Библиотека Михаила Грачева

предыдущая

 

следующая
 
оглавление
 

Гроций Г.

О праве войны и мира

 

М.: Ладомир, 1994. – 868 с.

 

Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста

на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания

 

Книга III

Глава XVIII. О действиях частных лиц в публичной войне

 

 

I. Вопрос о том, дозволено ли вредить неприятелю частным лицам, изъясняется с проведением различия права естественного, права народов и внутригосударственного права.

II. О том, что дозволено внутренней справедливостью по отношению к неприятелю лицам, воюющим или снаряжающим корабли за свой счет.

III. Что дозволено им в отношении своего государства?

IV. Что требует от них заповедь христианского человеколюбия?

V. Каким образом частная война сочетается с публичной войной?

VI. Какую ответственность несут те, кто приносит вред неприятелю, не имея на то полномочия, – поясняется различными соображениями.

 

I. Вопрос о том, дозволено ли вредить неприятелю частным лицам, изъясняется с проведением различия права естественного, права народов и внутригосударственного права.

 

1. Сказанное до сих пор относится преимущественно к тем, – кому принадлежит верховное право принимать решение в вопросах войны, или к тем, кто исполняет повеления верховной власти. Однако следует также рассмотреть вопрос о том, что дозволено предпринимать в войне частным лицам по праву естественному, по праву божественному, по праву народов.

В первой книге трактата «Об обязанностях» Цицерон сообщает, что в войске под верховным командованием Помпилия сражался сын цензора Катана. Но так как вскоре легион, в котором он состоял, был отпущен, а между тем юноша, побуждаемый любовью к военному делу, остался в рядах войска, то Катан написал начальнику Помпилию, что если его сын желает остаться в рядах войска, то пусть последний обяжет его вторичной присягой; при этом Катон в качестве основания привел то соображение, что после утраты силы первой присяги его сын не мог уже законно сражаться с неприятелем. Цицерон воспроизводит собственные слова Катана из его письма к своему сыну, в которых он его убеждает не вступать в сражение с неприятелем, ибо это не полагается делать, не имея воинского звания. Также мы читаем похвалу воину Кира Хрисанту1, который, замахнувшись на врага, удержал меч, как только заслышал сигнал трубы к отступлению (Плутарх, «Римские вопросы», XXXIX; жизнеописание Марцелла). И Сенека пишет: «Тот воин почитается негодным, который не повинуется сигналу к отступлению» («О гневе», гл. 9).

2. Однако заблуждаются те, «то полагает, что подобное предписание имеет источником внешнее право народов. Если [c. 756] принять во внимание это право, то подобно тому как дозволено каждому захватывать неприятельское имущество – что мы показали выше (кн. III, гл. VI), – так точно дозволено убивать врага, ибо согласно праву народов враги не ставятся ни во что. То же, что внушал Катон, вытекает из римской воинской дисциплины, закон которой, по замечанию Модестина, гласил, что тот, кто не повинуется приказу, наказывается смертью, даже если дело получит удачный исход (L. desertorem. D. de re milit.). Несоблюдение приказа признавалось и в том случае, когда кто-нибудь вне боевого строя и вопреки приказу начальника станет сражаться с неприятелем, как нас этому учат распоряжения Манлия (Ливий, кн. VII). Дело в том, что если нечто подобное опрометчиво дозволить, то нарушится строй или даже – при разросшемся несоблюдении дисциплины – войско в целом или же частично будет вовлекаться в непредвиденные сражения2, что всячески нужно предупреждать.

Так, Саллюстий при описании римской дисциплины сообщает: «На войне нередко наказывали как тех, кто вопреки распоряжению полководца вступал в бой с противником, так и тех, кто после сигнала к отступлению медлил выйти из сражения. Некий лакедемонянин, замахнувшийся на врага, услыхав сигнал к отступлению, удержался от удара и так объяснил причину: «Повиноваться начальникам важнее, чем убивать врага». И Плутарх приводит причину, почему тот, кто освобожден от воинской службы, не имеет права убивать врага «Такое лицо не связано военными законами, которым должны подчиняться состоящие на действительной военной службе». Эпиктет, по свидетельству Арриаяа, сообщая о поступке Хрисанта, заявляет: «До такой степени ему казалось важнее выполнять волю полководца, нежели свою собственную» (II, 6).

3. Но если принять во внимание право естественное и внутреннюю справедливость, то, по-видимому, в справедливой войне каждому дозволено делать то, что без сомнения может быть полезно стороне, не повинной в возникновении враждебных действий, в пределах справедливого ведения войны; тем не менее нельзя присваивать захваченное имущество, поскольку ничего самому не причитается, если только такое лишение имущества не последует в силу законного наказания согласно общечеловеческому праву. А так как это было ограничено впоследствии евангельским законом, то возможно прийти к выводу, который нами был сделан выше (кн. II, гл. XVII [XX]).

4. Однако приказ может быть или общим или особым. Общий приказ, например, во время возмущений издавал у римлян консул в следующих словах: «Те, кто готов спасти государство, пусть следуют за мной» (Сервий, «На “Энеиду”», VIII). Оттого отдельным лицам из числа подданных дается право убивать даже не в целях самозащиты, но если это целесообразно – в общих интересах (С. quando liceat unicuique, 1. I et).

 

II. О том, что дозволено внутренней справедливостью по отношению к неприятелю лицам, воюющим или снаряжающим корабли за свой счет.

 

1. Особый приказ может быть дан не только тем, кто получает жалованье, но также и тем, кто воюет за свой счет, и – что бывает чаще – еще тем, кто за свой счет предпринимает в известной части снабжение войска, как, например, строящим и содержащим на свои средства корабли, которым в виде вознаграждения обычно дозволяется присваивать захваченную добычу, о чем мы сказали в другом месте (кн. III, гл. VI). Но не без основания возникает вопрос, до каких пределов [c. 757] возможно это без нарушения внутренней справедливости и человеколюбия.

2. Справедливость имеет в виду или неприятеля, или же самое государство, с которым заключается договорное соглашение. Как мы уже оказали, у неприятеля можно отнять в целях безопасности любое имущество, которое в состоянии способствовать войне, но под условием возвращения. Полная собственность может возникать в порядке возмещения того, что как с самого начала войны, так и вследствие последующих обстоятельств причитается государству, ведущему справедливую войну, – будь то на имущество, принадлежащее самому неприятельскому государству, будь то на имущество, принадлежащее частным лицам, лично даже не повинным в войне, что же касается имущества виновных, то оно может быть также отнято в виде наказания и приобретено захватившими его. Неприятельские имущества поэтому станут собственностью тех, кто участвует в снаряжении войск за свой счет постольку, поскольку изъятие имущества не превосходит указанных выше пределов и оценивается справедливой мерою.

 

III. Что дозволено им в отношении своего государства?

 

В отношении же своего государства соглашение с подобными захватчиками соответствует внутренней справедливости, поскольку существует договорное равенство, то есть если расходы и риск равняются надежде на добычу. Ибо если бы ожидаемая прибыль оказалась много более, то излишек следовало бы возвратить государству, как и в случае приобретения кем-либо по слишком низкой цене имущества, хоть и неопределенной ценности, но легко создающего и вызывающего ожидание большего.

 

IV. Что требует от них заповедь христианского человеколюбия?

 

Впрочем, даже тогда, когда справедливость в тесном смысле не нарушается, тем не менее может быть нарушена обязанность, состоящая в любви к ближним, которую предписывает христианская заповедь. Это случается, например, если оказывается, что такого рода захват добычи приносит вред не всей совокупности врагов, не их государю, не тем, кто сам по себе заслуживает наказания, а преимущественно неповинным, причем в такой мере, что повергает их в величайшее бедствие, причинить которое и тем, кто обязан нам долгом в частном порядке, было бы крайне немилосердно. Коль скоро прибавить к этому, что такого рода захват добычи отнюдь не способствует ни прекращению войны, ни заметному уменьшению государственных средств неприятеля, то честному человеку, в особенности же христианину, должно казаться недостойным извлекать выгоду исключительно из временного бедствия3 (Сильвестр, на слово «война», № 8, абз. 5).

 

V. Каким образом частная война сочетается с публичной войной?

 

Однако иногда случается, что в связи с публичной войной возникает война частная, как, например, тогда, когда на кого-нибудь нападает неприятель и подвергаются опасности жизнь и имущество лица. В таком случае следует соблюдать то, что сказано в другом месте о мере дозволенного в самообороне (кн. II, гл. I).

Обычно публичная власть становится на сторону частного интереса, например, тогда, когда кто-нибудь, испытав великий ущерб со стороны неприятеля, приобретает право получить возмещение за понесенный ущерб из имущества неприятеля, [c. 758] право это должно определяться в соответствии с тем, что нами сказано выше о залогах (кн. III, гл. II).

 

VI. Какую ответственность несут те, кто приносит вред неприятелю, не имея на то полномочия, – поясняется различными соображениями.

 

Если же какой-нибудь воин или кто-нибудь иной даже в справедливой войне подожжет неприятельские здания, опустошит поля и такого рода действиями причинит убытки не в силу приказа – добавь к тому: когда это не вызвано никакой необходимостью и отсутствует для этого законная причина, – то соответствующее лицо обязано возместить ущерб, как это правильно предписано богословами (Сильвестр, на слово «война», ч. 1). Однако не случайно я добавил то, что ими опущено, а именно – «когда отсутствует законная причина», ибо при наличии таковой лицо может быть ответственно перед обоим государством, чьи законы нарушены, но не перед неприятелем, которому оно не причинило никакого ущерба.

Не иначе ответил некий карфагенянин римлянам, требовавшим выдачи им Ганнибала: «Я полагаю, вопрос не в том, в частных или в публичных целях была предпринята осада Сагунта, но в том, была ли она законна или же незаконна. Нам же всецело принадлежит право допросить и наказать нашего согражданина, если он преступил наш приказ по своему произволу. У нас с вами остается один только опорный вопрос: было ли это разрешено договором?». [c. 759]

 

Примечания к главе XVIII

 

1 Смотри «Воспитание Кира» Ксенофонта.

Вернуться к тексту

2 Авидий Кассий следующим образом оправдывал свое суждение: «Могло случиться так, что была устроена засада, по словам Вулькацня.

Вернуться к тексту

3 В этом Плутарх обвиняет Красса: «Большую часть своих имуществ он награбил огнем и мечом, извлекая наибольшие выгоды из общественных бедствий». [c. 760]

Вернуться к тексту

предыдущая

 

следующая
 
оглавление
 

Сайт создан в системе uCoz