Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		содержание

Следующий этап концептуального анализа власти заключается в подведении “власти” под более широкое понятие. Он начинается, естественно, с выбора данного понятия. Последнее должно быть достаточно широким по своему содержанию, чтобы охватить все случаи власти и одновременно быть достаточно ясным и разработанным, чтобы способствовать их объяснению.

Очевидно, наш выбор зависит не только от определенной совокупности семантических значений “власти”, но также и от того, каким образом концептуализируется данное “широкое” понятие, т.е. здесь мы решаем проблему сразу с несколькими переменными. Однако на самом деле выбор не столь велик, как это может показаться на первый взгляд. Лишь несколько понятий использовалось в этом качестве, а именно:

“причина”, “влияние”, “сила”, “контроль”, “авторитет”. Каузальные концепции власти являются, пожалуй, наиболее популярными.

Многие известные исследователи власти (среди них Т.Гоббс, Б.Рассел, Р.Даль, Х.Саймон, У.Рикер, Дж.Нэйджел) определяют “власть” как вид причинной связи. Однако между ними имеются существенные разногласия – как в понимании каузальной связи, так и в отношении спецификации власти как ее разновидности. Некоторые авторы, по сути, отождествляют “власть” с каузальным отношением между двумя или более переменными. Например, Х.Саймон: “Утверждение "А имеет власть над Б" можно заменить утверждением "поведение А является причиной поведения Б"” (Simon 1957: 5). Другие рассматривают власть как потенциальную причину (Riker, 1964) или как возможность быть причиной чего-либо (Gibson, 1971). Э.Макфарланд ограничивает власть интенциональной причинной связью [с.101] (МсFarland, 1969), а Дж.Нэйджел определяет ее как “актуальное или потенциальное каузальное отношение между преференциями актора в отношении результата власти и самим результатом” (Nagel, 1975: 29).

Во многих концепциях власть характеризуется в терминах событийной причинности – как актуальная каузальная связь между двумя и более акторами, а в качестве ее переменной рассматривается человеческое поведение (Х.Саймон, Р.Даль, Д.Картрайт). Это соответствует “эпизодической” модели власти, особенно популярной среди исследователей бихевиоралисткой ориентации в 50–60 годы. Однако некоторые другие авторы (Дж.Нэйджел, Д.Ронг, К.Гибсон), также придерживающиеся каузальной интерпретации власти, не ограничивают ее сферой поведения, допуская существование власти в виде диспозиции, потенциала.

Что касается самого понимания каузальной связи, то здесь разногласия также весьма существенны. По мнению У.Рикера, некоторые фундаментальные неясности (ambiguities концепциях власти обусловлены соответствующими неясностями в понимании каузальной связи. Проанализировав ряд концепций власти (предложенных Л.Шэпли и М.Шубиком, Дж.Марчем, Р.Далем, Д.Картрайтом, Г.Карлссоном)¹, он пришел к выводу, что “различия в понимании причинной связи лежат в основе различий в понимании власти” (Riker, 1964: 346).

Рикер выделяет два типа концептуализации власти, основанные на двух различных трактовках каузальной связи. “Ориентированная на других” (other-oriented) концепция рассматривает власть как способность контролировать действия других социальных субъектов, тогда как “ориентированная на себя” (ego-oriented) концепция представляет власть как возможность достижений определенного результата (например, принятия необходимого решения) (Riker, 1964: 344). Рикер указывает, что в социальных науках используется два понятия причинной связи. “Одно из них – в значении возможности. [с.102] (marginality), другое – в значении необходимого и достаточного условия”.

Первое значение “выражает правила воздействия, или средства (recipes): А является причиной Б, если А и Б – это повторяющиеся события и Б возникает при возникновении А” (Riker, 1964: 346). Основной человеческий опыт, пишет Рикер, ссылаясь на статью Д.Гэскина (Gasking 1955), – это производство необходимых результатов путем воздействия на природу. Любые специфические правила воздействия являются выражением причинно-следственной связи. Например, выражение “вы можете раскалить утюг путем его нагревания” можно заменить выражением “нагревание является причиной раскаливания утюга”. Данный подход, указывает Рикер, акцентирует внимание на средствах, которые актор может использовать для достижения определенного результата. Главный его недостаток состоит в том, что он “рассматривает в качестве фиксированных все переменные, кроме манипулирующей”, тогда, как и другие переменные могут иметь отношение к достижению необходимого следствия и следовательно должны включаться в причину (Riker, 1964: 346).

Придерживаясь иного подхода и определяя причинную связь в терминах необходимых и достаточных условий², Рикер указывает, что главное различие между двумя пониманиями каузальной связи лежит в их объяснениях результата (следствия) каузальной связи. В первом случае, “объяснение следствия не является проблемой”, – пишет Рикер. “Проблемой скорее является объяснение того, как можно достичь этого следствия. Если не имеется в наличии средств воздействия, то причина может оказаться как бы несуществующей”.

Иные акценты расставлены в концепции, причинной связи как необходимом и достаточном условии, В ней “основное внимание сосредоточивается скорее на [с.103] самом следствии, чем на средствах воздействия” (Riker, 1964: 347): Рикер считает, что понятие власти должно основываться на концепции причинности в значении необходимого и достаточного условия, поскольку только в этом случае оно может “полностью выразить все аспекты ситуации, которую призвано описать” (Riker, 1964: 348). Власть – это способность оказывать влияние (потенциальная причина). Когда власть актуализируется, то мы имеем необходимые и достаточные условия для достижения определенного результата.

Подход Рикера также в свою очередь подвергся критике. Известный специалист в области теории каузальных отношений X. Блэйлок высказался против него по той причине, что ев реальной жизни”, как он считает, “мы редко имеем дело с ситуациями, когда Б имеет место если и только если имеет место А” (Blalock, 1964: 30). Ф.Чэйзел придерживается, по сути, аналогичной точки зрения и предлагает заменить утверждения, содержащие ссылки на необходимые отношения, на утверждения в терминах вероятности. Соответственно, термины “всегда” и “обязательно” нужно, по его мнению, заменить на менее категоричные, например, “обычно” или “чаще всего” (Chazel, 1976: 56). Он отмечает, что в социальных исследованиях “простые импликации (если А то Б)… обычно принимают более “мягкую” форму: если А, то в большинстве случаев Б”. Чэйзел подвергает критике Рикера и за то, что тот “искусственно” разрывает два взаимосвязанных момента – достижение результата и воздействие на других людей, которые “сливаются во власти и ее осуществлении”. По его мнению, приписывание специального вида каузальной связи каждому из двух выделенных Рикером концепций власти является “иллюзорным” (Chazel, 1976: 57, 59).

Ф.Оппенхейм также считает, что отождествление каузального отношения с жесткой необходимостью является ошибочным. Он пишет:

“Вероятное необходимое условие” (probabilistically necessary condition) – это “совокупность обстоятельств, без которых возникновение данного действия будет крайне маловероятным”, а “вероятное достаточное условие” (probabilistically sufficient condition) определенного действия – это “совокупность обстоятельств, в которых вероятность данного действия очень велика” (Oppenheim, 1976: 112). Оппенхейм объясняет в терминах каузальной связи только осуществление власти (exercising power), но не формы обладания властью (having power): “П может иметь власть над Р в определенном отношении и без каузального влияния на его действия или причинения ему вреда” (Oppenheim, 1976: 109).

Эти и другие версии каузальной концепции власти, как и все остальные концепции, стали объектом критики с самых различных сторон. Но эта критика, как мы увидим далее, относится главным образом к отдельным видам (способам) каузального объяснения “власти” или к конкретным интерпретациям каузальной связи, но не к самой идее каузального определения понятия. Поэтому этой критики можно, на мой взгляд, избежать, если скорректировать значения “власти” и “причины” и их соотношение между собой.

Некоторые авторы (Р.Мартин, Ф.Оппенхейм) выступают против каузального объяснения “власти” поскольку, как они отмечают, существуют ситуации, когда А является причиной поведения Б и без осуществления власти над Б. Оппенхейм считает, что “власть” и “каузация” являются частично совпадающими (overlapping) понятиями. Он утверждает, что наличие каузальной связи не обязательно свидетельствует о наличии властного отношения, например, в тех случаях, когда “действия К не были обусловлены каузальной связью с определенным человеком или группой, а были вызваны общими экономическими или социальными условиями” (Oppenheim, 1975: 305). Оппенхейм, как уже [с.105] отмечалось, также допускает существование власти без каузальной связи: “если П не осуществляет власти, которую он имеет над каким-то действием х субъекта К, то х не есть каузальное следствие действий П”. Он фактически ограничивает каузальную связь сферой поведения и отвергает “потенциальную” каузацию.

Проанализировав рассуждения Оппенхейма, Дж.Нэйджел подверг критике противопоставление “обладания контролем” (having control), который, по Оппенхейму, не обязательно свидетельствует о наличии каузальной связи между тем, кто обладает контролем и респондентом, “осуществлению контроля” (exercising control), который предполагает каузальное отношение. Данный подход, пишет Нэйджел, “однозначно подразумевает необходимость двух методологий в изучении власти” (Nagel, 1975: 18).

Это возражение представляется вполне правомерным. Аргументы Мартина и Оппенхейма, по существу, сводятся лишь к тому, что не все каузальные отношения есть отношения власти. “Власть” относится только к определенным формам каузального отношения; следовательно, необходимо дальнейшее уточнение понятия власти как. разновидности каузального отношения между социальными субъектами. Эта идея разделяется многими исследователями (Blais, 1974: 47; Chazel, 1976: 55; МсFarland, 1969).

Значительная доля критики была высказана в отношении концептуализации власти как событийной причинности (event causality). В данной модели объяснения “власти”, популярной среди представителей бихевиоралистского направления (Р.Даль, Дж. Марч, Х.Саймон, Д.Картрайт), “власть” ограничена наблюдаемыми событиями и охватывает лишь непосредственные коммуникации и связи между акторами (“нет действия на дистанции”). Однако власть, резонно замечают критики, существует и в отсутствие видимой бихевиоральной связи; не-события также могут быть обусловлены каузальными отношениями. Оппоненты подчеркивают, что данная модель сводит власть к осуществлению власти, что, с их точки зрения, неправомерно. Например, [с.106] К.Гибсон определяет “власть” в диспозиционных терминах – как определенное состояние, в котором какое-то изменение обеспечивает те или иные следствия (Gibson, 1971: 105). Он пишет, что “обладание властью сделать что-то не тождественно актуальной каузации, оно означает лишь способность сделать это. Поэтому вполне возможно обладать властью вообще ничего не делая” (Gibson, 1971: 102). Критикуя “примитивную” идею каузальности, используемую бихевиоралистами для определения власти, Дж.Нэйджел подчеркивает, что их концепции слишком узкие, поскольку они не в состоянии учесть “правления предвиденных реакций”, и одновременно слишком широкие, так как допускают наличие власти в случае, если “Б зевнул после того, как зевнул А” (Nagel, 1975: 20). Чтобы избежать последнего, многие исследователи (Б.Рассел, Э.Макфарланд, Т.Болл, Д.Ронг) ограничивают власть интенциональной (со стороны субъекта) каузальной связью, по крайней мере в самом общем смысле данного понятия³.

Разделяя критику концепций власти как событийной причинности, следует, однако, подчеркнуть, что она не свидетельствует о неадекватности и всех остальных способов каузального объяснения власти. Речь здесь идет только о проблемах данного конкретного подхода.

Некоторые авторы высказывают сомнения в продуктивности каузальной интерпретации власти на том основании, что в действительности крайне трудно выделить конкретное каузальное отношение между социальными субъектами, поскольку следствие может быть вызвано действиями различных субъектов. Э.Голдман считает, что

К этому могут добавить, что каузальная цепочка имеет много звеньев и поэтому исследователям необходимо принимать во внимание большое (бесчисленное) количество дополнительных переменных.

Все эти возражения относятся не только к каузальному объяснению власти: многомерность и сложность социальной жизни неизбежно порождает проблему “полноты” (“адекватности”) любого вида ее объяснения и описания, подталкивая исследователей к учету как можно большего количества факторов и условий. В каузальном анализе, пишет Х.Блэйлок, “обычно можно использовать очень большое количество дополнительных переменных для характеристики отношений между любыми двумя факторами, которые, предположительно, непосредственно связаны друг с другом”. Этого, однако, не требуется во всех случаях. В какой-то момент мы должны остановиться, продолжает Блэйлок, и считать теоретическую систему “закрытой”:

Несмотря на критику, каузальные концепции “власти”, как уже отмечалось, очень популярны среди исследователей. Каковы причины этой популярности?

Сторонники различных вариантов каузального объяснения власти высказывают следующие соображения. Во-первых, данный подход дает возможность использовать логику и методы каузального анализа при изучении власти, “Главное преимущество состоит в том, – пишет Э.Блэйс, – что логические проблемы каузального анализа были лучше разработаны, чем проблемы [с.108] изучения власти”. Он особенно подчеркнул значение книги Х.Блэйлока (Blalock, 1964), в которой автору удалось “очень удачно описать логику каузального подхода” (Blais, 1974: 47).

Дж.Нэйджел также высказал мысль о том, что “рассмотрение власти как каузальной связи позволяет исследователям использовать методы, разработанные для более широкого применения”. Сам он предпочитает концепцию Х.Саймона (Simon, 1953), поскольку в ней (а) “интуитивное понимание каузальности убедительно переводится на язык науки”, (б) она “продуктивна, так как предлагает практические способы анализа” и (в) “может решить многочисленные трудности в изучении власти” (Nagel, 1975; 35–36).

Во-вторых, каузальные трактовки власти основываются на очевидных сходствах “власти” и “причины”, что позволяет дать ясное объяснение власти и ее структуры. Однако соотношение между “властью” и “причиной”, как мы уже видели, может интерпретироваться по-разному. Поэтому представляется необходимым выделить эти сходства и охарактеризовать основные свойства и элементы каузального отношения.

Начнем со сравнения семантических значений слов “власть” и “причина” (причинное отношение). Слово “причина” имеет в русском языке следующие значения: 1. Явление, обстоятельство, непосредственно порождающее, обусловливающее другое явление – следствие. Тот, кто является виновником чего-либо, вызывает что-либо. 2. Основание, повод, предлог для каких-либо действий, поступков. По причине чего (в значении предлога) – вследствие чего-либо, из-за чего-либо. По техническим причинам – вследствие технических неполадок. По причине того, что…; по той (простой) причине, что… – потому, что… . “Причинность” обозначает: 1. (филос.) Содержащий в себе отношение между причиной и следствием, основанный на соотношении причины и следствия в объективном мире. 2. Выражающий причину, имеющий значение причины. 3. Только краткая форма, устар. Виновный в чем-либо, имеющий касательство к чему-либо; причастный. “Причинить” есть [с.109] вызвать, сделать что-либо (Словарь русского языка, 1983; 457–458).

Английское “cause” (причина) имеет приблизительно те же значения:

Фасмер (1987; 369) указывает, что слово “причина” появилось от слова “чин”, “чинить”. Оно не связано, вопреки утверждениям Шумана, непосредственно со словами “начать”, “начну”. Латинское “cause” происходит от cudo (бить, ударять; колотить, чеканить). Его первичное значение, как считает А.Валде, – это удар как основание для судебного дела (Walde, 1938: 190).

Очевидно, что у “власти” и “причины” много общего. Оба слова означают воздействие (способность воздействия), достижение определенного результата (следствия). Поэтому объяснение “власти” через понятие причины с этой точки зрения представляется вполне естественным.

Обратимся теперь к самому понятию причины (каузации). При всем различии между имеющимися концепциями, ядро понятия вполне определено. Все исследователи по-видимому согласятся с тем, что каузальное отношение – это вид связи между двумя или более явлениями (переменными). Его главное отличие от других видов отношений (временной связи, пространственной корреляции, функциональной зависимости, симметричных или пропорциональных отношений и т.д.) состоит в том, что оно включает в себя идею производства (порождения) чего-либо, воздействия на что-то. “X [с.110] является причиной Y” означает, что Х производит определенное изменение в Y, а не просто что изменения в Х сопровождаются изменениями в Y, ассоциируются с ними или что Х и Y являются побочными эффектами одной и той же причины. Каузальное отношение – это такое отношение, в котором одно явление производит другое явление (следствие) в определенных условиях, оно характеризует перенос движения от причины к следствию и выражает связь источника изменения с определенным результатом. Поэтому причина в каузальном отношении всегда предшествует следствию. Причинная связь как производство определенных изменений подразумевает асимметрию в отношениях причины и следствия; если Х является причиной Y, то в таком случае изменение в Х производит изменение в Y, но совсем не обязательно изменение в Y производит изменение в X. Вместе с тем можно привести немало примеров так называемой “взаимной каузации”.

Чтобы сделать понятие каузации достаточно четким и определенным для объяснения “власти”, следует уточнить некоторые его аспекты. Прежде всего следует подчеркнуть, что причина производит (может произвести) следствие только в определенных условиях (обстоятельствах). Например, способность зерна “производить” растение зависит от температуры почвы, качества грунта, наличия воды и т.д. В данном случае понятие “условия” обозначает все то, что не зависит от причины и является обязательным для производства определенного следствия (следствий). Роль “условий” в каузальном отношении бывает различной. Они могут усиливать или ослаблять величину воздействия одного фактора (причины) на другой (следствие), ограничивать или даже разрушать каузальную связь, менять направление каузации или его форму. Поэтому выражение “если А, то Б” следует дополнить фразой “в определенных условиях”.

Поскольку “причина” и “условия” имеют много общего, исследователи часто их просто отождествляют⁴. Но во многих случаях их различение необходимо: [с.111] хотя достижение определенного результата может зависеть от многих факторов, мы бываем склонны одни из них считать причинами, другие – условиями.

Соотношение причины и условий трактуются по-разному. Большинство отечественных авторов различает причину и условия по характеру действия составляющих их факторов. Причина имеет активный характер, ее изменение обусловливает изменения и в характере следствия, она непосредственно и всецело обращена к следствию. Условия же оказывают влияние на следствие только опосредованно, через причину. Если причина определяет реальную возможность события, то условия лишь способствуют превращению этой возможности в действительность (Кузнецов, 1975: 262; Алексеев и Панин, 1997: 417–418).

На мой взгляд, характер действия причины и условий один и тот же и поэтому их различение возможно лишь в конкретном контексте, в котором осуществляется отдельная причинная связь. Об этом подробно пишет Дж. Мэки, доказывающий, что нет четких правил различения между причинами и условиями и выбор в каждом конкретном случае зависит от контекста, который отражается в понятии “каузальное поле” (causal field). Например, когда нас интересует причина взрыва, то нам необходимо ответить на вопрос: в чем различие между ситуациями, когда не было взрыва и когда произошел взрыв? “Причина и следствие, – пишет Мэки, – должны рассматриваться как различия в рамках поля; все, что относится к описанию поля (обычно лишь подразумеваемому, а не четко зафиксированному) следует автоматически исключить из списка возможных причин” (Mackie, 1974: 34–35).

Представим, что взрыв произошел в то время, когда жилец зажег сигарету, не осознавая утечки газа в квартире. Что является причиной взрыва – зажигание сигареты или газ? Если мы относим зажигание сигареты к “каузальному полю”, мы не можем рассматривать его в качестве причины взрыва. “Причина взрыва, – указывает Мэки, – проявляет себя в имеющемся различии. по отношению к полю, и здесь утечка газа [с.112] представляется наиболее очевидной причиной взрыва”. Поэтому “то, что считается результатом причинного воздействия – это не просто событие, а событие в определенном поле, и некоторые "условия" могут не рассматриваться в качестве причины этого события в этом поле просто потому, что они являются частью этого поля, хотя если бы было выбрано иное поле… об одном из этих событий можно было бы сказать, что оно стало причиной этого события в том другом поле. Ни одна из частей избранного поля не может быть причиной” (Mackie, 1974: 35).

Далее, факторы, не относящиеся к “каузальному полю”, но имеющие статус необходимого условия для появления определенного следствия, также могут различаться по степени значимости в соответствии с вышеуказанным критерием. Но это, пишет Мэки, отражает не содержание каузального утверждения, а скорее определенную позицию, с которой ситуация рассматривается. “Мы часто хотим знать, что стало причиной какого-то события с точки зрения того, как это событие можно было бы предотвратить: указывая на искру, а не на легковозгорающееся вещество мы тем самым указываем на последнюю возможность избежать пожара. Но при этом мы можем согласиться с утверждением, что причиной пожара стало легковоспламеняющееся вещество. Это утверждение такое же правильное, как и утверждение, что причиной пожара стала искра, но оно в определенном смысле нас менее интересует” (Mackie, 1974: 35–36). Другими словами, условие, которое мы не относим к причине, хотя без него в данных обстоятельствах не было бы следствия, также является причиной, но в данном конкретном контексте оно нас не интересует или менее интересует по сравнению с причиной.

Различение между причиной и условиями имеет существенное значение в анализе власти: власть следует отличать от других отношений между субъектом и объектом, которые также могут повлиять на поведение или сознание объекта. Кроме того, оно необходимо, как мы увидим далее, для объяснения власти как единства субъективного и объективного. [с.113]

Нередко в качестве обязательного признака причинного отношения называется необходимость и однозначность, а само представление о необходимом характере связи между причиной и следствием включается в “закон причинности”, идея которого восходит к Юму: равные причины всегда порождают равные следствия (Алексеев и Панин, 1997: 409–410).

Этот вывод требует некоторых комментариев так же, как и названная ранее проблема “необходимых и/или достаточных условий”: должно ли А в каузальном отношении быть необходимым условием Б, или достаточным условием, или одновременно необходимым и достаточным условием? Возникновение данной проблемы частично обусловлено тем, что эти понятия – “необходимое условие” и “достаточное условие” – используются в разных значениях. Дж.Мэки, в частности, различает “достаточное при данных обстоятельствах условие в слабом значении” (weak sence) и “достаточное при данных обстоятельствах условие в сильном значении” (strong sence). Первое подразумевает следующее: “если в данных обстоятельствах появляется X, то появляется и Y” или “если в данных обстоятельствах появился X, то появился и Y”. Под “данными обстоятельствами” имеются в виду “реально существующие обстоятельства” или “реально существовавшие обстоятельства” (Mackie, 1974: 39). Напротив, “достаточное при данных обстоятельствах в сильном (контрфактуальном) значении” включает контрфактуальные утверждения о том, что может произойти при изменении реально существующих условий, т.е. утверждения о чем-то возможном: если Х "поместить" в реальную жизнь, то появится и Y” (Mackie, 1974: 51–52).

В отличие от достаточного условия, необходимое условие может быть выражено только в сильном (контрфактуальном) значении: “если бы в данных условиях не было бы X, то не было бы и Y. Оно выражает то, что произойдет, если будут сделаны определенные изменения в реальном мире (Mackie, 1974: 51, 53).

Мэки утверждает, что каузальная связь не всегда может быть выражена как необходимая и одновременно [с.114] достаточная в сильном (контрфактуальном) значении. Он проанализировал различные случаи каузальной связи и пришел к выводу, что выражение “X является причиной Y” означает, что в данных обстоятельствах X является необходимым для Y и что Х является достаточным для Y, но только в слабом значении достаточности, а не в сильном контрфактуальном смысле. Последнее не является обязательным, хотя это часто имеет место, особенно в физическом мире (Mackie, 1974: 43)⁵.

Другими словами, причина всегда необходима для следствия, но не всегда достаточна (в сильном контрфактуальном значении). Из этого вывода вытекает, что определенное следствие причинной связи возникает только в определенных фиксированных внешних и внутренних условиях и при их изменении данное следствие уже не [с.115] является необходимым, даже если причина и осталась без изменений. Необходимость и однозначность следствия в причинной связи означает, что отношение между причиной и следствием имеет закономерный характер и не является случайным; ничто не возникает без причины. Однако поскольку условия причинной связи могут находиться в процессе изменений, следствие действия данной причины может оказаться другим или не произойти вовсе. Строго говоря, абсолютно одинаковых условий действия причины вообще быть не может.

В силу этого некоторые авторы (например, Х.Блэйлок), указывают на трудности в использовании “необходимой и достаточной терминологии” в научных исследованиях, особенно в социальных, поскольку она заставляет мыслить в терминах атрибутов и дихотомий. Они также ссылаются на относительную редкость (нетипичность) случаев, когда Б имеет место, если и только если присутствует А. Речь, по сути дела, идет о том, что, во-первых, в научном исследовании и объяснении явлений возникает противоречие между теоретической строгостью и эмпирической полезностью и, во-вторых, следствие может быть результатом действия нескольких разных причин, а одни и те же факторы в разных контекстах трактоваться и как причины, и как условия.

Однако данное противоречие свойственно любому научному анализу (а не только каузальному), поскольку, как уже отмечалось ранее, всегда возникают естественные ограничения в возможностях учета всего многообразия обстоятельств, влияющих на ситуацию. Что касается трудности выделения причины из множества факторов, обусловливающих появление следствия, то ее не следует преувеличивать, поскольку во многих случаях придание особого (причинного) статуса тому или иному фактору с практической точки зрения бывает необязательным. А если различение причины и условий оказывается необходимым (как, например, в анализе роли субъекта власти и структурных факторов во властном отношении), то оно все равно не является абсолютным. [с.116]

Касаясь другой проблемы каузального объяснения власти, я считаю необходимым выразить солидарность с теми исследователями, которые отвергают узкую бихевиоралистскую трактовку каузальности. Последняя фактически ограничивает сферу власти видимыми событиями и действиями и поэтому ее использование не позволяет эксплицировать те виды причин, которые не относятся к обозреваемым событиям. Например, инженер может объяснить разрушение моста в каузальных терминах, указывая на его структурные слабости или ржавчину в его опорах; психолог объясняет некоторые виды поведения как следствия индивидуальных предрасположенностей или установок. То есть, не только действия или события выступают в качестве причин, но также и намерения, преференции, соображения, условия, и т.д.

Принятие данной точки зрения помогает, как мы увидим далее, учесть некоторые формы власти, которые не вполне объяснимы с помощью бихевиоралисткой (событийной) концепции каузальности. Например, “правление предвиденных реакций”, где причиной подчинения выступают не какие-то действия субъекта, а соответствующий набор представлений объекта о возможных реакциях субъекта. На ней, по существу говоря, базируется “многомерная” концепция власти, в частности идея непринятия решений как формы власти (Бэкрэк и Бэрэтц) и обоснование “третьего лица власти” (Льюкс).

Кроме того, каузальные отношения не следует сводить лишь к манифестированным (актуализированным) отношениям между акторами. Как указывает Дж.Нэйджел, каузальная концепция вполне совместима с любыми временными параметрами.

Определение власти как вида каузальной связи не противоречит ее рассмотрению как возможности, способности; оно может выразить то, что будет иметь место при определенных условиях. Каузальные понятия, пишет Дж.Мэки, “могут быть даны в форме определенных утверждений, включающих условия (conditional statements) прежде всего в форме контрфактуалов; устанавливая случаи каузальной связи, мы указываем не только на то, что уже имело место, но и на то, что будет или не будет иметь место при других обстоятельствах, т.е. на возможные ситуации и события” (Mackie, 1974: 59–60).

“Потенциальность”, в известном смысле, является интегральной частью каузального отношения. Каузальное утверждение “если в определенных условиях не появится А, то не появится и Б” подразумевает, что в необходимых обстоятельствах А потенциально может оказывать определенное воздействие на Б. То есть, “актуальная” (манифестированная) каузация может рассматриваться как реализация какой-то потенции или потенциальной причины (способности А производить необходимые изменения в Б при определенных обстоятельствах). “А был причиной Б” означает, что А был способен производить необходимые изменения в Б при определенных условиях и эта способность была реализована, поскольку эти условия имели место. Аналогично, “А является причиной Б” предполагает, что А способен (сейчас) производить необходимые изменения в Б в определенных условиях, и эта способность в настоящее время реализуется, поскольку эти условия имеют место. Наконец, “А будет причиной Б” подразумевает, что А будет способным производить необходимые изменения в Б в определенных условиях, и если эти условия будут иметь место, данная способность будет реализовываться.

Таким образом, каузальное отношение может рассматриваться как зависимость между превращением [с.118] потенциала в реальность в одном объекте (следствии) от превращения потенциала в реальность в другом объекте (причине). Сравним два выражения: (1) “зажигание сигареты в определенных обстоятельствах ведет (привело) к пожару” и (2) “зажигание сигареты в определенных обстоятельствах может привести к пожару”. Первое характеризует актуальное каузальное отношение между причиной (зажиганием сигареты) и следствием (пожаром), второе – потенциальное каузальное отношение, которое может трансформироваться в актуальное каузальное отношение при определенных обстоятельствах. “Может трансформироваться” или “будет трансформироваться”? В отношении причинных связей в физическом мире я склонен сказать “будет трансформироваться” (точнее “обязательно будет трансформироваться”). Вода всегда растворяет соль в “нормальных” условиях; если этого не происходит, то условия не являются “нормальными”. Отсутствие ожидаемого следствия означает либо отсутствие необходимых условий, либо отсутствие каузального отношения как такового (А не может быть причиной Б в данных условиях).

Однако власть не существует в физическом мире⁶. В отношении социальной жизни ответ на данный вопрос будет иным: в отличие от физических объектов, социальные субъекты могут воздерживаться от совершения каких-либо действий (от того, что они могут сделать в сложившихся условиях) по той или иной причине. Намерения (преференции, желания и т.д.) становятся, тем [с.119] самым, обязательным условием превращения потенциального каузального отношения в актуальное⁷. Таким образом, социальная каузальная связь может существовать в форме потенциала без его актуализации⁸.

Наконец, существенным моментом понимания причинной связи является признание качественного многообразия ее форм. Последнее обусловлено многообразием субъектов и объектов причинно-следственной связи и способов их взаимодействия. В особенности это касается каузальных отношений в комплексных самоорганизующихся социальных системах, где сложность обусловлена не только их многоуровневой структурой, но и возможностью выбора субъектами социального взаимодействия различных альтернатив. Многообразие форм причинной связи является одним из источников многообразия форм власти как ее разновидности. Как будет показано далее, властные отношения могут иметь различные основания и формы проявления⁹.

Итак, “власть” есть разновидность каузального отношения; следовательно, ни одно отношение между субъектом и объектом не может считаться властью” без наличия каузальной связи между ними.

Каузальное объяснение власти подразумевает, что основными структурными элементами властного [с.120] отношения являются субъект власти – агент, выступающий причиной изменения (возможного изменения) действий другого агента (объекта) – и объект власти – агент, изменение деятельности (сознания) которого является следствием каузального отношения. Власть как разновидность каузальной связи характеризует актуальный или потенциальный процесс передачи движения от причины к следствию. Субъект (причина) может вызвать определенные изменения в поведении или сознании объекта (следствие) при определенных условиях.

Однако не только “власть” рассматривается как вид каузального отношения. “Влияние”, “принуждение”, “насилием, “авторитет” также могут быть охарактеризованы в каузальных терминах. Поэтому необходимо продолжить спецификацию понятия власти и указать на его отличительные признаки. Это осуществляется в процессе анализа последующих проблем. [с.121]

1 Shapley and Shubik, 1954; Shapley, 1953, 1962; March, 1957, 1969; Dahl, 1957; Cartwright, 1959; Karlsson, 1962.

Вернуться к тексту

2 “Свидетельством необходимости является то, что Б не появляется до тех пор, пока не появляется А, а свидетельством достаточности является то, что если появляется А, то появляется и Б” (Riker, 1964: 346).

Вернуться к тексту

3 Данная проблема будет рассмотрена в главе 6 “Власть и интенция”.

Вернуться к тексту

4 Представители “кондиционализма”, например, Д.С.Милль, относят к причине всю совокупность условий, вызывающих определенное следствие.

Вернуться к тексту

5 В качестве примера Мэки рассматривает действие различных автоматов, которые при опускании в них одного шиллинга должны дать плитку шоколада. Он показывает, что есть случаи, когда шиллинг (причина) был (1) необходимым и достаточным условием определенного следствия (появления плитки шоколада) (это случай с так называемым детерминистским” автоматом, который соответствует нашему традиционному представлению об автоматах подобного рода: опускание шиллинга не является ни абсолютно необходимым, ни абсолютно достаточным для появления плитки шоколада, но в обычных обстоятельствах он является и необходимым и достаточным условием этого); (2) шиллинг может быть необходимым, но не достаточным условием для появления плитки шоколада (случай с “недетерминистским” автоматом: в обычных условиях этот автомат не выдает плитки шоколада до тех пор, пока шиллинг не опущен, но он может не сделать этого и тогда, когда шиллинг опущен в него. В этом случае шиллинг является необходимым условием и достаточным условием, но только в слабом, а не в сильном (контрфактуальном) смысле); (3) в третьем случае (другой “недетерминистский” автомат; он всегда дает плитку шоколада, даже если шиллинг и не опущен в него) шиллинг является достаточным условием как в слабом, так и в сильном значениях, но он не является необходимым условием, поскольку плитка шоколада появляется к любом случае. В силу этого Мэки его вообще не относит к каузальной связи (Mackie, 1974: 40–43).

Вернуться к тексту

6 Здесь я расхожусь с Б.Расселом, Э.Голдмэном, К.Боулдингом и другими исследователями, в том числе и с некоторыми отечественными авторами (О.М.Ледяева, О.В.Плотникова), которые утверждают, что власть может осуществляться над неодушевленным и предметами и животными. На мой взгляд, “власть” следует ограничить такими видами каузальной связи, где обе стороны отношения – субъект и объект власти – являются людьми или группами людей. Другими словами, “власть” – это разновидность социальной каузальной связи.

Вернуться к тексту

7 Тем не менее, необходимо различать “условия” (в значении “окружения” или “внешних обстоятельств”) и интенцию субъекта”, поскольку последняя играет весьма специфическую роль в механизме каузации (я вернусь к этой проблеме в главе 6 “Власть и интенция”).

Вернуться к тексту

8 Этот аспект нашел непосредственное отражение в определении власти, предложенном Дж.Нэйджелом: “властное отношение, актуальное или потенциальное, – это актуальное или потенциальное каузальное отношение между преференциями субъекта в отношении результата и самим результатом” (Nagel, 1975: 29).

Вернуться к тексту

9 Характеристика каузальной связи, разумеется, не ограничивается выше обозначенными свойствами. Предложенный анализ ограничивался только теми аспектами, которые имеют наиболее существенное значения для понимания власти как разновидности причинной связи и его последующего объяснения.

Вернуться к тексту

	предыдущая		следующая
		содержание