Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

22 июня 1941 г. фашистская Германия начала войну против Советского Союза. Партийно-государственное руководство СССР располагало сведениями о подготовке агрессии, принимало меры к ее отражению, рассчитывая приобрести со временем военное и экономическое преимущество и добиться быстрой победы “малой кровью на чужой территории”. Однако противник сразу же захватил инициативу на земле и в воздухе.

Такое начало войны было непосредственно обусловлено просчетами сталинского руководства. Советско-германские договоры обеспечили Германии значительно большие преимущества в военной и экономической областях. Сказывались органические пороки политической и экономической системы, последствия преступлений режима. Массовые репрессии ослабили партию, командный состав Красной Армии, народное хозяйство, породили атмосферу страха, недоверия и шпиономании, парализовали инициативу. Меры по развитию военных отраслей экономики и развертыванию вооруженных сил приносили скорее количественный, нежели качественный эффект. Но самое главное – нападение оказалось внезапным для частей и соединений Красной армии, для всего народа.

В прифронтовых областях возникла паника, порожденная быстрым продвижением вражеских войск, растерянностью властей, отсутствием достоверной информации. Противник уже в первые три недели войны захватил почти полностью Прибалтику, Белоруссию, Молдавию, значительную часть Украины. Красная армия потеряла около миллиона бойцов и командиров.

Над страной нависла смертельная опасность. Гитлеровская пропаганда распространяла мифы о превентивном характере войны против СССР, уверяла, будто Германия стремится освободить Россию от “еврейско-коммунистического руководства”. На деле заправилы фашистской Германии действовали на основе задолго и детально разработанных агрессивных планов. Их основу составляли: уничтожение государственности народов СССР, их экономическое ограбление, ликвидация интеллигенции и национальной культуры, осуществление расистских планов полного уничтожения одних народов и порабощения других.

В первые же дни партийно-государственное руководство страны приняло меры по организации отпора врагу. В полдень 22 июня по [c.461] радио выступил нарком иностранных дел В.М.Молотов с заявлением от имени правительства. В нем содержался призыв к сплочению единству народа, к Отечественной войне. Было объявлено военное положение. Началась мобилизация военнообязанных. Были образованы Ставка Верховного Главнокомандования (ВГК) Вооруженных Сил СССР, Государственный Комитет Обороны (ГКО), Советское информбюро, приняты постановления об охране предприятий и учреждений, формировании истребительных батальонов, о режиме рабочего времени, о создании в восточных районах новых баз авиационной и танковой промышленности.

Катастрофическое начало войны потребовало незамедлительной перестройки на военный лад политической, идеологической и экономической системы, всех звеньев партийного, государственного и хозяйственного аппарата, общественных организаций, содержания внутренней и внешней политики, образа жизни всего народа, труда и быта каждого человека. Лозунг “Все для фронта, все для победы!” стал основным смыслом и содержанием этой перестройки.

К началу войны в ВКП(б) было около 3,9 млн. человек, объединенных в 205 тыс. первичных организаций. После чисток и массовых репрессий она на 60% состояла из людей, принятых в конце 30-х – начале 40-х годов. Новое пополнение в большинстве своем было исполнено искренней веры в коммунистические идеалы. Несомненно, однако, наличие в нем значительной доли людей политически пассивных и карьеристов. Все это проявилось на деле в суровых военных испытаниях.

Партия была молодой по возрасту: 50-летний рубеж перешагнули менее 5% ее членов и кандидатов; самой многочисленной группой были 25–35-летние, которые вместе с молодежью до 24 лет составляли около 62%. 36–50-летних насчитывалось свыше трети. Женщин среди коммунистов было немногим более 15%. Партия объединяла представителей практически всех народов СССР. По социальному происхождению преобладали рабочие и крестьяне (две трети), однако по роду занятий являлись таковыми менее трети. Более 60% коммунистов были малограмотными или с начальным образованием, среднее и неполное среднее (семилетнее) образование имела лишь треть, высшее – немногим более 6% (впрочем, образовательный уровень коммунистов все же превышал уровень населения в целом).

Состав партии в годы войны обновился. На смену погибшим коммунистам и выбывшим по разным причинам становились миллионы новых. Кандидатами в члены ВКП(б) вступило около 5,1 млн. человек, членами – около 3,3 млн. человек. Вступление в партию было свидетельством преданности режиму. Но не только этим. В грозное время войны оно выражало прежде всего стремление быть среди активных защитников Родины.

Структура партии представляла собой пирамиду, вершину которой образовывали ее высшие органы. А на самом верху находился Сталин. Он был главой правящей партии, председателем Совнаркома СССР и ГКО, Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами, наркомом обороны. Ничто не ограничивало его единовластия. [c.462]

Лица из ближайшего окружения Сталина, входившие в состав высших органов партии, концентрировали в своих руках власть, не только партийную, но и законодательную, исполнительную, военную, гражданскую. Так, В.М.Молотов – член политбюро, заместитель председателя ГКО и СНК СССР, нарком иностранных дел, член Ставки ВГК Л.П.Берия – кандидат в члены политбюро, заместитель председателя СНК, член ГКО, нарком внутренних дел. Г.М.Маленков – кандидат в члены политбюро, член оргбюро, секретарь ЦК, начальник управления кадров ЦК, член ГКО. Назначая на высшие посты в партии и государстве “своих” людей, Сталин как бы сжимал власть в одном кулаке, обеспечивая свою личную диктатуру.

В военное время требования устава ВКП(б), предусматривавшие регулярный созыв съездов, конференций и пленумов Центрального Комитета, не соблюдались. Пленум ЦК был собран лишь один раз, в январе 1944 г., чтобы утвердить повестку дня очередной сессии Верховного совета СССР и новый Государственный гимн. Члены и кандидаты в члены ЦК возглавили основные направления вооруженной борьбы и перестройки народного хозяйства на военный лад, но как коллективный руководящий орган ЦК не действовал. Фактически руководство партией, а через нее и страной было сосредоточено в высших исполнительных органах ЦК – политбюро, оргбюро и секретариате, но и в них коллегиальность была свернута до предела.

Политбюро принимало решения по чрезвычайно широкому кругу вопросов, начиная от мобилизации военнообязанных и объявления военного положения в первый день войны до многочисленных награждений, присвоения высших воинских и различных почетных званий. Все важнейшие партийные и государственные дела и кадровые перестановки в высшем звене, за исключением тех, которые считались компетенцией ГКО, проходили через политбюро и скреплялись подписью Сталина. Значительная их часть оформлялась как указы Президиума Верховного совета СССР и постановления СНК СССР.

Политбюро определяло и внешнюю политику Советского Союза. Был взят курс на военное и дипломатическое сотрудничество в составе антигитлеровской коалиции с Великобританией и США, странами западной демократии с иным, чем в СССР, государственным и общественным строем, другой идеологией. Советскому Союзу была оказана значительная экономическая помощь.

Политбюро (через исполнительный комитет Коммунистического Интернационала) руководило международным коммунистическим движением. После роспуска Коминтерна в мае 1943 г., предпринятого в интересах улучшения отношений с союзниками, его функции перешли к отделу международной информации ЦК (заведующий – бывший генеральный секретарь ИККИ Г.Димитров) и ряду секретных “институтов”. Эта работа приобрела еще больший размах.

Оргбюро ЦК в тяжелейшие периоды войны (с 20-х чисел сентября до начала декабря 1941 г. и с августа 1942 г. до начала апреля 1943 г.) не функционировало. С середины 1943 г. оно регулярно заслушивало отчеты местных партийных комитетов с привлечением довольно широкого круга лиц – ответственных работников аппарата ЦК, местных партийных органов, различных ведомств и т.д. В августе 1943 г. [c.463] постановлением политбюро были определены обязанности и полномочия оргбюро и секретариата, ведение заседаний и фактически все руководство были поручены Маленкову. Секретариат ЦК принимал постановления по чрезвычайно широкому кругу вопросов, прежде веет кадровых, почти ежедневно.

В номенклатуру ЦК, помимо работников партийных и советских карательных и правоохранительных органов, ведомства иностранных дел, управленческого аппарата культурных учреждений, общественных организаций, средств массовой информации и пропаганды, входили руководящие кадры всех отраслей народного хозяйства (вплоть до директоров и главных инженеров небольших предприятий), работники заготовительных органов (включая районных уполномоченных) директора вузов, НИИ, академических театров и т.д. Все они проходили утверждение через секретариат ЦК.

Постановления его касались промышленности, сельского хозяйства, здравоохранения, отношений с церковью, высшей и средней школы, социальных вопросов. По представлению местных партийных органов секретариат решал вопросы, относящиеся к компетенции Президиумов Верховных советов СССР и союзных республик – утверждал административно-территориальные преобразования, перенос сроков выборов в советы всех уровней.

В секретариат поступали жалобы и предложения по самому широкому кругу вопросов, для рассмотрения которых организовывались проверки, создавались комиссии, местным партийным органам поручалось разобраться и наказать виновных. В отдельных случаях принимались развернутые решения. Рассматривались и идеологические вопросы – от бичевания “ошибочных” статей или стихотворений до разборки в отношении заподозренных в недооценке “борьбы с проявлениями национализма”.

Стилем работы высших партийных органов было непрерывное “подхлестывание” непосредственных исполнителей методами командования, строжайшего контроля и запугивания, что определяло общий стиль руководства сверху донизу.

Усиление централизации и концентрации власти еще выше подняли значение партийного аппарата, прежде всего аппарата ЦК, его управлений и отделов. Так, в состав управления кадров входило свыше полусотни отделов, которые ведали не только кадрами, но и дублировали структуру центральных государственных и народнохозяйственных учреждений. Они занимались изучением, подбором, распределением, перестановкой, утверждением их кадрового состава, всеми вопросами деятельности этих и подведомственных им учреждений, решением текущих административных дел и хозяйственных вопросов.

Усложнялась структура и, соответственно, расширялся аппарат управления пропаганды и агитации. В 1942 г. возникли отделы науки, пропагандистских групп, печати, издательств, преподавания марксизма-ленинизма в вузах, в 1943 г. – художественной литературы, кинематографии, в 1944 г. – радиовещания и радиофикации, группа консультантов для оценки рукописей по теоретическим вопросам, в 1945 г. – отделы искусств, полиграфической промышленности, [c.464] бумажной промышленности, местных газет. Таким образом, стремление сосредоточить в своих руках решение всех вопросов делало аппарат ПК все более громоздким. Имея целью усилить контроль за выработкой и выполнением принятых решений, оно в то же время сковывало инициативу государственных ведомств и общественных организаций.

Не ограничиваясь своим всепроникающим влиянием через местные партийные организации, руководство ВКП(б) применяло чрезвычайные формы перекрестной системы контроля. На важнейшие предприятия были направлены парторги ЦК, число которых к концу войны дошло до 1377. В конце 1941 г. была создана сложная пирамида политорганов в сельском хозяйстве и на транспорте (они были отменены в мае 1943 г.). В каждый район назначались уполномоченные по заготовкам. В областях действовали уполномоченные комиссии партийного контроля. Все они входили в номенклатуру ЦК и были независимы от местных органов.

Приступив с первых же дней Великой Отечественной войны к перестройке всей жизни страны на военный лад, ВКП(б) перестроила прежде всего свои ряды. Значительная часть коммунистов из территориальных партийных организаций была призвана в Вооруженные Силы, оставлена на оккупированной территории для работы в подполье и участия в партизанской борьбе. Перераспределение сил проходило как в порядке общей мобилизации, так и в ходе специальных мобилизаций коммунистов и руководящих партийных работников.

В полной мере определяя судьбы страны, партийное руководство опиралось на первичные организации, на рядовых коммунистов. В бою рядом сражались коммунист и беспартийный – смерть между ними не выбирала. На “трудовой вахте” они тоже стояли рядом. Следует отметить, что номенклатурные работники – партийно-государственная бюрократия – пользовались в условиях крайне скудного нормированного снабжения населения значительными привилегиями в обеспечении продовольствием и промтоварами. Не довольствуясь этим, чиновники нередко использовали свое служебное положение в корыстных целях. Однако рядовые коммунисты не имели никаких льгот и привилегий, хотя, кроме воинской и трудовой дисциплины, они подчинялись еще дисциплине партийной.

Завершение формирования командно-административной системы

Политическая система, в основе которой лежала строго централизованная структура партийно-государственных органов, еще в доменное время накопила опыт функционирования в чрезвычайных уровнях. За много лет до войны были свернуты любые формы коллективного руководства, искоренены плюрализм мнений и инакомыслие. Усилия народа концентрировались на решении очередных народнохозяйственных задач, на преодолении реальных или искусственно создаваемых трудностей. В военной обстановке метод приказа [c.465] и безусловного подчинения завершил процесс складывания тоталитарной, командно-административной системы.

С образованием Государственного Комитета Обороны 30 июня была осуществлена полная централизация власти, ликвидировано разграничение функций высших государственных и партийных органов. В ГКО вошли И.В.Сталин (председатель), В.И.Молотов, Л.П.Берия, К.Е.Ворошилов, Г.М.Маленков, фактически это был узкий состав политбюро. В 1942 г. ГКО пополнился Н.А.Вознесенским, Л.М.Кагановичем, А.И.Микояном. ГКО стал высшим чрезвычайным партийно-государственным органом. Его постановления имели силу законов военного времени и были обязательны для всех государственных, партийных, хозяйственных органов и общественных организаций.

Регулярные заседания ГКО в полном составе не проводились протокольные записи не велись. Фактически все вопросы решались в кабинете Сталина, куда по мере надобности вызывались наркомы, военные, партийные, государственные, хозяйственные руководители. До своей ликвидации 4 сентября 1945 г. ГКО принял 9971 постановление и распоряжение, определявшие перевод предприятий на выпуск военной продукции, организацию военного производства, подготовку кадров, разработку новых видов военной техники, производство металла, топлива, электроэнергии, работу транспорта. Он руководил эвакуацией промышленных предприятий, а затем, в связи с освобождением оккупированных территорий, реэвакуацией и восстановлением экономики. Большое внимание уделялось формированию новых частей и соединений Красной Армии, назначению руководящих кадров в армию и народное хозяйство. ГКО увязывал потребности фронта с предельными возможностями экономики, налаживал распределение и перевозки всех видов продукции для фронта. Связующим звеном ГКО с отраслями военной экономики и важнейшими предприятиями стали уполномоченные, которые назначались обычно из числа партийных и хозяйственных руководителей.

Сталин подписывал все постановления, касавшиеся назначения руководящих кадров, организации вооруженных сил, материально-технического обеспечения армии, планирования, работы транспорта и т.п. Распоряжения по частным вопросам санкционировались Молотовым, Берия, Микояном. Принятые решения рассылались непосредственным исполнителям: наркомам, первым секретарям ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, уполномоченным ГКО. Государственный комитет обороны работал с высокой эффективностью; за редчайшим исключением, все решения неукоснительно исполнялись, что обеспечивалось четкой организацией контроля и персональной ответственностью исполнителей. Однако только жесткая исполнительская дисциплина во всех звеньях партийно-государственного и народно-хозяйственного механизма и карательные меры не могли бы обеспечить выполнение принятых решений. Оно достигалось прежде всего тяжелым самоотверженным трудом народа.

Под руководством и строжайшим контролем ЦК ВКП(б) работал правительство СССР – Совет народных комиссаров, возглавляемый [c.466] Сталиным, и наркоматы, в структуру которых были внесены необходимые изменения.

Согласно Конституции, высшим органом государственной власти оставался Верховный совет СССР, но его права и функции, как и местных советов, были резко ограничены: они, главным образом, выполняли решения партийных органов. Сессии Верховного совета созывались всего трижды (в 1942, 1944 и 1945 гг.). Президиум Верховного совета СССР, бессменным председателем которого оставался М.И.Калинин, лишь законодательно оформлял те решения ГКО, ЦК ВКП(б) и СНК СССР, которые относились к его компетенции. Насколько низок был престиж Президиума Верховного совета, видно хотя бы из того, что его председатель, именуемый “всесоюзным старостой”, не входил в состав ГКО и не участвовал в выработке его решений.

По Конституции, Президиум Верховного совета обязан был осуществлять общее руководство местными советами, разъяснять законы и определять порядок проведения их в жизнь. На деле эти функции были свернуты (во многом – еще в мирное время). Исполкомы местных советов и их отделы вели большую работу по устройству эвакуированных, детей-сирот, организовывали помощь семьям военнослужащих, инвалидам войны, занимались всеобщим военным обучением, строительством укреплений. Советы активно помогали партии в мобилизации усилий трудящихся на помощь фронту. Однако своей роли органов представительной демократии они не выполняли. К тому же к концу войны в них осталась лишь половина депутатов, избранных до войны, а новые выборы не проводились. Выбывших заменяли работники, назначаемые партийными органами и кооптируемые в состав советов и их исполкомов. На освобожденных территориях весь состав исполкомов подбирался и утверждался партийными органами. Как ни парадоксально это звучит, в Советском Союзе не было советской власти.

В единой системе партийно-государственных органов работали общественные организации. Профсоюзы, самая массовая из них, объединяла в начале войны свыше 25 млн. человек. Они участвовали в организации социалистического соревнования и других массовых трудовых патриотических движений, коллективного и индивидуального огородничества, в шефстве над воинскими частями и госпиталями. Большую роль в вооруженной борьбе, организации труда, Учебы и быта молодежи сыграл комсомол, объединявший свыше 10 млн. членов. Н.М.Шверник, 1-й секретарь ВЦСПС, и Н.А.Михайлов, 1-й секретарь ЦК ВЛКСМ, входили в состав оргбюро ЦК ВКП(б). Свою лепту в общее дело внесли существовавшие и до войны Осоавиахим, Общество Красного Креста и Красного Полумесяца и др.

С целью установления связей с зарубежной общественностью, распространения информации о борьбе советского народа против фашизма, получения материальной помощи от различных зарубежных организаций был создан ряд антифашистских комитетов (советских женщин, ученых, молодежи, всеславянский, еврейский), вся деятельность которых находилась под жестким контролем ЦК ВКП(б). [c.467]

На передовой

Перестройка политического руководства и перераспределение рядов партии являлись важнейшим элементом перевода всей жизни страны на военные рельсы. Но, разумеется, судьбы Родины решались прежде всего на полях сражений.

В первые же дни войны были приняты постановления политбюро об отборе коммунистов в качестве “политбойцов” для усиления партийно-политического влияния в полках и дивизиях, укрепления морального духа войск. Мобилизации подлежали и лучшие комсомольцы. В большинстве своем политбойцы (их было свыше 130 тыс.) имели высшее и среднее образование и могли бы после соответствующей подготовки стать младшими командирами и политработниками, однако их вливали большими группами в наиболее пострадавшие в боях части и сразу бросали в бой. Потери среди них были особенно велики.

В прифронтовых районах коммунисты составляли костяк отрядов партийно-советского актива, коммунистических и истребительных батальонов, рабочей гвардии, народного ополчения. Конечно, ополченческие формирования не соответствовали требованиям Второй мировой войны и несли огромные потери. Но ополченцы олицетворяли самоотверженность и мужество народа. Одетые в свою гражданскую одежду, плохо вооруженные и недостаточно обученные, часто немолодые, нездоровые люди, коммунисты и беспартийные буквально грудью защищали Родину.

За первый год войны в общем порядке и по специальным мобилизациям партия направила в вооруженные силы свыше 40% довоенной численности территориальных партийных организаций – более 1344 тыс. человек. Это укрепило армию, усилило ее боеспособность. Однако их использование на фронте было не всегда эффективно и оправдано. В боях за год погибло, умерло от ран, пропало без вести около 634 тыс. коммунистов. Ценой жизни своих лучших сыновей платила партия за роковые ошибки и просчеты, прямые преступления, совершенные сталинским руководством при подготовке к войне и в ее начале.

Десятки тысяч коммунистов были оставлены на захваченной врагом территории, чтобы возглавить всенародное сопротивление оккупантам. Многие из них вскоре погибли, но к концу первого года войны в партизанских отрядах и подполье было свыше 65 тыс. коммунистов. Кроме того, из 69 тыс. коммунистов, не сумевших эвакуироваться и оставшихся в оккупации без задания, определенная часть также участвовала в борьбе с врагом. Вместе с тем находились и такие, кто поступал на службу к оккупантам.

Гитлеровцы не только установили на захваченной территории жестокий оккупационный режим, но и пытались идеологически воздействовать на население, допускали и даже поощряли “многопартийность” коллаборационистов, образование профашистских и националистических “партий” и групп. Но все попытки замаскировать политику террора и ограбления были безуспешны. Население жадно ловило новости с “Большой земли”. Его сочувствие и поддержка были [c.468] на стороне подпольщиков и партизан. В тылу врага действовали десятки подпольных обкомов, сотни окружкомов, горкомов, райкомов, партийных центров, организаций и групп, комсомольских организаций. На оккупированной территории разгоралась настоящая война против захватчиков. Нападения на вражеские гарнизоны, диверсии да железнодорожных магистралях, расправа с предателями – все это наносило существенный урон врагу, создавало у оккупационных властей и их приспешников настроения страха и неуверенности.

Наряду с массовым притоком партийных сил из территориальных организаций в военные производилось перераспределение руководящих кадров партии. На военной и военно-политической работе была сосредоточена почти половина состава ЦК; многие секретари ЦК компартий, крайкомов и обкомов стали членами военных советов фронтов и армий, руководителями борьбы в тылу врага. В начале войны были мобилизованы свыше 500 секретарей ЦК компартий союзных республик, краевых, областных, городских и районных комитетов, 1265 других входивших в номенклатуру ЦК работников, около 300 сотрудников аппарата ЦК. В распоряжение армейских политорганов были переданы все годные к военной службе слушатели центральных и местных партийных учебных заведений. Всего за годы войны по решениям ЦК на партийно-политическую работу в Красной Армии перешло около 14 тыс. коммунистов.

В вооруженной борьбе с фашизмом в годы войны приняли участие более половины состава партии. Около 2 млн. коммунистов погибли в боях, умерли от ран, пропали без вести. Участие коммунистов в боях, их героизм поднимали авторитет партии и усиливали ее влияние.

Прием в партию шел в основном через организации вооруженных сил. Для того чтобы облегчить возможность бойцам на фронте вступить в ряды ВКП(б), были изменены условия приема. Фронтовая обстановка позволяла не за год, а за один бой оценить товарища, поэтому кандидатский стаж был снижен до трех месяцев. Да и рекомендации вступающим могли давать коммунисты не с трехгодичным, как требовалось уставом, а с годичным стажем. К концу войны в вооруженных силах числилось свыше 3 млн. членов и кандидатов в члены партии.

Руководство всей системой партийных органов в армии осуществляло Главное политическое управление, действовавшее на правах отдела ЦК ВКП(б). Его возглавлял кандидат в члены политбюро, секретарь ЦК A.C.Щербаков (одновременно он был 1-м секретарем МК и МГК ВКП(б)). С началом войны в вооруженных силах была введена чрезвычайная форма партийного руководства – военные комиссары в полках, дивизиях, на кораблях, во всех штабах, военных учебных заведениях и учреждениях. В ротах, батареях и эскадрильях работали политруки. В обязанности военных комиссаров входило поэтическое воспитание бойцов и командиров, руководство политорганами, партийными и комсомольскими организациями, контроль за выполнением приказов командования. К осени 1942 г. институт военных комиссаров был упразднен, введено полное единоначалие и [c.469] установлена должность заместителя командира по политчасти (в 1943 г. и она была ликвидирована).

Сила сопротивления захватчикам непрерывно возрастала. На юге ожесточенные бои развернулись под Одессой, а затем под Севастополем, жители которых, возглавляемые партийными организациями вместе с частями Красной Армии геройски защищали родные города, непосредственно участвуя в боях, возводя оборонительные укрепления и выпуская под огнем врага оборонную продукцию.

Тяжелые бои шли под Ленинградом. По инициативе партийной организации там еще 30 июня 1941 г. началось формирование дивизий народного ополчения. 8 сентября сомкнулось кольцо блокады вокруг города, начался долгий период страданий от голода, холода артобстрелов, период беспримерного напряжения слабеющих сил. За время блокады погибло, по неполным данным, около 660 тыс. ленинградцев – свыше четверти их довоенной численности. Но город продолжал жить, работать и бороться.

В сентябре началась великая битва за Москву. К середине октября, когда противнику удалось захватить Калугу и Калинин, под Москвой сложилось особенно тяжелое положение. 15 октября ГКО принял решение об эвакуации из столицы партийных и правительственных учреждений. Военным командованием и городской партийной организацией принимались срочные меры для усиления обороны города. Ускоренно формировались новые части народного ополчения. Полмиллиона москвичей было мобилизовано на строительство оборонительных укреплений. Готовились к уличных боям, минировали важнейшие объекты.

Не работал транспорт. Через город сплошным потоком везли с фронта раненых, шли беженцы. В этих условиях партийное и советское руководство столицы, поглощенное неотложными заботами об обороне, не смогло учесть нужды и настроения населения. Началась паника. Но критической ситуацией удалось овладеть. 17 октября по радио выступил Щербаков. 19 октября в Москве было введено осадное положение: Москву было решено отстаивать до последнего. 5 декабря Красная Армия перешла в контрнаступление, завершившееся первым крупным поражением фашистской Германии. Победа под Москвой оказала решающее влияние на ход Великой Отечественной войны.

У советского руководства возникла уверенность в близкой победе. И.В.Сталин настаивал на продолжении широкомасштабного наступления, хотя Красная Армия была обескровлена тяжелыми боями, а экономика еще не завершила военную перестройку. Только Г.К.Жуков, командовавший советскими войсками в Московской битве, и первый заместитель председателя СНК Н.А.Вознесенский, осмелились возразить Сталину, пытаясь убедить его временно перейти к обороне. Но Сталин не прислушался к их доводам, в результат летом 1942 г. советские войска потерпели ряд тяжелых поражений. Противник занял Донбасс и создал непосредственную угрозу Сталинграду и Северному Кавказу. Для принятия неотложных мер по организации отпора врагу в Сталинград были направлены Жуков, назначенный первым заместителем Верховного Главнокомандующего, и [c.470] начальник Генерального штаба А.М.Василевский. В Сталинградском сражении германская армия потерпела сокрушительное поражение. 2 февраля 1943 г. окруженная вражеская группировка капитулировала.

Летом 1943 г. противник попытался вернуть себе утраченную стратегическую инициативу, однако победа Красной Армии под Курском в июле ознаменовала завершение коренного перелома в войне. Это явилось результатом достигнутого количественного и качественного превосходства Красной Армии, возросшего военного искусства командования, воинского мастерства и доблести солдат и офицеров, сопротивления советских людей на оккупированной врагом территории, результатом героических усилий тружеников тыла. После Курска Красная Армия повела наступление по всему фронту. Осенью она освободила Донбасс и форсировала Днепр.

1944 г. ознаменовался новыми победами: в январе – разблокирование Ленинграда, в феврале – разгром Корсунь-Шевченковской группировки врага, в мае – освобождение Крыма, в июне–августе – операция “Багратион” в Белоруссии и выход наших войск к границе Германии, в августе – освобождение Украины и Молдавии, битва за Прибалтику.

В начале 1945 г. Красная Армия предприняла свое последнее решительное наступление, завершившееся взятием Берлина и капитуляцией 8 мая Германии. Война в Европе закончилась, а 2 сентября капитулировала и Япония. Вторая мировая война завершилась.

В тылу

Суровые военные испытания потребовали от территориальных партийных организаций перестроить всю работу в соответствии с новыми чрезвычайными обстоятельствами. Особенно это относилось к организациям прифронтовых областей, которые до 29 июня 1941 г. не получали от ЦК никаких документов с оценкой обстановки, сложившейся в связи с началом войны. Кроме заявления советского правительства от 22 июня, они руководствовались конкретными указаниями, касавшимися общих военно-мобилизационных мероприятий, специальных мобилизаций коммунистов, усиления контроля за средствами массовой информации и т. д.

Директива от 29 июня была направлена не только в прифронтовые регионы, но и в такие области, как Кировская, Саратовская, Рязанская и др., где уже на следующий день ее основные положения были доведены до актива. Однако в глубоком тылу вплоть до 3 июля, когда по радио выступил Сталин, не принималось решительных мер к перестройке всей партийной деятельности. Находясь далеко от фронта, невозможно было по сообщениям Совинформбюро составить представление о масштабах и характере начавшейся войны, о поражениях Красной Армии. Война, о которой в мирное время говорили как о неизбежной, оказалась все же неожиданной, и, привыкнув действовать по прямым указаниям из центра, многие партийные работники поначалу растерялись. [c.471]

Сохранялась привычка бодро рапортовать о количестве проведенных мероприятий, мало заботясь о действительных настроениях населения. Например, из Ивановского обкома шли в Москву информации о десятках тысяч митингов, собраний и бесед, на которых выступило свыше миллиона человек. А между тем в рабочей среде проявлялось недовольство ухудшением продовольственного снабжения, снижением расценок, удлинением рабочего дня и повышением цен на рынке. На отдельных предприятиях спонтанно вспыхивали забастовки. В середине октября, когда область оказалась в угрожаемом положении и втайне от рабочих началась подготовка к эвакуации, на крупнейшем меланжевом комбинате возник митинг, в котором участвовали также коммунисты и комсомольцы. Только благодаря тому что на предприятия прибыли секретари обкомов, горкомов, райкомов партии, разъяснили создавшееся положение, прервали демонтаж оборудования и сменили дискредитировавшее себя руководство, волнение удалось прекратить. Репрессировано было шесть человек, которых сочли “зачинщиками”.

Огромные трудности в работе территориальных партийных организаций были связаны с массовой мобилизацией. Всего за войну на фронт ушла половина их довоенного состава, а по многим организациям даже 60–70 процентов. Вместе с тем на Восток, где развертывалась основная военно-промышленная база, прибывали коммунисты из оккупированных и прифронтовых районов, в основном высококвалифицированные рабочие и специалисты. За первый год было эвакуировано 378,5 тыс. коммунистов.

И в мирное время местные партийные органы сосредоточивали в своих руках руководство всей жизнью на своей территории. Их роль теперь усилилась в связи с нарушением прежних горизонтальных и вертикальных экономических связей. Постановлениями политбюро ЦК и ГКО на первых секретарей обкомов и горкомов возлагалась ответственность за выполнение заданий по производству боевой техники, вооружения, боеприпасов, снаряжения. Партийные комитеты согласовывали работу предприятий, подчиненных различным наркоматам, практически устанавливали межотраслевую производственную кооперацию, маневрировали оборудованием, сырьем, материалами, переводили специалистов и рабочих с одних предприятий на другие, проводили трудовую мобилизацию. Фактически они выполняли функции территориального управления экономикой.

Вся деятельность местных органов находилась под неусыпным контролем Москвы. Проявления инициативы встречали негативную или настороженную реакцию. На проведение любого мероприятия, пусть даже семинара или совещания, требовалась санкция ЦК. И все же в местных партийных организациях, в отличие от ЦК, на протяжении всей войны, не исключая и ее самого тяжелого, начального периода, наряду с чрезвычайными формами и методами, действовали традиционные уставные нормы. Первые секретари обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, являясь уполномоченными ГКО, членами военных советов округов, фронтов, армий, председателями городских комитетов обороны, имели право принимать единоличные решения. Однако заседания бюро партийных комитетов [c.472] продолжались. Собирались пленумы партийных комитетов, собрания партийного актива.

В начале войны для пополнения партийных комитетов вместо выборов широко практиковалась кооптация. Однако даже тогда парткомы ряда предприятий пополнялись в уставном порядке. В 1942 г. с разрешения ЦК в некоторых городских и районных организациях были проведены отчетно-выборные конференции. Их было немного, однако они показали высокую активность коммунистов, взыскательное отношение к работе горкомов и райкомов. Так, в Челябинской области работа 4 райкомов из 12 была признана неудовлетворительной. С 1943 г. отчеты и выборы на местах получают большее распространение.

Отчетно-выборная кампания охватила далеко не все территориальные партийные организации. Не было отчетов и выборов ЦК компартий союзных республик, Московского, Ленинградского и некоторых других комитетов. И все же там, где они проводились, это способствовало оживлению партийной жизни, поднимало активность коммунистов. Часть выборных органов получила неудовлетворительную оценку, при тайном голосовании подавалось значительное число голосов против выдвинутых кандидатов. Были даже случаи “провалов” секретарей партийных комитетов. Все это свидетельствовало о том, что патриотический подъем усиливал критический настрой коммунистов. Возможно, это обстоятельство и побуждало высшее партийное руководство ограничить отчеты и выборы в основном средним звеном.

Идеологическая деятельность

Главной задачей идеологической деятельности партии было сплочение общества во имя победы. В основу идеологической работы были положены выступления Сталина, начиная с его речи по радио 3 июля 1941 г. Культ личности усиливался во время войны и достиг апогея к ее концу. В массовом сознании партия и государство ассоциировались с именем Сталина. Вера в него была сродни религиозной. На прославление вождя направлялись основные усилия партийных идеологов. Даже в обстановке военных поражений лета 1941 г. его называли “символом наших побед”, “величайшим пролетарским полководцем и стратегом”, “гениальным организатором победы”. Правда, если в первый период войны газеты помещали его фотографии в простой одежде, поддерживая миф 30-х годов о “великом, простом и близком”, то когда перелом в войне был достигнут – талантом полководцев, мужеством и стойкостью солдат, самоотверженным трудом рабочих, колхозников, интеллигенции – публиковались репродукции с картин, изображавших Сталина как богатыря в парадной маршальской форме.

В условиях единоличной власти Сталина с ним были реально связаны и тяжелые поражения, и просчеты (в которых ни он сам, ни его соратники никогда не признавались), и победы. Однако для большинства образ Сталина был связан только с победами, а потому его [c.473] роль в сплочении народа при том уровне культуры и политического сознания масс была чрезвычайно велика.

Главным условием единства общества было отношение к войне как к Отечественной, в которой решается судьба страны и ее народа. Действительность опровергла иллюзорные довоенные надежды на “революционный взрыв” в капиталистической Германии при первом же столкновении с социалистическим Советским Союзом. От абстрактных разоблачений фашизма пропаганда перешла к описанию зверств оккупантов на захваченной территории, к воспитанию в людях чувства ненависти и мести к врагу, которое отражал лозунг “Смерть немецким оккупантам!”.

Перенесение военных действий на территорию Германии, выполнение Красной Армией освободительной миссии поставило новые задачи перед пропагандой. Официальные установки в отношении повергнутого врага в корне отличались от той политики, которую проводили оккупанты на нашей земле. И хотя эксцессы были нередки, ненависть к врагу не вылилась во всеобщую слепую ярость по отношению к немецкому народу, жестоко обманутому своими правителями.

Человеконенавистнической идеологии фашизма – идеологии расизма, агрессии, геноцида и ограбления в отношении порабощенных народов – советская пропаганда противопоставила такие общечеловеческие ценности, как национальная независимость, равноправие и дружба народов, справедливость, гуманизм. Декларирование этих идей, весьма далеких от реальной политики и практики, привлекало к СССР симпатии демократической общественности за рубежом, способствовало росту его международного авторитета и влияния. Внутри страны оно рождало надежды на серьезные изменения после победоносного окончания войны.

Действенным средством воспитания патриотизма явилась пропаганда подвигов защитников Родины на фронте, в партизанских отрядах и подполье. На всю страну прогремели имена Н.Ф.Гастелло, В.В.Талалихина, А.М.Матросова, З.А.Космодемьянской, Е.И.Чайкиной, героев “Молодой гвардии”. Прославлены были имена тружеников тыла Д.Ф.Босого, Е.П.Агаркова, Е.К.Барышниковой, Н.А.Лунина, Ф.П.Головатого. Так же героически сражались и работали в тылу тысячи и тысячи советских людей. Вклад каждого в победу над германским фашизмом был бесценен.

Наряду с пропагандой подвигов в годы войны, преимуществ социализма и советского образа жизни в воспитании патриотизма усилилось обращение к истории. На смену канонизированным героям гражданской войны приходят русские князья, цари и полководцы. Чертами национальных героев наделяются Иван Грозный и Петр I, проводятся параллели между ними и Сталиным, что служит оправданием жестокости режима.

Тенденции возврата к традициям российской государственности соответствовали введению нового Государственного гимна, роспуск Коминтерна, возвращение к ряду атрибутов прошлого (погоны и офицерские звания в армии, Суворовские училища, раздельное обучение в школах и т.д.). В массовом сознании все это зачастую воспринималось как отход от советских ценностей и традиций. [c.474]

Усилилось национальное самосознание и внимание к историческим традициям не только у русского, но и у других народов СССР, однако это квалифицировалось идеологическим руководством крайне отрицательно как извращения националистического характера.

Литература и искусство военной поры воспевали героизм народа, вселяли в него веру в победу, но стремились сказать и о безмерных страданиях людей, осмыслить пережитое и причины народной трагедии. Однако партийное руководство не хотело допустить этого. Идеологический прессинг усилился. Ни одно произведение литературы, искусства, труд обществоведа не могли появиться в свет без ведома управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). Руководствуясь убеждением в том, что все это лишь средства идеологического воздействия, инструмент в руках партийных пропагандистов, чиновники определяли ценность художественных произведений, играли судьбами творческих работников, стремясь исключить любые отклонения от заданных трафаретов.

Разносной критике, а порой и запрещению подвергались произведения таких мастеров, как А.П.Довженко, И.Л.Сельвинский, М.М.Зощенко, Н.И.Асеев, А.Т.Твардовский, С.С.Прокофьев и Д.Д.Шостакович и др. Начались обвинения в “космополитизме”, в отсутствии “глубоких народных корней”. Идеологические ведомства опасались “влияния Запада”, а потому всячески ограничивали распространение изданий союзников по антигитлеровской коалиции, строго дозировали информацию об их военных успехах.

Существенно изменилась политика партийно-государственного руководства по отношению к церкви. Утраты и лишения в тяжелое время войны оживили религиозные настроения в народе. Церковь заняла патриотическую позицию, лояльную советскому государству. Осенью 1943 г. Сталин встретился с православными иерархами, в результате был создан Совет по делам русской православной церкви. Улучшились отношения и с другими конфессиями. Разумеется, деятельность церковных руководителей протекала под строгим надзором органов госбезопасности. Используя в государственных целях церковных иерархов, власти не попустительствовали распространению религиозного влияния в массах. Свобода совести не могла существовать в условиях насаждения всеобщего единомыслия.

Война многонационального Советского Союза была отечественной для всех его народов. Каждый из них внес посильный вклад в борьбу с фашизмом. Укрепление братского содружества советских народов было одной из ведущих тем пропаганды. Вместе с тем на практике именно во время войны начал внедряться принцип подбора кадров по национальному признаку. Сталинским режимом были совершены чудовищные преступления, оставившие роковой след в сознании народов и губительно отразившиеся на самой судьбе СССР. Депортации подверглись немцы, калмыки, карачаевцы, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары. Названия этих народов были стерты с карты Советского Союза. Репрессиям подвергся и ряд других национальностей. Преступления сталинизма разрушительно действовали на межнациональные отношения.

В этих условиях, при всей несомненности угрозы, исходившей от не ецко-фашистских захватчиков, сплочение общества было чрезвычайно [c.475] сложной задачей. Безусловно, преобладали объединяющие патриотические настроения, самоотверженность, готовность терпеть тяготы войны, уверенность в победе. Вместе с тем любые проявления несправедливости, сокрытия правды, растерянности, трусости и своекорыстия представителей партийно-государственного аппарата вызывали возмущение. Оно выражалось чаще всего в частных разговорах и жалобах в вышестоящие инстанции, а изредка и в более активных формах (листовки, стихийные митинги и т.д.), которые жестоко подавлялись. К народу обращались как к некой безликой послушной массе, пренебрегая человеком как личностью. Сплочения часто добивались такими средствами, которые рождали новые противоречия дававшие о себе знать и десятилетия спустя.

Победа над фашизмом в Великой Отечественной войне была достигнута героическими усилиями СССР. Их сплотила и организовала правящая Коммунистическая партия.

В годы войны народ-победитель, потерявший в войне свыше 27 млн. человек, осознал свои силы, свое достоинство, свое право на лучшую жизнь, на свободу, на демократические перемены. К сожалению, большинству этих надежд не суждено было сбыться. Война способствовала консервации политической системы тоталитарной диктатуры. “Победителей не судят”, поэтому и ошибки, и просчеты, и преступления руководства оказались как бы перечеркнутыми Победой. А главное – еще глубже укоренялся стиль военного времени: приказы и команды вместо руководства, нетерпимость к инакомыслию, уверенность в неисчерпаемости сил и ресурсов страны, в возможности решать новые задачи старыми, оправдавшими себя в военных условиях средствами. Все это порождало новые проблемы на пороге послевоенного этапа истории страны. [c.476]

	предыдущая		следующая
		оглавление