Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

I. Вина обязывает к возмещению причиненного ущерба.

Выше мы указали троякого рода источники того, что нам по праву причитается, а именно: соглашение, правонарушение и закон. О соглашениях разъяснено достаточно. Обратимся к тому, что причитается по природе вследствие совершенного правонарушения. Здесь мы правонарушением называем всякую вину, состоящую как в действии, так и воздержании от действия, противном тому, как люди должны поступать вообще или же сообразно определенному качеству. В силу такой вины возникает естественное обязательство при наличии ущерба а именно – обязательство возместить его¹. [c. 419]

II. Под ущербом разумеется то, что противно праву в строго формальном смысле.

1. Слово «ущерб» происходит от «ущербления»², от «убыли», так как убыль достояния означает недостаток того, что каждому принадлежит исключительно по самой природе, или же того, что принадлежит в силу человеческого действия, например, в силу права собственности, соглашения или закона. По природе достояние человека составляет жизнь, которая не должна быть утрачена, но сохранена, а также тело, его члены, доброе имя, честь и собственные действия. Каким образом что-нибудь становится чьим- либо достоянием в силу права собственности и соглашений, выяснено в предшествующем изложении в отношении как вещей, так и чужих действий. Сходным образом у каждого возникает право по закону, так как закон имеет силу ту же или еще большую, чем право людей в отношении самих себя или своего достояния. Так, подопечный имеет право на тщательное попечение со стороны опекуна, государство на то же – со стороны должностного лица, и не только государство, но и отдельные граждане, когда закон предусматривает это непосредственно или же под условием достаточного основания.

2. Из одной только возможности, которая, так сказать, есть право в несобственном смысле и относится к распределяющей справедливости, не возникает действительной собственности, а следовательно – и обязанности возмещения ущерба; потому что не все оказывается собственностью лица, к чему оно имеет возможность. «Тот не нарушит справедливости в собственном смысле, кто не помогает своими деньгами другому по скупости», – говорит Аристотель («Этика Никомаха», кн. V, гл. 4). Цицерон в речи «В защиту Кнея Планция» заявляет: «Состояние свободных народов таково, что они могут своим голосованием предоставить или отнять что-либо по произволу у каждого». И он здесь же добавляет, что нередко совершается то, что угодно народу, а не то, что «должно быть», если словом «должно» воспользоваться в более широком смысле.

III. Следует тщательно различать возможность от права в формальном смысле в случае их столкновения.

Тут следует остерегаться смешения предметов различного рода. Ибо тот, на кого возложено назначение должностных лиц, обязан перед государством избрать достойного, и государству принадлежит специальное право требовать это, потому что если вследствие избрания недостойного государство потерпит ущерб, то избравший обязан его возместить (Фома Аквинский, II, II, вопр. 62, ст. 2; Каэтан, об этом; Сото, кн. IV, вопр. VI, Лессий, кн. II, гл. XII, спорн. вопр. 18, Коваррувиас, ad с peccatum. p. II, § 7).

Так, хотя неопороченный гражданин и не имеет действительного права на какую-нибудь должность, однакоже он имеет действительное право добиваться ее наряду с прочими, и если он в осуществлении этого права встретит препятствие вследствие насилия или злого умысла, он может взыскивать стоимость не всей искомой вещи, но приблизительную сумму причиненного ему ущерба. Подобна этому попытка насильственно или хитростью воспрепятствовать завещателю учинить в пользу кого-нибудь завещание, а так как способность ученять такое завещание есть некоторое право, то поэтому всякое стеснение свободы завещателя в этом отношении есть правонарушение.

IV. Ущерб распространяется и на доходы.

Потерпеть уменьшение имущества и понести в связи с тем убыток можно не только в части самого имущества, но и плодов, которые собственно являются плодами вещи, сняты [c. 420] они или нет; если, однакоже, следовало их снять, то ущерб возмещается за вычетом необходимых расходов на улучшение вещи или же для самого снятия плодов, согласно правилу, воспрещающему обогащаться за чужой счет (Сото, кн. IV, вопр. 7, Лессий, кн. II, гл. 12, спорн. вопр. 16, № 3).

V. А что можно сказать об ускользнувшей выгоде?

Но и надежда на возможную выгоду, проистекающую от нашего имущества, оценивается не сообразно стоимости вещи, но сообразно вероятности получения ближайшей возможной выгоды, как, например, надежда сеятеля на жатву (L. In quantltate, § magno. D. ad L. Falc.).

VI. Соучастники, причинившие ущерб своим действием, – главные.

Кроме того, кто причиняет ущерб лично и «непосредственно», ответственны бывают также другие, совершившие положительные действия или же воздержавшиеся от них. Такие соучастники бывают: одни – главные, другие – второстепенные (Фома Аквинский, II, II, вопр. 62, ст. 4; Сото, кн. IV, вопр. VI, ст. 5).

Первые – это те, кто распоряжается, кто дает требуемое согласие, кто помогает, кто доставляет полученное или соучаствует иным способом в самом преступлении.

VII. И второстепенные.

Второстепенные соучастники – те, кто подает совет, подстрекает³ и сочувствует. «Какая разница между советником и подстрекателем к совершению проступка?»⁴, – спрашивает Цицерон во второй «Филиппике».

VIII. Также причинившие ущерб неисполнением долга; главные соучастники.

Соучастники, совершившие правонарушение путем воздержания от действий, могут быть тоже главные или второстепенные. Главные – это те, кто в силу права в собственном смысле должен воспрещать что-либо приказом или же оказать помощь тому, против кого совершается правонарушение, и кто тем не менее этого не делает⁵. Такой соучастник у халдейского парафраста («На книгу Левит», XX, 5) называется «поддерживающим других в совершении зла».

IX. И второстепенные.

Второстепенным соучастником является тот, кто не отговаривает от совершения правонарушения, хотя должен бы это сделать, или же тот, кто умолчит о совершенном деянии, хотя должен бы был сообщить о нем. Такую обязанность, лежащую на всех них, мы относим к действительному праву, которое преследует справедливость исполнительная (Лессий, кн. II, гл. XIII, спорн. вопр. 10) и которое возникает в силу закона или же в силу качества лица. Ибо если такой долг предписывается заповедью любви, то преступление состоит в упущении; тем не менее упустивший не обязан возместить что-либо, так как источником обязанности здесь является некоторое действительное право, как мы сказали выше.

X. Что требуется для действительности акта?

Необходимо также иметь в виду, что все упомянутые нами лица ответственны лишь постольку, поскольку на самом деле они были виновны в причинении ущерба, то есть способствовали ущербу в целом или же отчасти (Фома Аквинский, II, II, вопр. 62, ст. 6; Сото, кн. IV, вопр. 7, ст. 3). Так как часто случается с действующими или пренебрегающими действиями второстепенными, а иногда даже с некоторыми главными соучастниками, что помимо их деятельности или бездействия настоящий виновник ущерба был вполне готов его [c. 421] совершить, то в таком случае прочие названные лица не ответственны. Этого, однако же, не следует понимать в том смысле, что если было достаточно прочих лиц, то есть, например, советчиков или пособников, то те не отвечали бы как советчики или пособники, хотя без их содействия и совета ущерб, невидимому, не был бы причинен (Каэтан, «На Фому Ливийского, Secunda Secundae», вопр. 62, ст. 6; Медина, вопр. 7). Ибо те, прочие, если они содействуют советом и помощью, равным образом несут ответственность.

XI. Последовательный порядок привлечения виновных к ответственности.

В первую очередь ответственность несут те, кто, пользуясь своей властью или иным путем, побудил кого-либо к совершению поступка; при их отсутствии – тот, кто подготовлял преступление, а вслед за ними солидарно ответственны прочие отдельные лица, участвовавшие в совершении преступления, если все деяние в целом совершено ими как бы совместно⁶ (Лессий, кн. IV, гл. 13, спорн. вопр. 5 и 4).

XII. Обязанность распространяется также на последующий ущерб.

А кто ответственен за проступок, тот ответственен также и за те последствия, которые вытекают из самого деяния и в силу необходимости⁷. В одном из «спорных вопросов» Сенеки⁸ иллюстрируется это примером горящего платана, от которого загорелся дом; там он высказывает такое мнение: «Хотя ты и намеревался причинить лишь часть вреда, тем не менее ты несешь ответственность за весь вред в целом, как если бы ты действовал преднамеренно, ибо невиновным в целом должен быть признан лишь тот, кто огражден от ответственности своей непреднамеренностью». Ариарат, царь Каппадокии, преградил из озорства устье реки Мелана так, что под напором хлынувшего потока выступавший из берега Евфрат, покрыв часть Каппадокийской области, причинил большой вред также галатам и фригийцам; и царь, предоставив римлянам суд, уплатил триста талантов за убытки (Страбон, кн. XII).

XIII. Пример человекоубийства.

Можно привести в пример следующие факты. Преступный убийца обязан уплатить издержки на вознаграждение врачам и тем, кого убитый был обязан содержать, то есть родителям, женам, детям. Убийца им обязан выплачивать столько, сколько следовало надеяться получать средств на пропитание от убитого, принимая во внимание его возраст (Лессий, кн. II, гл. 9, спорн. вопр. 19). Так, Геркулес уплачивал пеню детям убитого им Ифита во искупление убийства (Диодор Сицилийский, кн. IV). Михаил Эфесский в комментарии на пятую книгу «Этики Никомаха» Аристотеля пишет: «Но и убитый приобретает некоторым образом. Ибо ведь то, что получит супруга его, дети и кровные родственники, получит как бы некоторым образом он сам».

Речь идет о преступном человекоубийстве, то есть о том. кто не имел права поступать так, чтобы от того приключилась смерть (Лессий, кн. IV, гл. 13, спорн. вопр. 21). Поэтому если кто имел бы право поступать таким образом, но погрешил бы против милосердия, как, например, не пожелав бежать, тот не несет ответственности. За самую жизнь свободного человека не взимается пеня, иное – за жизнь раба, который может быть продан (Наварра, гл. 15, № 22).

XIV. Пример иного причинения насилия.

Виновный в причинении увечий обязан уплатить издержки, а также пеню, поскольку доходы изувеченного уменьшатся⁹ (L. ult. D. de his qui eff. vel. def.). Но подобно тому [c. 422] как за самую жизнь свободного человека не уплачивается пеня, как точно и за самые его раны. То же следует сказать о неправомерном тюремном заключении.

XV. Пример прелюбодеяния и блуда.

Так, прелюбодей и женщина, совершившая прелюбодеяние, обязаны возместить не только супругу издержки на пропитание потомства, но и законным детям тот ущерб, который они потерпят вследствие участия зачатого таким образом потомства в правах наследования от родителей (Лессий, кн. II, гл. 10, спорн. вопр. 6). А кто станет угрожать девице насилием или действовать обманом, тот обязан возместить ей ущерб, происшедший вследствие уменьшения надежды на замужество, и даже обязан жениться на ней, если обещаниями добился обладания ее телом (Лессий, кн. II. гл. 10, спорн. вопр. 2 и 3).

XVI. Пример воровства, похищения и тому подобного.

Вор и грабитель обязаны вернуть похищенную вещь с ее естественным приращением и возместить последующий убыток и ускользнувшую выгоду (Лессий, кн. II, гл. 12, вопр. 17). А если вещь погибнет, то они должны уплатить стоимость вещи – не высшую и не низшую, но среднюю. К тому же разряду следует отнести платеж и тех, кто уклоняется от уплаты законных сборов (Лессий, кн. II, гл. 33, спорн. вопр. 8; Коваррувиас, С. peccatum, p. 2). Точно так же несут ответственность виновные в причинении убытка несправедливым судебным решением, несправедливым обвинением или ложным показанием на суде [лжесвидетельством].

XVII. Пример побуждения к даче обещания путем обмана или незаконного устрашения.

Далее, и тот, кто дал повод к заключению договора или обещанию обманом, насилием или незаконной угрозой, обязан полностью вознаградить того, с кем заключена сделка. Ибо такое лицо имеет право не быть обманутым и не подвергаться принуждению, первое – по природе договора, второе – вследствие свойственной ему естественной свободы.

Сюда же следует причислять тех, кто не пожелает исполнить того, что обязан совершить по должности [ex officio], иначе как за денежное вознаграждение (Коваррувиас, с. peccatum, р. II. § 3, 5).

XVIII. Что следует по естественному праву в случае законного устрашения?

А тот, кто подает повод к необходимости применить к нему принуждение или заставить совершить что-нибудь страхом, должен пенять сам на себя, так как непроизвольные действия, возникающие из добровольных поступков, в нравственном смысле считаются причиненными добровольно (Лессий, кн. II, гл. 17, спорн. вопр. 6).

XIX. Что следует в случае угрозы, признаваемой справедливой по праву народов?

Поскольку соглашением народов установлено, что войны, которые объявляются и ведутся с обеих сторон верховной властью, считаются войнами справедливыми в отношении их внешних последствий, о чем будет речь впереди, постольку и страх, причиненный в подобной войне, считается в равной мере справедливым и все завоеванное таким путем не может быть истребовано обратно (Боден, «О государстве», кн. V, гл. 6). В том же смысле можно допустить различие, проводимое Цицероном между неприятелем, с которым, по его словам, нас связывают многие общие права, то есть в силу согласия народов, и морскими и иными разбойниками («Об обязанностях», III). Ибо то, что эти последние вынудят страхом, можно истребовать обратно, если этому не воспрепятствует данная им клятва, это не распространяется на первого. Оттого-то [c. 423] Полибию кажется справедливой причина второй Пунической войны со стороны карфагенян, так как римляне отняли у них остров Сардинию и деньги, объявив им войну, когда те были заняты подавлением восстания наемников, это хотя и имеет некоторое подобие естественной справедливости, тем не менее отклоняется от права народов, как выяснено в другом месте.

XX. В какой мере ответственны органы государственной власти за ущерб, причиненный подданным; тут же вопрос о морских призах, полученных от союзников вопреки запрету государственной власти.

1. Цари и должностные лица, не принимающие против разбойников и морских грабителей всех мер борьбы, какие они могут и должны предпринимать, ответственны за упущение. В этом некогда амфиктионяне обвиняли обитателей о. Скироса.

Я вспоминаю, что когда и правители нашей родины выдали многим лицам письменные грамоты на каперство против неприятеля, а некоторые из них, захвативши имущество дружественных нам народов и покинув родину, стали скитаться по морю, то в связи с этим возник вопрос, ответственны ли правители как за то, что прибегали к содействию преступников, так и за то, что не потребовали от них ручательства. Я утверждал, что правители обязаны только принять меры к наказанию и выдаче преступников, если удастся их поймать, кроме того – позаботиться возместить ущерб из имущества похитителей. Дело в том, что сами правители не были виновниками незаконного морского разбоя и не принимали в нем никакого участия, ибо они даже законами воспретили приносить вред дружественным народам, еще менее они были обязаны каким-либо правом требовать ручательства, так как они могли, не прибегая к грамотам, уполномочить всех граждан грабить неприятелей, что и делалось некогда; подобное разрешение не было причиной убытка, причиненного союзникам, ведь частные лица могли без такого разрешения вооружать корабли и выходить в море. Предвидеть же могущие произойти от того нежелательные последствия правители не могли; не могли они также избегнуть необходимости прибегнуть к содействию лиц, оказавшихся негодными, так как иным путем невозможно было бы собрать никакое войско.

2. Государи не ответственны также в том случае, если сухопутные или морские команды вопреки интересам государства причинят вред дружественным народам, что доказано примерами из истории Франции и Англии¹⁰. А что касается ответственности за поступки своих слуг, то этот спорный вопрос подлежит разрешению не на основании права народов, но по внутригосударственному праву, и не по общему праву, но по праву, установленному в силу особых оснований для моряков и некоторых других разрядов лиц. По этой части судьями верховной палаты было вынесено решение против некоторых жителей Померании, которое два столетия служит примером для разрешения дел в сходных случаях.

XXI. По естественному праву никто не отвечает за ущерб, причиненный животными или кораблем без вины хозяина.

Необходимо также отметить, что раб или домашнее животное, причинившие вред или ущерб, подлежат наказанию; равным образом – в силу внутригосударственного права. Господин, не повинный ни в чем, по природе не несет никакой ответственности. Не несет ответственности также и тот, чей корабль без вины с его стороны причинит аварию чужому кораблю, хотя по законам многих народов, как и по нашим, такой ущерб обычно распределяется между причинившим ущерб и пострадавшим ввиду трудности доказать виновность.[c. 424]

XXII. О возможном причинении ущерба доброму имени и чести и о том, как возможно возмещение.

Но, как мы сказали, возможно также причинение ущерба чести и доброму имени, например, нанесением ударов, оскорблением, злословием, проклятием, насмешкой и другими подобными способами. При них не в меньшей мере, чем при воровстве и иных преступлениях, необходимо отличать порочность поступка от его последствий (Лессий, кн. II, гл. 2, спорн. вопр. 19, 25, 27). Ибо первой соответствует наказание, последним – возмещение причиненного вреда путем признания своей вины, оказания знаков уважения, удостоверения невиновности¹¹ и тому подобными способами. Хотя и деньги при желании потерпевшего тоже могут оплатить такого рода причиненный достоинству ущерб, потому что деньги есть общее мерило полезности вещей (Сото, кн. IV, вопр. 6, ст. 3).[c. 425]

¹ «Иск за небрежность» – у греков. Смотри в Декреталиях раздел об обиде и причинении ущерба, а также L. Aqulllam и смежные разделы.

Вернуться к тексту

² Так у Варрона (кн. V) сказано: «Ущерб» – от «ущербления», потому что вещи причинен убыток по сравнению с первоначальным ее состоянием». Другие предпочитают доказывать, что damnum [«ущерб»] происходит от греческого слова «трата», откуда получается dapnum, затем damnum. как другое греческое слово дает sopnus и somnus [«сон»]. Не бессмысленно производить от греческого «я подчиняю», что означает «я беру верх», или от греческого слова «убыток» через damia к damnum подобно regie и regnum [«дворец», «королевство»].

Вернуться к тексту

³ Тотила в речи, обращенной к готам, у Прокопия в «Готском походе» (III) говорит: «Ибо кто одобряет какой-нибудь поступок, тот и сам должен считаться виновником деяния». Ульпиан в L. I. С. de servo corrupto указывает: «И если раб так или иначе готов к побегу или к воровству, то ответственен за него тот, кто поощряет его намерение, так как не годится усугубить зло одобрением».

Вернуться к тексту

⁴ Это изречение к префекту Пробу применяет Аммиан Марцеллин (кн. XXVII). По «Законам лонгобардов» (кн. IV, разд. IV), советчик тоже привлекается к возмещению причиненного ущерба. Смотри послание I апостола Павла к римлянам, в конце, а также древних авторов.

Вернуться к тексту

⁵ Никита Хониат о Михаиле Комнине пишет: «Возникновение пожара вменяется в вину не только тому, кто приблизил факел, но и тому, кто отнюдь не пожелает воспрепятствовать этому, хотя бы и была к тому возможность».

Вернуться к тексту

⁶ «Законы лонгобардов» (кн. I, разд. IX, 5).

Вернуться к тексту

⁷ Смотри Фома Аквинский (II, II, вопр. 20, ст. 5) и L. Si servus servum § si quis insulam. D. ad L. Aquiliam.

Вернуться к тексту

⁸ В извлечениях из «Спорных вопросов» (V, 5).

Вернуться к тексту

⁹ То же соблюдается у евреев (Баба Кама, гл. VIII, § 1), а также у англов и данов; договор между ними смотри у ученейшего Понтана в его рассуждении о море.

Вернуться к тексту

¹⁰ Смотри также: в «Постановлениях Франции» (т. 3, разд. II, пост. 1543 г., гл. 44).

Вернуться к тексту

¹¹ Смотри пример Вивиана, который был доведен до признания возведенного им ложного обвинения, у Кассиодора (IV, 41). [c. 426]

Вернуться к тексту