Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

А. Что такое “ересь”?

Б. Греческое слово, обозначающее учение какой-нибудь секты.

А. А что такое “секта”?

Б. Секта – это группа людей, следующих в науке одному учителю, избранному ими по собственному усмотрению. Секта называется так от глагола “следовать” (sequi), ересь же – от глагола “выбирать” (eligere). Лукиан, человек вообще-то богохульный, но хороший греческий писатель¹⁸, назвал свою книгу о выборе учителя “Пερί αίρέσεως”.

А. Какие существовали секты и кто в них состоял?

Б. Философы. Были секты Платона, Аристотеля, Зенона, Эпикура и др. Они назывались академики, перипатетики, стоики, эпикурейцы. Это были главные секты греческих философов или тех, которые хотели выглядеть философами. Самих глав этих сект: Платона, Аристотеля, Зенона, [c.568] Эпикура – я считаю действительно философами (по меркам язычников), т.е. теми, кто стремится к истине и добродетели и чьи имена по заслугам прославились по всему свету благодаря их мудрости. О последователях же этих философов я вообще не считаю нужным упоминать, ибо они ничего не знали, кроме слов своих наставников, не знали ни принципов, ни способов доказательств, на которых базировалось их учение, и в своей жизни не сделали ничего для философии, а лишь расхаживали с мрачным видом, небритые и одетые в рваный плащ. Это были люди жадные, заносчивые, вздорные, чуждые гражданских чувств.

А. Разве для определения ереси совершенно не имеют никакого значения слова, опущенные тобой, – “истина” и “заблуждение”, одно из которых по необходимости присуще всякому учению?

Б. Совершенно никакого. Ведь ересь обозначает только высказанное суждение, правильно ли оно или ложно, законно ли оно или противоречит закону.

А. Следовательно, получается, что если бы люди называли друг друга еретиками, то это не было бы бранью.

Б. Эти философские секты в Греции называли друг друга не еретиками, а негодяями, проклятыми, ворами, убийцами и другими словами, которые употребляют люди низкого сословия, когда в своем гневе распаляются чуть не до драки. Когда же ереси появились и в церкви, то самым бранным выражением стало “еретик”.

А. А были ли какие-нибудь ереси кроме тех, которые существовали среди греческих философов?

Б. Из Нового завета совершенно ясно, что и в Иудее были секты фарисеев, саддукеев, ессеев¹⁹, называвшиеся ересями. Точно так же грецизм (graecismus)²⁰, иудаизм, христианство считались в то время ересями. Точно так же ересь рассматривается как преступление (Гал. 5,20) и обозначает (Гал. 1, 8) учение, противоречащее учению самого св. Павла, т.е. противоречащее Христову Евангелию: Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что благовествовали вам, да будет анафема.

А. А что такое “анафема”?

Б. ‘Aνάθημα (через η) означает любую вещь, отданную по обету либо изъятую из общего употребления, но ανάθεμα (через ε) иногда означает лицо, отданное подземным Богам.

А. Каким же образом может быть отдан подземным Богам ангел? [c.569]

Б. Конечно, он не может быть сожжен или убит, но может считаться неангелом, лишь призраком, и стать проклятым и обманщиком, т.е., говоря словами Священного писания, быть преданым сатане.

А. В чем же была причина возникновения ереси в ранней церкви, если у них было правилом веры писаное Евангелие?

Б. Заносчивость и самомнение философов, которые жили во времена апостолов и о которых я упомянул выше. Они были способны рассуждать тоньше, чем прочие люди, и более убедительно. Обращаясь в христианство, они почти неизбежно оказывались избранными в пресвитеры и епископы, дабы защищать и распространять веру. Но и ставши христианами, они, насколько возможно, сохраняли учение своих языческих наставников и поэтому старались толковать Священное писание, желая сохранить единство своей философии и христианской веры.

А. Ты достаточно ясно объяснил, что представляла собой ересь в философии, но я пока не понимаю, что называлось ересью в церкви.

Б. В ранней церкви, вплоть до Никейского собора, большинство догматов, вызывавших споры среди христиан, касалось учения о Троице, таинство которой, хотя и признававшееся всеми непознаваемыми, многие философы пытались объяснить каждый по-своему, опираясь на учение своих наставников. Отсюда сначала возникали споры, потом перебранка и наконец, чтобы избежать возмущения и восстановить мир, были созваны соборы, причем не по указанию правителей, а по добровольному желанию епископов и пастырей. Это стало возможным тогда, когда прекратились преследования [христиан]. На этих соборах определили, как должен решаться вопрос о вере в спорных случаях. То, что принималось собором, считалось католической верой, то, что осуждалось, – ересью. Ведь собор по отношению к епископу или пастырю был католической церковью, т.е. всеобъемлющей, или всеобщей, как и вообще их мнение (opinio); отдельное же мнение любого священника считалось ересью. Именно отсюда, насколько мне известно из истории, происходит название католической церкви, и во всякой церкви католик и еретик являются именами соотносительными.

А. Если католическая церковь не означает ничего иного, то в христианском мире много католических церквей.

Б. Столько же католических церквей, сколько глав у церквей. Глав же столько, сколько христианских [c.570] королевств и республик, ибо в каждой христианской области правитель этой области является главой своих подданных и не зависит ни от кого другого на земле, так что, сколько мы видим церквей, столько же глав церквей, а поскольку избранные Богом рассеяны по всему миру, имея своим главой самого Иисуса Христа на небесах, эта церковь и называется, и является истинной, наивсеобщей (catholicissima) и единственной церковью, и она же есть та, верить в которую мы обязуемся в Символе. Ибо нет и не может быть никакой иной католической церкви, если только понимать слово католическая как “охватывающая вместе всех вообще христиан”. А в христианских государствах народ и церковь составляют одно и то же. Поэтому, если кому-нибудь на земле было бы дано стать главою всей христианской церкви, то ему же было бы дано и стать царем над всеми царствами и республиками.

А. Какие же именно догматы были объявлены первыми церквами ересью?

Б. Среди многих других первое место занимали относящиеся к учению о Троице, заключенные в Никейском Символе. Этот Символ начал создаваться на Никейском эйкуменическом соборе, а был завершен в ходе следующих трех эйкуменических соборов, а именно: Константинопольского, Эфесского, Халкидонского²¹, – и утвержден римскими императорами того времени, созывавшими эти соборы. Причиной созыва Никейского собора была деятельность Ария²², пресвитера Александрии, который в ответ на слова епископа этого города Александра о том, что Сын Божий является единосущным Отцу (όνούσιον), т.е. обладающим той же субстанцией, что и Отец, не согласился с ним, а когда спор, проходивший в присутствии многих пресвитеров, стал разгораться, Арий заявил, что он не признает божественности Иисуса Христа, что привело вскоре к восстанию в городе Александрии и к вооруженным столкновениям. Желая сохранить мир, император Константин Великий созвал Никейский собор, на котором был установлен текст Символа вплоть до слов: “Верую в Духа Святаго”. И были осуждены слова Ария, а сам он вместе со своими сторонниками был отлучен и изгнан из церкви, хотя благодаря нескольким последующим императорам-арианам эта ересь не могла быть искоренена. Спустя пятьдесят лет был проведен другой вселенский собор в Константинополе, на котором была осуждена ересь Македония, отрицавшего Божественность Святого Духа. Спустя еще пятьдесят лет на вселенском соборе в Эфесе было осуждено учение [c.571] Нестория²³, отрицавшего, подобно Арию, Божественность Христа. Наконец, на Халкедонском вселенском соборе была осуждена ересь Евтихета и Диоскора, не признававших единство двух природ, божественной и человеческой, в Христе. Таким образом был, наконец, завершен Символ, называемый Никейским, и одновременно с названными выше ересями были осуждены и другие, близкие к ним.

А. После осуждения этих ересей возникали ли потом какие-нибудь новые?

Б. И очень много, даже и не знаю, сколько. Ведь после того как римская церковь своими декретами присвоила себе право утверждать, что она не может заблуждаться относительно членов веры, и император Фока²⁴ предоставил папе первенство надо всеми епископами, а сила императорской власти в Италии стала ослабевать и христианских владык охватил страх перед сарацинами, папа, уже ранее значительно укрепивший свое положение благодаря своим богатствам и могуществу, стал собственным авторитетом собирать вселенские соборы, пренебрегая авторитетом императоров и италийских феодалов, а некоторых из этих королей и императоров он осмелился даже отлучить от церкви. И вот с течением времени все учения, в которых видели помеху усилению церковного могущества, способную в чем-то умалить его, осуждались как ереси. В результате возникли те многочисленные ереси, из-за которых, по выходе в свет сочинения Лютера²⁵, было сожжено столько христиан, и у нас в Англии, и в других местах. Пока, наконец, пробудившиеся правители этих стран не освободили их от столь страшных преследований и от римского рабства.

А. А римская церковь считала христианами или язычниками тех лютеран, анабаптистов и других, кого она предала сожжению?

Б. Без сомнения, считала их христианами. И не только ариан и всех тех, кого осудил Никейский собор. И называли их не иначе, как еретиками. Ведь хотя они из философских соображений придерживались иного, чем подобало, мнения о природе Спасителя и о Святой Троице, вступая в противоречие со Священным Писанием, тем не менее они признавали Христа истинным Мессией и Сыном Божиим и обращались к имени его.

А. Если это так, то Римская церковь, как мне кажется, во всяком случае не имеет права жаловаться на преследования со стороны римских императоров. Ведь христиане того [c.572] времени представляли собой некие секты и относились к установленной в Римской империи религии точно так же, как относится сегодня ересь к католической церкви. И порой христиане испытывают от христиан большие мучения, чем от неверных.

Б. И мне так кажется. Однако же во всех королевствах и республиках, безусловно, необходимо принять меры, дабы предотвратить восстания и гражданские войны. Поскольку такие войны очень часто рождаются из-за расхождения в догматах и из-за соперничества умов, следует каким-то образом наказывать тех, кто на собраниях и в книгах проповедует то, что запрещено законами государя и республик. Так, королева Англии Елизавета, сменившая на троне свою сестру Марию²⁶, при которой было сожжено множество еретиков (и даже самой Елизавете грозила опасность), взойдя на престол, прежде всего, с согласия знати и народа, отняла у чужеземных властей право управления англиканской церковью и главенство над ней, принадлежащее на основании естественного права всем монархам в их собственных владениях. И специальным рескриптом, скрепленным большой печатью Англии, поручила управление церковью своим епископам и небольшому числу личных советников, подчиняющихся ей. В этом рескрипте было указано, что никакое учение не может быть объявлено еретическим, если оно не было признано таковым на одном из четырех первых упомянутых мною вселенских соборов. Таким образом, что касается ересей, то положение англиканской церкви было аналогично положению римской церкви при Константине Великом и оставалось таким до семнадцатого года правления Карла Первого, который, уступая просьбам своих подданных, оказавшихся не в состоянии выносить чрезмерное могущество епископов, отменил указ Елизаветы, оставив за епископами только обычную власть, а именно установление канонов, которые при согласии короля становились бы церковными законами.

А. Следовательно, положение англиканской церкви, каким мы видим его в настоящее время, с точки зрения чистоты учения равнялось положению церкви в эпоху Константина, а в отношении справедливости церковных законов даже превосходило его. Ведь, по-видимому, несправедливо, чтобы человек, чья вера избрана им на свой страх и риск, подвергался бы наказанию на том основании, что она ошибочна. И тем более со стороны тех людей, для которых чужое заблуждение не представляет опасности. [c.573]

Б. Ошибаться, заблуждаться, обманываться – по своей природе не есть преступление, и не может стать преступлением заблуждение, пока оно остается лишь в мыслях. Ибо, перед каким судьей можно обвинить его, какими свидетелями изобличить, а значит, как же его судить? Слова же могут быть преступлениями и подлежать любому установленному законодателем наказанию, и это не будет несправедливым даже в случае смертной казни. Если хула на короля может быть наказуема смертью, то тем более хула, возводимая на Бога. Справедливость, однако же, требует, чтобы в таком законе было ясно определено, что именно является преступлением, которое осуждается таким образом, а кроме того, какое следует за него наказание, с той целью чтобы ожидаемое наказание удерживало бы злодея от злодеяния. Ведь целью налагаемого законом наказания является не удовлетворение чувства гнева против какого-то человека, но предупреждение, насколько возможно, несправедливости, что служит на пользу всему роду человеческому, и несправедлив тот закон, который поражает раньше, чем предупреждает. И хотя высшие власти обладают произвольным правом создавать законы, они не могут произвольно налагать наказание, не предусмотренное законами заранее. Кроме того, даже противозаконное деяние не может быть по справедливости наказано и объявлено преступлением, если не был заранее опубликован и распространен соответствующий закон, так, чтобы была снята всякая правдоподобная ссылка на незнание законов.

А. А разве не является преступлением и не может подвергнуться наказанию то, что совершено вопреки естественному закону, даже если в законе не упоминается никакая мера наказания?

Б. Естественный закон является вечным, божественным и запечатлен только в сердцах наших. Но мало таких людей, которые могут заглянуть в собственное сердце и способны читать, что в нем записано. Поэтому, что следует делать, и чего следует избегать, они узнают из писаных законов, и они делают что-то или избегают чего-то в зависимости от того, насколько это кажется им полезным или опасным в зависимости от предусмотренных законом наказаний. Кроме того, если что-то делается вопреки естественному закону, это обычно называют не преступлением, а прегрешением, и полагают, что если покаяться в этом, то сразу же последует прощение, если только этот поступок не повлечет за собой какого-нибудь ущерба для государства [c.574] или ближнего. И считают, что при этом не следует наказывать за что-то, кроме нанесенного ущерба, ибо одному только Богу дано наказывать зло. Ведь если один грешник станет наказывать другого грешника только за его прегрешение, уже после того, как последовало наказание по закону, это будет чем-то вроде гражданской войны.

А. Ну, а если это окажется какой-нибудь атеист и не будет закона, предписывающего меру наказания, значит, он не будет наказан?

Б. Конечно, будет наказан, и очень строго. Но прежде он должен быть обвинен, выслушан и осужден. А обвинять можно только за слова и дела. Так за какие же дела будет обвинен атеизм? Слышал ли ты когда-нибудь о столь преступном и столь нечестивом поступке, подобного которому не совершили бы хоть раз не только те, кто не считаются атеистами, но, наоборот, являются истыми христианами? Значит, атеиста нельзя судить по делам его, его можно судить лишь по каким-то его словам, произнесенным вслух или написанным, и никак иначе, т.е. если он прямо отрицал существование Бога.

А. А разве не будет назван атеистом тот, кто скажет или напишет то, из чего неизбежно следует, что Бога не существует?

Б. Конечно, но только если он сам, когда писал или говорил это, понимал неизбежность подобного вывода. Ведь если сказано или сделано что-то, запрещенное законом, а посему наказуемое, это должно быть определено таким образом, чтобы все, на кого должен распространяться этот закон, знали бы, что в соответствии с определением закона такое-то и такое-то деяние либо те или иные слова, упомянутые в самом законе, будут наказаны. Ведь о последствиях наших слов судить очень трудно. Поэтому, если обвиняемый из-за неумения правильно мыслить сказал нечто, противоречащее букве закона, не причинив при этом никому никакого ущерба, он должен быть оправдан своим неведением. Судья же, который из-за незнания каких-либо последствий подвергнет наказанию невинного человека, не может быть оправдан. Если же человек знал, что сами его слова противоречат закону, он может быть наказан. Поэтому, если он отрицает существование Бога либо откровенно заявляет, что он сомневается в его существовании, хотя мера наказания в законе и не указана, он может быть наказан и на основании естественной справедливости, но только изгнанием. Ибо почтение к религии и признание Божественного могущества во всяком государстве предписывается [c.575] законом, а важнейшим для каждого государства является сохранение верности соглашениям, особенно если они подкреплены клятвой. А так как атеист не может быть связан клятвой, то он должен быть удален из государства. Не потому, что он не подчиняется закону, но потому, что приносит вред обществу. Если же обществу не будет больше грозить ущерб, то я не вижу оснований убивать его, тем более, что он может когда-нибудь отречься от своего нечестья. Ведь нет ничего, чего бы человек, пока он жив, не мог ожидать от Божественного долготерпения. То же самое следует сказать и о богохульстве, каковое является оскорбительной для Бога речью, а если слова оказываются в согласии с мыслями, то атеизмом.

А. Почему же по закону Моисея богохульники должны быть не изгнаны из государства, а казнены?

Б. Как земной царь по закону может изгнать их из своего царства, по тому же праву царь народа израильского, каковым во времена Моисея был сам Бог на основании заключенного соглашения, и Он же был царем всей земли по природе, мог изгнать по закону богохульника со всей земли, т.е. убить его. Но ты можешь принимать мой ответ на твой вопрос не как объяснение причины Божественного Промысла, создавшего этот закон, но как защиту правоты уже созданного.

А. Теперь я понимаю, что такое ересь: сначала это было мнение только какой-то секты, затем – взгляды христианской секты, затем – взгляды христианской секты, осужденной католической церковью. А теперь мне хотелось бы узнать и то, какою властью и каким образом со времен возникновения и до сегодняшнего дня наказывали ересь?

Б. До Константина Великого, первого христианского императора, ни пастыри, ни сами апостолы не обладали властью налагать на еретиков какое-либо наказание: ни отправлять их в изгнание, ни лишать их телесной свободы, ни вообще каким-либо образом причинять им страдание – потому что только верховный владыка обладал такой компетенцией в целях сохранения мира. Они могли их отлучить от церкви, т.е. сторониться их и избегать общения с ними, встреч и общности трапезы, будто они язычники или ростовщики, но это не есть наказание, и зачастую более тягостно для отлучающего, чем для отлученного. На Никейском соборе было установлено наказание для осужденных еретиков, но только для клириков, состоявшее в том, что их отстраняли от служения церкви. Но не было принято никакого постановления, направленного против их учеников, [c.576] потому что миряне отнюдь не были обязаны судить об учениях своих наставников, а может быть, и потому, что большинство из них было воинами, служившими самому императору, и не следовало их раздражать, что было весьма рискованно. Да и самих ересиархов приглашали на собор, выслушивали их аргументы, обсуждали и отвергали их на основании Священного писания, и лишь только в том случае, если они все же отказывались подчиниться решению церкви, их отстраняли от их приходов. Если же и после этого они продолжали отравлять народ своей ересью, их иной раз отправляли в изгнание. Впрочем, если те, оставив свое упрямство, подчинялись впоследствии решению церкви, император возвращал их; так случилось и с самим Арием, который, после того как передал императору письменное изложение своей веры и оно показалось тому не отличающимся от суждений остальных отцов церкви, был возвращен из изгнания; Афанасий же, не пожелавший принять Ария, сам в свою очередь был отправлен в изгнание.

А. Значит, великий Афанасий не считал грехом отказ подчиниться решению верховного правителя?

Б. По-видимому, так; однако те места из Нового завета, в которых предписывается Христом и апостолами повиновение любым властям, даже языческим, отнюдь не являются темными. Но Афанасий с таким же пылом воспротивился решению самого императора вернуть Ария из изгнания, с каким он незадолго перед тем на Никейском соборе осуждал арианскую ересь. И это не должно показаться удивительным: когда ученые-богословы тщательнейшим образом изучают места Священного писания, относящиеся к настоящему спору, они, иногда по небрежности, а иной раз и сознательно пренебрегая человеческими законами, не обращают внимания на места, говорящие о правах правителей. Но, возвращаясь к наказанию еретиков, следует иметь в виду, что среди церковных наказаний крайним является так называемое предание анафеме, или отлучение, а следовательно, всякое иное наказание зависит от гражданской власти. Причина же того, почему Константин и другие римские императоры установили множество наказаний для еретиков – такие, как изгнание, конфискация имущества, сожжение книг и даже смерть (но не для авторов еретических сочинений, а лишь для тех, кто не хотел бросать в огонь эти осужденные книги), – состояла в том, что они не хотели, чтобы христиане, а особенно воины, выступили друг против друга и взаимно уничтожили. Однако я не могу [c.577] найти ни одного императорского закона, по которому еретики должны были бы подвергаться смертной казни, исключение составляют манихеи, которых я считаю не столько еретиками, сколько притворными христианами и преступниками. Впрочем, я обнаружил закон, по которому язычник или иудей, в случае если он попытается убедить своего соплеменника, принявшего христианство, отречься, должен быть сожжен. Но это не имеет никакого отношения к наказанию еретиков, правда, я слышал, что император Фридрих Барбаросса предложил закон о сожжении еретиков, но в Кодексе Юстиниана²⁷ мы находим лишь его собственное распоряжение, подтверждающее рескрипты предыдущих императоров о наказании еретиков, однако среди них нет ни одного, где говорилось бы о сожжении еретиков. Таким образом, насколько я могу предполагать, такой способ наказания еретиков возник вскоре после правления папы Александра III²⁸, который первым вместе с императором Фридрихом попрал самое империю и законы всех государей. Как бы там ни было, известно, что у нас в Англии приблизительно с этого времени и вплоть до времен королевы Елизаветы в силу обычая, ставшего своего рода законом, еретиков, как правило, сжигали.

А. Следовательно, с тех пор к определению ереси следует прибавлять еще несколько слов, а именно: ересь есть учение, противоречащее католической вере и наказуемое сожжением.

Б. Правильно.

А. Какой же судья и в какой процессуальной форме должен осудить еретика?

Б. До тех пор пока власть над императором не оказалась у пап, судьями были в большинстве случаев те, кому наказание еретиков было предписано рескриптом императора, а именно градоначальники, префекты провинции. Ноя ничего не могу сказать о том, в какой форме происходил допрос еретика. После укрепления авторитета папы следствие по этому делу поручалось одному или нескольким епископам; если же обвиняемый, публично и, если нужно, дважды спрошенный относительно того учения, которое он исповедовал, отрекался от него и приносил покаяние в предписанной курией форме, его освобождали. Если же он впоследствии впадал в ту же или иную ересь, а их бесчисленное множество, то его передавали гражданским властям на сожжение, и здесь вообще не могло быть помилования без согласия папы, поскольку церковная и гражданская власти разделены. [c.578]

А. Сколько же было изобличено и наказано еретиков с первого года царствования Елизаветы и до семнадцатого года царствования Карла Первого?

Б. Между прочим, за все это время было очень мало еретиков, потому что те, кому королева поручила церковное правление и за которыми она сама наблюдала, были ограничены законом, запрещавшим признавать еретическим какое-либо учение, которое не было осуждено ранее как таковое на одном из четырех вселенских соборов, т.е., как явствует из документов самих этих четырех соборов, то, что в Никейском Символе было провозглашено не противоречащим вере. Те же, кто были изобличены, подвергались сожжению.

А. А каким образом можно узнать, что противоречит Символу, а что не противоречит, если только речь не идет о том, что сами слова Символа, так, как они были написаны, не отрицаются или не называются ложными.

Б. По закону еретик не должен быть наказан, если его слова не противоречат словам Символа, ибо несправедливо, чтобы кто-то утверждал, что “в результате” отвергается вера и что по этой причине кого-то следует наказать. Разве справедливо, чтобы жизнь человека подвергалась угрозе в зависимости от тонкости рассуждений или зависела от опытности в искусстве логики противников, да и судьи? Разве закон, который не требует ничего, кроме повиновения, должен наказывать за логическую ошибку? Сами отцы на Никейском соборе думали иначе. Поскольку среди них были некоторые, хотя их было и немного, которые не решались поставить свою подпись под Символом из-за слова “единосущный” (όμούσιον) и требовали более подробного толкования этого слова, прочие отцы церкви, желая удовлетворить их требование, заявили, что слово “единосущный” следует понимать так, что Сын обладает той же субстанцией, что и Отец, однако же не является частью Отца. К числу тех, кто добился от отцов церкви этого разъяснения, принадлежал Евсевий²⁹, он разослал по всем диоцезам послание к клиру, называвшееся циркулярным, в котором извещал о том, что было решено на Соборе относительно веры в Святую Троицу, и о причине, по которой он сам и другие, отказывавшиеся ранее подписать Символ, теперь подписали его. В этом послании причиной своего согласия он назвал то, что отцы церкви предписали формулу, обеспечивающую возможность не отойти от выражения истинной веры, и он не отвергает слова “единосущный”, потому [c.579] что перед нашим взором как цель стоял мир. Из этого можно понять, что, коль скоро слова вменяются в преступление, эти слова должны быть соотнесены с некоей формулой, чтобы каждый мог твердо знать, какие слова заключают в себе преступление, а какие нет, не прибегая к множеству силлогизмов, подобно тому как в поступках на основании формулировки, данной законом, отличают то, что является преступным, от того, что таковым не является. Такого же мнения придерживались и все папы. Когда на вселенских соборах осуждают какое-либо учение как еретическое, принимая во внимание все возможные последствия этого решения, в самом решении указывают все их точные формулировки.

А. Ты только что сказал, что в первый год царствования королевы Елизаветы тем, кто осуществлял под ее владычеством управление церковью, было запрещено законом называть ересью что-либо, что не было осуждено ни на одном из четырех первых соборов. Так вот я и спрашиваю, объявили ли эти церковные власти, назначенные королевой, по всем епархиям и приходам, что это за учение и словесные формулы, противоречие которым считалось бы преступлением? Я не думаю, что необразованные люди, которым для спасения их не рекомендуется читать ничего, кроме святой Библии, обязаны иметь при себе подлинный текст постановлений соборов, да я и не знаю, существует ли он вообще. Некоторые утверждают, что он не существует, поскольку он был фальсифицирован арианами, и по этой причине запрещен католиками.

Б. Не может быть сомнений в чистоте той части текста постановлений соборов, где утверждается Символ веры. Что же касается полемики между католиками и еретиками, то не так уж важно, погибла ли эта часть текста или нет. Ну а то, что ты спрашиваешь – были ли разосланы по епархиям и приходам словесные формулы, в которых бы указывалось, что считалось ересью при Елизавете, – то ни одной такой формулировки обнародовано не было, да и сам королевский декрет был опубликован только спустя долгое время, и потому, что является ересью, а что нет, обвиняемый может узнать только после того, как его привлекали к суду. Ведь хотя в силу этого королевского указа ересью могло быть объявлено все, что было объявлено таковой вышеназванными соборами, однако могло по тому же указу и не быть объявлено. Наш знаменитый юрист времени царствования Елизаветы Эдуард Кок³⁰ в третьей книге “Постановлений” порицает нерадивость церковных правителей, [c.580] не опубликовавших своевременно этот королевский указ.

А. А разве сам Символ веры, принятый в англиканской литургии, не был достаточной публикацией закона о ереси?

Б. Конечно, если бы там все это было написано. Но там нет ни малейшего упоминания о Никейском Символе, и не только люди необразованные, но и, пожалуй, некоторые клирики не понимают, что общего имеет этот Символ с постановлениями соборов и каким образом декрет Константина стал законом англиканской церкви.

А. Поскольку власть всех правителей, которые обладали правом судить о ереси, была уничтожена законом на семнадцатом году царствования Карла Первого, то как же могло случиться, что не были восстановлены в своей силе законы о ереси времен королевы Марии?

Б. Дело в том, что закон об уничтожении всякой иной власти над церковью, кроме королевской, был внесен раньше, чем церковные правители получили эти полномочия, и поэтому с уничтожением закона эти правители уже не имели, и по сей день не имеют, никакого права наказывать еретиков, за исключением обычного права отлучения.

А. Следовательно, сегодня еретик не может быть подвергнут никакому иному наказанию, кроме отлучения?

Б. И даже тем карам, которые по гражданским законам следуют за отлучением. Ведь он будет вызван в церковную курию, где, если сам не осудит собственные заблуждения, будет передан светским властям и заключен в тюрьму, и там он останется до тех пор, пока не отречется от своей ереси и не принесет установленного законом покаяния.

А. А как можно узнать, воистину он отрекся или нет?

Б. Этого вообще никто не может знать, кроме одного только Бога.

А. А разве невозможно заставить его отречься от своей ереси?

Б. Невозможно. В то время, когда церковные правители обладали соответствующей властью, существовала практика иногда выяснять скрытые помыслы еретиков, заставляя их давать клятву. Но это право как несправедливое было уничтожено вместе с их полномочиями, потому что, как представляется, возмездие за помыслы принадлежит одному только Богу, который осуществляет его. А человеческие законы наказывают только неповиновение действием.

А. А установлено ли в Евангелии какое-либо наказание еретикам?

Б. Никакого, если не считать того, что рекомендуется их [c.581] избегать и не допускать к общению с посвященными, которые в те времена питались сообща. Но, как мне известно, не было никакого гражданского наказания, да я и не нашел никакого указания на отлучение, осуществлявшееся за ересь, ибо отлучали за образ жизни и преступления, позорившие религию. С другой стороны, если отнести к христианскому учению слова из Нового завета, то я прихожу к выводу, что христианину запрещено наказывать еретика по гражданским законам (Матф. 13, 27–30): Придя же, рабы домовладыки сказали ему: Господин, не доброе ли семя сеял ты на поле своем, откуда же на нем плевел? Он [Иисус] же сказал им: Враг человека сделал это. А рабы сказали ему: Хочешь ли, мы пойдем выберем их? Но Он сказал: Нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали бы пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы. Разве из этих слов не ясно, что плевелы, т.е. ереси, должны быть оставлены до последнего Судилища. Как же можно их уничтожить на этом свете смертью или изгнанием? Точно так же в первом Послании к Коринфянам (3, 11–15) говорится: Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы – каждого дело обрушится… у кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон, впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня. Что это, если не то, что придерживающийся сего основания, а именно веры в Иисуса Христа, т.е. истинный христианин, даже если он будет строить на дереве, сене, соломе, т.е. на ложных догматах, погубит свои усилия, сам же спасется, но как бы “из огня”, т.е. очистившись от заблуждений ума. Так же и во втором Послании к Тимофею (2, 25): Рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым, с кротостью наставлять противника, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины. Разве это не сказано против тех, кто тотчас же предает сожжению еретика, если он, дважды вопрошенный, не откажется от своего учения, кто, насколько это в его силах, закрывает христианину доступ к божественному милосердию? К этим местам Священного писания следует прибавить мнение всех богословов о том, что Христос не принимает никого, кто прибегает к нему из страха смерти.

А. Как наказывается богохульство?

Б. Богохульство, проистекающее из убеждения, есть атеизм. Кто бы осмелился хулить Бога, в существование [c.582] которого и в заботу которого о делах человеческих он верит? Но то, что называется обычно богохульством, есть не что иное, как намеренное злоупотребление именем Божьим в клятвах, не являющихся необходимыми. Это преступление определяется Юстинианом (75-я новелла)³¹ следующим образом: “Богохульством являются: клятвы “волосами Бога”, “головой Бога” и подобные им выражения. В качестве наказания за это устанавливается смертная казнь”.

А. А наказываются ли подобные клятвы каким-нибудь законом у нас?

Б. Не знаю, однако я уверен, что они могут быть наказаны карами церковными, ведь это и позор для церкви, и наглое нарушение третьего завета Десятикнижия. Любая клятва, не вызываемая необходимостью, есть немалый грех, происходящий из привычки людей ко лжи. Поэтому тот, кто говорит правду и видит, что ему но верят, чтобы не показалось, будто он говорит не всерьез, клянется тем, кем он должен клясться, если клятва вообще необходима, т.е. Богом. Видя, что это остается безнаказанным, некоторые распущенные умы, разделяя, подобно язычникам-антропоморфистам, Бога на части, стали клясться отдельными частями тела, стремясь даже снискать себе некую славу неожиданностью клятв, и поэтому все эти клятвы “телом”, “ногтями”, “волосами” одновременно и еретические, и богохульные. А как их наказывать, это дело церкви. [c.583]

¹⁸ Знаменитый древнегреческий писатель-сатирик (ок. 120 – ок. 190). Усвоив идеи Эпикура, стал одним из последних атеистов античности. Высмеивал как языческий политеизм, так и крепнувшее христианство. Ф. Энгельс назвал Лукиана “Вольтером классической древности” (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 469). – 568. [c.641]
Вернуться к тексту

¹⁹ Фарисеи (как и саддукеи – см. выше прим. 9) – религиозно-политическая секта в иудаизме. Ессеи (эссены) – секта, далеко отошедшая от ортодоксального иудаизма. – 569. [c.641]
Вернуться к тексту

²⁰ Грецизмом Гоббс явно именует здесь древнегреческую политеистическую (“языческую”) религию. – 569. [c.641]
Вернуться к тексту

²¹ Годы созывов этих соборов – соответственно 381, 431 и 451. – 571. [c.641]
Вернуться к тексту

²² Арий (ум. 336) – христианский священник из г. Александрии. Отрицал единосущность бога-сына и бога-отца, утверждая, что бог-сын Христос по своей сущности ниже бога-отца и создан им. Несмотря на осуждение учения Ария на Никейском соборе, оно нашло множество приверженцев далеко за пределами Египта, будучи принято как ортодоксальное даже целыми народами (напр., вестготами). – 571. [c.641]
Вернуться к тексту

²³ Несторий (ум. ок. 450) – константинопольский патриарх (428–431), принижавший божественную природу Христа (и Марии, родившей его). Осужденное как еретическое на Эфесском соборе (431), несторианство получило значительное распространение в странах Ближнего Востока. – 572. [c.641]
Вернуться к тексту

²⁴ Фока (ум. 610), византийский император (с 602), получив в борьбе за византийский престол поддержку пап Григория I и Бонифация VIII, пошел на уступки папству, чем усилил его, – 572. [c.641]
Вернуться к тексту

²⁵ Вероятно, Гоббс имеет в виду трактат Лютера “К христианскому дворянству немецкой нации” (1520), в котором проводилась мысль, что национально-политическая задача немцев состоит в освобождении от папского засилья и что задачу эту можно решить, если служение богу рассматривать не как дело одного духовенства, а как результат всей жизни христиан, их мирской жизни и светской власти (“всеобщее священство”). – 572. [c.641]
Вернуться к тексту

²⁶ Так называемая Мария Кровавая – английская королева (1553–1558), отменившая англиканство, введенное реформой ее отца Генриха VIII, и восстановившая в Англии католицизм в качестве государственной религии (Елизавета I, ее сестра, снова вернула Англию к англиканству). – 573. [c.641]
Вернуться к тексту

²⁷ См. прим. 20 к с. 531 и 21 к с. 219. – 578. [c.641]
Вернуться к тексту

²⁸ Понтификат папы Александра III – 1159–1181. – 578. [c.641]
Вернуться к тексту

²⁹ Евсевий (Кесарийский) (ок. 260/265 – ок. 338 или 359) – римский писатель и историк, епископ, автор ряда произведений. – 579. [c.641]
Вернуться к тексту

³⁰ См. прим. 51 к с. 111. – 580. [c.641]
Вернуться к тексту

³¹ См. прим. 21 к с. 219. – 583. [c.641]
Вернуться к тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление