Библиотека Михаила Грачева

Ирхин Ю.В.

ХХ всемирный конгресс Международной ассоциации

политической науки в Японии «Работает ли демократия?»

В статье анализируются результаты работы ХХ Всемирного Конгресса Международной ассоциации политической науки «Работает ли демократия?», проходившего в г. Фукуока, Япония, 9–13 июля 2006 г. Автор излагает основные вопросы и темы, которые прозвучали на Конгрессе в Фукуоке: проблемы глобализации, демократии, нового мирового порядка. Специальные сессии и заседания, связанные с основной темой, были поделены на 6 основных подтем: 1) «Кризис и уровень демократии»; 2) «Демократия и новый мировой порядок»; 3) «Легитимация институтов, представительство интересов»; 4) «Гражданское участие, демократические ценности и идентичность»; 5) «Публичная политика, бюрократия и качество демократии»; 6) «Теория и практика демократизации». На Конгрессе обсуждались вопросы сравнения защитной, развивающей и Дальневосточной моделей демократии, перспективы всемирной демократизации.

Ведущей организацией политологов различных стран вот уже более полувека выступает Международная ассоциация политической науки (International Political Science Association (IPSA), созданная по решению ЮНЕСКО в 1949 г. в г. Париже. Формирование Международной ассоциации политической науки (МАПН) явилось принципиальным этапом в генезисе и академическом конституировании политологии. С этого времени она стала развиваться как признанная мировым сообществом важная международная гуманитарная наука (об истории Международной ассоциации политической науки, сотрудничестве политологов, её XVIII и XIX Всемирных конгрессах в Канаде и ЮАР подробнее см: [1, с. 36–45; 2, с. 49–54; 3, с. 571–583]). [c. 34]

Ныне Международная ассоциация политической науки объединяет около полутора тыс. индивидуальных членов, более 100 ассоциированных членов (политологические кафедры ведущих университетов мира) и 42 национальные политологические ассоциации, включая Российскую ассоциацию политической науки (РАПН). Российские политологи участвуют в деятельности МАПН уже более 40 лет – с середины 50-х гг. сначала в составе Советской ассоциации политической науки (САПН), а с 1991 г. – Российской ассоциации политической науки. Участие во всемирных конгрессах МАПН дает возможность российским политологам получать актуальную научную информацию об основных тенденциях развития мировой политической науки, развивать сотрудничество с политологами других стран, сравнивать политологический категориальный аппарат и др.

XX-й Всемирный Конгресс Международной ассоциации политической науки состоялся в период с 9 по 13 июля 2006 г. в крупном, самом южном японском городе-порте Фукуока, являющемся географическим центром огромной акватории Тихого Океана. Место проведения Конгресса было «предопределено» комплексом причин. Так, политологические конгрессы никогда прежде не проводились в Японии. Несомненный политологический интерес представляет собой опыт этой страны, удачно синтезировавшей западный и восточный опыт развития, ищущей свое место в новых реалиях XXI века. Фукуока является официальным претендентом на проведение летних Олимпийских игр 2016 г., в силу чего он заинтересован в проведении престижных международных форумов и отработке методики их проведения. В г. Фукуоке функционирует суперсовременный специализированный комплекс зданий на берегу Тихого Океана для проведения международных конгрессов – Fukuoka International Convention Center. Учитывалась роль авторитетной Японской ассоциации политической науки, взявшей на себя ответственность за ряд мероприятий Конгресса.

Основную роль в подготовке Конгресса сыграли его Программный комитет, состоящий из членов исполкома МАПН. Его председателем являлась Ивонн Галлиган (Сев. Ирландия). В составе комитета: президент МАПН Макс Каазе (ФРГ), Дирк Берг-Шлоссер (ФРГ), М. Кализе (Италия), Леонардо Морлино (Италия), Бертран Бади (Франция), Лурдес Сола (Бразилия), Хидео Отаке (Япония), Генри Миллер (Канада), Люк Синджун (Камерун). Большую подготовительную работу провел Местный Оргкомитет (председатель Такеши Сасаки), включавший более 50 членов из Японии, президент Японской ассоциации политической науки Хироши Ватанабе, мэр Фукуоки Хиротаро Ямасаки, губернатор Префектуры Фукуоки Ватару Асо, многие японские добровольцы-политологии и местные жители.

Главная тема конгресса – «Работает ли демократия?», вызвала значительный научный и политический интерес. Его участники получили приветственные послания премьер-министра Японии Дзюнъитиро Коидзуми, министра иностранных дел Таро Асо, комитета по иностранным делам японского парламента.

По своему составу Конгресс явился самым представительным за всю историю Международной ассоциации политической науки. В его работе приняли участие 1925 политологов из 110 стран и 193 официальных представителя; всего – 2094 участника. Среди них женщин – 26,1 %, что на 6 % больше, чем на Дурбанском форуме (20 %). Были представлены все [c. 35] 45 национальных ассоциаций МАПН, 49 ее исследовательских комитетов, другие структуры.

Наибольшую делегацию на конгрессе представили японские политологи и политико-административный менеджмент Японии (560 чел. = 29 % всех делегатов). Далее: США (289 – 15 %), Великобритания (96 – 5 %), Республика Корея (86 – 4,5 %), Канада (82– 4,25 %), ФРГ (75 – 3,9 %), Франция (67 – 3,5 %), Австралия (53 – 2,75 %), Швеция (48 – 2,49 %), Тайвань (33 – 1,71 %), Бразилия (30 – 1,56 %), Российская Федерация (29 – 1,51 %), Норвегия (26 – 1,35 %), Израиль (24 – 1,25 %), Нидерланды (23 – 1,19 %), Бельгия (21 – 1,09 %), Италия (18 – 0,94 %), Мексика (16 – 0,83 %), Польша (16), Южная Африка, Турция, Швейцария и Дания (по 15 – 0,78 %), Ирландия, Нигерия и Гана (по 14 – 0,73 %), Чехия (12 – 0,62 %), Финляндия и Словения (по 11 – 0,57 %), Греция, Испания и Гонконг (по 9 – 0,47 %), Сингапур (7 – 0,36 %), Малайзия (6 – 0,31 %), Австрия, Аргентина, Монголия и Филиппины (5 – 0,26 %), Чили, Португалия и Непал (по 4 – 0,21 %), Бангладеш, Индия, Камерун, Хорватия и Уганда (по 3 – 0,16 %), Бруней, Колумбия, Гамбия, Иран, Ливан, Румыния и Вьетнам (по 2 – 0,1 %), Афганистан, Алжир, Беларусь, Ботсвана, Коста-Рика, Египет, Гвинея-Биссау, Индонезия, Ямайка, Казахстан, Литва, Люксембург, Словакия, Танзания, Тунис, ОАЕ, Уругвай и Украина (по 1 – 0,05 %).

К сожалению, в работе МАПН изначально не принимает ассоциация политологов КНР – из-за членства в ней представителей республики Китай (Тайвань), которая не признаётся КНР. Тайваньские политологии, используя фактор географической близости, прислали солидную делегацию, рекламировали и бесплатно распространяли ежеквартальный политологический сборник на английском языке «Тайваньский журнал демократии» (редколлегия находится в США) (см.: [4]).

При регистрации все участники Конгресса, по сложившейся традиции, получали портфель с эмблемой МАПН, содержащий объемный пакет необходимых для работы документов. Он включал: 1) развернутую программу пятидневной работы Конгресса в виде толстого журнала большого формата, объемом в 320 страниц (см.: [5]), 2) сборник двух тысяч тезисов и сообщений участников Конгресса на компакт-диске (см.: [6]), 3) организационно-технические документы, 4) тезисы докладов и выступлений японских политологов, выступавших на годичной сессии Японской ассоциации политической науки, проходившей также в рамках работы Конгресса (см.: [7]) и др.

Была восстановлена практика предыдущих конгрессов (не использовавшаяся на Дурбанском, 2003 г.) функционирования специального зала Международного конгресс-центра, в котором можно было за 100 йен (около 1 долл.) купить полный текст доклада любого участника. По правилам МАПН, каждый политолог должен был привезти с собой не менее 25 экземпляров своего сообщения, как для индивидуального, так и централизованного распространения. (Можно было и заранее по Интернету послать текст доклада в Оргкомитет для его последующего тиражирования.) Некоторые участники распространяли свои доклады в виде сброшюрованных текстов, что немедленно привлекало внимание. В течение всех дней работы Конгресса (и это тоже традиция) функционировали представительства крупнейших зарубежных политологических издательств и журналов, с выставочными экземплярами которых можно было ознакомиться и здесь же их купить или заказать. Среди [c. 36] них: Oxford University Press, Cambridge Univ. Press, Blackwell Publishing, Routledge, SAGE Publications.

Программная тематика XX Всемирного Конгресса политологов – «Работает ли демократия?» – официально подразделялась на следующие шесть теоретических направлений: «Кризис и возможности демократии – национальные и международные перспективы»; «Демократия и новый мировой порядок»; «Институциональная легитимация, представление интересов и демократическая практика»; «Участие граждан, ценности и идентичность – демократическое включение и исключение»; «Публичные политики, бюрократия и качество демократии»; «Теория, знание и умение улучшения демократий».

Проблематика конгресса была обсуждена более чем в пятистах заседаниях 5-ти видов различных секций: пленарных, тематических, исследовательских комитетов, специальных, «японских».

Самыми представительными по составу являлись пленарные заседания – проходили в двух главных, самых вместительных залах конгресс-центра. В них также проводились церемонии открытия – закрытия конгресса и награждения участников. На пленарной Президентской сессии выступил с аналитическим докладом о демократии и об изменениях в политическом действии Президент МАПН М. Каазе. В рамках пленарных слушаний состоялись также выступления: по проблемам устойчивого развития – Х. Видара (Швеция), транзитологии – И. Смиты (Индонезия, Центр электоральных реформ), демократической рефлексии – Т. Лови (США, Корнельский ун-т), проблемах и содержании демократии – г-жи С. Огато (Президент Японского международного агентства).

Следующей формой работы явилось рассмотрение основных теоретических направлений работы конгресса в его одноименных шести главных тематических сессиях – каждая состояла из 5–7 заседаний (по 2 часа). Так, например, в рамках MT1. «Кризис и возможности демократии», были проведены подсекции: «Состояние демократии», «Качество демократии», «Сравнивая местную демократию» и др. На них выступили известные зарубежные и российские политологи (М. О`Доннелл, Г. Милнер, Ив. Шимейл, Л. В. Сморгунов, В. В. Смирнов, М. В. Ильин и др.).

Большой свод докладов был обсужден на 49 сессиях исследовательских комитетов МАПН. В шести специальных сессиях объединялись многочисленные доклады, поступившие на конгресс помимо исследовательских комитетов. Кроме того, 29 сессий были организованы Японской ассоциацией политической науки («Японские сессии»).

Деятельность большинства сессий строилась по следующему алгоритму: вступительное слово координатора и председателя, выступления докладчика (докладчиков), вопросы-ответы, прения с официальным, заранее обозначенным дискутантом (обычно из другой страны), общее обсуждение. Такой дизайн сессий обеспечивал плюралистическое обсуждение заявленной проблематики. Работа сессий начиналась в 9 часов утра и продолжалась до 7 часов вечера. Ряд докладчиков широко использовал ноутбуки для «выведения» на большой экран мини-текстов и таблиц.

В завершающий день работы конгресса были проведены процедуры награждения его участников премиями МАПН. Новую премию – «За прижизненные достижения в политической науке имени М. Догана» получил Г. О`Доннелл (известный исследователь транзитологии, профессор Института [c. 37] Келлога Университета Нотр Дам, США – премия передана в фонд поддержки молодых латиноамериканских политологов), выступивший с актовой лекцией; премией им. Карла Дойча был награжден Ч. Тилли (Колумбийский ун-т), им. Стейна Роккана: – П. Енгстром (Оксфорд), Н. Д. Вале (Мадридский ун-т) и Ю. Розанова (Ун-т Альберта, Канада, в прошлом выпускница политологического отделения МГУ).

* * *

Ряд концептуальных проблем демократического развития был рассмотрен на Пленарной президентской сессии в развернутом выступлении Президента МАПН М. Каазе (см.: [8]). Он обратил внимание на то, что основной вопрос конгресса «Работает ли демократия?» побуждает к проверке утвердившихся представлений о превосходстве демократии. Еще двадцать лет назад мало у кого на Западе возникали сомнения в превосходстве плюралистической демократии западного типа, опирающейся на правовое государство, рыночную экономику и welfare state. И крушение коммунистических режимов в Восточной Европе воспринималось как свидетельство того, что эта точка зрения начинает разделяться повсеместно. Однако этот вывод оказался чрезмерно поспешным. С одной стороны, с исчезновением «легкого» оппонента в лице коммунистических систем внимание политологов и общественности в большей мере сосредоточилось на внутренней организации демократий и протекающих в них политических процессах со всеми их недостатками и проблемами. С другой, – рост терроризма пошатнул уверенность в эффективности ненасильственных способов разрешения конфликтов. Универсалистские ценности открытого общества – не без помощи современных средств электронной коммуникации все активнее оспариваются обществами, не разделяющими эти ценности. Остро стоит проблема адекватного ответа современных демократий на новые вызовы – «революцию участия», демографические перемены, «упадок» нации-государства, изменения ценностных основ современных политических организаций, угрозы международного терроризма и др., а также каковы пределы «европоцентричного» понимания демократии и пути ее консолидации и развития?

М. Каазе, также как и большинство участников конгресса, выступивших в других сессиях, отдал должное значимости общепринятых «классических» принципов демократии, либерально-демократических концепций, теории демократических волн (С. Хантингтон и др.) и т. п. Далее он справедливо отметил, что современные демократии имеют существенные различия. Отличия демократий видны при их сравнении по тем или иным странам; по этапам (индустриальное или постиндустриальное развитие); по времени («старые» и «новые» демократии); по содержанию политических институтов; по проблемам и особенностям их решения, наконец, по способностям демократий приспосабливаться (трансформироваться) к насущным вызовам времени.

В конце XX в. во многих обществах произошли системные изменения, требующие дополнительного анализа и уточнения теории и методологии исследований демократии. Выделяется ряд факторов, влияющих на демократическое развитие в XXI веке и трансформирующих его. Среди них – ускоряющаяся глобализация и ее воздействие на мир политики, европейская интеграция, кросскультурная миграция, демографические тренды, технологические изменения как следствие НТР и быстрые экономические [c. 38] трансформации, появление новых ценностей (в т.ч. постмодерна), сильный эффект медиализации (СМИ, интернета), падение значения социального капитала.

В результате этого происходят изменения в политическом действии в демократических странах. Во-первых, снижается значение собственно партийной идентификации электората; во-вторых, в результате повышения образовательного уровня граждан, изменения культурных ценностей, ширятся массовые общественные движения, действия разнообразных групп, особенно женщин, и правительства вынуждены больше считаться с этими факторами «внешнего компетентного и демократического воздействия»; в-третьих, повышается роль коммун, местного самоуправления, локальных инициатив и др.; в-четвертых, влияние особых групп в обществе (групп давления) как вне, так и внутри парламентской системы, пожалуй, сегодня является наиболее сильным, по сравнению с другими политическими акторами; в-пятых, существует проблема принятия оптимальных политических решений на всех уровнях, ответственности за их реализацию и результаты, возможности отмены, в случае необходимости. Определенное разочарование автора вызывает в развитых странах тенденция к приоритету тактических программ преобразований над стратегическими, долговременными.

Cреди большинства ученых критике подвергается не столько сама демократия, как феномен, сколько ее определенные неэффективные институты, структуры, лица, принимающие решения, эрозия ценностей и т. п. Применительно к западно-европейским странам отмечаются следующие острые проблемы: старение население, рост безработицы, падение роли профсоюзов, снижение уровня благосостояния (сжатие среднего класса), изменения в этническом и религиозном составе населения, увеличение числа террористических актов др.

Европейский Союз, объединяющий 27 государств с населением 490 млн. человек, стал крупнейшим коллективным демократическим образованием в мире. Вместе с тем в ЕС существуют острые проблемы, которые могут повлиять не только изменение его дизайна, но и развитие демократии. Среди них: «обеднение» и исламизация Европы, бюрократизации наднациональных структур, отрицательные результаты референдума по общеевропейской конституции во Франции и Нидерландах, проблемные дебаты о снижении роли национальных государств и их суверенитета в рамках ЕС и др.

М. Каазе была предложена программа из ряда положений, направленных на развитие демократии. Среди них: повышение роли универсального гражданства; расширение политического образования для более глубокого понимания гражданами роли политического участия; доступные консультационные центры; участие граждан в обсуждении бюджетов; электронная служба поддержки кандидатов и парламентариев; почтовое и электронное голосование и др.

Теоретико-методологические аспекты современной демократии были рассмотрены в развернутом докладе директора Центра управления Университета Оттавы, известного канадского политолога Д. Трента «Демократия и реформа международных институтов» (см.: [9]). Он обратил внимание на неправомерность сведения демократии к выборам по принципу – «если вы имеете выборы, то имеете и демократию», подверг критике этот узкий подход к данной проблеме, которым часто злоупотребляют некоторые исследователи. [c. 39]

По мнению Д. Трента, степень и качество выражения правительством приоритетов (интересов) граждан зависит, прежде всего, от ряда базовых институционально-правовых факторов. Среди них – свобода организации и присоединения (вступления) к организации, свобода выражения мнений, право голосования, право политических лидеров участвовать в соревновании для поддержки и голосования, право на избрание публичной (государственной) службы, альтернативные источники информации, свободные и справедливые выборы, институты, формирующие государственную политику должны зависеть от голосования.

Кроме того, при анализе, демократизации необходимо учитывать такие важные характеристики, как культура демократии; ограничение уровня социально-экономического неравенства, ведущего к дифференциации доходов и власти между богатейшими и беднейшими категориями населения, блокирующего политическое участие; определенный консенсус в понимании людьми справедливости правил участия в политике, социально-экономического развития; прозрачность политических процедур и т. д.

* * *

Проблемы публичной политики и административных институтов обсуждались в работе ряда исследовательских комитетов. В них обращалось внимание на современные аспекты функционирования государственной службы, попытки ее переориентации на нужды граждан, «открытость» администрации, установление сотрудничества административного аппарата и политиков, процессы децентрализации управления, делегирование функций и ответственности сверху вниз, возрастание роли местного самоуправления.

Японские исследователи М. Хори, О. Койке и Х. Хабашима проанализировали правительственную реформу 2001 г. в этой стране, обратив внимание на критерии оценки этой реформы, включая и заложенную в нее возможность самооценки. Авторы полагают, что даже в случае административно-правового введения системы самооценки текущая практика показывает неготовность администрации к подобным инновациям.

В сообщении финских исследователей П. Валкама и А.-В. Аттройка рассматривался ход и результаты реформы системы автобусного обслуживания в районе Большого Хельсинки, осуществленной в рамках концепции Нового публичного менеджмента. Ими была показана важная роль обратной связи и наличия актуальной информации по вопросам обслуживания населения.

В докладе Дж. Кайдена (США) «Оценивая институциональные реформы» был дан сравнительный анализ двух видов реформ в различных странах в конце XX в. Первый вид реформ – это процесс перехода к демократическим режимам; второй – различные правительственные программы, в том числе и по предотвращению коррупции. Докладчик показал, что успех реформ происходит, когда оптимизируется не только правительственный аппарат, а изменяется ряд государственных и негосударственных институтов. В целом этот процесс можно обозначить как переход от government к governance, или иными словами – от правления только правительства к соучастию в управлении различных общественных структур и организаций, установлению общих, в том числе обратных, взаимосвязей.

В сообщении Л. Пала (Канада) «Экспорт моделей политик. Роль международных агентств» на примере распространения и внедрения в мировом [c. 40] масштабе концепции и практик нового менеджмента ставится вопрос о роли Всемирного банка, МВФ и др. Автор показал, что распространение совместимых подходов к организации правительственного менеджмента является важным элементом и позитивным условием процесса глобализации. Вместе с тем он обращает внимание на необходимость глубокого изучения этого явления и использования общих подходов как правительственными, так и неправительственными международными организациями. Х. Колебач (Австралия) в докладе «Как создается политика?» показал сильные и слабые стороны повсеместного распространения и внедрения моделей публичного менеджмента, разработанных в США и не всегда эффективных именно в Австралии. Он считает важным изучение опыта подготовки и принятия решений в эффективном публичном менеджменте в различных государствах.

В докладе Р. Питчаса (ФРГ) «Бюрократия в глобализирующемся мире. Продвижение демократических ценностей в сферу публичных услуг» раскрыто значение таких принципов-правил для Нового менеджмента, как отчетность перед населением и вовлечение участия структур гражданского общества и бизнеса в процесс принятия решений. Показано противоречие между необходимостью быстрого решения проблем и ориентацией на результат, с неизбежно длительной процедурой вовлечения заинтересованных акторов в процесс подготовки и принятия решений.

Профессор Р. Д. Шарма (Индия) предложил программу сравнительного исследования административной культуры. Ее изучение могло бы помочь понять, как, каким образом, в какой именно поведенческой форме и при какой системе ценностей сотрудники исполнительной власти и связанные с ними акторы вовлекаются в процесс подготовки, принятия и реализации решений. В обсуждении теоретических и организационных проблем комитета приняли активное участие известные российские исследователи: А. Ю. Сунгуров (СПб-Стратегия), Л. В. Сморгунов (СПбГУ), В. Ю. Сморгунова (СПбПедГУ), А. В. Дахин (Н. Новгород).

* * *

Одной из разновидностей и инноваций конгресса явилась организация 25 «японских сессий», особенностью которых явилось то, что все они прошли под руководством политологов из Японии (К. Икеды, Т. Иногучи, И. Кабашими, Т. Коно, М. Кобаяси), но при примерно равном представительстве как западных исследователей (Ж. Блондель, И. Шимейль, Б. Родни), так и японских (Т. Масаки, М. Казуфуми, Я. Сатоко). «Японские сессии» проходили в течение всех 5 рабочих дней. Эта новая форма сессий конгрессов дала богатый материал для компаративистских обобщений.

В первый день конгресса состоялась также приуроченная к нему традиционная ежегодная конференция Японской ассоциации политической науки. Она была создана в 1948 г., объединяет 1600 индивидуальных членов и десятки кафедр политической науки в 77 национальных и 545 частных университетах страны. Обычно конференции ЯАПН проходят в октябре, на них приглашаются три всемирно известных члена Американской ассоциации политической науки, а также представители от политологической ассоциации Республики Корея (Корейская ассоциация политической науки была создана в 1953 г., объединяет 2 тыс. индивидуальных членов и институтов, с 1995 г. сотрудничает с Корейской Национальной Ассамблеей). [c. 41]

В «японских сессиях» и на форуме ЯАПН теоретические проблемы демократии рассматривались в связи с национальными и региональными проблемами. Во главу угла ставились вопросы анализа развития Японии и ее особенностей, международного и регионального сотрудничества. В докладах ряда японских политологов обращалось внимание на то, что демократия не только не «исчезает», как это иногда провозглашают отдельные теоретики, но ее идеи и принципы все больше распространяются по всему миру. Никогда ранее в истории человечества демократия не практиковалась столь широко. Проблема в ином, ряд исследователей и политиков уделяет недостаточное внимание ее социальным основам и аспектам. Так, Т. Моррис-Сузуки отмечала, что именно недооценка роли социальных институтов, классов, групп, ассоциаций, местных и локальных организаций, в том числе женских, значения социальной идентичности, которая связывает индивидов и государство, лежит в основе так называемого «кризиса демократии». По ее мнению, новые формы социальных связей (при сохранении традиционных отношений), как внутри, так и вне границ национальных государств, помогут улучшить взаимодействие между индивидами и государствами в XXI в.

Составной частью дискуссий о демократии в постиндустриальных странах Запада и Японии, в частности, является вопрос о новой политической культуре и ее влиянии (впервые исследован в 80-е гг. Р. Инглхартом, Р. Далтоном). В этой связи научный интерес представляет доклад М. Накатани (Мэйджигакуин ун-т) «Новая политическая культура в Японии». Автор выделяет в современной Японии четыре вида политической культуры. Среди них: консервативную, клиентелистскую, либеральную и новую политическую культуру. Для НПК характерны элементы постмодернизма, индивидуализм, независимость, отказ от клиентелизма по отношению к партиям или государству, предпочтение прямых действий по всем политическим вопросам, включая участие в дискуссиях местного самоуправления, связанных с их интересами, часто негативное отношение к голосованию. К числу носителей НПК относятся люди преимущественно молодого возраста, с высоким уровнем образования, творческие и состоятельные работники современных производств. В НПК отражено изменение менталитета японцев в крупных городах, особенно части молодежи: ценность группы, безусловно, сохраняет значение, но все заметнее проявляется и индивидуализм. Несколько миллионов молодых людей сегодня предпочитают не связывать себя сразу на всю жизнь, а попытаться реализовать себя в разных сферах, меняя места работы (их называют «фурита» – от англ. – «свобода» и нем. – «работать»). Эта, обычно состоятельная, прослойка, воспринимающая постмодернистские подходы к управлению и жизни, пока не велика и со временем, возможно, инкорпорируется в традиционную управленческую систему.

Япония – первая страна Дальнего Востока, которая ярко продемонстрировала умение приспосабливать мировой управленческий и технологический опыт к условиям азиатского общества, его национальным интересам. Главное состоит в том, что японцам удается сохранять основы своей культуры, традиционных институтов и отношений, видоизменяя их лишь в той мере, в какой этого требуют задачи повышения эффективности и конкурентноспособности страны и ее граждан в постиндустриальную эпоху и глобального развития. [c. 42]

Ученые, занимающиеся исследованием японской государственно-политической модели, неизменно связывают внушительные успехи Японии с эффективным функционированием бюрократического аппарата этого государства. Специалисты США наделяют японское чиновничество чертами, которых, по их мнению, недостает американской бюрократии: высоким профессионализмом, преемственностью, глубоким чувством ответственности. По сути – это веберовская теория бюрократии в действии, дополненная традиционной японской этикой и современными электронными технологиями (Интернетом обеспечены все учреждения, мобильная связь, 50 % населения в домах).

Характерные черты японской государственной службы: 1) отсутствие межведомственных перемещений чиновника внутри его ведомства; 2) дух элитаризма, традиционная почитаемость чиновничества (традиционная формула: «Чиновники достойны почитания, народ – презрения»; 3) строгий контроль над системой госслужбы; 4) повышение эффективности переподготовки кадров в связи c пожизненной системой найма и постоянными технологическими изменениями (при 28 министерствах и управлениях имеются 134 специальных института повышения квалификации, общее число обслуживающего персонала в них составляет 3 тыс. человек). Права государственных служащих в политической сфере ограничены. Им не запрещается вступать в партии, но они не могут быть политическими консультантами и функционерами, а также баллотироваться на выборные публичные должности и т. д.

В секции ЯАПН «Создает ли демократия мир в международных отношениях?» ряд выступавших показали, что увеличение количеств демократических государств создает более благоприятные условиях для упрочения мира. В сообщениях Я. Акаши, К. Фудживара, К. Куруси отмечалось, что в прошлом, когда Азия была остро «разделена» идеологиями и национализмом, то и отношения между государствами складывались очень напряженно. В современных условиях многое изменилось. Авторы отметили пример Восточного и Юго-Восточного регионов Азии, где с 1980-х гг. наблюдается значительный прогресс в демократизации, и, соответственно, произошли позитивные изменения в общественном мнении и дипломатии, применительно к области международных отношений. Политическая стабилизация и рыночные отношения в КНР (с 1980-х гг.) также являются фактором стабильности в регионе. Внешняя политика зависит и от соответствующей позиции гражданского общества, воли большинства граждан, выступающих за мир.

* * *

На всемирном конгрессе политологов в Фукуоке господствующей тенденцией при обсуждении мировой политики была модель многополюсного мира. Современная демократия рассматривалась с точки зрения ее эффективности, социальной справедливости, как длительный историко-цивилизационный процесс, который имеет значительные особенности в различных странах.

Многие авторы, в качестве теоретического концепта, широко использовали теоретический потенциал политологии о существовании двух основных либеральных разновидностях демократии: протективной (protective) и развивающейся (developmental). Первая (основоположники: Дж. Локк, [c. 43] Ш.-Л. Монтескье, Дж. Милль, Р. Нозик, Ф. Хайек) акцентирует внимание на приоритете гражданского общества над государством, его минимальной роли, защите и приоритете прав и свобод собственника. Вторая, базирующаяся на трудах Дж. Стюарта Милля, Дж. Дьюи, А. де Токвиля, Л. Т. Хобхауза, Р. Даля, особое внимание уделяет расширению демократических прав и свобод, новым демократическим движениям, местному самоуправлению, расширению социальной ответственности государства, новому менеджменту и др. В рамках второй разновидности демократии рассматриваются различные ее модификации и подходы: социально-направленная демократия, плюралистическая, партиципаторная, сообщественная, прямая и др.

Теория демократии не сводилась лишь к одной ее практической форме – западной, внутри которой, кстати, также есть весьма существенные различия. Были проработаны вопросы о континентально-цивилизационно-культурных моделях демократии: западной (в ее двух основных либеральных формах) и дальневосточной (коммунитаристко-конфуцианской); о многочисленных транзитных вариантах демократизации; об определяющей роли элит в демократических процессах; о параметрах «измерения» демократии на основе мировых индексов; о роли политического и экономического суверенитета (государственного и личного) в процессах демократизации; об «электронной демократии». Демократия рассматривается как непрерывный процесс совершенствования теории, которая взаимосвязана с постоянно обогащающимися новыми политическими практиками; трансформируется в зависимости от вызовов времени, общественных и иных изменений. Неумение или нежелание учитывать эти факторы ведут к кризисам.

Конгресс рассмотрел вопрос о «новых демократиях Восточной Азии» (Япония, Сингапур, Тайвань, Республика Корея и др.). Их отличительные черты: 1) более низкий уровень дохода на душу населения, чем в странах «классической демократии»; 2) сильное наследие (влияние) идей и стилей авторитаризма, традиционализма, корпоративизма; 3) существенное значение «азиатских ценностей» при сравнительно слабом распространении ряда либеральных принципов. Ряд «новых демократий Восточной Азии», эффективно используя собственную систему культурных ценностей и традиций, специфические особенности руководства обществом в период начального перехода к постиндустриализму, совершенствуя местное самоуправление, добились неплохих результатов в социально-экономическом развитии. Им удалось создать конкурентоспособные государства, которые находятся в ответственном диалоге и согласии с обществом. Такое развитие требует формирования соответствующих рациональных политико-правовых ценностей в экономической, политической и социальной жизни; ту или иную форму и темпы демократизации общества. Ширящееся использование ИКТ в тенденции также содействует процессам демократизации, прежде всего на местном уровне.

Конгресс показал, что классический понятийный политологический аппарат, являющийся без сомнения основой политической науки, в современных условиях не всегда адекватен новым процессам и явлениям, требует обогащения и развития. В разных научных национальных политологических школах некоторые общие, в том числе и базовые, термины понимаются по-разному, в частности, навязывается их «западная трактовка». В этих условиях полезен дальнейший диалог между всеми национальными школами политической науки. [c. 44]

* * *

Известный российский политолог, профессор Л. В. Сморгунов отметил, что «в организационно-научном смысле Всемирный конгресс позволил закрепить уже имеющиеся контакты с зарубежными исследователями. В частности, последующая работа исследовательских комитетов МАПН «Публичная политика и управление», «Административная культура» (в руководящие органы которых были избраны российские ученые) будет способствовать развитию соответствующей проблематики в России, интенсификации общения российских политологов, занимающихся этой проблематикой, с зарубежными исследователями. В теоретическом отношении Конгресс закрепил проблематику демократии и демократизации в качестве ведущего направления современной политической науки» [10, с. 24].

В программе конгресса было представлено 29 докладов российских политологов. Среди них: проект группы ученых-политологов из МГИМО – «Политический атлас современности» (Рук. А. Ю. Мельвиль, члены: Т. А. Алексеева, А. И. Никитин, М. В. Ильин и др.). Проекту был посвящен круглый стол «Новый политический атлас мира», где были обсуждены интегрированные матрицы сравнения различных государств, включающие целый ряд параметров (см.: [11, с. 6–61]).

Эффективно действовали на конгрессе известные российские политологи: Т. Г. Пархалина, О. Ю. Малинова, А. Ю. Сунгуров, Л. В. Сморгунов, В. Ю. Сморгунова и др., выступивших на нескольких сессиях. На период 2006–2009 гг. членом Исполкома МАПН была избрана зам. директора ИНИОН РАН Т. Г. Пархалина.

Президентом Международной ассоциации политической науки, впервые в ее истории, избрана женщина – известный бразильский политолог Лурдес Сола. Следующий, XXI Всемирный конгресс МАПН состоится в июле 2009 г. в столице Республики Чили – г. Сантьяго.

Всемирные конгрессы МАПН подтверждают необходимость дальнейшего развития разнообразных форм участия российских политологов в Международной ассоциации политической науки как признанной мировым сообществом авторитетной организации. Без овладения новейшим понятийным политологическим аппаратом трудно рассчитывать на получение конкурентных преимуществ, как в теории, так и политической практике.

Литература

The article analysis the results of the work of 20th World Congress of International Political Science Association «Is democracy working?» (Fukuoka, Japan 9 to 13 July 2006). The author describes the main problems and thesis, which were presented during the Fukuoka`s Congress: globalization, democracy, new world order. Panels and special sessions related to the main theme was grouped under 6 major sub-themes: 1) The crisis and capacity of democracy; 2) Democracy and the new world order; 3) Institutional legitimacy, interest representation and democratic practice; 4) Citizen participation, values and identity – democratic inclusion and exclusion; 5) Public policies, bureaucracies and the quality of democracy; 6) Theory, knowledge, and crafting better democracies. There were under discussing the questions about comparison of protective, developmental and Far Eastern modern models of democracy, it different forms and types, perspectives of the world democratization. [c. 46]

Примечание

¹ Статья подготовлена по итогам участия профессора Российской академии государственной службы при Президенте РФ, члена МАПН Ю. В. Ирхина в работе XX Всемирного конгресса Международной ассоциации политической науки, грант РГНФ 06-03-15044з.

Вернуться к тексту

		каталог