Библиотека Михаила Грачева

	предыдущая		следующая
		оглавление

I. Что такое перемирие и означает ли оно состояние мира или войны?

1. В течение войны высшими властями могут быть дозволены, говоря словами Виргилия и Тацита («Летопись», кн. XIV, и «История», кн. III), известные «сделки военного времени», или, по словам Гомера, торжественные «соглашения», например, о перемирии, о переходах, о выкупе пленных. [c. 795]

Перемирие есть соглашение, в силу которого во время войны на некоторый срок надлежит воздерживаться от военных действий. Я повторяю: во время войны, ибо, как замечает Цицерон в восьмой «Филиппике», между войной и миром нет ничего промежуточного. Войной называется такое состояние, которое может существовать даже при отсутствии внешних действий.

Аристотель пишет: «Может быть так, что человек одарен известной добродетелью, когда он спит или же проводит жизнь в бездействии» («Этика Никомаха», кн. VIII). Он же в другом месте указывает: «Расстояния не нарушают самую дружбу, но прерывают ее осуществление». Андроник Родосский говорит: «Способность может существовать при отсутствии внешних действий». Евстратий в комментарии на шестую книгу «Этики Никомаха» пишет: «Привычка, рассматриваемая как простая способность действовать, называется действием, но в отношении к самим действиям и осуществлению называется мощью fpotentia], как искусство землемерия во время сна землемера».

2. Подобным образом Геллий заявляет: «Перемирие не есть мир, ибо война продолжается, а прекращается лишь сражение». И в «Панегирике» Латина Паката мы читаем: «Перемирие приостанавливает военные действия».

Это я говорю для того, чтобы было известно, что если заключено соглашение, действительное на время войны, то оно сохраняет силу также на время перемирия, поскольку не является очевидным, что такое соглашение имеет в виду не состояние (войны, но самые военные действия.

Напротив, если что-нибудь прямо предусмотрено относительно мира, то это не будет иметь применения во время перемирия, хотя Виргилий и называет перемирие предварительным миром, Сервий в толковании на это место – временным миром, схолиаст на Фукидида – «миром преходящим, чреватым войной», Варрон – лагерным миром на несколько дней. Все это представляет собой не определения, а описания – и описания образные. Так же обстоит дело у Варрона, когда он именует перемирие праздничным досугом на войне; он мог бы назвать перемирие и усыплением войны. Ведь Папиний назвал миром перерывы в судебных заседаниях. Аристотель объявил сон оцепенением чувств, по примеру этого можно охарактеризовать перемирие как оцепенение войны.

3. В объяснении М. Варрона, которому следует и Донат (комм. на комедию Теренция «Евнух», акт I, сцена I), Геллий правильно порицает добавление слов: «на несколько дней», показывая, что существует обычай объявлять перемирие и на несколько часов (кн. I, гл. 21); я же добавлю, что перемирие может длиться двадцать, тридцать, сорок, даже сто лет. Примеры этого имеются у Ливия, которые опровергают также следующее определение юриста Павла: «Перемирие есть договор, в силу которого обязываются взаимно не нападать друг на друга на непродолжительное и на ближайшее время» (L. post-liminium, D. de captivis). [c. 796]

4. Тем не менее может статься, что единственным и исключительным побудительным основанием соглашения окажется полное прекращение военных действий, так что тогда сказанное о мирном времени относится к такому перемирию не по буквальному смыслу, но по достоверному суждению ума, о чем мы оказали в другом месте (кн. III [II], гл. XVI, § XX).

II. Происхождение слова.

Слово induciae [перемирие] не происходит, по-видимому, ни от inde utl iam [затем – как теперь], как полагает Геллий, ни от endoitu, то есть introgressu [вступления], как полагает Опилий, но происходит от inde, то есть «начиная с определенного момента», когда наступает otium [досуг]; так и греки называют перемирие «сдерживанием рук».

Ведь очевидно, даже согласно Геллию и Опилию (Геллий, кн. XIX, гл. 8), что это слово у древних авторов писалось через букву t, а не через букву с; хотя ныне оно употребляется во множественном числе, прежде оно, без сомнения, употреблялось также в единственном числе. Древнее начертание слова было indoitia, ибо otium произносилось как oitium, oт глагола оiti, который сейчас мы произносим uti, подобно тому как из poina (ныне мы пишем poena, наказание) происходит punio [наказывают], а из poinus (ныне poenus, пуниец) происходит punicus³ [пунийский].

Как из ostia, ostiorum [устье, устья] получилось название Ostia, Ostiae⁴, так и из indoitia, indoitorum произошло indoitia, indoitiae; затем – indutia, употребляемое, как я сказал, ныне только во множественном числе. В старину, уверяет Геллий в указанном месте, это слово употреблялось также в единственном числе. Мало отличается от оказанного объяснение Доната, который считает, что induciae происходит от предоставления отдыха на несколько дней (комм, на комедию Теренция «Евнух», там же). Итак, перемирие есть отдых на войне, но не мир; стало быть, те историки выражаются точно, по словам которых мир нередко отклоняется, но дается согласие на перемирие (Ливий, Плутарх, Юстин).

III. После прекращения перемирия нет надобности в новом объявлении войны.

Оттого-то после окончания перемирия нет надобности в новом объявлении войны (Ангел, на L. si unus § I, D. de pactis; Мартин из Лоди, вопр. 29). Ибо по устранении временного препятствия вместе с тем возобновляется состояние войны, не угасшее, но лишь дремавшее, подобно тому как восстанавливаются собственность и отцовская власть у лица с выздоровлением его от помешательства.

Мы читаем, однако, у Ливия, как вследствие заключения фециалов по окончании перемирия объявлялись военные действия; но, очевидно, этими излишними предосторожностями древние римляне хотели показать, до какой степени они отдавали предпочтение миру и сколь справедливы были основания, которые вовлекали их в войны. На это намекает сам Ливий: «Они вели сражения с обитателями города Вейи при Номентане и Фиденах. Было заключено перемирие, а не мир; срок его кончился, но перед этим жители Вейи взялись за оружие. Однако были отправлены фециалы; но когда по обычаю наших отцов они потребовали возмещения убытков, их слова оказались тщетны» (кн. IV). [c. 797]

IV. Как должно исчислять время, предусмотренное для перемирия?

1. Время перемирия обыкновенно определяется или в виде непрерывного промежутка, как, например, в сто дней, или же путем обозначения конечного срока, как, например, до первого марта. В первом случае надлежит произвести исчисление времени с точностью до минуты; это соответствует природе, ибо исчисление по гражданскому календарю вытекает из законов и народных обычаев.

Во втором же случае, как правило, возникает сомнение, определяют ли день, месяц, год конечный срок продолжительности перемирия исключительно или включительно (L. anniculus, D. verb, signif.).

2. Во всяком случае, в явлениях природы существуют два вида границ: изнутри вещи, как, например, кожа есть граница тела; и вне вещи, как, например, река есть граница земли. В делах, зависящих от человеческой воли, границы могут устанавливаться таким же двояким способом. Более же свойственным природе, по-видимому, представляется проведение границ в самой вещи⁵. «Границей вещи называется крайний ее предел», – говорит Аристотель («Метафизика», кн. V, гл. 17). И житейская практика не отвергает этого. «Если кто-нибудь скажет, что нечто должно совершиться до дня его смерти, то это значит, что самый тот день, когда он умрет, также входит в расчет» (L. si quis, D. de verb. sig.). Спуринна предостерег Цезаря об опасности, грозящей ему не позднее пятнадцатого марта. На вопрос, заданный ему пятнадцатого марта, он ответил, что день наступил, но еще не прошел⁶ (Светоний, жизнеописание Цезаря, V).

Потому гораздо приемлемее последний способ толкования в тех случаях, когда продление времени создает преимущество, как, например, при перемирии, чем щадится человеческая кровь.

3. Напротив, тот день, от которого производится какой-нибудь отсчет времени, сам не принимается в расчет, потому что смысл его в том, чтобы разделять, а не сочетать что-либо.

V. С какого момента перемирие приобретает обязательную силу?

Между прочим, добавлю следующее: соглашение о перемирии или о чем-нибудь в этом роде обязывает самих договаривающихся немедленно с момента его заключения. Подданных же обеих сторон оно начинает обязывать, когда принимает форму закона, которому свойственно опубликование вовне тем или иным способом. Как только публикация произведена, соглашение тотчас же приобретает обязательную силу для подданных. Однако действие его, если опубликование произведено лишь в одном месте, не распространяется в один и тот же момент на всю подчиненную область; для этого необходим некоторый промежуток времени, достаточный для ознакомления с соглашением на местах. Поэтому если подданными в таком промежутке будет совершено что-нибудь противное смыслу перемирия, то они не будут подлежать наказанию, и договаривающиеся стороны не будут обязаны возместить ущерб⁷ (Бартол, на L. omnes pop.; Панормитан, с. II, de const и о том же; Фелин, № 7).

VI. Что дозволено в продолжение перемирия?

1. Из самого определения возможно заключить, что во время перемирия дозволено и что является недозволенным. Недопустимы, очевидно, всякого рода враждебные действия как против лиц, так и против имуществ, то есть всякого рода применение вооруженной силы против неприятеля. Подобные [c. 798] действия во время перемирия противоречат ораву народов, как говорит в обращении к воинам на сходке Л. Эмилий, по свидетельству Ливия.

2. Даже имущества неприятеля, в силу какой-либо случайности доставшиеся нам, должны быть возвращены, хотя бы они раньше принадлежали нам; ибо что касается внешнего права, на основании которого тут следует решать, то соответствующие имущества стали собственностью неприятеля. Это именно утверждает юрист Павел, говоря, что во время перемирия нет постлиминия, потому что постлиминий требует предшествующего права военного захвата; такого права не существует во время перемирия.

3. Переходить и возвращаться туда и обратно дозволено с такими предосторожностями, которые исключают возможность какой-либо опасности. Это указано в примечании Сервия к следующему месту из Виргилия⁸:

Здесь же Сервий сообщает также о том, как при осаде города Рима Тарквинием между Порсеной и римлянами было установлено перемирие; и во время праздничных цирковых представлений в городе неприятельские вожди вошли туда, приняли участие в состязаниях на колесницах и были увенчаны в качестве победителей.

VII. Возможно ли отступать назад, восстановить стены и тому подобное?

Отступление в глубь своей страны – что, как мы читаем у Ливия, сделал Филипп – есть действие столь же не противоречащее перемирию, сколь не противоречит ему и восстановление стен и набор воинов, если только об этом не было какого-либо специального соглашения⁹ (Ливий, кн. XXXI; Фронтин, кн. II, гл. 13).

VIII. Рассмотрение вопроса о местах, которые подлежат занятию.

1. Захватывать места, принадлежащие неприятелю, подкупив неприятельский гарнизон, без сомнения, есть нарушение перемирия. Ведь такого рода приобретение может быть в самом деле справедливым только по праву войны. То же нужно сказать о случае, если подданные пожелают перейти к неприятелю. Имеется пример на этот счет у Ливия (кн. XLII): «Коронеяне и галиарты, уступая естественному расположению к царям, отправили в Македонию послов, добиваясь защиты, которой они могли бы обеспечить себя против невыносимой тирании фивян. Этому посольству царем был дан ответ, что ввиду заключенного с римлянами перемирия, он не может оказать им помощи». У Фукидида в книге четвертой сообщается, как Бразид во время перемирия согласился на прием городской общины Менде, отпавшей от афинян к лакедемонянам; однако в извинение добавляется, что сам Бразид со своей стороны мог поставить в вину афинянам некоторые нарушения.

2. Покинутые места занимать, конечно, дозволено, если только они действительно оставлены и именно с таким намерением, чтобы в дальнейшем не притязать на обладание ими; но не в том случае, если они лишены охраны или оставлены беззащитными до или после заключения перемирия. Дело в том, что наличие права собственности делает незаконным завладение вещью кем-либо другим. Этим правилом опровергается увертка Велисария в отношении готов, который под предлогом беззащитности во время перемирия напал на незащищенные места неприятеля¹⁰ (Прокопий, «Готский поход», кн. II). [c. 799]

IX. Может ли вернуться обратно задержанный превосходящей силой по истечении срока перемирия?

1. Спрашивается, имеет ли право возвратиться обратно тот, кто встретил непреодолимое препятствие к возвращению в неприятельских пределах по истечении срока перемирия. С точки зрения внешнего права народов, без сомнения, такое лицо подобно тому, кто прибыл в мирное время на территорию неприятеля и был застигнут там внезапным объявлением войны, такое лицо, как мы выше заметили, остается пленником вплоть до заключения мира (кн. III, гл. IX). Это не противоречит внутренней справедливости, поскольку имущество и сделки врага обременяются обязательством по долгам государства и могут быть использованы для их погашения. Соответствующее лицо не имеет больших оснований жаловаться, чем многие прочие ни в чем не повинные лица, на которых обрушиваются бедствия войны.

2. И тут не следует прибегать к сравнению с конфискацией товаров или с примером, приводимым у Цицерона во второй книге трактата «Об изобретении» относительно военного корабля, который был загнан в гавань ветром и который в силу закона квестор намеревался конфисковать (L. Caesar. I. Interdum. § si propter. D. de public.). Ибо ведь в этих случаях преимущество в силе освобождает от наказания. В нашем же случае, собственно, нет речи о наказании, но говорится о нраве, приостановленном только на определенный срок. Тем не менее нет никакого сомнения в том, что отпустить такое лицо более милосердно и великодушно.

X. Об особых условиях перемирия и о возникающих отсюда вопросах.

Но бывают также недозволенные действия во время перемирия по причине особой природы соглашения. Так, например, если на перемирие дано согласие в целях погребения убитых, то не должно происходить никаких изменений в условиях. Если осажденным дано согласие на перемирие с обещанием не подвергать их штурму¹¹, то уже привод подкреплений и доставка снабжения им не будут дозволены, потому что такого рода перемирие, выгодное одной стороне, не должно ухудшать положения другой стороны, давшей согласие на перемирие. Нередко также заключается соглашение о воспрещении прибытия и выбытия. Иногда не обеспечивается безопасность людям, но не имуществу¹², в таком случае если при защите имущества пострадают люди, то это отнюдь не противоречит перемирию, ибо коль скоро следует защищать имущества, то личная безопасность людей должна зависеть от того, что составляет главный интерес, а не от того, что является последствием чего-либо иного.

XI. В случае нарушения перемирия противной стороной можно возобновить военные действия.

Когда перемирие нарушается противной стороной, излишни сомнения в том, возможно ли потерпевшей стороне взяться за оружие даже без предупреждения. Ибо главные статьи соглашений входят в состав соглашения в качестве условий, как мы сказали несколько выше (гл. XIX, § XIX [§ XIV], и гл. XX, § XXVI).

Можно найти в истории примеры соблюдения перемирия до конца. Однако можно прочесть о военном нападении на этрусков и прочих за нарушение ими перемирия (Ливий, кн. кн. IX и XI). Подобное различие служит доказательством того, что право на самом деле таково, как мы сказали, но воспользоваться этим правом или же нет – зависит от воли потерпевшего. [c. 800]

XII. Что если наложено наказание?

Очевидно, если требуется применение условленного наказания и соответствующее требование осуществляется в отношении нарушителя, то право взяться за оружие вовсе отпадает. Ибо ведь ради того и отбывается наказание, чтобы все прочее оставалось в силе. И, наоборот, если возобновятся военные действия, то надо полагать, что последовал отказ от применения наказания, поскольку имеется возможность свободного выбора.

XIII. Когда действия частных лиц нарушают перемирие?

Действия частных лиц не нарушают перемирия, если только к ним не привходит акт публичной власти, например, приказ или утверждение свыше, наличие чего предполагается тогда, когда совершившие правонарушение не наказуются и не выдаются или когда имущество не возвращается.

XIV. О надлежащем толковании права свободного передвижения вне времени перемирия.

Право свободного передвижения при отсутствии перемирия есть некоторого рода привилегия. Поэтому при толковании этого права должны соблюдаться правила, относящиеся к привилегиям. Указанная привилегия не причиняет ущерба третьим лицам и не слишком обременительна для дающего на нее свое согласие. В связи с этим предпочтительнее распространительное толкование, остающееся, однако, в пределах собственного смысла слов, нежели толкование ограничительное; тем более в случае, когда преимущество не предоставлено в силу домогательств, но даровано произвольно, помимо домогательств. в особенности же если, кроме частного интереса, речь идет о какой-либо государственной пользе (см. выше, кн. II, гл. XVI, § XII). Следовательно, должно отвергнуть ограничительное толкование даже тогда, когда его допускают самые слова, если только при этом не получается какой-либо бессмыслицы или если к ограничительному толкованию не ведут вероятные предположения относительно воли лица, давшего свое согласие. Напротив, распространительное толкование будет более уместно даже сверх того, что допускает собственный смысл слов во избежание возможной бессмыслицы или же ввиду весьма веских соображений.

XV. Кто разумеется в качестве воинов?

Отсюда мы заключаем, что предоставленное воюющим право передвижения распространяется не только на средний командный состав, но и на высшее военное начальство, потому что естественный смысл слов допускает такое толкование, хотя имеется и другое, более узкое. Подобно этому под именем духовенства подразумевается и епископ (Can. in с. cum in cunctis, § cum vero, de elect.). Даже моряки, служащие во флотах, также называются солдатами, равно как все, без исключения, кто принес присягу (L. I § I. D. de bon poss ex test, mil.)

XVI. Как надлежит здесь понимать слова «уход», «приход», «возвращение»?

1. Надо полагать, что, говоря об уходе, договариваются также о возвращении; это подразумевается не по смыслу слов, но во избежание бессмыслицы; ведь преимущество не должно остаться неосуществимым. И беспрепятственный уход должен пониматься как совершающийся, пока не будет достигнуто вполне безопасное место, оттого-то Александр был обвинен в вероломстве¹³, когда он повелел умертвить во время продвижения тех, кому он милостиво разрешил удалиться (Диодор Сицилийский, кн. XVII).

2. Но если кому-нибудь разрешено удалиться, то это не значит, что ему дозволено возвратиться. А тот, кому позволено [c. 801] прибыть, не может послать кого-либо вместо себя; не допускается и обратное. Ибо это – вещи различные, и нет основания обязательно отклоняться здесь от значения слов.

Однако хотя ошибка и не предоставляет права, тем не менее она освобождает от наказания, если только таковое назначено.

Далее, тот, кому разрешено прибыть, может воспользоваться этим однажды, но не дважды, если только обозначение времени не подает повода для иного предположения.

XVII. О распространении этих слов на лиц.

Сын не следует за отцом, супруга – за мужем, кроме как по праву временного пребывания; ибо мы имеем обыкновение жить вместе с семьей, а путешествовать без нее (L. penult, de Precario). Один слуга или двое слуг для сопровождения всегда предполагаются, если даже о них особо не упомянуто, когда речь идет о лице, которому не приличествует путешествовать без такого сопровождения. Ибо поскольку кто-нибудь что-либо разрешает, он тем самым разрешает и необходимые последствия; необходимость же здесь должна разуметься в нравственном смысле (Аббас, на с. quam sit. de ludaeis).

XVIII. На имущества.

Равным образом не всякого рода имущество охватывается правом свободного передвижения, но лишь то, которое принято обычно брать с собой в дорогу.

XIX. Кто разумеется под именем «свиты» и «национальности»?

Под именем же спутников не должно разуметь тех, чья деятельность менее желательна по сравнению с тем, чья безопасность охраняется. Таковы пираты, разбойники, перебежчики, дезертиры. Признак национальности для обозначения спутников в достаточной мере означает невозможность распространения указанного права на чужестранцев.

XX. Прекращается ли право передвижения со смертью его представителя?

Право свободного передвижения, исходящее от высшей власти, в случае сомнения не прекращается со смертью его предоставителя, что согласно высказанному нами в другом месте о благодеяниях государей и прочих повелителей (кн. II, гл. XIII [XIV]).

XXI. Что если это право предоставлено на срок, пока это угодно предоставившему?

Обычно составляет предмет спора следующий способ выражения: «Пока мне будет угодно». Правильно мнение тех, кто считает, что соответствующее благодеяние продолжает существовать при отсутствии нового волеизъявления; ибо в сомнительном случае предполагается длящимся условие, способствующее осуществлению права. Но право свободного передвижения лишается силы, если оказавший благодеяние утратит дееспособность¹⁴, что бывает в случае смерти (Canon, in с. si gratiose, de Rescr. in VI). С исчезновением лица отпадает и предположение, как с уничтожением сущности прекращает существовать явление.

XXII. Обеспечивается ли безопасность и за пределами территории?

Свобода передвижения, предоставленная кому-либо, обеспечивается ему и за пределами территории предоставившего такую свободу, потому что это обеспечение дается вопреки праву войны, которое само по себе не ограничивается определенной территорией, как мы отметили выше (кн. III, гл. IV). [c. 802]

XXIII. Льготный характер выкупа военнопленных.

Выкуп пленных принят весьма сочувственно, в особенности у христиан, которым божественный закон преимущественно предлагает осуществлять такого рода милосердие (евангелие от Матфея, XXV, 36, 39). «Выкуп пленных есть великая, весьма достойная обязанность справедливости», – говорит Лактанций (кн. VI). Амвросий называет выкуп пленных, особенно у врагов-варваров, главным и наивысшим благодеянием («Об обязанностях», кн. II, гл. 28). Он же оправдывает себя и свою церковь за то, что церковные сосуды, даже освященные для службы, были разбиты для выкупа пленных¹⁵. «Выкуп пленных, – по его словам, – есть украшение священнодействий» (кн. II, гл. 18). И он высказывает многие другие мысли в том же роде.

XXIV. Разъяснение путем различий вопросов о том, может ли быть воспрещен законом такой выкуп.

1. Ввиду приведенных соображений я не могу решиться опрометчиво одобрить законы, воспрещающие выкупать пленных, и каковые, как мы читаем, были у римлян. «Ни в одном государстве пленные не были столь презренны, как в нашем», – сказал кто-то в римском сенате (Ливий, кн. XXII). Это самое государство, по словам Ливия, уже издревле не проявляло никакой снисходительности по отношению к пленным (там же). Есть по рассматриваемому предмету известное замечание в оде Горация; по его утверждению, выкуп пленных – позорное условие, опасный пример, позор, соединенный с убытком.

То, что порицает Аристотель в учреждениях лакедемонян, обыкновенно ставится в вину и римлянам, а именно – то, что весь государственный строй непосредственно направлен на военное дело, как если бы только в последнем заключалось благо государства. Поскольку мы оцениваем что-либо согласно правилам человечности, то, пожалуй, было бы лучше, чтобы право, преследуемое войной, не осуществлялось, нежели подвергать великое множество людей, даже родственников и соотечественников, тягчайшим бедствиям¹⁶.

2. Подобный закон поэтому не представляется справедливым, коль скоро не возникает надобность в такой суровости, дабы предохранить себя от больших или многих бедствий, иначе в силу морали неизбежных. При крайней необходимости, так как пленные по закону человеколюбия должны терпеливо переносить свой жребий, это зло может быть на них возложено, и может быть предписано другим не препятствовать ему; что согласуется с тем, что мы написали в другом месте о выдаче гражданина ради блага государства (кн. II, гл. XXV, § III).

XXV. Может ли право над военнопленными быть уступлено?

Военнопленные, по правде говоря, в соответствии с нашими обычаями не являются рабами. Однако я не сомневаюсь, что право требовать у пленного выкуп может быть перенесено на другое лицо тем, кто его держит в своей власти, ибо право естественное допускает отчуждение даже нематериальных предметов.

XXVI. Может ли один быть обязан внести выкуп многим?

И одно и то же лицо может быть обязано нескольким лицам уплатить выкуп, если, будучи отпущено одним, пока выкуп за него не уплачен, оно будет взято в плен другим. Ведь эти долги различны и возникают из разных оснований.

XXVII. Может ли соглашение быть расторгнуто вследствие незнания о богатстве пленника?

Соглашение, заключенное о выкупе, не может быть расторгнуто на том основании, что пленный окажется богаче, нежели это предполагалось. Согласно праву народов в [c. 803] строгом смысле, которое составляет предмет нашего исследования, никто не обязан ничего добавлять к тому, что он обязался уплатить по договору, хотя бы ниже справедливой цены, если только отсутствует злой умысел. Это можно заключить из того, что нами выше выяснено о договорах (кн. II [гл. XII], § XXVI).

XXVIII. Какое имущество военнопленного переходит к тому, кто его захватил?

Из нашего утверждения, что пленные не являются рабами, вытекает, что нет места универсальному приобретению, которое в другом месте мы назвали привходящим следствием права собственности над лицом (кн. III, гл. VII, § IV). Следовательно, захвативший в плен человека приобретает лишь то, что он непосредственно захватил. Если пленный тайно имеет что-нибудь с собой, то это не будет приобретено захватившим, поскольку он этим не овладел. Так, юрист Павел в заключении против Брута и Манлия заявил, что тот, кто принял во владение участок земли, не владеет кладом, нахождение которого в земле соответствующего участка ему не было известно (L. possider. § Neratlus. D. de acqu. poss.). Ибо лицо, которое не подозревает о чем-нибудь, не может этим и владеть. Отсюда следует, что вещь, сокрытая таким образом, может даже послужить в виде уплаты стоимости выкупа, поскольку сохраняется ее принадлежность своему прежнему хозяину.

XXIX. Разъяснение путем различий вопроса о том, обязан ли наследник уплачивать выкуп за военнопленного.

1. Обычно ставится еще вопрос о том, обязан ли наследник уплатить условленный по договору выкуп, не внесенный до смерти пленного. Мне представляется ответ на этот вопрос незатруднительным. Если пленный скончался в заключении, то наследник ничего не должен; ибо ведь в обязательство входило условие, что пленный мот бы быть освобожден, мертвый же не может быть освобожден. Напротив, если пленный умер после освобождения, то наследник должен уплатить выкуп; ведь пленный уже воспользовался освобождением, ради чего выкуп был обещан.

2. Я вполне соглашаюсь с тем, что можно было договориться и по-другому, а именно так, чтобы долг уплаты выкупа возникал с момента заключения договора и пленный оставался бы в заключении уже не в качестве военнопленного, но в качестве самозаклада. И, наоборот, можно вступить в соглашение о том, чтобы уплата выкупа была произведена в случае, если пленный останется в живых на свободе к заранее предусмотренному дню. Но такого рода условия как менее вероятные могут предполагаться не иначе, как при условии подтверждения бесспорными доказательствами.

XXX. Должен ли вернуться пленный, отпущенный ради освобождения другого, в случае смерти последнего?

Предлагается также вопрос, не должен ли возвратиться в заключение военнопленный, отпущенный под тем условием, чтобы способствовать освобождению другого, который умрет до того.

Мы отметили в другом месте, что великодушно обещанное действие, касающееся другого, нужно считать совершившимся, если ничто не упущено из обстоятельств, входящих в состав обещания, но в условиях обременительных сторона, дающая обещание, обязуется лишь к уплате равноценного (кн. II, гл. XI, § XXII, и гл. XV, § XVI; кн. III, гл. XX, § LVIII). Так, стало быть, в предложенном вопросе отпущенный на свободу не будет обязан вернуться под стражу, ибо это не было договорено [c. 804] и дарование свободы не допускает молчаливого согласия на это. Но освобожденный не должен извлекать выгоды из своего освобождения, он обязан внести стоимость того, чего он не может доставить¹⁷. Это ведь более соответствует естественной простоте, нежели то, что полагают толкователи римского права об иске по предписанной форме и о кондикционном иске вследствие состоявшейся передачи имущества ввиду невыполненного условия (L. naturalis, § I. de praesc. verb. L. ult. D. de cond. ob caus. dati.). [c. 805]

¹ Сенека («О благодеяниях», кн. V, гл. 21): «Красноречив может быть даже молчащий».

Вернуться к тексту

² Сенека в только что упомянутом месте пишет: «Не перестает быть мастером и тот, у кого нет под рукой инструментов, необходимых для его ремесла «.

Вернуться к тексту

³ Смотри комментарий Сервия «На “Энеиду”» (X), к слову moerorum.

Вернуться к тексту

⁴ Так же от ostrea, ostreorum произошли ostrea, ostreae.

Вернуться к тексту

⁵ Вальд, «О статутах», толкование на слово usque. Бартол, на L Patronus. D. de Legatis III et 1. Nuptae. D. de Senatoribus; Архидиакон, на с. Ecclesias XIII, q. I; Иероним, «О границах» (гл. 23).

Вернуться к тексту

⁶ Дион: «Наступил, но не прошел». Аппиан: «Иды наступили, но не прошли».

Вернуться к тексту

⁷ Подобно тому как в случае Скиона у Фукидида (кн. IV) Таким образом нельзя отстаивать то, что, по сообщению Марианы (XXVIII, 7), творили испанцы в Италии.

Вернуться к тексту

⁸ В комментарии на XI книгу «Энеиды».

Вернуться к тексту

⁹ Как у Паруты (кн. III).

Вернуться к тексту

¹⁰ На Порт, Центумцелле и Альбу.

Вернуться к тексту

¹¹ Как Тотилой неаполитанцам, по сообщению Прокопия.

Вернуться к тексту

¹² Смотри С. significavlt. De ludaeis. O перемириях с изъятием определенных мест можно найти примеры у Прокопия и Менандра Протектора.

Вернуться к тексту

¹³ Плутарх: «Это как бы пятно на военных подвигах царя, имевшего обыкновение в остальном вести войны справедливо и с царским достоинством». Подобный же поступок Баязета против жителей Видина, в Сербии, описывается у Леунклавия (кн. VI).

Вернуться к тексту

¹⁴ L. Lucius Titius De donatiombus в исправленной редакции великого мужа Антуана Фавра, изменившего «мне будет угодно» на «будет тебе угодно». Добавь L. Locatio, § Locati; то, что есть у кардинала Тоски («Практические заключения», 751, лит. Р) и у Рейнкинга (кн. II, разд. II, гл. VIII, № 30).

Вернуться к тексту

¹⁵ Примеру Амвросия последовал, по сообщению Поссидия, Августин, приводящий такой образ действий в пример борьбы против мирского помышления некоторых. Подражал Амвросию в той же Африке епископ Деограций, по рассказу Виктора Утического (кн. I). О церковном сосуде, данном для выкупа пленных у норманнов, сообщает Гинкмар в житии Ремигия. Подобный же акт архиепископа бременского Римберта восхваляет Марк Адам Бременский в «Церковной истории» (гл. XXXII). То же одобряет шестой вселенский собор в постановлении, приведенном в caus. XII, quaest. II. Это следует присоединить к сказанному выше в настоящей книге, в главе V, § II.

Вернуться к тексту

¹⁶ О глубоком раскаянии императора Маврикия в таком поступке смотри у Зонары.

Вернуться к тексту

¹⁷ Не так поступил Павел Балиони, отпущенный по тому же закону для освобождения Карваяли, который умер до освобождения. За это упрекает Балиони Мариана (кн XXX). Однако о самом факте несколько иначе сообщает Парута (кн. II). [c. 806]

Вернуться к тексту