Гроций Г.

О праве войны и мира

М.: Ладомир, 1994. – 868 с.

Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста

на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания

Книга III

Глава XIV. Ограничения, касающиеся обращения с пленными

I. В какой мере дозволено захватывать в плен людей согласно внутренней справедливости?

1. Там, где в обычае захват в плен людей и обращение их в рабство, – такое рабство согласно внутренней справедливости подлежит ограничению наподобие того, как это имеет место в отношении имущества. Стало быть, приобретение здесь дозволено до тех пределов, до которых простирается размер долга, как основного, так и последующего, поскольку, впрочем, соответствующими лицами не совершены особые преступления, которые правосудие дозволяет карать лишением свободы (Витториа, «О праве войны», № 41; Децио, кн. II, гл. V, спорн. вопр. 4; Коваррувиас, на с peccatum, р. II, § 11; Молина, спорн. вопросы 120 и 121; Валенсиа, спор III, вопр. 16). В указанных пределах, но не далее ведущий войну имеет право на пленных из подданных неприятеля и может переносить это право законно на других.

2. Долгом справедливости и благости будет допустить здесь равным образом те различия, которые указаны выше, при рассмотрении вопроса об убийстве врагов. Демосфен в послании «В защиту детей Ликурга» восхваляет Филиппа Македонского за то, что тот не обратил в (рабство всех бывших в числе противников¹: «Ибо, – по словам Демосфена, – он не считал, что одно и то же справедливо и честно по отношению ко всем, но полагал, что каждому причитается то, что тот заслуживает, и поступал даже в отношения неприятеля подобно судье».

II. Что дозволено в отношении раба согласно внутренней справедливости?

1. Но здесь в первую очередь нужно отметить, что это право, возникающее как бы из поручительства за государство, отнюдь не простирается столь далеко, как право, возникающее вследствие совершения преступления в отношении тех, кто лишается свободы в силу наказания. Оттого некий спартанец [c. 729] называл себя пленным, но не рабом². Ибо если правильно взглянуть на дело, то общее право на пленных в справедливой войне равно тому праву, которое принадлежит господину в отношении тех, кто продал себя в рабство, будучи вынужден к этому нуждой, с тем, однако, различием, что заслуживает даже большего сожаления бедственное положение лиц, которых постигнет такая участь не вследствие собственного поступка, а по вине их правителей. «Горчайшая участь, – говорит Исонрат («Платейская речь»), – стать пленником по праву войны».

2. Рабство есть постоянная обязанность работы за постоянное пропитание. Хорошо подходит « рассматриваемому роду рабства определение Хризиппа: «Раб есть вечный наемник» (Сенека, «О благодеяниях», кн. III, гл. 22). И еврейский закон тоже формально приравнивает к наемникам того, кто продается в рабство, побуждаемый к тому нуждой (Второзажоние, XV, 18, 40, 53); при выкупе из неволи, по смыслу закона, труды раба идут ему на пользу, подобно тому как плоды, взятые с проданного поля, поступают в пользу прежнего хозяина (Второзаконие, XVIII, 50).

3. Имеется, следовательно, весьма большое различие между деянием по отношению к рабу, которое остается безнаказанным по праву народов, и тем, что дозволяет делать естественный разум. Мы приводили выше место из Сенеки: «Хотя по отношению и рабу все дозволено, тем не менее есть нечто, что запрещено по отношению к человеку общим правом всех одушевленных существ» («О милосердии», кн. I, гл. XVIII). Следующие стихи Филемона имеют тот же смысл:

В другом месте Сенека говорит: «Рабы – все же люди: они – рабы, все же они наши сожители; рабы – все же наши друзья, рабы – все же наши сослуживцы» («Письма», XLVII). У Макробия можно прочесть слова, выражающие ту же мысль, что слова апостола Павла: «Господа, воздавайте рабам то, что требуют от вас правда и справедливость, ведая, что над вами есть господь на небесах» (посл. к колоссаям, IV, 1). И еще апостол внушает господам не обращаться к рабам с угрозами, пользуясь уже приведенным выше основанием, а именно – что и они сами имеют господа на небесах, который не взирает на такого рода различия состояний (посл. к ефесеям, VI, 9).

В уставах, обычно приписываемых Клименту Римскому (кн. VII, гл. XIV), можно прочесть: «Остерегайся повелевать рабу или служанке в разгневанном состоянии духа»³. Климент Александрийский советует нам пользоваться услугами рабов, как своих ближних [alteris nobis], так как они являются людьми, как и мы сами («Педагог», глава последняя). Он следует изречению еврейского мудреца: «Если у тебя есть раб, обращайся с ним, как с другом, ибо он таков же, как и ты».

III. О том, что не дозволено убивать невинного.

Так называемое право на жизнь и смерть раба принадлежит господину в целях поддержания домашней власти, но последнюю нужно осуществлять, несомненно, с такой же добросовестностью, с какой осуществляется публичная власть. Это имел в виду Сенека, говоря: «В отношении раба необходимо иметь в виду не то, насколько тот в состоянии терпеть, а то, что тебе дозволяет природа справедливости и добра, повелевающая щадить даже пленников и людей, приобретенных [c. 730] за деньги» («О милосердии», кн. I, гл. 18). Он же в другом месте пишет «Какое значение имеет то обстоятельство, какой кто-либо подчинен власти, если только она не ограничена?» («О благодеяниях», кн. III, гл. 18). Здесь он уподобляет подданного рабу и утверждает, что на разных основаниях по отношению к обоим дозволено одно и то же, это, конечно, весьма верно в части лишения жизни и того, что с ней связано. «Предки наши, – указывает Сенека⁴, – полагали, что наш дом есть небольшое государство» («Письма», XLIII). И Плиний замечает: «Для рабов дом есть как бы некое государство и гражданская община». Цензор Катон, по рассказу Плутарха, когда какой-нибудь раб совершал уголовное преступление, приводил наказание в исполнение только после его осуждения, причем по приговору других рабов. С этим необходимо сопоставить слова книги Иова (XXXI, 13 и сл.).

Но и в меньших наказаниях, например, в избиении рабов, следует придерживаться справедливости и даже милосердия. «Итак, не угнетай его, не повелевай им сурово»⁵, – говорит божественный закон о еврейском рабе, это ныне ввиду расширения понятия ближнего должно распространяться на всех рабов (Второзаконие, XV, 17, 45, 53). К процитированному месту дает такое пояснение Филон⁶: «Рабы, хотя по своему состоянию они и ниже господ, по природе равны им; и в законе божием есть правило справедливости, предписывающее не то, что соответствует состоянию, но то, что сообразно природе. Оттого господам не следует пользоваться надменно своей властью над рабами, не следует тут проявлять гордость, беспечность и дикую жестокость. Это – проявление души не спокойной, а неуравновешенной (напрасно здесь вставили слово «безобидной»), свирепствующей тираническим господством над подвластными». «Разве справедливо, – спрашивает Сенека, – повелевать людьми с большей жестокостью и суровостью, нежели повелевают бессловесными животными? Ведь опытный конюх не раздражает лошадь, которую он объезжает, частыми ударами, ибо она станет пугливой и упрямой, если не успокоить ласковым поглаживанием». И далее еще: «Что может быть безрассуднее, чем вымещать свой гнев на вьючных животных и собаках, когда наихудшим является положение человека?».

Отсюда проистекает то, что по еврейскому закону не только за выбитый у раба или у рабыни глаз⁷, но даже за зуб, выбитый в виде оскорбления, полагается отпускать их на волю (Исход, XXI, 26, 27).

V. А также обременять чрезмерно тяжелыми работами.

1. Но и услуг от рабов должно требовать с соблюдением меры⁸, а также необходима забота о сохранении здоровья рабов. Это среди прочего достигается еврейским законом через установление празднования субботы, благодаря чему рабам дается некоторый отдых от работы (Исход, XX, 10; XXIII, 12; Второзаконие, X, 14). И послание К. Плиния и Паулину начинается так «Я вижу, сколь кротко ты обращаешься с твоими слугами тем откровеннее я признаюсь тебе, с какой снисходительностью я обхожусь со своими. В сердце моем всегда звучит стих Гомера: «К ним обращалось всегда его отцовское сердце», и название «отца семейства» мы даем господину».

2. В связи с тем же словом Сенека отмечает человечность древних: «Разве вы не видите, как предки наши устраняли всякую злостность из названия господ, всякое унижение из имени рабов Господина они называли «отцом семейства», [c. 731] рабов – «домочадцами» («Письма», XLVII)⁹. Дион Прусийсмий в изображении наилучшего царя пишет: «Он столь мало пользовался именем господина в отношении « свободным людям, что воздерживался от этого даже по отношению к рабам».

Улисс у Гомера¹⁰ о рабах, которых он нашел верными себе, говорит, что у него они будут на положении братьев Телемака, его сына («Одиссея», V). Тертуллиан заявляет: «Называемое почтительностью к родителям лучше, чем то, что называется властью»; главы семейств оно рее называются отцами, чем господами». Иероним или Паулин пишет к Целантии: «Управляй и созидай свою семью таким образом, чтобы прослыть скорее матерью, нежели госпожой в глазах твоих рабов; старайся вызвать их уважение скорее кротостью, нежели строгостью». Августин говорит: «Справедливые отцы в старину соблюдали мир домашний, отличая участь сыновей от состояния рабов в части временных благ; в том же, что касается богопочитания, они проявляли одинаковую благосклонность по отношению ко всем членам своего семейства. И это предписывает столь неуклонно естественный порядок, что название отца семейства возникло отсюда и распространилось так широко, что даже несправедливо господствующие с удовольствием приемлют это название. Истинные же отцы¹¹ семейства дают наставления в равной мере домочадцам как своим сыновьям в богопочитании и снискании благоволения» («О граде божием», кн. XIX, гл. 16).

3. Подобную же благость в наименовании рабов «детьми» отметил Сервий в комментарии на стих Виргилия: «Преградите потоки, дети». Гераклейцьг называли своих мариандинских рабов «дароносцами»¹², желая «смягчить горечь их положения», как заметил древний толкователь Аристофана Каллистрат. Тацит хвалит германцев, у которых рабы находились на положении арендаторов. Феанон в одном послании пишет: «Справедливое обращение с рабами состоит в том чтобы не обременять их трудом и не истощать их силы нуждой».

VI. В какой мере имущество раба принадлежит господину, в какой мере – рабу?

1. За труд, как мы сказали, рабу причитается пропитание¹³. «О рабах, – по словам Цицерона, – не плохо заботятся те, кто предписывает пользоваться ими как наемниками, требуя от них работы, давая им за это справедливое вознаграждение» («Об обязанностях», кн. I). Аристотель пишет: «Плата рабу есть его пропитание». («О хозяйстве», I, V). Катон говорит: «Заботьтесь о благосостоянии челяди, чтобы не болели, не нуждались». «Есть нечто, – указывает Сенека¹⁴, – что господин обязан предоставить рабу, как-то: пропитание и одежда» («О благодеяниях», кн. III). Пропитание рабов должно составлять четыре модия зерна в месяц, по мнению Доната («На «Формиона», акт I, сцена I). Юрист Марциан говорит, что рабу причитается то, что необходимо, по мнению господина, как плащи и прочее (L. Peculium nascitur, D. de peculio). История осуждает жестокость сицилийцев¹⁵, которые довели пленных афинян до голодной смерти (Фукидид, кн. VII; Диодор Сицилийский, кн. XIII).

2. Сверх того, Сенека в упомянутом месте доказывает, что в некоторых делах раб свободен и даже может проявлять великодушие, поскольку исполняет что-либо, выходящее за пределы обязанностей раба, не в силу приказа господина, а добровольно, тем самым переходя из состояния рабства в отношения дружбы; это Сенека подробно изъясняет. С этим [c. 732] согласуется положение, что если раб, как имеет место у Теренция¹⁶, накопит некоторое имущество путем воздержания или приобретет его трудом в часы досуга, то это имущество в некотором роде становится его достоянием.

Неплохо Феофил определяет имущество раба как «естественное наследственное имущество»¹⁷, подобно тому как сожительство рабов называется «естественным браком» (Inst. quod cum eo alt. p.). И Ульпиан, в свою очередь, называет имущество раба малым наследственным имуществом (L. depositi, § 5 D. de peculio). Не имеет значения то обстоятельство, что господин может по своему произволу отнять или уменьшить имущество раба; ибо ведь он поступит несправедливо, если сделает это без достаточного основания. Под основанием же я понимаю не только наказание, «о и нужду самого господина; поскольку польза раба подчинена пользе господина, даже в большей мере, нежели имущество граждан подчинено нуждам государства. Кстати, по данному вопросу так говорит Сенека¹⁸: «Нельзя в доказательство отсутствия у раба имущества ссылаться на то, что господин может не пожелать, чтобы он его имел» («О благодеяниях», кн. VII, гл. 4).

3. И оттого-то господин отнюдь не может истребовать обратно после отпуска раба на волю того, что ему были должны во время его рабства и что было уплачено после освобождения, потому что (как говорит Трифонин) поскольку дело идет о взыскании уплаты, следует исходить из естественного обязательства, чтобы заключить, существует долг или же нет, господин поэтому естественно может быть должен рабу (L. si quid. D. de cond. indeb.). И также мы читаем, что подобно тому как клиенты вносили что-либо на нужды своих патронов, а подданные – в пользу царей, так и рабы вносили нечто на нужды их господ, например, если необходимо дать приданое за дочерью или выкупить сына из плена, или предоставить средства на что-либо подобное (Дионисий Галикарнасский, кн. II).

Плиний, как сам он рассказывает в своих письмах, предоставлял своим рабам возможность совершать известные сделки, даже составлять завещания, то есть делить, дарить, оставлять другим рабам имущество в пределах дома («Письма», кн. VIII, 16) У некоторых народов, как мы читаем, рабам было предоставлено даже еще более полное право приобретения имущества; ведь нами в другом месте сообщено о нескольких ступенях рабства (кн. II, гл. III [кн. II, гл. V], § XXVIII).

4. У многих народов законы свели даже внешние права господ к этой внутренней справедливости, которую мы изъясняем. Так, у греков, несмотря на более суровое обращение с рабами, последним было дозволено «взывать о продаже» [требовать продажи], а в Риме было возможно искать прибежища у изваяний богов или умалять о помощи начальника в случае жестокости, голода или невыносимого обращения (Inst. de his qui sui vel al). Больше того, иногда случается, что рабу – не в силу строго формального права, а из человечности и благотворительности – предоставляется свобода, которая полагается ему ввиду продолжительных трудов или великих заслуг.

5. После того как рабство водворилось повсеместно по праву народов, возникло, по словам Ульпиана (L Manumiesiones D. de lust, et iure), и благодеяние отпуска на свободу. Пример дают следующие стихи Теренция:

Сальвиан говорит, что было в обычае, чтобы рабам, даже не наиболее исправным, но хотя бы только честным на службе. даровалась свобода. Он же добавляет: «А то, что приобрели находящиеся в рабстве, – это не возбраняется им выносить из дома господ» (кн. III). Многие примеры подобного великодушия приведены в мартирологах.

Здесь также следует одобрить милосердие еврейского закона, который повелевает обязательно отпустить еврейского раба по истечении определенного срока (Второзаконие, XV, 13),. причем не без даров²⁰. На забвение этого закона горько жалуются пророки. Плутарх порицает Катона Старшего за то, что гот продавал рабов, ослабевших от старости, забывая об общности природы людей

VII. Дозволено ли рабам спасаться бегством?

Здесь возникает вопрос, вправе ли бежать тот, кто взят в плен в справедливой войне, мы ведем речь не о том, кто заслужил это как наказание за свое собственное преступление, но о том, кто попал в такое состояние в силу акта государства (Сильвестр, на слово servitus, § 3, Форгуний, на L. manumissiones, D. de iust et lure, Эгидий Регий, «О сверхъестественных действиях», спор 31, сомн. вопр. 7, № 119) Вернее считать, что такое лицо бежать не вправе, потому что, как мы уже сказали, в силу общего соглашения народов каждый должен свою службу отдать государству.

Это, однако, следует понимать с оговоркой, если только невыносимая жестокость не приведет пленника к необходимости побега. По соответствующему предмету можно получить консультацию у Григория Неокесарийского (XVI).

VIII. Принадлежат ли дети, рожденные рабами, господину и в какой мере?

1. В другой связи мы подняли вопрос, в какой мере потомство рабов подвластно господину в силу внутренней справедливости. Этот вопрос не следует обходить здесь молчанием, потому что он касается особого положения военнопленных (кн. II, гл. V).

Если отец и мать своими преступлениями заслужили смертную казнь то ради сохранения им жизни можно подвергнуть их потомков рабству, которые иначе не смогли бы родиться, ибо даже за недостатком пропитания родители могут продавать своих детей в рабство, как мы сказали в другом месте. Таково было право, предоставленное богом евреям в отношении потомства хананеян (Второзаконие, XV, 13).

2. Родившиеся дети могут нести обязательства по долгу государства, составляя часть последнего, не менее чем сами родители что же касается еще не родившихся детей, то, по-видимому, такое основание не представляется достаточным и требуется еще иное, а именно – или связанное с необходимостью питать детей согласие, прямо выраженное родителями, которое даже может обязать детей навсегда, или связанное с самим предоставлением питания, когда дети обязываются до тех пор, пока их услуги не покроют всех издержек на их содержание. Если же господину дается какое-либо большее право в отношении их, то это, по-видимому, проистекает из внутригосударственного права, предоставляющего господам возможность свыше меры допускаемой справедливостью.

IX. Как следует поступать там, где рабство пленников – не в обычае?

1. Но если у каких-нибудь народов не в обычае это право порабощения на войне, то лучшим образом действий будет обмен пленных, а следующим – отпуск на волю за справедливый выкуп. Каков же должен быть выкуп? Размер последнего [c. 734] не поддается точному определению, но человечность учит, что он не должен превышать таких размеров, что по его уплате пленник лишится самого необходимого. Даже внутригосударственные законы предоставляют соответствующие льготы многим, лицам, которые становятся должниками вследствие своих собственных действий.

В некоторых местах размер выкупа пленных определяется договорами и обычаями, как, например, у греков он был некогда- определен в размере одной мины²¹; ныне же среди воинов – в размере месячной платы солдату. Плутарх рассказывает, что некогда войны между коринфянами и мегарянами велись «гуманно и так, как приличествует между народами единокровными» («Греческие вопросы»). Если кто-нибудь попадал в плен, то неприятель обращался с ним, как с гостем, и, получив ручательство в уплате выкупа, отпускал домой. Отсюда произошло название «военный гость».

2. Возвышенным духом проникнуты следующие слова Пирра, заслужившие похвалу Цицерона:

Несомненно, Пирр верил в справедливость войны, которую он вел. Тем не менее он считал, что следует пощадить свободу тех, кто был вовлечен в войну под благовидным предлогом.

Подобным же образом Ксенофонт прославляет образ действия Кира («Воспитание Кира», кн. II), Полибий – поступки Филиппа Македонского после победы при Херонее, Курций – образ действий Александра по отношению к скифам, Плутарх – поведение царя Птоломея и Димитрия, соперничавших между собой не столько в военных действиях, сколько в милосердии по отношению к пленным. Дромихет, царь готов²³, военнопленного Лисимаха сделал своим гостем и, дав ему возможность удостовериться как в бедности, так и в любезности гетов убедил его в том, чтобы он впредь предпочел иметь а гетах друзей, а не врагов (Страбон, кн. VII). [c. 735]

¹ Сын его, Александр, после взятия Фив изъял от рабства как жрецов так и тех, кто не дал своего согласия на издание направленных против него постановлений. Плутарх сообщает об этом в жизнеописании Александра.

² Филон пишет: «Ибо и отцы за сыновей, и сыновья за отцов часто уплачивали выкуп как в случае насильственного похищения разбойниками, так и в случае пленения по обычаям войны; однако законы природы, более могущественные, чем законы, которые изданы на определенной территории, объявляют таких лиц свободными». Сходным образом говорила Елена у Феодекта:

³ И в «Послании Варнавы» значится так: «Не дерзай повелевать жестким словом ни твоему рабу, ни рабыне твоей, уповающим на Христа, дабы тем самым не показать, что ты не имеешь страха перед общим тебе и им господом».

⁵ Смотри у Моисея де Котци в «Повелениях» (147, 175 и 178) и в «Сопоставлении законов Моисеевых и римских» (тит. III) Приск в «Извлечениях о посольствах», где он оказывает предпочтение римлянам перед варварами, говорит: «Гораздо лучше обходятся римляне со своими рабами: они обращаются с ними подобно отцам и воспитателям, отвлекая их от примера дурных нравов и в случае правонарушений вразумляя их как своих сыновей. Ведь у них нет права убивать рабов, как это принято у скифов Правом отпуска на волю господа пользуются щедро и во многих видах и не только при жизни, но и на случай смерти; как бы ни распорядился кто-либо своим имуществом перед смертью, это имеет силу закона».

Добавь «Закон вестготов» (кн. VI, разд. I, гл. 12).

⁶ «Об особых законах» (кн. II). У Киприана в послании «К Димитриану» сказано «Если тебе не оказываются услуги по твоему произволу или тебе не оказывается повиновение согласно твоей воле, то ты как властный повелитель рабов подвергаешь их розгам, ударам голоду, жажде, обнажению, зачастую огорчаешь железом и заключением в темницы; и ты, несчастный, не признаешь над собой власти господа бога твоего, когда сам упражняешься в господстве над человеком».

⁷ Филон в приведенном месте пишет: «Так, он понесет за содеянное двойное наказание, ибо он лишится и услуг, и стоимости раба. А к двум этим наказаниям присоединяется еще третье, более тяжкое чем первые, а именно – то, что он вынужден оказывать наибольшие благодеяния человеку, которого он ненавидит и которого был бы готов постоянно истязать. Между тем тот, напротив, будет вдвойне удовлетворен за перенесенные страдания, получив не только свободу, но также избавившись от дикого и жестокого господстве над человеком.

⁸ Смотри главу XIV послания епископов королю Людовику, включенного в капитулярий Карла Лысого, Сенека («Письма», XLVII) говорит: «Мы злоупотребляем ими, как будто они не люди, а домашний скот». О милостивом же обращении афинян с рабами смотри «О государственном устройстве афинян» Ксенофонта.

⁹ Дворню Эпикур именует друзьями (Сенека, «Письма», CVII).

¹⁰ Чье отеческое благоволение, оказанное ему, восхваляет Эвмей в «Одиссее» (песнь XIV).

¹¹ И Киприан предписывает в виде правила («О свидетельствах», кн. III, «К Квирину»): «Господам следует быть милостивее к рабам, обратившимся в христианство». В обоснование этого он приводит слова апостола Павла из послания к ефесеям. Лактанций (кн. V, гл. 15) пишет: «Не по иной причине мы присваиваем себе наименование братьев, но потому, что считаем нас равными. Ибо [c. 736] поскольку все человеческое мы измеряем не телом, но духом, несмотря на разнообразие телесного состояния, они не рабы; мы их и считаем, и называем братьями по духу, по вере – сослуживцами».

Августин («Об обычаях католической церкви», X, 30) говорит: «Ты внушаешь рабам привязанность к их господам не столько в силу необходимости их состояния, сколько по любви к долгу. Ты твори господ благосклонными к правам ради всевышнего бога, то есть общего всем господина, и более склонными удовлетворять их нужды, нежели их принуждать».

Добавь Исидора Пелусиота (кн. I, посл. 471). Вспомни также приведенное только что нами из Приска.

¹³ Книга премудрости сына Сирахова (XXXIII, 25): «Рабу – и хлеб, и правило, и работа».

¹⁴ Тот же Сенека («О спокойствии души») пишет: «Дворня требует одежды и пропитания». Римляне обращаются к Бессу у Прокопия («Готский поход», кн. III) с такими словами: «Дай нам, хотя бы только как твоим пленникам, пропитание, не скажу – достаточное, то есть необходимое для удовлетворения наших потребностей, но хотя бы избавляющее от смерти». Златоуст в толковании «На послание ап. Павла к ефесеям» (V, 21) говорит: «Если он исполняет телесные услуги, то ты его кормишь, а также заботишься, чтобы сверх пропитания он имел во что одеться, во что обуться; таково – состояние раба; ибо если не выполнишь эту твою обязанность, то и он не будет выполнять своих, а будет свободен, и никакой закон его не принудит исполнять работы, коль скоро он не питается».

¹⁵ Жестокость Исаака Ангела по отношению к сицилийским пленникам, о чем упоминает Никита Хониат (кн. I), приводя также письмо короля Сицилии к греческому императору.

Сам Улисс в «Одиссее» (песнь XXI) говорит, обращаясь к Эвмею и Филетию:

Варрон о рабах замечает: «Рабы становятся усерднее в работе при более щедром вознаграждении, при более обильном питании и одежде или при убавлении урока и при уступке, как, например, если дозволено несколько попасти на земле господина скот».

¹⁸ У него там же: «Разве сомнительно, что раб со всем своим имуществом принадлежит господину? И все же он может сделать подарок своему господину».

¹⁹ Так точно в рукописях Варрон повествует, что в роще богини Ферронии рабам говорили: «Заслуженные пусть садятся рабами, встают свободными». В некоторых местах существует обычай освобождать рабов за восьмикратный выкуп цены, уплаченной за них при покупке.

²⁰ Это обыкновение истолковывается в том смысле, что необходимо внести не менее тридцати сиклей («Повеления» Моисея де Котци, 84).

²¹ Во время войны французов с испанцами в Италии выкуп за всадника равнялся четверти его годового оклада. Но сюда не включались взводные командиры и высшие начальники, а также взятые в плен в решающем сражении или при занятии штурмом города (Мариана, кн. XXVII, гл. 18).

²² Подобное же милосердие по отношению к персам христианского императора Тиберия восхваляет Менандр Протектор; Мариана восхваляет милосердие Сизебута, равно как и Санхо, короля Кастилии (кн. XI).

²³ Упоминает также Диодор Сицилийский в «Пейрезианских извлечениях». [c. 737]

Библиотека Михаила Грачева

предыдущая

следующая

оглавление

Гроций Г.

О праве войны и мира

предыдущая

следующая

оглавление