводить единую валюту и институт единого гражданства. Практика показывает, что эта форма государственного объединения неустойчива и либо распадается, как это произошло, например, с конфедерацией Сенегала и Гамбии, существовавшей с 1981 по 1989 год, либо эволюционирует в сторону федерации. Так, федеративному государственному устройству предшествовали конфедерации в Нидерландах (1579–1595), США (1776–1787), Германии (1815–1867) и некоторых других странах. Длительное время конфедеративный союз существовал только в Швейцарии (1291–1798 и 1815–1848), и сегодня сохраняющей свое традиционное официальное название Швейцарской Конфедерации, несмотря на фактически установившийся федерализм. В современном мире определенными чертами конфедеративных образований обладают Содружество Независимых Государств, которое объединяет 12 республик, прежде входивших в состав СССР, но пока что не имеет четкой правовой конфигурации, а также Европейский союз, созданный на базе Европейского экономического сообщества в соответствии с Маастрихтским договором, подписанным 7 февраля 1992 года.
Следует отметить, что формы правления и государственного устройства преимущественно характеризуют особенности формирования, структуру и механизм взаимодействия органов законодательной и исполнительной власти. Однако не менее важную роль в нормальном функционировании государства играет и независимая судебная власть, призванная контролировать соблюдение конституции и законов всеми государственными и общественными организациями, а также гражданами, разрешать возникающие между ними споры и тем самым способствовать обеспечению социальной стабильности. Преобладающая в индустриально развитых странах доктрина тройственного разделения властей, согласно которой законодательная, исполнительная и судебная ветви власти должны взаимно дополнять, сдерживать и контролировать друг друга на основе принципа верховенства права получила свое воплощение в концепции правового государства. [c.59]
4.3. Современные представления о правовом и социальном государстве.
Государство и гражданское общество
Правовое государство в известном смысле представляет собой “идеальный тип” государственности эпохи индустриальной цивилизации. С представлениями о нем связано “стремление оградить человека от государственного террора, насилия над совестью, мелочной опеки со стороны органов власти, гарантировать индивидуальную свободу и основополагающие права личности”11. Строго говоря, “неправовых” государств [c.59] не бывает, ибо в любом государстве существуют определенные законы. Другой вопрос – о степени развития системы права, его роли в демократизации общества, уровне политической и правовой культуры населения страны.
В современной политической науке под правовым государством принято понимать “тип государства, в котором функционирует режим конституционного правления, существует развитая и непротиворечивая правовая система и эффективная судебная власть, вместе с реальным разделением властей, с их эффективным взаимодействием и взаимным контролем, с развитым социальным контролем политики и власти”12. Решение ключевой проблемы – взаимоотношения между личностью и властью – предполагает конституционное закрепление правового равенства всех граждан и приоритета прав человека, которые не могут быть нарушены законами государства и его действиями. При этом единственными ограничителями свободы индивида выступают свобода и права других людей, охраняемые государством. Механизм государственного регулирования гражданских отношений отличается приоритетом метода запрета над методом дозволения. По словам В.П.Пугачева, “это означает, что в правовом государстве по отношению к гражданам действует принцип “Разрешено все то, что не запрещено законом”. Метод же дозволения применяется здесь лишь по отношению к самому государству, которое обязано действовать в пределах дозволенного – формально зафиксированных полномочий”13.
С точки зрения системной определенности признаков, или их целостного единства, правовое государство: 1) основано на верховенстве права; 2) предполагает неуклонное исполнение и соблюдение законов всеми гражданами, должностными лицами, государственными и общественными организациями; 3) предусматривает взаимную ответственность гражданина и государства в рамках действующего законодательства; 4) базируется на политическом, идеологическом и экономическом плюрализме, которые закрепляются и гарантируются нормативно-правовыми актами государства; 5) обеспечивает права и свободы граждан14. Кроме того, правовое государство существенно отличается от “обычного” устойчивостью правовых норм и законов.
Становление правового государства следует рассматривать как исторически длительный процесс. Отдельные черты этой концептуальной модели уже реализованы в индустриально развитых странах, другие находятся в стадии воплощения, третьи – еще только разрабатываются и конкретизируются. При этом усиление и развитие правовых начал в деятельности любого государства вовсе не означает утраты его своеобразия. Правовое государство может иметь как унитарную, так и федеративную форму территориального устройства, а по форме правления быть как республикой парламентарного, президентского или смешанного типа, так и парламентской монархией. [c.60]
Наряду с концепцией правового государства, ставящей своей целью защитить индивидуальные права и свободы личности, во второй половине ХХ века широко распространились представления о социальном государстве. В политической теории это понятие употребляется для обозначения государства современного демократического типа, способного в условиях относительно стабильной и развитой экономики осуществлять действенную социальную политику: заботиться о трудоустройстве населения, создавать системы здравоохранения и социального обеспечения, поддерживать “слабые”, малоимущие слои. По сравнению с “чисто правовым” социальное государство расширяет свои обязанности от обеспечения прав и свобод личности, гарантий внутреннего порядка и внешней безопасности до ответственности за благосостояние граждан. При этом, однако, предполагается, что неизбежное государственное вмешательство в вопросы распределения общественного богатства “стремится не подрывать такие основы рыночного хозяйства, как частная собственность, конкуренция, предприимчивость, индивидуальная ответственность и т.п., не порождать массовое социальное иждивенчество”15. Элементы “социальной государственности” сегодня можно наблюдать в Швеции и ряде других индустриально развитых стран, где правящие коалиции возглавляются или находятся под заметным влиянием социал-демократических и социалистических партий.
В обозримой перспективе государство как социально-политический институт, несомненно, сохранится и будет развиваться. Высшим пределом его совершенствования, по-видимому, явится постепенный переход к общественному самоуправлению в условиях развитой правовой и общей культуры гражданского общества – сложного и многофакторного явления человеческого бытия, которое выступает как продукт длительного исторического развития и начинает формироваться с разделением общества на государственную и негосударственную сферы деятельности. Важнейший этап эволюции гражданского общества в Европе приходится на XVI – XVII вв. – период ломки жестких рамок феодально-сословных связей, возникновения основ правовой государственности и превращения человека из подданного в гражданина, обладающего равными юридическими правами со всеми другими гражданами и обретающего экономическую самостоятельность на базе общественного разделения труда, товарного производства и отношений собственности, свойственных раннему капитализму.
Иногда гражданское общество характеризуют как систему внегосударственных или внеполитических отношений между людьми. Данная точка зрения представляется упрощенной и неточной, поскольку она не учитывает взаимовлияния государства и общества, их сложного, противоречивого, диалектического единства и в результате как бы “выводит” из рассмотрения общественно-политические организации. Большинство политологов и социологов придерживаются широкого толкования этого понятия, справедливо полагая, что оно также включает социально-политические отношения и – в качестве их элемента – политические группы. Таким образом, гражданское общество представляет [c.61] систему “экономических, социально-политических, религиозных, духовно-нравственных, семейных, культурных и других общественных отношений, которые, определяя государственную политику, выражают волю граждан общества. В рамках этой системы функционируют различные общественные организации, движения, политические партии (кроме правящей), религиозные организации, экономические организации и объединения и, наконец, сам человек как личность со своими семейными, профессиональными, досуговыми и другими разнообразными потребностями и интересами”16.
Теоретическая постановка вопроса о гражданском обществе содержится уже в трудах Т.Гоббса, Дж.Локка, Ш.Л.Монтескье, Ж.-Ж.Руссо и других мыслителей XVI – XVIII вв. в связи с теориями общественного договора и народного суверенитета. Так, немецкий философ и государственный деятель В. фон Гумбольдт (1767–1835) выделяет три основных разграничения между гражданским обществом и государством. Это, во-первых, система национальных, общественных учреждений, формируемых “снизу” самими индивидами, и система государственных институтов; во-вторых, “естественное и общее право” и позитивное право, издаваемое государством; в-третьих, “человек” и “гражданин”. При этом Гумбольдт приходил к выводу, что “государственный строй не есть самоцель, он лишь средство для развития человека”17.
Г.В.Ф.Гегель подразумевал под гражданским обществом относительно независимую от государства совокупность отдельных индивидов, классов, групп и институтов, взаимосвязь которых регулируется гражданским правом. Он показал, что гражданское общество сформировалось в результате исторической трансформации всей общественной жизни, длительного диалектического движения от семьи к государству18. Социум, образовавшийся в результате этого развития, включает отношения частной собственности, рыночную экономику, социальные группы, а также институты, обеспечивающие жизнеспособность общества и реализацию гражданских прав. Гегель признавал примат государства над гражданским обществом: в представлениях философа государство как более высокоорганизованная органическая целостность выступает своего рода гарантом действительной свободы гражданского общества и представляет общество в его единстве.
К.Маркс полагал, что государство, внешне как бы охватывая гражданское общество в целом, на самом деле служит интересам господствующего класса собственников. Именно из гражданского общества, из его структур, с точки зрения Маркса, и вышло буржуазное общество. Новый общественный характер экономических отношений, установившихся в результате перехода от феодализма к капитализму, создал иную основу для гражданских отношений, которые оказали существенное влияние на взаимосвязь общества и государства. “Что же [c.62] такое общество, какова бы ни была его форма? – писал Маркс в письме П.В.Анненкову. – Продукт взаимодействия людей. Свободны ли люди в выборе той или иной общественной формы? Отнюдь нет. Возьмите определенную ступень развития производительных сил людей, и вы получите определенную форму обмена [commerce] и потребления. Возьмите определенную ступень развития производства, обмена и потребления, и вы получите определенный общественный строй, определенную организацию семьи, сословий или классов, – словом, определенное гражданское общество. Возьмите определенное гражданское общество, и вы получите определенный политический строй, который является лишь официальным выражением гражданского общества”19.
Интересен подход к данной проблеме известного итальянского социолога А. Грамши, который выделял в современном ему обществе первой трети ХХ века три составных части: “экономическое общество” (экономическая основа господства буржуазии – ее владение средствами производства и потребления), “гражданское общество” (семья, профессиональные ассоциации, частные клубы и организации) и “политическое общество” (государство). По отношению к “экономическому обществу” два других компонента выступают в роли “надстроечных”. “Гражданскому обществу” как совокупности организмов, прямо не включенных в механизм государственной власти и обычно называемых “частными” (профессиональные, культурные, религиозные, просветительные, благотворительные, а также общественно-политические организации), соответствует функция “гегемонии”, которую доминирующая группа осуществляет во всем обществе, тогда как “политическому обществу” – функция “прямого господства”, или командования, которая выражается в деятельности государства, “юридического” правительства. В своей концепции Грамши располагал “гражданское общество” между “экономическим” и “политическим”, тесно связывая его как с экономическими структурами, так и с государством, где открытая классовая борьба получает свое разрешение, принимая политические и правовые (институциональные) формы господства. При этом он отмечал, что “на Востоке государство было всем, гражданское общество находилось в первичном, аморфном состоянии. На Западе между государством и обществом были упорядоченные отношения, и если государство начинало шататься, тотчас же выступала наружу прочная структура гражданского общества”20.
Исходя из идей Грамши, в “архитектуре” современного гражданского общества можно выделить не только множество горизонтальных связей, но и несколько их уровней, или “слоев”. Первый уровень, “фундамент” гражданского общества составляют экономические отношения, основанные на многообразии форм собственности, что при соблюдении интересов личности и общества в целом создает необходимые предпосылки для преодоления существующего отчуждения человека от средств производства. Однако эти предпосылки могут быть реализованы в полной мере только тогда, когда все члены гражданского общества [c.63] обладают конкретной собственностью или правом на ее использование, а также имеют возможность распоряжаться произведенным ими общественным продуктом по своему усмотрению. Важно иметь в виду, что владение собственностью может быть как индивидуальным, так и коллективным, причем в любой сфере деятельности (промышленное или сельскохозяйственное производство, торговля, кредит, аренда и эксплуатация недвижимости и т.д.), но при условии, что каждый участник коллективной собственности располагает реальным правом на участие в управлении делами предприятия, организованного на подобных началах. Следующий уровень гражданского общества – это социокультурные отношения, включающие семейно-родственные, этнические, религиозные и другие устойчивые связи, чье многообразие отражает “неполитические” интересы различных социальных слоев и групп, а также их представителей. И, наконец, “верхний слой” составляют отношения, связанные с индивидуальным выбором, политическими и культурными предпочтениями, ценностными ориентациями. Именно здесь развивается ассоциативная, или, как ее называют, “публичная сфера” (в отличие от “приватной”), охватывающая деятельность массовых движений, партий, групп интересов и других социально активных организаций, которые обеспечивают культурно-идеологический плюрализм, свободное волеизъявление граждан и в своем тесном соприкосновении с государственными институтами способствуют развитию тенденции к постепенной децентрализации власти государства, ее частичной передаче органам самоуправления и расширению участия гражданского общества в руководстве различными сферами общественной жизни. [c.64]
1 Основы политической науки: Учебное пособие: В 2 ч. / Под ред. Пугачева В.П. – Ч.1. – М., 1993. С. 203.
Вернуться к тексту
2 Sanisteban L.S. Fundaments de cencia politica. – Lima, 1986. P. 25–26.
Вернуться к тексту
3 Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990. С. 646.
Вернуться к тексту
4 См.: Основы политологии: Реферат академического пособия “Наука о политике” под ред. А.Боднара (Варшава, 1988). – М., 1990. С. 23.
Вернуться к тексту
5 См.: Там же. С. 24.
Вернуться к тексту
6 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. – Сочинения. – 2-е изд. – Т. 21. С. 171.
Вернуться к тексту
7 См.: Аристотель. Политика // Аристотель. Сочинения: В 4 т. – Т.4. – М., 1983. С. 376.
Вернуться к тексту
8 Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. – М., 1983. С. 244–245.
Вернуться к тексту
9 См.: Nice D. Federalism: The Politics of Intergovernmental Relations. – New York, 1987. P. 3.
Вернуться к тексту
10 Федеративное устройство Российской Федерации – см. приложение 1.
Вернуться к тексту
11 Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. – М., 1995. С. 195.
Вернуться к тексту
12 Правовое государство // Политология: Энциклопедический словарь. С. 313–314.
Вернуться к тексту
13 Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. – М., 1995. С. 197–198.
Вернуться к тексту
14 См. : Коваленко А.И. Правовое государство: концепции и реальность. – М., 1993. С. 9.
Вернуться к тексту
15 Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. С. 199.
Вернуться к тексту
16 Кочетков А.П. На пути к гражданскому обществу. – М., 1992. С. 31.
Вернуться к тексту
17 Гумбольдт В. фон. Опыт установления границ деятельности государства // Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. – М., 1985. С. 46.
Вернуться к тексту
18 См.: Гегель Г.В.Ф. Философия права // Гегель Г.В.Ф. Сочинения. – Т.6. – М., 1970. С. 202–220.
Вернуться к тексту
19 Маркс К. Письмо П.В. Анненкову. 28 декабря 1846 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – 2-е изд. – Т. 27. С. 402.
Вернуться к тексту
20 Грамши А. Избранные произведения: В 3 т. – Т.3. – М., 1959. С. 200.
Вернуться к тексту
|
|
предыдущая |
|
следующая |
|
оглавление |