Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

А. В 1651 году вышла на английском языке книга под названием “Левиафан”, состоящая из четырех частей: первая – о природе человека и естественных законах, вторая – о природе государства и о праве верховной власти, третья – о христианском государстве, четвертая – о царстве тьмы. В отдельных частях этой книги есть некоторые парадоксы, как философские, так и филологические, а также немало возражений против власти римских пап по отношению к другим государствам, так что легко понять, что автор считает причиной гражданской войны, которая велась в это время в Англии, Шотландии, Ирландии, не что иное, как разногласия, во-первых, между римской и англиканской церквами, а также в самой англиканской церкви, [c.583] между пастырями епископальными и пресвитерианскими по вопросам богословия. Эта гражданская война началась в Шотландии в 1639 году, но благодаря некоторым уступкам со стороны короля, одной из которых было уничтожение власти епископов в Шотландии, вскоре заглохла, но потом, провоцируемая английскими пресвитерианами, разгорелась вновь в 1640 году. В это время в силу королевских указов церковная администрация осуществлялась епископами. Заседал также парламент, почти целиком состоящий из пресвитериан. Партия пресвитериан намного превосходила своим влиянием и поддержкой в народе епископальную партию, поэтому уже в следующем году король был вынужден, чтобы удовлетворить парламент, отстранить епископов от всякого экстраординарного церковного управления. После этого у англичан вообще не осталось больше никакой возможности установить, что такое ересь, и возникли всевозможные секты, распространявшие и письменно, и устно любые богословские учения, кому какие нравятся. Автор этой книги жил в Париже, пользуясь полной свободой литературной деятельности. В своей книге он с успехом защищал права короля как в светских, так и в духовных вопросах, однако, пытаясь сделать это, исходя из Священного писания, он высказал неслыханные до тех пор утверждения, которые большинством богословов были обвинены как ересь и атеизм.

Б. Какие же это положения?

А. Как тебе покажутся, например, следующие слова в конце второй главы: “Что же касается русалок и бродячих привидений, то такие взгляды распространялись или не опровергались с целью, чтобы поддержать веру в полезность заклинания бесов, крестов, святой воды и других подобных изобретений духовных лиц”.

Б. Во всяком случае мне представляется все это верным, разумным и христианским, если только ты мне не докажешь противоположное, исходя из Священного писания, впрочем, как считаю я, в Евангелии (Матф. 27, 52), когда Христос умирал на кресте, из могил восстали мертвые тела, но не души.

А. Далее, в начале четвертой главы он не признает, что какие бы то ни было субстанции могут быть бестелесными. А что это, как не отрицание существования Бога или утверждение, что Бог есть тело?

Б. Он действительно утверждает, что Бог есть тело. Но до него то же самое утверждал Тертуллиан³². Выступая против Апеллета и других еретиков своего времени, которые [c.584] заявляли, что наш Спаситель Иисус Христос ость не тело, но фантом, он высказал следующее общее положение: “Все, что не есть тело, не есть сущее”. Точно так же, возражая Праксею, он говорит: “Всякая субстанция есть своего рода тело”. Ни на одном из первых четырех вселенских соборов эта доктрина не была осуждена. Укажи мне, если сможешь, в Священном писании слова “бестелесный”, “нематериальный”, а я покажу тебе, что “полнота божественности” находится в Христе “телесным образом”, т.е., как объясняет Афанасий, “божественным образом” (dealiter). Все мы существуем и движемся Богом – это слова апостола Павла (Деян. 17, 28). Количеством же мы обладаем все. Но разве количество (quantum) может находиться в неколичестве (in non quanto)? Бог велик, но невозможно понять величину без тела. Даже на Никейском соборе не было определено, что Бог является бестелесным. Чуть ли не все отцы, присутствовавшие на ном, придерживались именно этого мнения, и сам Константин потому и одобрил слово όμούσιον, т.е. “сосущностный”, что из этого слова, как ему казалось, следовало, что Бог бестелесен. Тем не менее они не пожелали ввести в Символ слово “бестелесный”, которого нет в Священном писании. И хотя сущность не есть тело, из этого слова “сосущностный” не может быть выведена бестелесность Бога. Отец Давида и сын Обедни, так как это был один и тот же ессей, были “сосущностными”, но разве отсюда следует, что отец Давида и ессей были бестелесными? Кроме того, целью отцов Никейского собора было через этот Символ осудить не только арианство, но и все ереси, проникшие после смерти Господа в церковь, одной из которых была ересь антропоморфитов, приписывавших Богу члены человеческого тела, а не осуждать тех, кто вместе с Тертуллианом утверждал, что истинный, действительный и чистый дух является телесным. Во всяком случае все, кто приписывает Богу чистоту, правы, ибо сие достойно. Приписывать же ему тонкость, являющуюся ступенью к ничтожности, опасно. Иоанн Дамаскин, излагая Никейский Символ веры, говорит: “Среди имен Божества одни являются отрицательными, обозначающими то, что поднимается над субстанцией, такие, как άνούσιος – не имеющий сущности, άχρονος – лишенный времени, άναρχος – не имеющий начала, и не потому, что он меньше всего этого, а потому, что он вознесен надо всем этим”. Как видишь, Иоанн Дамаскин, философ-аристотелик, как можно понять из его сочи ионий по диалектике, но в то же время и отец церкви, и благочестивый [c.585] наставник, из опасения сказать вместе с Тертуллианом, что Бог есть тело, и желая преуменьшить телесную плотность, которую (уж не знаю почему) он считает недостойной Бога, впадает в атеизм, утверждая, что Бог не имеет сущности и не является ничем из того, что существует.

А. Говоря άνούσιον, он, очевидно, хотел указать лишь на то, что Тот не был сотворен.

Б. Может быть, но зачем было нужно уже после того, как он несколькими стихами ранее достаточно пространно говорил об этом атрибуте “несотворенный”, снова говорить о нем, прибегая к этому невыносимому слову άνούσιος. Ведь так как он знал, что всякий дух, как бы тонок он ни был, тем не менее является телом, какую субстанцию или какое реальное существо мог он представить себе, имея в виду, что субстанция представляется нетелесной, кроме идолов, т.е. фантомов, которые мы видим в зеркале, во сне, в сумерках и которые апостол Павел называет “ничто”?

А. В-третьих, в конце шестой главы он говорит: “Страх перед невидимой силой, придуманной умом или воображаемой на основании выдумок, допущенных государством, называется суеверием. А если воображаемая сила такова, как мы ее представляем, то это истинная религия”.

Б. То же самое говорит и Екклезиаст (Еккл. 1, 16): Страх перед Господом есть начало мудрости, и псалмопевец (Пс. 13, 1): Сказал безумец в сердце своем: “Нет Бога”.

А. В-четвертых, в шестнадцатой главе говорится: “Истинный Бог может иметь представителей. Первым таким представителем был Моисей”.

Б. Автор, по-видимому, хотел в этом месте разъяснить учение о Троице, хотя он и не упоминает Троицу. Пожелание благое, но толкование ошибочное. Ведь в этом случае, как представляется, Моисей, также каким-то образом действуя, как и все христианские монархи, от лица Бога, оказывается одним из лиц Троицы. Это крайне небрежное выражение. Если бы он сказал, что Бог в собственном лице создал мир, в лице Сына искупил род человеческий, в лице Святого Духа освятил церковь, он не сказал бы ничего иного, кроме того, что есть в катехизисе, одобренном церковью.

А. Но то же самое он повторяет во многих местах.

Б. Но там это можно легко исправить. Или, если бы он сказал, что Бог в собственном лице с помощью Моисея утвердил для себя церковь, в лице Сына ее же искупил, [c.586] в лице Духа Святого ее же освятил, он бы но: допустил ошибки.

А. В тридцать четвертой главе он говорит, что из канона Ветхого завета нельзя доказать, что ангелы являются реальными и неизменными субстанциями, но они суть лишь сверхъестественные фантомы, которые, поскольку Бог использует их для изъявления своей воли, называются “ангелы”.

Б. Известно, что “ангел” – это имя для обозначения обязанности, как и то, что все духи в силу прозрачности духовной субстанции невидимы или видимы лишь в том смысле, в каком, как говорят, видимы фантомы в зеркале, во сне или в сумерках. Поэтому всякий раз, когда в Священном писании говорится, что кто-то видел ангела, то это видение не есть человеческое восприятие, осуществляемое с помощью зрении, по такое, какое было у Иова, когда он во сне видел ангелов, опускающихся и поднимающихся по лестнице. Саддукеи не признавали, что ангелы являются субстанциями. Почему? Очевидно, не потому, что не верили Ветхому завету, а потому, что там нет ни малейшего упоминания о сотворении ангелов. Однако иудеи их не отлучили. Но может быть, он говорит, что из Ветхого завета невозможно доказать то, что ангелы являются субстанциями?

А. Он не говорит этого, но говорит, что если они существуют, то из этого можно доказать телесность субстанций.

Б. Это не представляется удивительным ни всем древним отцам церкви, ни всем учителям реформатских церквей, не осуждается это и англиканской церковью.

А. В тридцать восьмой главе он говорит, что человеческая душа по своей природе, т.е. с самого сотворения, не является бессмертной, но становится такой по милости Бога, даровавшего Адаму и Еве плод от древа жизни, при условии, чтобы не отведали они от плода древа познания добра и зла. Когда же они нарушили запрет Бога не вкушать от древа познания добра и зла, они были лишены доступа к древу жизни, стали смертными и сами они, и потомство их. И умирая, они остаются мертвыми до тех пор, пока со смертью Христа не получат отпущения грехов и не воскреснут к жизни вечной во всеобщем воскресении мертвых, и, согласно этому учению, до Судного дня вообще не существует никаких бессмертных душ умерших, как нечестивых, так и благочестивых.

Б. Свое мнение об этом я только что достаточно подробно изложил. Добавлю только, что не понимаю, каким образом можно говорить, будто бы грешит против христианской [c.587] веры тот, кто признает жизнь вечную, обязан ли он ей творением или искуплением. Не понимаю и того, каким образом это может противоречить христианскому учению и культу, если ни в Священном писании, которое заключает в себе учение, ни в литургии, заключающей христианский культ, нельзя найти выражение “бессмертная душа”, тогда как “жизнь вечная через Христа” встречается очень часто.

А. В той же главе он говорит, что Царствие Божие после воскресения настанет на земле.

Б. Он об этом говорит, исходя из собственной философии или из Священного писания?

А. Он приводит несколько мест из пророков Исайи, Обадии, Иоеля, не вполне, впрочем, для меня понятные, а кроме того, слова св. Петра о пожаре и обновлении мира.

Б. Прибавь сюда еще и место из Апокалипсиса (5, 8–11): Четыре животных и двадцать четыре старца пали перед Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых, и поют новую песнь, говоря: Достоин Ты взять книгу и снять с нее печать, ибо Ты был заклан и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена, и языка, и народа, и племени, и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле. Что может быть яснее?

А. В той же главе он говорит, что нечестивцев постигнет кара на земле, но не вечная.

Б. Нет сомнения, что, если нечестивцы должны быть повержены, они будут повержены святыми на земле, но не навечно, если истинно то, что умрут они второй смертью.

А. В тридцать девятой главе он дает следующее определение церкви: “Я определяю церковь как общество людей, исповедующих христианскую религию и объединенных в лице одного суверена, по приказанию которого они обязаны собраться и без разрешения которого они не должны собираться”. Из этого определения следует, что во времена языческих императоров ни собрания апостолов, ни какое иное собрание христиан до Никейского собора не были разрешены.

Б. Было несколько собраний, т.е. синодов, и при языческих императорах. Но он понимает под церковью синод, имеющий право выносить решения, неподчинение которым есть нарушение права. Такие синоды не могут существовать без [разрешения] верховной власти.

А. В тридцать шестой главе, где говорится (Иоан. 1, 1): Слово было у Бога и (Иоан. 1, 14): Слово стало плотью, “Слово”, по его мнению, обозначает то же, что и “обетование” [c.588] (promissio), а “обетование” то же, что и “вещь обетованная”, т.е. Иисус Христос, как и в Псалмах 114, 18; Быт. 45, 13 и в других аналогичных местах.

Б. А как же иначе? Как ты полагаешь, это выражение “Слово” или вещь, обозначаемая Словом, стала плотью? И что означают слова того же апостола (Апок. 13, 8): Агнец, закланный от создания мира? Мог ли он быть заклан до того, как воплотился? Разве не следует отсюда, что и воплощение, и страсти Господни, которые происходили во времени, были, однако, от сотворения мира? Как это могло быть иначе, чем в вечном предначертании Отца? А что иное это предначертание, как не предначертанная вещь? Разве не подобным же образом Святой Дух называется (Лук. 24, 49) “обетование Отца”? Я, – говорит Христос, – пошлю обетование Отца моего на вас.

A. В сорок второй главе на вопрос: “А что, если верующему его законный Государь прикажет отречься от Христа?” он отмечает, что тот имеет право повиноваться, и ссылается на пример Наамана-сирийца, которому пророк сказал: Ступай с миром. Эти слова представляются мне не разрешением, но скорее формулой прощания.

Б. Может быть, и так, если бы тот ответил ему нечто иное, или с одобрением, или с неодобрением. В этом же месте иначе, чем в значении разрешения, эти слова не могут быть поняты. Тебе известно, что незадолго до Никейского собора было довольно много христиан, людей весьма порядочных, но не слишком мужественных, которые под угрозой смерти и пыток отказывались от христианской веры. Какие же, по-твоему, кары установил против такого рода людей вселенский Никейский собор? В канонах этого собора есть девятнадцатый пункт, где устанавливается, что поступающие подобным образом не под угрозой пыток должны вернуться в число оглашенных, о тех же, кто отрекся под угрозой смерти, вообще ничего не говорится. Однако я согласен, что это было грехом для апостола или ученика, который взялся проповедовать учение Христа среди врагов Христа, и для Петра это был большой грех, но грех слабости, который Христос легко прощает.

А. В той же главе он утверждает, что королям дозволено совершать богослужение.

Б. Почти все служители англиканской церкви в первый год царствования Елизаветы думали точно так же. Ведь как только королева приняла на себя верховное правление церковью, она разослала по диоцезам послания, называвшиеся “Инъюнкциями”. Одно из них требовало от клириков [c.589] клятвенно признать, что верховное правление в церкви принадлежит королеве и ее наследнику. Было много таких, которые отказались дать клятву по той, как они утверждали, причине, что одновременно с принятием этого требования королеве будет разрешено, если она того пожелает, совершать богослужения. Отсюда ясно: клир был уверен, что тот, кому принадлежит верховная власть в церкви, имеет право совершать, когда бы ни пожелал, все, что положено совершать священникам. Впрочем, чтобы отбросить этот камень преткновения, королева своим рескриптом заявила, что у нее никогда и в мыслях не было осуществлять иную власть или пользоваться иными полномочиями, чем те, которые принадлежали отцу ее Генриху и брату Эдуарду³³. Этим же рескриптом она не лишила этой власти своих преемников по мужской линии, но и не выразила притязаний на нее для себя, памятуя, что женщины не имеют права говорить в церкви.

А. Сорок третья глава целиком посвящена доказательству того, что от кающегося грешника ради его спасения нет необходимости требовать в вере ничего иного, кроме содержащегося в члене “верую во Иисуса Христа”.

Б. В этом члене содержится многое, а именно что Иисус есть Сын Божий, Царь Иудейский, Восстановитель Царства Божиего. Ведь и цель Евангелия, как свидетельствует апостол Иоанн (20, 31), состоит лишь в том, чтобы мы знали, что “Иисус есть Христос, Сын Бога живого” (Dei viventis). Тот же апостол (1 Иоан. 4, 2) говорит: Всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога. В Новом завете есть и много других мест, подобных этому.

А. Но и наоборот, есть то, что читаем мы в конце Символа Афанасия: “Такова католическая вера, и тот, кто не верит в нее безусловно, не может обрести спасения”.

Б. Так значит, слова Афанасия ты противопоставляешь Священному писанию и словам апостолов; его Символ, правда, принят церковью как изложение или парафраза Никейского Символа, но эти слова Афанасия ни в коей мере не являются частью этого Символа.

А. Есть и немало других необычных мест в этой книге, но, поскольку они не имеют такого значения, как те, на которых мы сейчас задержались, я не стану их приводить.

Б. Как тебе угодно. Но и в том, что ты привел, я не нахожу ничего, что противоречило бы вере нашей церкви, хотя там есть немало такого, что выходит за пределы учения отдельных богословов. [c.590]

³² Тертуллиан Квинт (ок. 160 – после 220) – христианский теолог и писатель. В своих философских представлениях о боге и душе находился под влиянием стоиков. – 584. [c.641]
Вернуться к тексту

³³ См. выше прим. 15 к с. 567. – 590. [c.641]
Вернуться к тексту

	предыдущая		следующая
		оглавление